- Откуда вы это... - Р.М. оторопел. - Разве информация, которую вы...
Она что, и о будущем?
Рена смешно надула щеки и сделала значительное выражение лица, для
нее это была игра, почему-то для нее одной, она как-то удивительно легко
все воспринимала, возможно, сказывался характер.
- У-у... - сказала Рена. - Я ясновидящая.
- Очень иногда, - сказала Наргиз. В речи ее изредка возникали
неправильности, будто ей не так уж часто приходилось говорить по-русски. -
Сейчас некогда говорить. Пожалуйста - рисунки.
Девушки смотрели на него, Тамара держала в руке чашку с чаем, и
тоненькая струйка стекала по платью. Р.М. отобрал у нее чашку, и Тамара
очнулась. Сказала:
- Я побуду с ними, не бойся. Все равно от тебя толку...
Р.М. потоптался на месте, соображая, не совершает ли очередную
ошибку, мало ли что здесь может произойти. Как он сам неоднократно писал в
своих рассказах, в такой ситуации нужен иной герой, рефлексии должны
остаться в подсознании, а у него они на поверхности, и похож он на ту
сороконожку, которая вместо того, чтобы идти, раздумывала, какую ногу
переставить первой. И потому шла с той ноги, на которую показывал
пробегавший мимо жук.
Р.М. думал об этом, когда почти бежал к автобусной остановке,
втискивался в переполненный салон - начался час пик - и трясся на одной
ноге, прижатый к чьему-то жесткому портфелю. Как они все-таки находят друг
друга? Видят ли они друг друга - там? Знали ли они друг друга раньше -
здесь? И как ввести в схему ясновидение, о котором они тоже, вроде бы,
имеют представление, и понять это пока невозможно - весь ход рассуждений
нужно начинать сначала, с шага 1б, - а проверить нельзя и подавно, потому
что не привык Р.М. просто так верить. Словам девчонок - подавно.
Но следователь? Откуда они узнали о Родикове? Может - Тамара? Нет, с
чего бы, у нее и времени не было. Р.М. подумал, что оставляет в стороне
еще одну фразу, потому что большего бреда и придумать нельзя, и это рушит
всю его относительно стройную картину, которую он кое-как нарисовал,
пользуясь своими пунктами, шагами и подшагами. Надя. Слова Наргиз. Скорее
всего, она просто перепутала. Не скорее всего, а наверняка. Господи, -
подумал Р.М., - до чего я дошел за эту ночь, если вполне серьезно думаю,
верить или нет в потусторонний мир.
От остановки он тоже почти бежал, собственный дом почему-то казался
ему огромной стокамерной тюрьмой, где должны произойти события, в которых
ему не хотелось участвовать.
Таня с Галкой сидели на кухне и разговаривали.
- Родиков не появлялся? - спросил Р.М.
- Нет, - сказала Таня, а Галка не знала никакого Родикова, ее
интересовала только Лена.
- Спит, - успокоил Р.М. - Завтракать не буду, некогда. Все расскажу
потом.
Взяв с письменного стола папку, он поспешил к выходу (идти со мной не
нужно, вернусь скоро, возможно, не один, вы соорудите пока что-нибудь
вкусное человек на шесть-восемь). Он скатился с лестницы и столкнулся с
Родиковым, который только что вошел в подъезд.
Следователь выглядел вовсе не сердитым, скорее - скучным.
- Поднимемся, Роман Михайлович, - предложил он. - Куда вы торопитесь?
Все, что вы могли сделать, вы уже сделали.
- А в чем дело? - воинственно спросил Р.М., не успев сбиться с темпа.
- Я же просил вас, - Родиков еще больше поскучнел, - не лезть не в
свое дело. Просил не ходить по адресам. А вы не поленились и обошли всех.
Зачем? Что за глупости вы вбили девчонкам в головы? Их с вечера ищут.
Родители в истерике. По городу уже идут слухи, что появилась банда
насильников, и что за хутором нашли первый труп. Вы знаете, что такое
слухи? Черт возьми, несколько лет назад я бы сунул вас в капэзэ и устроил
промывку мозгов. Слов вы не понимаете.
Слушая Родикова, Р.М. неожиданно успокоился. Все нормально - ситуация
доведена-таки до абсурда, как и положено по теории. Противоречия выявлены,
и решение очевидно. Не для следователя, однако. А что, ведь Родикову
могут, наверно, и уволить за служебный проступок? Впрочем, совершил ли он
на самом деле проступок, не сгущает ли краски?
- Так вы и поступали раньше? В камеру и на допросы?
Они стояли в темном парадном, Родиков хотел дать выход гневу, но,
пожалуй, не здесь.
- Надеюсь, - сухо сказал он, - вы знаете, где сейчас девушки и
скажете...
- Знаю, - сказал Р.М. - Я вам уже говорил, что со вчерашнего вечера
Лену Мухину держат в психбольнице, и что все случившееся - следствие
именно этого, а вовсе не моей гипотетической активности. Надеюсь, что с
вашей помощью нам с Тамарой - это ее мать - удастся хотя бы увидеть Лену.
- Роман Михайлович, не ставьте условий. Где девушки? Родители с ума
сходят.
- Не все, - буркнул Р.М., вспоминая свои телефонные злоключения.
На автобусе трястись не пришлось. Родиков прикатил на "Жигулях",
принадлежавших, видимо, кому-то из коллег, а может, это была служебная
машина - в номерах Р.М. не разбирался. Он втиснулся на заднее сидение и
назвал адрес.
- Вы же сказали, что она в больнице, - удивился Родиков. - Зачем
нам...
- Там остальные.
- Сколько и кто?
Р.М. рассказал. Опускал кое-какие детали, которые могли бы показаться
Родикову выдуманными. Следователь был мрачен, смотрел только на дорогу.
- Вы понимаете, Роман Михайлович, - сказал он, - все, что вы
говорите, в протокол не впишешь. Не поймут. Скажут - вводит в заблуждение.
А факты такие. Гражданин Петрашевский дает следователю прокуратуры список
лиц женского пола и просит найти адреса. Следователь использует свое
служебное положение и адреса находит. Передает список гражданину
Петрашевскому и просит последнего не вступать в контакты ни с кем из
означенных лиц без его, следователя, ведома и разрешения. Петрашевский
просьбу игнорирует, и шесть лиц женского пола в возрасте от пятнадцати до
девятнадцати лет исчезают. В милицию поступают заявления родителей.
Поскольку о сговоре следователя и писателя никто не знает, розыск по
каждому делу ведется в течение ночи раздельно. И лишь на утреннем отчете в
горотделе исчезновения связывают вместе, полагая, что и причина может быть
одной, хотя это и не доказано. Следователь узнает о происшедшем от коллег,
которым поручено вести дело совместно с органами внутренних дел.
Следователь понимает, что без писателя не обошлось и отправляется к нему,
поскольку теперь все зависит для них обоих от того, как быстро девушки
будут найдены... Вам ясна картина, Роман Михайлович? Вы вообще, когда
что-то делаете, думаете о том, как это отразится на других? На девушках
тех же, на следователе знакомом...
- Сергей Борисович, - сказал Р.М., - можно, мы моральные аспекты
обсудим потом? Что вы собираетесь делать сейчас?
- Развезу девушек по домам.
- Видите ли, скорее всего, они не поедут. Сначала нужно вызволить
Лену. И... еще им почему-то нужны Надины рисунки. Вот сюда, приехали.
Хорошо, что они приехали именно в тот момент, когда Р.М. упомянул о
рисунках. Родикову пришлось тормозить, и пока он занимался парковкой, Р.М.
успел выскочить из машины. Он уже звонил в дверь, когда Родиков нагнал
его.
Дверь распахнулась мгновенно.
На пороге стояла Тамара, но в каком виде! На платье огромное
коричневое пятно, будто его обмакнули в суп. Волосы встрепаны, на щеке
большая царапина.
- Скорее, - не сказала, а вскрикнула Тамара, - скорее, папку.
- Ну нет, - Родиков выступил вперед и протянул руку. - Папку мне, и
сначала пусть объяснят, для чего она нужна.
Тамара попыталась взять протянутую ей Романом Михайловичем папку, но
Родиков перехватил ее.
- Пошли в комнату, - предложил он. - Где девушки?
Вопрос был справедлив. За столом сидела только Наргиз, положив
подбородок на сцепленные ладони, и смотрела на вошедших пристально,
взглядом равнодушным и ничего не выражавшим. Но Родиков неожиданно
споткнулся, движения его замедлились, он осторожно опустился в кресло,
положив папку на колени. Р.М. встал у двери, Тамара прижалась к нему, ее
бил озноб.
- Где... - начал было Р.М.
- Тихо, - шепнула Тамара.
И он замолчал, потому что в это время Родиков раскрыл папку и высыпал
рисунки на стол перед Наргиз. Он медленно перекладывал рисунки, и Р.М.
догадывался, какой из них нужен Наргиз. Скорее всего, тот, что вчера
выделила и Лена, рисунок, означавший нечто вполне определенное для всех
девушек, некий ключ, будто к двери в незнакомую страну, к той зеленой
двери, которую Р.М. и сам безуспешно искал всю жизнь.
Вот он, рисунок. Кажется, он. Взгляд Наргиз задержался на секунду,
пальцы Родикова продолжали перебирать листы. Не он? Или на Наргиз
действует совсем иной ритм и цвет? Уже совсем мало осталось листов,
несколько штук. Движения Родикова замедлились еще больше, прямо сонное
царство какое-то. Последний лист. Все.
Наргиз подняла глаза - взгляд был растерянным, она смотрела на Романа
Михайловича и спрашивала о чем-то, будто именно он должен был объяснить
неудачу. А Родиков, между тем, притянул папку к себе, собрал листы,
завязал тесемки, сказал:
- Черт знает... Ну ладно, поехали, девушка. Как ваше имя, а?
Наргиз метнулась в угол комнаты, где между сервантом и стеной мог
втиснуться человек. Родиков направился к ней, но в движениях его
чувствовалась опаска, он понимал, что ни смотреть на Наргиз, ни слушать ее
голос не должен, иначе опять может впасть в странное состояние,
беспомощное и противное, когда все понимаешь и ничего не можешь сделать.
Р.М. топтался на месте, не представляя, как поступить в этой ситуации.
Вперед вышла Тамара, и Р.М. услышал удар, Родиков повалился вперед и
упал бы на девушку, если бы Тамара не перехватила обмякшее тело, но
удержать не смогла, и оба они повалились на пол между столом и сервантом.
Родиков бессмысленно шарил вокруг руками, и нужно было немедленно
что-то решать, Р.М. понимал, что выбора у него нет, и нужно удерживать
Родикова, пока Тамара и Наргиз не уйдут, им нужно в больницу. Как
удерживать? За руки? Связать? Чушь какая-то. Когда нужно было не думать, а
действовать, решать не аналитически, а интуитивно, он сам казался себе
полным идиотом.
- Да помоги ты, - задавленно сказала Тамара.
Он все же сообразил, что для начала нужно положить Родикова на диван.
Едва приподняв тяжелое тело, он ощутил крепкие пальцы, вцепившиеся в
запястье.
Родиков уже стоял на ногах, прижимая их обоих - Тамару и Романа
Михайловича - в себе, будто два громоздких рулона, и вырваться Р.М. не
мог, каждое движение вызывало почему-то резкую боль в руке.
- Вы что? - прошипел Родиков. - Рехнулись оба?
Тамара тихо застонала, и Р.М. обнаружил, что уже не стоит, а
полулежит на диване, а Родиков возвышается над ним и потирает виски.
Наргиз в комнате не было.
- Прямо цирк, - сказал следователь. - Что дальше? Девчонка убежала и
папку взяла. Вы этого хотели, да?
- Уходите, - сказала Тамара, - это моя квартира.
- Куда они сбежали? - спросил Родиков, морщась. - Да поймите вы,
наконец, что их все равно найдут в течение двух-трех часов. А что потом
будет с вами, Роман Михайлович?
- Она не нашла нужного рисунка, - пробормотал Р.М.
Ну, конечно. Три листа у Евгения, он хотел еще поработать с ними на
компьютере. Нужно позвонить, и если только Евгений не в обсерватории,
пусть немедленно берет рисунки и едет... куда? Сюда ни к чему. Скорее
всего, в больницу.
Р.М. потянулся к телефону, Родиков накрыл его ладонь своей, спросил:
- Куда и зачем?
- Нужно, Сергей Борисович, - устало сказал Р.М. - Не мешайте мне,
пожалуйста.
- Все-таки - кому?
- Другу. Если я правильно понимаю, здесь только его не хватает для
полного счастья.
Он набрал номер, после нескольких гудков трубку, наконец, сняли,
голос был женским - мать или сестра.
- Нет его. Только что ушел. Схватился и ушел.
- Ему звонил кто-нибудь?
- Нет, никто. Сидел, завтракал, вдруг вскочил и...
- Куда - не сказал?
- А он когда-нибудь говорил?
- Извините...
- Что, еще один пропавший? - осведомился Родиков.
- Поехали в больницу, - сказал Р.М. - По дороге попробую что-нибудь
объяснить. Только не считайте меня идиотом.
- Постараюсь, - сухо отозвался Родиков.
Тамара села сзади, Р.М. - рядом со следователем.
- Знал бы я, к чему это приведет, - сказал Родиков, выруливая на
магистраль, - ни за что не связался бы с вами и с этим делом Нади
Яковлевой. Ведьмы, господи, послушал бы кто...
- Они совершенно нормальные девушки, - сказал Р.М. - Совершенно
нормальные. Только...
- Ага, есть "только".
- У них развита третья сигнальная система. От рождения.
- Совершенно нормальные девушки, - буркнул Родиков, - только у каждой
по три руки...
- Сергей Борисович, почему вы сегодня так? - сказал Р.М.
Родиков хмыкнул и потрогал правой рукой скулу, на которой набухал
синяк.
- Ну, ведь вы сами... То есть, я хочу сказать, что ничего, почти
ничего от нас сейчас не зависит. Только мешать им не нужно. Только. Прошу
вас. И все обойдется.
- Вы это скажете Гамидову, который ищет насильников, похитивших
девушек.
Р.М. замолчал. Бесполезно. Как жители двух миров. Невозможно понять
друг друга. Ни понять, ни объяснить. Никто из нас не приучен к необычному.
В жизни просто не может быть ничего этакого. А ведь то, что происходит, -
вполне естественно и нормально. Именно естественно. Потому что
продолжается это тысячи лет, сколько существует человечество. Потому что
без этой штуки, которую он назвал третьей сигнальной системой, видимо,
невозможна жизнь, невозможен этот мир, без этого мир был бы другим, и
однако, это самое нормальное и естественное всегда выглядело и выглядит
чем-то странным, непонятным, потусторонним. Наверно, первобытные люди к
своим ведьмам относились все-таки иначе, чем эти современники, готовые в
лучшем случае использовать девушек для обогащения (собственную дочь!), а в
худшем - ославить как сумасшедших.
По улице, на которой располагалась больница, целеустремленно двигался
от автобусной остановки - почти бежал - Гарнаев. По сторонам не смотрел,
наталкивался на прохожих.
- Остановите! - воскликнул Р.М.
Он выскочил, едва машина притормозила, схватил Евгения за рукав, тот,
не оглядываясь, рванулся, и Роману Михайловичу пришлось забежать вперед.
- Черт! - сказал Гарнаев. - Это ты! Я правильно топаю, да?
- Правильно. Садись в машину. Рисунки с тобой?
- Конечно! А мы успеем?
- Куда мы, однако, должны успеть? - буркнул Родиков, когда Евгений
втиснулся на заднее сидение, рядом с Тамарой.
Гарнаев посмотрел на следователя, как на пустое место, и сказал
весомо и точно, как не смог бы сформулировать и Р.М.:
- Материальное единство и познаваемость мира. Вот туда. Это закон
природы. И мы с вами - носители этого закона.
- Господи, - сказал Родиков.
Светло-зеленый, с темными потеками, длинный корпус больницы показался
в середине квартала, и сердце Романа Михайловича сразу ухнуло куда-то,
хотя в глубине души он и ожидал чего-то подобного. Девушки стояли у
закрытой двери, а на пороге перед ними возвышались два дюжих молодца.
Девушки, впрочем, разглядывали не санитаров, а окна второго этажа.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг