Николай ЮТАНОВ
АМАНЖОЛ
Человек - не завершение, а начало.
Мы живем в начале второй недели
творения. Мы - дети Дня восьмого.
Торнтон Уайлдер
Южный ветер ударил в створки купола, когда развернулись на Единорог.
Сразу захотелось обратно в кунг, к печке, к чаю.
Толя поднял голову от пульта управления. Телескоп еле заметно кренился
вниз. Из створок мерцал размытый глаз Акубенса.
- Хорош! - сказал Сакен. - Есть.
- Крайнюю слева, - крикнул Толя. Он сунул задубевшие руки под теплую
струю вентилятора, обдувающего перья самописцев.
- Фильтры "эр" и "джи", - сказал Сакен, поворачивая ручку фотометра. -
Верхнее перекрестье. - Он помолчал и добавил: - Изображения плохие.
Звезды, как блямбы.
- Опять "козлы", - сказал Толя. - Ну как пишет!
Перо самописца кинулось влево, принялось чертить дугу, затем упало к
нулю.
- Иссяк сигнал, - сказал Толя. - Погасла, родная. Что делать будем?
- Покурим, - предложил Сакен. - О! Без четверти двенадцать.
Толя остановил протяжку лент, нажал кнопку на пульте. С жужжанием
опустились лепестки, защищающие зеркало телескопа. Закрылись створки
купола. Слезший с лестницы Сакен поставил на пульт коробку с фильтрами и
выключил часовое ведение телескопа.
Они спустились по лестнице. Толя посмотрел на юг. Небо словно
подернулось дымкой. Растопыренный четырехугольник Ориона, опоясанный ярким
мечом, светил слабо, звезды раскинули неровные ореолы.
- Славное небо, - сказал Толя.
Свежий предновогодний снег хрустел под валенками. Южный ветер вскидывал
снежные хлопья, крутил их в свете висящего над дизельной фонаря. Тускло
отсвечивали тридцатиметровые опоры недостроенного телескопа. Рядом дремал
подъемный кран, уткнув решетчатый хобот в гору железной арматуры. Также
недоделанная гостиница совсем терялась рядом с чудовищем нового телескопа.
Только темные стекла поблескивали в узких окнах-бойницах.
- Колется морозец, - сказал Толя, надвигая шлем на лоб. - В столовую
пойдем?
- Скоро Новый Год, - сказал Сакен. - Клем уже там.
Они ввалились в прихожую, когда до Нового Года осталось меньше пяти
минут.
- Дверь закройте! - закричала Ирка.
- Ну што, нет неба? - спросил Клем.
- Ме-е-е, - сказал Толя, скидывая полушубок.
- И правильно, - сказала Ирка. Она появилась из кухни с двумя чайниками
в руках. - Новый Год надо под елкой встречать.
- Вот пришли, - сказал Сакен.
- Телевизор не работает? - спросил Толя.
- Не-а, - сказал Толик-дизелист и засмеялся, - ты у нас будешь заместо
телевизора.
- Шестаков! - сказала Ирка. - Ты кисель разлил?
- Разлил, разлил, Семеновна, - сказал Толик-дизелист. - Вон - на полу
под елкой.
Клем уселся за стол и сказал:
- Сейчас ударит... ой, ударит...
- Да, давайте скорее, - сказала Ирка.
Погасили свет, зажгли свечу. Часы на стене затрещали и выдали первый
удар. Толя поднял свою кружку с киселем. Напротив Ирка беспокойно
переводила выпуклые глаза с часов на свечу. Клем нюхал кисель.
Толик-дизелист ждал двенадцатого удара, с присвистом затягиваясь
сигаретой, воткнутой в длинный мундштук. Сакен откинулся на стуле,
поставив кружку на колено. Часы ухнули последний раз.
- С Новым Годом, - сказал Клем.
- С Новым Годом! - сказала Ирка.
Забрякали жестяные кружки.
- Ух, пробирает! - сказал Толик-дизелист и засмеялся. Мундштук
вскинулся вверх и задрожал.
- Ну что, Толя, - сказала Ирка, - у вас в Ленинграде небось не так
Новый Год встречают? С "Шампанским"?
- Мы под Новый Год в лес уходим, - сказал Толя. Он постучал по кружке,
вытряхивая последние капли киселя. - А там - крутой чай, да картошка с
тушенкой.
- Ну это мы тебе обеспечим, - сказала Ирка.
- Плюс гитара.
- А гитарой ты нас обеспечишь, - сказал Клем.
- Ира, я чаю налью? - спросил Сакен.
Ирка взялась разливать чай:
- В первый раз так Новый Год встречаю: при свече, с гитарой и чаем. У
нас в поселке - ого-го! - так навеселишься, что утром номер года не
вспомнить.
Толя покрутил инструмент за кривые колки, подергал за струны и спросил:
- Что происходит на свете?
- Вот, - сказал Клем. - Давай что-нибудь блатное.
- Клем, - сказал Сакен, - я твою книжку почитаю.
Он взял из-под елки "Все чудеса в одной книге" и ушел в соседнюю
комнату.
- Чего это он? - спросил Клем.
- Ну, не любит человек, - сказал Толик-дизелист.
- Тихо вы, мужики, - сказала Ирка. - Давай, Толя.
Толя спел "Диалог".
- Когда я на Целине был, - сказал Толик-дизелист, - у нас тоже парень
здорово пел. Но то больше военные были. "Темная ночь", "В далекий край..."
- Можно и военные, - сказал Толя. - Но Новый Год все-таки. - Он опять
подергал струны. - Споем и военные.
Клем оторвал кусок лепешки и макнул его в сахар.
- Правильно, - сказал он, - у вас в Ленинграде какой-то товарищ
появился. У него песни есть хорошие.
- Розенбаум? - спросил Толя.
- Не знаю, - сказал Клем, глотая, - наверное.
- Кстати, хотите, случай расскажу, - сказал Толик-дизелист. Он всадил в
мундштук новую сигарету. - Это тоже, когда я на Целине был. Я в ночь на
бульдозере работал, а днем спал. Ну вот, просыпаюсь - кто-то ведром
брякает. А это уборщица - молодая такая баба, лет двадцати пяти...
- Ну, поехал Шестаков! - сказала Ирка.
- ...и шасть ко мне в кровать. Ты, говорит, парень, не бойся, я на тебя
претендовать не буду.
- Ну и как? - с интересом спросил Толя.
- Меня комендантша спасла, - захохотал Толик-дизелист, - в дверь
застучала, а потом все расспрашивала: "Что это вы запираетесь?" - Он
улыбнулся. - Пацан был, мальчишка. Я из-за этой Целины на год позже в
армию пошел. А знаешь, как по душе дерет, когда твой год в дембель, а ты
остался?
- Не служил, - сказал Толя. - Военная кафедра.
- Мужики, еще киселя? - спросила Ирка.
- Эх, Семеновна, - сказал Толик-дизелист, - как приятно смотреть, когда
ты в платье, а не в штанах.
- Ты меня утешаешь, - сказала Ирка.
Резко брякнуло оконное стекло.
- О! Гости, - сказала Ирка.
- Дед Мороз это... дед Мороз, - сказал Клем вставая, - или гуманоид
какой-нибудь.
Он открыл окно. Ветер плеснул в столовую холодом. Из белого снежного
дыма вылезла длинная рука, отпихнула Клема, и что-то мохнатое перевалилось
через подоконник. Толя со звоном отбросил гитару и вскочил.
- Е... - только и сказал Толик-дизелист. Он стряхнул с рубашки кисель и
встал.
Гость был одет в блестящий диско-костюм и обут в босоножки поверх
толстых онучей. Единственным мохнатым местом у него был затылок, заросший
сальными черными волосами. Гость подтянул расползающиеся колени, выставив
затянутый глянцевой тканью зад.
- Вы к кому? - спросила Ирка. Она выпучила глаза и часто моргала,
словно увидала мышь в борще.
Гость наконец сгреб конечности и встал. Правой рукой он сжимал ручку
черного автомата с непомерно длинным магазином.
- Я ни к кому, - сказал гость. Он оглянулся. Тонкогубый рот вычертил на
лице улыбку. - Я от кого... - Он отвернулся и захлопнул окно.
- А, собственно говоря... - сказал Клем и замолчал.
- Можно я где-нибудь посплю? - спросил гость. - А то от усталости вот
это роняю. - Он потряс оружием.
- Может, поедите? - сказала Ирка. Она встала и махнула в сторону стола.
- Супа или плюшек?
- Не-не-не... - сказал гость. - Спать... мне спать... мы сплю... черт
побери: я еще и язык расцарапал. - Гость запустил в рот палец.
- Кровать в комнате, - сказал Клем, - но там Сакен читает.
- Книга - источник... - сказал гость. Он вытащил палец и перехватил
автомат за антабку. - Я не помешаю. Я тихо.
Покачиваясь и трогая дверную раму, проковылял в коридор. "Спят усталые
игрушки..." - запел он за стенкой.
- Веселый мужик, - сказал Клем, возвращаясь за стол. - Гуманоид.
- Да, - сказал Толя, - на деда Мороза не тянет.
- Он шо, - сказала Ирка, - в тапочках и джинсах в гору шел?
- Нет, - сказал Толик-дизелист, - он их в руках нес, а под окном одел.
- Может, он с метеостанции?
- Ага, - сказал Толик-дизелист, - из автомата они ветер делают и от
снежных мужиков отстреливаются.
- А может, он сам - снежный мужик, - сказала Ирка. - Ой, чего-то выпить
захотелось!
- Кисель трескай, Семеновна, - озабоченно сказал Толик-дизелист.
- А что, - сказал Клем, - нормально: Тянь-Шань, три тысячи метров над
морем. Все условия для йети.
- В горах все бывает, - мудро сказал Толя. - Когда я летом приезжал, к
нам в кунг чабан ввалился. Толстый такой, мощный и пьяный в дупель. И
что-то мне втолковывает. А я - ни слова. А он: "кгб... кгб... кгб..." Я
думал, слово какое-то по-казахски, к Сакену его свел. Тот и объяснил: у
чабанов - праздник, ну а один вроде как перехватил лишнего, ружье взял,
сообщает: "У меня - двести тысяч! Да я..." - и в людей палить. Двоих
ранил. Так наш чабан на коня и к нам: в КГБ спросить, откуда у людей такие
деньги...
Ирка коротко хохотнула:
- Значит, он из КГБ.
- Это точно, - сказал Толик-дизелист и с шорохом надкусил плюшку. - Он
так торопился, что только автомат взял, а штаны переодеть не успел.
- Джеймс-Бондов ловит, - поддержал Толя. - У нас есть Джеймс-Бонды?
Клем улыбнулся:
- Ничего, проспится парень и все расскажет.
В коридоре хлопнула дверь, и кто-то нежным голоском спросил:
- Тук-тук, можно к вам?
- Можна-а, - протянула Ирка.
Толя вскочил и выглянул в коридор. Там толклись двое - миловидная
невысокая женщина вытряхивала из коротких волос снег, а лысоватый,
плотный, как кирпич, военный вышагивал из шинели. Женщина подняла голову и
улыбнулась:
- Здравствуйте, милый, с Новым Годом!
- Здрассте, вас так же, - сказал Толя, ошеломленно разглядывая гостью.
Мороз успел только наярить ей щеки и уши да ущипнуть до синевы кончик
носа. В остальном проблема холода ее не затрагивала: свободное красное
платье открывало руки до плеч и ноги до колен. На ногах - кроссовки, на
голове - элегантный пепельный кавардак с коричневым панк-пятном под
"Сикрет-Сервис". В неглубоком вырезе платья висел крошечный кубик Рубика.
Завершала конструкцию перетянутая проволокой безобразно большая коробка в
руках.
Женщина подошла к Толе и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в
щеку, окончательно выводя из строя ударной волной загадочных ароматов. Она
прошла в столовую и сказала:
- Здравствуйте, с Новым Годом!
Клем с Толиком-дизелистом загудели что-то в ответ.
Военный наконец выбрался из валенок. Он сунул нос в умывальник и,
убедившись, что воды достаточно, с видимым удовольствием принялся мылить
руки, насвистывая развеселый фоке.
Толя оглянулся. Женщина с улыбкой что-то втолковывала Ирке, развязывая
проволоку на коробке. Вот она подняла крышку, и из-под картонки показался
шоколадный торт размером с мини-мотороллер.
- Герман Олегович, - сказали над ухом у Толи.
Он испуганно оглянулся и пожал упругую, как ветчина в оболочке, руку
военного. Регалии на его плечах и груди Толе были незнакомы. Что-то типа
кубинских знаков отличия. Или британских.
- Пойдемте есть торт, - предложил военный, потирая руки. - Наша Лика -
самый крупный тортовый специалист. - Он засмеялся, побрякивая то ли
деньгами, то ли ключами в карманах.
- Ребята, - сказала Лика, - Толя, Герман, мы уже начинаем.
После четвертой кружки чая Толик-дизелист спохватился:
- Ладно, надо бы дизель посмотреть.
Он вытер крем со щек и вышел.
Ирка сидела насупившись и хмуро сосала потухшую "Астру".
- Герман, а сюда, на Аманжол, вы как попали? На машине?
Военный перестал облизывать пальцы.
- На машине. Правда, пурга разгулялась, но добрались хорошо. Верно,
Лика?
Лика кивнула.
- А "Аманжол" - это что? - спросил военный.
- Пожелание какое-то по-казахски, - сказала Лика.
- В добрый путь, - сказал Толя.
- Ага, - сказал военный.
Лика отложила ложку и, отодвинувшись от стола, вытащила из сумки пачку
длинных, как коктейльные трубочки, сигарет.
- С фильтром? - обрадовалась Ирка.
Лика протянула ей пачку. Они задымили.
- Это просто прекрасно, - сказала Лика. - Так хорошо мне никогда не
было.
Ветер за окном с треском влепил снежок прямо в стекло. Лика зябко
повела плечами.
- Всюду холод, - сказала она, - а здесь - тепло.
- Лика, - сказала Ирка, - может, вы пирожков с картошкой хотите?
- А есть? - жадно спросила гостья. - Несите, Ирочка!
Ирка потопала в кухню.
- Лика, - сказал Толя, - а этот, в тапочках, с тобой приехал?
- В тапочках? - удивилась Лика.
- Такой грубиян и с автоматом, - сказал Клем, разрабатывая торт.
- Ох-ты-бох, - сказала Лика, - Герман, похоже, Пулеметчика тоже сюда
принесло.
Военный махнул рукой.
- Лапушки вы мои, - сказал из двери заспанный голос, - вот не ожидал!
Пулеметчик ввалился в столовую и рухнул на стул. Автомат был при нем.
- С вашего позволения, - Пулеметчик отправил в рот часть праздничного
угощения. - Это просто здорово, что вы здесь. Нет, ну просто обалдеть.
Лика усмехнулась. Герман довольно засмеялся и расстегнул китель. Ирка
принесла блюдо с пирожками.
- Премного... премного... - прожевал Пулеметчик. - Замечательная
картошка.
Он отодвинул кружку и, бубукая под нос песенку, начал разбирать автомат
и раскладывать части на столе.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг