Марианна АЛФЕРОВА
ДАР - ЗЕМЛЕ
1
Олгерд безнадежно опаздывал. Срок земной карточки истекал через
несколько часов. С похмелья он пропустил два утренних рейса на МЕЖГАЛЛАКС,
а следующий ожидался только завтра. Оставалось одно - плюнуть на все,
завалиться в кабак и там веселиться до той минуты, когда заберет служба
контроля. И сгорят синим пламенем все нашивки лимгардиста, и слабая
надежда когда-нибудь поселиться здесь, на старушке-Земле. Олгерд
повернулся и двинулся к выходу из космопорта. В похмельной и тяжелой, как
заряженный лучемет, голове мысли передвигались с трудом, рывками. "Черт
возьми, три года на Даре и месяц здесь - это просто свинство", - бормотал
Олгерд, со злобой оглядываясь по сторонам, презирая всех этих избранных
обитателей земного рая. Припоминалось смутно и кусками, как вчера в
кабаке, протиснувшись на середину крошечного зальца, он стоял,
покачиваясь, сжимая в руке пустой стакан и громко выкрикивал все, что знал
и помнило Даре - о ликвидации, о секторах, о запахе горелого мяса. Земляне
брезгливо морщились и отходили в сторону или отворачивались, а он орал,
покрываясь испариной, будто хотел вылить на них, таких чистеньких и
холеных, всю накопившуюся мерзость и грязь. Разве не ради того, чтоб Земля
была свеженькой и отмытой, он подался в лимгардисты?! Он ради них!.. -
Олгерд только сейчас сообразил, что стоит посреди холла и выкрикивает
что-то нечленораздельное и яростное, а люди обходят его, сторонясь.
Олгерд конфузливо рассмеялся, потом дерзко откинул голову, выпятив
губы, и огладил руками черную форму лимгардиста, с которой сросся, как со
второй кожей.
"Нет, конечно, не ради высоких идей", - подумал он с тоской,
признаваясь, будто кто-то его уличил и деваться было некуда - "Мне всегда
деваться некуда... Сначала из колонии - только в лимгардисты, а теперь
опять на этот чертов Дар..."
"Внеочередной рейс на МЕЖГАЛЛАКС", - сообщило объемное изображение
женщины в розовом, возникнув перед ним на секунду и уже издалека
промурлыкав: "тамбур 72, вход в 9:20".
Олгерд взглянул на часы. У него оставалось несколько минут. Только
добежать до этого самого тамбура 72. Сначала что-то в нем взбрыкнулось и
он хотел крикнуть, что плевал на всех и остается здесь, и будет делать
все, что захочет, и... Но тут же поймал себя на том, что идет к этому
самому тамбуру, и даже спешит, и поглядывает на часы.
"Я стал совершенной скотиной", - взыграла в нем неожиданно гордость,
но это уже был последний всплеск. Он вошел в тамбур, покорно развел руки в
стороны и слегка расставил ноги, давая невидимым автоматическим
соглядатаям его изучить, удостовериться, что он, лимгардист Олгерд, 28
лет, не везет с собой ничего запретного. Когда-то в юности он находил эту
процедуру унизительной и даже пытался увильнуть от нее, потом привык и
возмущался лишь для виду, а внутри него уже ничто не возмущалось, все
давно сгорело. До конца.
Он прошел светлым, чистым до блеска коридором, вступил в лифт, потом
в легкую капсулу доставки и наконец воздушные автоматы мягко выплюнули его
в салон, переполненный бледно-голубым светом, легкой музыкой и странным
терпким, незнакомым запахом. Он был внутри корабля спецрейса на
МЕЖГАЛЛАКС. Олгерд почти с растерянностью оглядывал салон обитый
бледно-голубым пластиком с золотыми эмблемами, похожими на древние
геральдические лилии. Но тут же опомнившись, приклеил наглую улыбочку к
губам, сунул руки в карманы комбинезона и двинулся по салону, насвистывая
мотивчик популярной лимгардистской песенки:
Не волнуйся, дружище, ничто не пропадет,
Все, что ты добудешь, - Земля сожрет...
- Спецрейс на МЕЖГАЛЛАКС, - пробормотал он, останавливаясь. -
Интересно, а звездолет тоже будет "спец" или...
- Нет, звездолет будет обычным, - ответили ему.
Олгерд обернулся. Человек в синей форме - ультрамарин, разбавленный
молоком до мути, - сидел в кресле, слегка откинувшись, в той позе, какая
удается лишь людям, привыкшим к независимости с детства.
- Вы наш пассажир, - незнакомец махнул рукой, приглашая Олгерда сесть
в соседнее кресло.
- Да вроде этого, - Олгерд невольно оробел и сам удивился своей
робости, потому что в незнакомце не было ничего грозного, напротив, он был
невысок и субтилен, а руки, сцепленные на коленях, были тонкими и белыми -
руки аристократа и белоручки. - Это что, ваша собственность? - Олгерд
повел глазами, давая понять, что говорит о планетолете.
- Собственность фирмы "Маинд", - уточнил незнакомец.
- А вы?
- Техинспектор....
Олгерд кивнул, невольно хмуря брови и раздражаясь, потому что и сам
должен был догадаться по нашивкам форменной рубашки, что за птица перед
ним.
- Роберт Валерг, - представился тот и протянул лимгардисту узкую
ладонь, как верительную грамоту.
Олгерд криво усмехнулся и пожал руку, которая ответила неожиданно
сильным для таких тонких пальцев пожатием.
Олгерд опустился в кресло и вдруг почувствовал, как раздражение и
злость разламываются на куски и тают, и даже боль в голове уходит,
оставляя приятную пустоту и сонливую мягкость.
- Вот так кресло, - пробормотал Олгерд и, обернувшись к Валергу, -
спросил:
- А с МЕЖГАЛЛАКСА куда ты?
- На Дар, - ответил техинспектор с неохотой, будто признавался в
чем-то постыдном.
- Так и я на Дар! - радостно вскрикнул Олгерд. - Значит, до конца по
пути...
- До конца, - повторил в задумчивости Валерг, и слова его приобрели
какой-то нехороший, второй смысл...
Но Олгерд этого не заметил. Мысль, что до Дара будет ему попутчик
обрадовала и оттеснила все прочие соображения. Олгерд подался вперед и
заговорил спешно, будто боялся опоздать:
- Ты на Дар впервые? - "ты" теперь уже вполне естественно, необидно
всплыло в разговоре. - Впервые? Тогда много чего увидишь. Прежде всего -
ликвидацию... А ты часом не специально ради этого? А то к нам многие
шляются, якобы за делом каким, а на самом деле - поразвлечься. Мне, честно
говоря, все это обрыдло, - Олгерд резанул рукой по горлу. - Но с другой
стороны - привык, поначалу только жареного мяса не мог есть - рвало. А
теперь, приезжаю с рейда, и хоть бы что...
- И что же там в рейде? - с робостью, как мальчишки спрашивают о
первом свидании, поинтересовался техинспектор и тут же в порыве какой-то
чрезмерной скромности прикрыл глаза.
"Чистоплюй, - подумал Олгерд. - Такие первые жаждут остренького и
тянутся к лучемету..."
Но техинспектор неожиданно вновь глянул на Олгерда, ничего мягкого
или сентиментального не было в этом взгляде.
- Я видел ликвидацию в стереозаписи, - сказал Валерг и замолчал,
ожидая Олгердовых слов.
- Они нам мешают! Начинаешь освоение, а они возьмут - вырубят все
машины или... - Олгерд запнулся, потому что показалось, что Валерг, вновь
бросил на него мимолетный режущий взгляд.
Осадил его...
Олгерд не понял упрека, хотя на секунду замолчал и потерял нить
разговора.
- Дар - это колония! - заявил он, не чувствуя за собой вины, но
сознавая необходимость в оправдании. - Впрочем, сам увидишь и все поймешь...
Валерг не ответил. На табло загорелось красным: "Взлет..." "10:00" и
поползли неостановимые цифры вспять...
2
Из космоса Дар казался похожим на Землю. Те же голубые пространства
морей, та же зелень материков. Только Дар выглядел более упорядоченным.
Здесь не было высоких гор - только возвышенности, не было пустынь - только
цветущая степь, ураганы никогда не морщили в гневе лицо планеты, а за
четыре года Освоения никто не наблюдал признаков сейсмической активности.
С той высоты, с которой планета виделась голубоватым шаром, оба дарских
материка были необычайно схожи и различались только сеткой неровных линий,
что делили Дар на куски, будто кто-то в спешке кромсал огромный зеленый
пирог. Валерг, щурясь, всматривался в экран, пытаясь определить, где
сегодня, завтра или послезавтра будет произведен новый надрез - операция
Освоения во имя Земли. Один из материков фактически был уже разделен, но
второй держался: в центре, будто живое, сияло яркое зеленое пятно и к нему
со всех сторон тянулись цепкие черные паучьи лапы.
- Седьмой сектор намечен на ликвидацию, - заметил Олгерд чуть
свысока, как и положено говорить ветерану с новичком.
Теперь он позабыл прежнюю свою робость и чем ближе становился Дар,
тем нахальнее делалась Олгердова улыбка.
Валерг включил увеличение и тут же экран заполнила гладь озера и
густые буйные заросли вокруг. Что-то тайное, давнее проступало в этом
озере и деревьях: позабытое чувство ничем не ущербленной красоты,
которую ощущаешь лишь в детстве при пробуждении. Если земляне посмотрели
бы внимательнее на экран, то на голограмме увидели бы фигурки дарвитов,
похожие на статуи, сколотые с фасада готического собора. Тела дарвитов, их
руки и головы, чуть вытянутые и тонкие лица, как лики икон, и темный, все
тот же мученический цвет кожи, напомнили бы людям что-то из прошлого,
позабытого ими в долгом и бурном пути к звездам.
- Так в самом деле на Даре никто не убивает? - проговорил тихо, как
бы про себя, Валерг.
- Здесь все недоноски, - буркнул Олгерд в ответ. - Всегда молчат. И
не вопят, даже когда их... ликвидируешь.
- А кто-нибудь сопротивлялся хоть раз? Как-нибудь? - Валерг, задавая
вопрос, испытывал странное чувство стыда.
Было что-то кощунственное в его любопытстве, но он не мог
остановиться, будто кто-то толкал его в спину непрерывно. Он даже не
слишком и раздумывал, он просто шел и расспрашивал дорогу и мальчишеское
восторженное предчувствие значительного вскипало в нем.
- Дохли, да... - сообщил Олгерд. - Но не дрался никто. Нет... Был
один случай... - На секунду он замолчал и что-то болезненное, мучительное
мелькнуло в его лице. - Да они просто отвратительны! Ничтожества! Дрянь! -
взорвался внезапно.
Валерг взглянул на лимгардиста с удивлением - способности глубоко
чувствовать он в этом существе не предполагал.
"Почему так больно жить?" - подумал он, ощущая тоскливую размягченность
внутри и странную жалость к этому человеку в черной форме.
3
Дорога катилась навстречу белой лентой. Поначалу была лишь черная
пустыня "доведенных" территорий, потом стали попадаться изуродованные
обрубки, осколки прежнего живого буйства, жизнь чахлая, замученная,
присыпанная пеплом. И, наконец, поодиночке, а вскоре и тесной толпой встали
сильные стволы дарских деревьев. Зеленые ветви сплетались друг с другом в
дружеском пожатии, и робкие ростки среди могучих стволов опирались на
ветви великанов, как дети на руки взрослых. Солнце уже катилось к закату
и, прыгая среди деревьев, улыбалось на прощанье. Казалось, в одночасье лес
облетел, лишь внизу остался зеленый подшерсток - один из здешних обманов -
листва больших деревьев повернулась к солнцу ребром, балуя теплом
молодняк.
Валерг убрал защитные экраны и открыл прозрачный купол на носу фарпа.
Тут же на губах появился сладковатый привкус - это легкий, тонкий, как
пыль, пух сурты, налип на лицо. Солнце зашло внезапно, как провалилось, и
все погасло вместе с ним, но белый камень дороги продолжал светиться.
Компьютер зажег фары, но Валерг выключил их, и теперь фарп ехал в темноте.
Лишь фиолетовые блики от электромагнитной подушки скользили по мелькающим
стволам.
Как хорошо. Тихо. Покойно. Хочется лечь. Закрыть глаза. Ненужная
мягкость и расслабленность появляются в теле. А разум? Какой разум мог
появиться здесь, в этом мире, лишенном борьбы и крови? Столь же ленивый,
вялый, медлительный? Абстрактный? Склонный к просчитыванию тысячи
вариантов? Лишенный самовлюбленности? Не знающий сомнений? Не думающий о
себе, но обнимающий всю планету разом? Единый?
Коллективистский разум... Валерг вяло улыбнулся. То, что на Земле
непременно выражается в пародию. Занятно! Эволюция, где никто не убивал.
Где погибал тот, кто не помогал никому. Эгоисты и эгоцентристы,
индивидуалисты обречены. Может быть так? А почему бы и нет. Самоубийство
вместо убийства. Валергу почему-то стало жалко эгоистов. Право же, во всем
этом есть что-то по-иезуитски извращенное. Такой мир тоже жесток.
Невыносимо жесток на своем пути. Быть может, не меньше, чем земной. А
итог?
Итог-то должен быть один и тот же. Вот что смешно. Вот...
- Мы не опоздаем? - спросил Валерг, втягивая носом воздух. Ему
показалось, что к запаху роста и цветения примешивается запах гари.
- Я сказал: завтра утром, - ответил Олгерд.
Он тоскливо зевнул и отвернулся. И зачем он согласился выехать на
ночь глядя, отказался от вечеринки по случаю прилета и, как оглашенный,
понесся в лес вместе с этим сумасшедшим техинспектором? Ну и что из того,
что ликвидация завтра? Не последняя, еще успел бы насмотреться. Он
вздохнул и запихал в рот новую таблетку малпеза.
- Что это? - спросил Валерг.
Фарп, следуя его желанию, остановился и Валерг высунулся наружу.
Олгерд глянул через его плечо.
В темноте мягким золотистым светом светился дом - новенький, будто
только выросший, дом дарвитов.
- Надо же, - пожал плечами лимгардист... - уцелел кто-то. - Я считал,
что здесь все давно расчищено.
Они вылезли из фарпа и двинулись в заросли. Валерг дошел первым -
более нетерпеливый и подвижный почти до нервозности. Дошел и замер... Эта
стена дома, такая радостная, тронутая золотистым светом изнутри, была
единственной уцелевшей. Все остальное лежало черными обломками, среди
которых в двух или трех местах можно было угадать тела, сморщенные огнем
до куколок насекомых...
Олгерд выругался и, стащив с головы шлем, почесал макушку.
- Ладно, пошли обратно, - пробормотал он и, сочувственно тронув
Валерга за рукав, спросил: - Никак тошнит? Ничего, я тоже блевал поначалу,
но скоро это прошло...
Они вернулись к фарпу. Увиденное ничуть не поразило Олгерда,
напротив, лишь пробудило в нем воспоминания.
- Сколько я отсидел на этом проклятом контрольнике, пока ставили
силовую ловушку! Понимаешь, у них в лесу где-то есть центр, к которому
вообще не подобраться, крутишься, ездишь вокруг - и никак... Черт знает
что! Но как только стали мы убивать дарвитов - начали продвигаться
внутрь... Особенно если разом, толпой... Отсюда и ликвидации...
- А ты никогда не думал оставить все это?.. - спросил Валерг наконец.
- Оставить?! А куда, скажи на милость, я денусь? В
технари-отработчики?.. Так я технарем всю жизнь и прокукую... И никогда до
Земли не доберусь... А так мне кое-что светит...
Валерг не ответил. Лицо его потемнело и сузилось, теперь он чем-то
напоминал дарвита и Олгерду сделалось нехорошо и муторно на душе, когда
взгляд темных выпуклых глаз остановился на нем прежде, чем скользнуть
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг