песчаного вала Шель. Иногда песок под копытами коня проваливался, издавая
тихий шелест. Лошадь в испуге шарахалась, но, повинуясь легкому толчку
коленями, продолжала спуск.
В зарослях орешника Еленка увидела засаду. Ее спутники вскинули
арбалеты. Но солдаты впереди опустили оружие. Это были дозорные.
Королева Ель проехала сквозь невероятно тихий военный лагерь,
встречаемая молчаливым приветствием солдат. Она вошла в свою палатку и
попросила, чтобы принесли хоть что-нибудь поесть.
Оставшись один, Нэйбери испугался. Полководец вдруг ощутил, как он
стар. Как слабеет его сердце, как беспомощны и непослушны стали руки и
ноги. Он в ужасе посмотрел на клинок комматора и разжал пальцы. Железо
глухо звякнуло об пол. Нэйбери стало холодно. Он вспомнил смеющиеся темные
глаза королевы и, быстро нагнувшись, поднял меч.
Полководец направился к боковому выходу и, пройдя по сырому коридору,
спустился в подземный переход, ведущий к одному из домов дианейских
Матерей. Нэйбери откликнулся на пароль, и часовой распахнул перед ним
дверь. Полководец вышел на дно старого потухшего вулкана. Было еще светло,
и факелы не горели. Два мальчика, крутившие жернов мельницы возле пекарни,
остановились, сбросили с себя ремни и устало повалились на землю. На смену
им из дверей вышли двое других, на ходу дожевывая серые булочки.' Нэйбери
махнул им рукой и пошел наперерез через поляну.
Он открыл дверь. Комната была велика и пуста. В углу валялись
деревянные игрушки, сандалии и скомканное кожаное платье. Нэйбери расправил
его и сам удивился, как неестественно, смешно выглядит детское платьице в
его руках. Старик сел на деревянный стул возле игрушек. Он снял шлем и
откинул назад спутанные седые волосы. Нэйбери приподнял с пола маленькую
игрушку - старичка-пларха, охраняющего детский смех и сон. Затем
нетерпеливо оглянулся на дверь, пробитую в камне, и свистнул.
Та словно ждала этого. Мяукнула тяжелая створка, и на порог выкатилась
маленькая белобрысая девочка. Она взвизгнула и прыгнула на деда, обхватив
его за шею. Тонкие загорелые ручки напряглись, гладкая детская щека
прижалась к колючей неровной щеке Нэйбери. Тот довольно крякнул и похлопал
маленькую Ель по спине.
Вслед, как дурной сон за веселым вечером, шагнула жирная крючконосая
старуха с палкой-стеком в мохнатой лапе. Она села на чурбан у двери и
хрипло вздохнула. Еленка, захлебываясь, рассказала деду о рыбалке на озере
и охоте на птенцов сирен. Она прыгала на коленях Нэйбери и целовала его
небритую щеку.
Старуха опять хрипло вздохнула.
- Что, Нэй, тяжело тебе? - спросила она басом.
Полководец погладил внучку по голове. Та лежала у него на коленях,
засунув палец в рот и раскачивая босой ножкой. Светлая прядь упала ей на
лоб, прикрыв яркие искры глаз. Нэйбери посмотрел на старуху и кивнул. Он
снял с шеи короткий нож с голубым алинитом на рукоятке и пристегнул оружие
к пухлой детской голени. Полководец поставил внучку на пол и встал. Еленка
стояла перед дедом, глядя на него из-под белой челки. Рот ее приоткрылся,
уголки губ, устремленные вниз, печально замерли. Руки девочки напряженно
вытянулись вдоль тела. Нервная дрожь прокатилась по коже Нэйбери. Он едва
слышно скрипнул зубами.
- До свидания, Еленка, - ровно сказал он. Старуха на чурбаке
недовольно шлепнула губами и заворочалась.
Полководец плотно закрыл за собой дверь и, закинув голову, пусто
посмотрел на голубой лоскут неба...
Рыжебородый Хеллие был доволен. Ярко горели светильники, щекоча ноздри
ароматом пела-бобов. Семь танцовщиц, поводя солнечно-желтыми ногами,
плясали ритмичный ленивый хоугест. Руки девушек то высоко взмывали вверх,
то струились по телу. Хеллие ел, развалясь на подушках, и сквозь узкие щели
морщинистых век его серые глазки цеплялись взглядом за разрисованные плечи
танцовщиц. В тяжелой голове сыто протекали мысли. Наконец-то предгорье
избавится от пастушьего самодурства, и каждый сам будет королем на своих
землях. Он работал десять дождей, чтобы сколотить этот союз, союз с
Пафликэном, с волком. Дианея будет убита. Ну а когда пастуха не станет,
придет и волчий черед...
Хеллие последний раз чавкнул и вытер руку о бархатное полотенце.
Королева Ель спала крепко и без сновидений. Она спала, положив голову
на панцирь. В пустынной палатке пахло настоянным на вине терном и холодным,
чуть ржавым железом.
Нэйбери встал с кровати, осторожно приподняв руку жены. Он вышел на
крышу и замер, вглядываясь в мертвый нарыв Диоаста. Полководец сел на
каменную плиту, прислонившись затылком к выступу для опоры самострела.
Неслышно ступая, вышла встревоженная жена. Нэйбери обнял ее и приложил
палец к губам.
Жизнь остановилась до восхода. На Ольену накатилась ночь. Ночь,
готовая разразиться пламенем несуразной войны, погоней, осадой, травлей...
В темно-синем небе под бледным глазом Лана потекли плотные облака.
Солнце, слегка подсветив их, окрасило карминовой краской края вулканов.
Ветер вскинулся и, наклонив головы трав, прошелся по Дианее от
Пантарамейской горловины до бурого склона Шель. Ночь заструилась, начала
таять, вытряхивая из полы плаща остатки сновидений...
Вместе с утренним ветром, в лагерь дианейцев ворвался гонец. Он
соскочил с коня и, спотыкаясь в развязавшемся плаще, ввалился в палатку к
королеве. Еленка приподнялась на локтях и тревожно спросила:
- Ну?..
- Соденейцы идут через горловину! Все, кроме Пафликэна и Подкалема. Их
не ждут, - выдохнул гонец.
- Хэй-хо, - сказала королева и откинула полог палатки.
- Сигнал! - гаркнула она.
Орда встрепенулась. Воины вскакивали, сворачивали палатки, впрягали
лошадей в повозки с осадными колесами.
Легионы Соденейского лего под охраной дозорных отрядов проходили узкую
горловину в скалах - вход во владения горцев. С весельем и ругательствами
протаскивали стенобитные орудия. Весело шли солдаты, нацепив налокотники и
повесив на дпею арбалеты. Крепкие парни улыбались, свистели песенки,
мысленно пересыпая в ранцы несметные дианейские богатства. Тысячи ног
топтали неприкосновенную землю.
Хеллие ехал на войну в добротном шестиколесном экипаже. Он сидел в
кресле, а черноволосая знахарка втирала в его огромные, как башни, ноги
целебное зелье. Хеллие потер лоб и снова перечитал письмо, которое привез
посол дианейской королевы. Там значилось:
"Первым благословением является мир, с чем согласны все, кто имеет
хоть небольшую долю разума.. Поэтому лучшим полководцем будет тот, кто в
состоянии закончить войну миром".
Одно из двух - либо это писала не королева Ель, либо это какая-то
свежая хитрость. Скорее - второе.
Экипаж с треском качнулся и встал. Хеллие откинул шерстяной верх
крыши.
В Дианею только что пришел день. Эниесза журчала вечной песней. В
фиолетовом небе парил темный росчерк горного грифа. Хеллие невольно
вздрогнул и ухватился за бороду. То, что он увидел в долине перед Столицей,
никак не влезало в его военные планы.
Прямо перед стенами Столицы тянулся глубокий окоп, защищенный
небольшим земляным валом. Окоп - длиной копий в двести - оканчивался по
краям широкими проходами вперед, на врага. Все земляное сооружение никак не
сообщалось с городом, и эти выходы навстречу неприятелю смотрелись до
глупости нелепо. Ближе к ущелью Горловины линии окопа плавно расходились,
словно неестественно вывернутые руки. На площадке, ограниченной этим
кошмаром оборонных инженеров, Хеллие увидел две группировки войск, стоявшие
на изготовку в прямых углах окопа.
Хеллие растерялся. Он не был очень опытным военачальником. Здесь была
явная неразрешимая и невскрываемая ловушка. Это было похоже на плашку для
ловли локи. Стоит только глупому зверьку дернуть за мешок с приманкой, как
на его наивную голову обрушится тяжелый острошипый чурбак. Хеллие
недовольно замычал и сложил руки на груди. Внутрь он не полезет. Надо бы
попробовать выбить дианейцев из боковых изгибов окопа. Это их слабое место.
Но надо быть осторожным. Надо прикинуть и посчитать...
Остатки дня и следующее утро Хеллие подарил королеве, занимаясь
разведкой. Он посылал к траншее десятки лазутчиков и наблюдателей в надежде
хоть как-то выведать план горцев. Окоп не подавал признаков жизни, выставив
над валом деревянные складные пращи.
К полудню Хеллие наконец решился на атаку. Войска Соденейского лего
построились по энторатам и, подбираясь ближе к левому укреплению,
вклинились между окопами. Дианейцы, видимо, не ожидали этого. В окопах
началось волнение. Со стороны соденейцев раздался гортанный выкрик, и
солдаты Хеллие молниеносно перестроились. С ревом и криками они хлынули на
левый край вала. В окопах затрещали пращи. Каменный ливень рухнул на строй
нападающих.
- Вперед! - заорал Хеллие, размахивая мечом.
Камень с хрустом впился ему под ребро. Полководец охнул, покраснел и
рухнул с коня. Он с усилием поднялся на четвереньки и повел вокруг
выпученными глазами. Сквозь красный туман он с трудом разглядел красных
всадников у подножия скал. Хеллие потряс бородой, стряхивая наваждение.
Конная лавина налетела без звука, в полной тишине заблестели мечи. Хеллие
выпрямился, прижал кулаки к ушам. Картина взорвалась стонущим ревом:
"А-а-р-р!".
- Назад! - завопил Хеллие, растопырив руки.
Он схватил свою испуганную лошадь под уздцы. Но пискнул воздух, и конь
упал на колени: тяжелый камень ударил его в бок. Хеллие в исступлении
хлестнул лошадь плеткой. Конь тяжело прянул в сторону, рывком становясь на
копыта. Сзади на Хеллие обрушился удар. Полководец кубарем покатился по
распаханной копытами земле. Панцирь раскололся. Мимо свистнула стрела и
впилась в раскоряченный труп дианейца. Хеллие на четвереньках подполз к
коню и вскарабкался в седло.
- Назад! - завопил он.
Рассеченным энторатам Соденейского лего удалось наконец выстроить
мало-мальский порядок. Всадники оттеснили их от окопов и изрядно уменьшили
в числе. Конница врага, сделав свое дело, уходила под прикрытие скал.
Хеллие дал команду к отступлению. Воины во главе с полуголым
полководцем на хромом коне потянулись обратно к стану, изредка оглядываясь
на пилообразные стены заветного города.
"Зуб тебе в глотку, - тупо подумал Хеллие. - Пусть Окнер сам берет
этот город".
...Три дня назад дианейская орда вторглась в область Холодных Земель.
Вокруг на два полных перехода простиралась степь - ровное пространство,
покрытое горькой травой сизого цвета. Каждое утро, как только светило
вставало над гладким горизонтом, степь вспыхивала пестрым пламенем цветов.
Но не успевал взгляд обрадоваться, как все опять гасло, покрываясь угрюмым
налетом серых стеблей.
Дважды войско пересекало длинные песчаные проплешины, напичканные
ядовитыми безногими ящерицами. Сегодня песчаники больше не попадались, но
взамен дианейцы обнаружили покинутую стоянку. Большой отряд всадников
двигался впереди, невидимый войску. Кто они? Легендарные варвары или окка
преследования, высланная пафликэнским военачальником? Королева Ель усилила
дозор.
Еленка ехала на походном коне - трусливом, боящемся запаха горючей
смеси, но невероятно выносливом. Тело королевы до колен закрывала
металлическая сетка. К наплечным рогам ошейника был пристегнут длинный
зеленый плащ с ремнем для арбалета. Королева сидела в седле, чуть
откинувшись назад, держа узду в левой руке, а правую уперев в круп коня.
Сизые метелки трав хлестали ее по голеням, оставляя на коже капли сока.
Еленка рассеянно смотрела вперед. Иногда ей казалось, что она одна в этом
пустынном мире. Лишь конь, королева и степь. И тогда из сжатых губ Еленки
вылетал еле слышный возглас и растворялся в сыром воздухе Холодных Земель.
Вдруг еленкин конь всхрапнул, шарахнулся в сторону. Королева одернула
его и привстала на стременах. Впереди, прямо по движению войска, стояла
толпа, оцепленная ходовым дозором. Еленка сжала губы, чтобы не выдать
своего удивления: это были женщины. Много женщин. Они были молоды и суровы.
Платья с глухими воротниками и меховыми узорами спускались ниже колен.
Обуты в такие же по орнаменту кожаные сапоги. Белые длинные волосы
развевались под порывистым вечерним ветром. Лоб каждой под ворохом
взлохмаченных волос охватывала узкая лента с желтой пластиной посередине.
Они стояли перед войском и сурово, без улыбки смотрели на пришельцев.
Лет выехал вперед. Он не торопясь подъехал к женщинам и крикнул:
- Что вам надо?
Женщины молчали. Лет повторил призыв на семи языках, которые знал.
Женщины зашевелились. Они по-деловому опустились в траву и начали
раздеваться. Они снимали платья, обнажая светло-серые, как трава,
мускулистые тела, перевитые красными лентами.
Лет испуганно дернул повод. И вдруг услышал звонкий смех. Он обернулся
- смеялась королева. Пока он выкрикивал вопросы, войско подползло совсем
близко. И королева смеялась, подавая знак поворачивать. Дианейская орда
начала медленно обтекать толпу женщин. Лет обернулся. Женщины стояли
плотным стадом, безвольно опустив руки. У некоторых на лицах едва заметно
обозначились улыбки.
Лет пришпорил коня и, догнав друга-телохранителя, пристроился сзади.
Королева не переставала улыбаться. Она поворачивалась к Лету и,
прищурив глаза, усмехалась.
- Я думаю, что это не последняя встреча сегодня...
Словно в ответ на ее слова, спереди, из сгущающихся сумерек, донеслось
сопение и взмыкивание быков. Друг-телохранитель и Лет подстегнули лошадей.
- Этот подарок нам нужнее... - сказала королева и зевнула.
Эилинн подняла голову. Сквозь длинную щель окна в комнату втискивалось
солнце. Его лучи упирались в позеленевший потолок, щекотали щеки Эилинн и
тонули в чернильнице на столе. Эилинн встала и, тихо шлепая босыми ногами
по мозаичному полу, подошла к столу, села на край. Ее синие глаза быстро
пробежали последнюю исписанную страницу. Эилинн макнула перо в чернильницу,
задумчиво покусала его лохматый конец и дописала:
"Если не превозносить таланты, среди людей не будет соперничества.
Если не ценить редкие вещи, люди не станут красть. Если люди не видят того,
что возбуждает желание, их сердца не волнуются. Поэтому, когда правит
мудрец, он опорожняет их сердца - и наполняет желудки, ослабляет их волю -
и укрепляет кости. Он постоянно стремится к тому, чтоб у народа не было
знаний и желаний и чтобы те, кто знает, - не смели действовать. Он
действует недеянием и всем управляет".
В дверь дважды грохнули кулаком.
- Эй! Люди! Кто там есть? Давай выходи...
Мужчина на кровати проснулся. Он изумленно взглянул на подушку,
пробормотал: "Пааки!", и вскочил. Суетливо запрыгал на одной ноге,
натягивая штаны. Метнул веселый взгляд в сторону Эилинн и почему-то
покраснел. Эилинн холодно смотрела на него, чертя на бумаге дрожащие черные
линии.
- Эй! - снова заорали за дверью.
- Иду! - рявкнул мужчина, напяливая шлем.
Он схватил меч и, сдвинув засов, выскочил на улицу. Ожидавший гулко
стукнул его по спине и захохотал. Мужчина огрызнулся. Они оба засмеялись и
побежали в гору, к Угловой башне.
Сквозь приоткрытую дверь Эилинн увидела колонну жителей Столицы. Они
тащили на себе набитые заплечные мешки и громыхающие узлы с посудой, а
рядом вышагивали увешанные железом зейгеры, властно покрикивая и подгоняя.
Эилинн удивилась. Она осторожно выглянула из дверей. Колонна горожан
огибала дворец Апротед и скрывалась в ущелье. Эилинн испугалась. Она
захлопнула дверь и решительно задвинула засов. Теперь... ах да... ну,
конечно, это же так просто... Но куда их ведут? Нет, погоди... Ну, да, это
же так просто! Эилинн подошла к столу и снова схватила перо.
"Кто действует - проиграет, кто имеет - потеряет. Поэтому мудрец не
действует - и не проигрывает, не имеет - и не теряет. Затевая дела, люди
часто терпят неудачу при их завершении. Тот, кто кончает также
осмотрительно, как начал, неудачи не потерпит. Поэтому мудрец стремится к
бесстрастию, не ценит редкие вещи, учится у неученых и вновь проходит путь,
пройденный другими. Он следует естественности вещей и не осмеливается
действовать".
На третий день у Эилинн кончился хлеб. Она натянула полосатую
куртку-безрукавку, влезла в кожаные солдатские штаны и, сняв со стены
арбалет, открыла дверь.
Тишина и запустение царили в Столице. Нигде: ни в пивных, ни в клубах,
ни в домах - не было видно ни одного человека.
Эилинн вспомнила длинную вереницу людей с мешками на плечах, совсем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг