Хриплый надрывный крик порвал мерный шум морского прибоя. Еленка
вскочила. Внизу, на площади Побережья, замерли люди. Возле помоста полыхал
великанский костер, облизывая кончиками раздвоенных языков капитель
одинокой полуразрушенной колонны. И снова крик. Кричала женщина. Толпа
вскинула вверх руки и опять заорала. В ее голосе звучали радость и
злорадство.
Мира Ель пригляделась к помосту. Ей стало плохо, в сердце вонзился
тупой кинжал. Она повернулась и сделала два шага к выходу... В дверях стоял
друг-телохранитель. Он переложил копье в правую руку и наклонил вперед, в
сторону Еленки. Мира Ель лунатично махнула рукой. Солдат покачал головой.
Губы девушки что-то слабо шепнули. Крик...
Еленка повернулась к окну.
В кольцах на помосте умирала Эрсита. Нагая магистр, скрученная до
вывихнутых плеч, была накрепко придавлена к помосту. Двое палачей
склонились над ней... Крик!.. и срывали с нее кожу морскими раковинами...
Крик!.. Еленка прижалась лицом к ледяной решетке. Палачи устали, пот
блестел на покатых лбах, мышцы, словно бычьи пузыри, перекатывались под
кожей. С бород капала кровь... Крик!.. Красные босые ноги топтались в лужах
крови.
Маленький палач разогнул спину и, покряхтев, вытер раковину о край
фартука. Второй перерезал веревки на останках. Вдвоем они подняли тело,
раскачали и швырнули на костер.
- А-а-а! - взорвалась толпа.
Солдаты оцепления вскинули алые щиты.
Костер задымил черной сажей. Над Телем повис стон облегчения.
Мира Ель взглянула на Главный Купол. Его пасть была по-прежнему
приоткрыта. Там в свете погребальных факелов на бархатном ложе умирал
магистр Мет - единственный магистр, не оставивший преемника.
Еленка в бешенстве опрокинула стол с небесной сферой и затоптала
светильник.
Из проема двери черной тенью вырвался воин. Он сбросил шлем с
запыленной траурной кокардой и сказал:
- Мира Ель... великий Кер при смерти...
Еленка тупо посмотрела на него.
Allegro con moto
Коль обо мне ты с любовью подумал, Подол приподняв, через Чжэнь
перейду. Если совсем обо мне ты не думал, Нет ли другого на эту беду'
Любящие законность люди царства Чжэн
Смерть чеканщицы Сеены, пытки Эрситы, зловещая стая голубей,
плесневелый Тель - все сжалось, все исчезло, смылось горячей волной обиды и
отчаяния. Осталось только одно... "Не она, а ты - бедная девочка..." Только
миллиард золотых фиер и запах крови, вина и человеческой крови... "Да ты,
Еленка, уже совсем взрослая..."
В Королевском зале дворца Апротед стоял тяжелый чад сальных
светильников. Обнаженные по пояс врачи бегали из угла в угол, неся чашки с
кровью, орлиным пометом и странным белым порошком. Возле ложа отца
громоздилась угловатая фигура его друга-телохранителя. Воин тяжело дышал,
словно загнанный жеребец, и мерно массировал грудь больному королю.
Жесткий кашель тряс тело Кера. Еленка тихо подошла к ложу и села на
пол. Она взяла в свои ладони костистую руку отца и положила себе на плечо.
Король затих, кашель прекратился. На черных губах выступила мелкая розовая
пена. Кер с трудом отворил глаза. Ребром руки мира Ель вытерла губы отца и
осторожно приложила к его горячему лбу свой помятый предплечник.
- Еленка, - сказал Кер. Девушка приложилась щекой к жесткой щеке отца.
Кер поднял забинтованную руку:
- Еленка... меч... врага!.. Скорей!.. Мира Ель суетливо вскочила. Ее
взгляд метнулся по белым стенам зала.
- Ты, - коротко сказала она. Ее палец уперся в друга-телохранителя.
Мира Ель помогла отцу приподняться.
Меч выпадал из слабеющих рук Кера. Он с трудом сел на край ложа,
облокотившись на деревянное изголовье. Узкие глаза под темным шрамом белели
предсмертной мутью. Полководцы у стены встали, каждый возле своего шлема,
лежащего на полу.
- Еленка... врага! - повторил Кер.
Он поднял голову, и в глазах его заискрилась знакомая боевая медь.
Король попытался встать. Еленка подставила плечо.
- Я жду... - сказал Кер.
Его могучую фигуру потряс мокрый, раздирающий легкие кашель. Мира Ель
вытерла с лица кровавые брызги. Король грязно выругался.
Друг-телохранитель вытащил меч. Кер оттолкнулся от плеча дочери и
сделал первый выпад.
Ответный удар пришелся в панцирь. Блаженная улыбка заиграла на губах
короля, глаза вспыхнули ненавистью. Нервная дрожь прошла по плечам. Изо рта
вырвался звериный взрык. Кер сделал шаг и повалился на друга-телохранителя.
Тот взмахнул оружием. Из вены на шее в ворот панциря ударила грязная кровь.
Король с хрустом сдавил челюсти. Все услышали, как крошатся зубы. Тело с
глухим шумом рухнуло на пол. По искусной мозаике потекли струйки крови.
Друг-телохранитель безумно огляделся, встал на одно колено над телом
.короля, и меч тонко пискнул, прикоснувшись к человеческому горлу.
Полководцы уложили друга-телохранителя на одно ложе с Кером. В мир
воспоминаний король уходил плечом к плечу с самым верным человеком,
переложив заботы о процветании Дианеи на детские плечи своей дочери.
Мира Ель, упорно не поднимая глаз, смотрела в пол, на пятно крови. Оно
расползалось, темнело. Из страшного видения оно превращалось в мусор -
словно нечаянная капля жира с обеденного стола Претогора-творца...
- Мира Ель, - сказал полководец Нэйбери. - Восемьсот поколений Дианея
не знала королев. И сейчас мы не верим, что ты - женщина - сможешь, встав
во главе своего народа, удержать Вселенную в узде...
Взгляд юной королевы отяжелел.
- Сейм полководцев хочет в короли сына сестры твоей матери, - закончил
Нэйбери, в знак уважения опуская седую с пролысинами голову.
Дверь по правую руку отошла, и в зал быстро вошел претендент -
молодой, но очень неплохой, как знала Еленка, полководец дианейского сейма.
"Зариш... - подумала мира Ель. - Восход..." Брат зло взглянул на
Еленку и сложил руки на груди. Полководцы втянули головы, ожидая
справедливой злости юной королевы. Но мира Ель лишь легонько усмехнулась. И
от этой усмешки по ногам сейма прошла дрожь. Еленка обвела стариков
пристальным взглядом, и каждый увидел в ее жестких глазах знаменитую медь
Кера. Мира Ель оскалила зубы в недоброй улыбке и бросила в толпу только
одно слово:
- Поединок!
Шум удивления прокатился над головами полководцев: девчонка и воин...
А Еленка сбрасывала с себя боевой панцирь. В голосах полководцев появилось
одобрение. Зариш весело рассмеялся и тряхнул светлыми волосами.
- Сестра, - сказал он, - в бою я не забуду, что ты - женщина.
Мира Ель не удостоила его ответом.
Соперникам вручили короткие тяжелые клинки и стеклянные бокалы, до
половины залитые темно-красным вином: уронивший хоть каплю должен будет сам
признать свое поражение.
Противников вывели на площадь, где уже строились войска, готовые
принести клятву верности новому королю или первой королеве. Скрипя
деревянными блоками, лифт поднял обнаженных по пояс соперников на
каменистую площадку среди скал, окружающих дворец Апротед. Здесь, одни, они
проведут свой бой, и победитель встанет на краю скалы, чтобы народ увидел,
кого горы избрали ему в вожди.
Тишина разлилась в Дианее. Старый Нэйбери стоял на возвышении перед
войсками и хмуро гладил шлем. Он считал, что сегодня сейм полководцев
совершил преступление, покусившись на власть династии Апротед. Но он
понимал - это необходимо, да и Зариш тоже не чужд священной династии.
Полководец прикрыл красные от бессонницы веки: какой-то демон мучил его. От
каждого прикосновения когтистой лапы сердце резко сжималось, выдавливая на
лбу липкую испарину.
Нэйбери нехотя открыл глаза и с тревогой взглянул на плато поединков.
Мира Ель могла бы стать матерью, ее сын - королем Дианеи. Права династии
были бы восстановлены. Но если Зариш убьет ее...
Крики соперников, похожие на клекот далеких орлов, стихли. На краю
скалы с высоко поднятым бокалом в руке появилась легкая фигурка королевы
Ели.
"Значит, горы считают девчонку солдатом... Что будет... Тайно
убить..." - Полководец вздохнул, тихо, со всхрипом, и снова закрыл глаза,
гоня навязчивые трусливые мысли.
Мира Ель стояла возле поверженного противника. Из рассеченной груди
текла кровь, отчаянно ныли разбитые локти и колени. Кровь текла из носа и
уголков губ. Этот удар рукояткой был неплох.
Королева хлюпнула носом, улыбнулась разбитыми губами и перерезала
брату вену щербатым клинком. Кровь толчками полилась в подставленный бокал.
Она подняла напиток победы к глазам. Глухая шапка горячей крови, словно дым
костра, висела над чистым переливом вина.
Мира Ель пригубила бокал. Победа смешалась с вином и кровью,
подташнивая, мутя разум, пробуждая беспричинную радость. Папа! Я - солдат!
Я - королева!
Vivace rallentando
Что же ныне привело тебя в такое неистовство и заставило, расторгнув
союз, поправ дружбу, преступив права, с враждебными намерениями вторгнуться
в его владения, несмотря на то, что ни он сам, ни его подданные ничем пред
тобой не провинились, ничем тебе не досадили и гнева твоего не навлекли?
Где же верность? Где закон? Где разум? Где человечность? Где страх
господень?
Франсуа Рабле
Сизые, туманные времена настали в Дианее. Из-за далеких отрогов
Сахарного хребта сползли туманы и накрыли страну мокрым покрывалом.
Казалось, что пастухи-горцы спрятались в глубоких каменных щелях,
бездельничают, голодают и нежатся в объятиях жен. А может быть, они
посматривают на тусклый, в размывах диск солнца да только и ждут, чтобы по
весне опустошительной лавиной броситься вниз, в долину, наесться, напиться
там, а все, что не уместится в брюхе, унести с собой...
С самого утра королева пропадала в эниесзовом лесу. Охота была
неудачной Ни одного кабана не оказалось ни возле водопоя, ни на лещиновых
пастбищах.
Королева Ель бесшумно шагала по влажной листве, устилающей звериные
тропы. Листва мокрым шорохом охватывала щиколотки при каждом шаге, наполняя
воздух запахом прозрачной перепрелости. В жизни Еленки только второй раз
лес сбрасывал одежды, пряча в дымчатом тумане неприглядную наготу...
Сегодня перед восходом королева нашла старое пожарище. Туман прикрывал
лесную рану прохладным влажным налетом, клубился в обожженных гладких
выбоинах. Словно великан-дракон дохнул на лес тяжелым всесжигающим вздохом.
По краям горелого оврага скрючились в неестественных, ослепленных позах
железные крючья и лапы. Не иначе как сам горный исполин Претогор калил
здесь над пламенем Ольены наконечники магических стрел. Еленка
прислушалась, надеясь различить звякающие шаги дракона, но только тревожно
шумел лес, навевая смутные догадки и беспокойные мысли.
Королева Ель расстегнула легкий панцирь и присела на край
остекленевшей горки. Рассветный ветер влетел под металлические кольца,
осторожно касаясь луженого тела. Еленка склонилась над глинистой лужей. На
нее глянула девушка, очень молодая, по-своему прекрасная. Жесткие волосы,
жесткие глаза, жесткие складки на углах губ. Вздернутая, как у
хомячка-локи, верхняя губа. Казалось бы, неуместная боевая прическа... -
Что-то в жизни пошло кругом, - сказала Еленка. - Что-то мутит мои мысли, -
крикнула она. Но туман глух к крикам.
Семь дней назад королева Ель впервые оглянулась на мир своей жизни.
Она ощутила бессмысленно бурную любовь ко всему сущему, будь то
обожравшаяся гусеница или лист черемухи, плывущий по реке. Очнувшись ночью,
она вскочила и выглянула в окно. С неба падал мелкий теплый дождь. И Еленка
заплакала, пока никто этого не видел. Она заплакала от восторга, от того,
что она - живая ... Она увидела смерть, любую, - и законную, и нелепую - не
как невыносимый факт гибели твоих рук и ног, - а как сгусток алчного
небытия, сжирающего весь мир, отнимающего силой слабости или случая самое
дорогое...
Королева Ель вышла на торную тележную колею. Помахивая клинком, она
зашагала к Столице. Из-под ног с визгом выскочил пышнощекий локи и, смешно
переваливая толстым задом, засеменил к перелеску.
Над кузницами Мелетема висел столб чернильного дыма. Во дворе механики
вгоняли круглые заклепки в громадные латунные лапы осадного колеса. Сквозь
грохот молотов доносились пронзительные крики: в сарае рядом клеймили
пленников, переданных в кузницы. Прокопченный, ссохшийся мастер Камен,
поддергивая набедренную повязку, посыпал бурлящее нежно-желтое варево
крупной синеватой солью. Неведомым зельем он охранял от врагов тайну
механизма осадных колес.
Камен оттолкнул мешок с солью, схватил деревянный половник и зачерпнул
им из котла. Он плеснул зельем на латунную заготовку. Та зашипела, пошла
горьким дымом, потускнела. Камен повертел в руках дырявую, рассыпающуюся на
глазах болванку. Он взглянул через дыры на
солнце и, улыбнувшись, растер металл руками. Камен нетерпеливо потряс
плечом, изогнулся и довольно поскреб под лопаткой.
Королева Ель оторвалась от дыры в заборе и перемахнула во двор. Она
улыбнулась Камену. Тот раскланялся, отмахивая половником. Еленка поводила
рукой по шероховатой станине осадного орудия и поднялась по скрипучим
ступеням на крыльцо дома. Она вошла в узкие сени, пропахшие кислыми
овощами, а оттуда - в комнату "для приема гостей и пищи".
Монах Мелетем, босой, умытый, причесанный, завтракал, стряхивая крошки
с длинного серого балахона. Он поднялся со скамьи, степенно согнул свое
грузное тело и вновь опустился обратно.
Еленка взяла кость, лежащую на блюде.
- Скоро поднимут колеса, - звучным хриплым голосом сказал Мелетем.
- Хорошо, - кивнула королева, дольше обычного протягивая "ш".
Она помолчала, вцепившись зубами в баранье ребро.
- Камена не обижают?
- Он хороший воин, - буркнул Мелетем.
Он снял с навеса над огнем синюю глиняную банку. Королева Ель
запрокинула голову. Монах капнул ей в нос несколько капель. Еленка чихнула.
Она расстегнула панцирь и легла на лавку. Мелетем снял со стены плеть,
поплевал на ладони.
- Сегодня вечером мы пойдем в Дастест, - сквозь зубы процедила
королева Ель, непроизвольно прижмуриваясь от каждого удара.
Монах остановил плетку и отер пот. Он выглянул в окно и заорал:
- Эй, кто там в мастерской!... Кончай подсчеты!.. Пусть эти коровы
таскают зелье и заклепки. Чтоб к вечеру колесо собрали и опробовали!..
Из сарая потянулись коренастые женщины с красными следами клейма на
плечах. Четверо подхватили чан с зельем и, подгоняемые половником в спину,
понесли его в мастерскую.
- Почему такая спешка? - робко спросил Мелетем.
Еленка промолчала. Она вскочила и нацепила панцирь.
- Старееш-шь, монах, - сказала она, - твоих ударов младенец не
заметит.
Мелетем засопел и, криво улыбнувшись, развел руками. Еленка смотрела
ему в лицо.
- Кто же это тебя надоумил в мои дела вмешиваться?
Монах молчал.
Королева Ель похлопала его по щеке и, неслышно ступая, вышла.
- Отец твой умнее был, - сказал вдогонку Мелетем.
- Знаю, - сказала Еленка. - Но все равно, через два дня мы будем в
Дастесте.
Прямо со ступеней она взлетела на спину вороного жеребца, стоявшего
возле коновязи. Сорвав с кольца уздечку, королева Ель вбила пятки в
поджарые лошадиные бока. Жеребец взвился, перелетел костер и ударил
копытами дорожную пыль.
Солнце устало катилось к закату. Чистое вечернее небо обещало наутро
хорошую погоду. Горный частокол потемнел, выбросив в долину длинные
изжеванные тени.
Королева объехала войска и увидела, что люди злы и решительны. Осадные
колеса разложены по повозкам-волокушам и покрыты чехлами. Военачальники
сказали солдатам нужные слова. И теперь оставалось только дождаться ночи...
Желтый шар солнца, рассыпав искристую крупу по белым пикам гор, пропал
за кромкой скал. Последнее касание золотых лучей светила - и воздух в
Дианее стал легким и обжигающим. В небе закружились тихие стайки горного
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг