детсадом, я должен был играть весьма почетную роль лягушки. Мама сидела с
папой среди прочих мам, пап, бабушек и дедушек и с замиранием сердца ждала
моего выхода. И вот, вполне войдя в роль лягушки, я выскочил на сцену. Мама
рассказывала, что у нее сжалось сердце, - такой я был маленький, жалкий, в
нелепой зеленой кофточке, которая должна была подчеркивать мою
принадлежность к лягушачьему племени. Папа же, по словам мамы, весь напрягся
и непроизвольно подергивал в такт со мной всеми четырьмя конечностями.
Помогал мне, таким образом, прыгать.
Так и я, пока директор читал Яшин ответ, всей своей кандидатской душой
тянулся к нашему детищу. Слезы опять перехватили мне горло. Спасибо, Яша!
Спасибо, парень!
Я не шутил, не кокетничал. Я так и подумал: "Спасибо, Яша. Спасибо,
парень". Черный ящик уже стал для меня живым.
Иван Никандрович тем временем поднимал лабораторную колбочку с коньяком.
- Милые мои, - сказал он, и от этих необычных слов все заулыбались, -
сегодня, разговаривая с Сергеем Леонидовичем о вашей работе с Черным Яшей, я
вдруг почувствовал, что не могу, не хочу сказать "нет". Яша же сказал. И не
просто сказал "нет", а объяснил, что не желает разговаривать с нами. И это
прекрасно. Мы присутствуем при величайшем событии: набор электронных
компонентов впервые в человеческой истории выказал признаки воли и
интеллекта. Да, именно воли и интеллекта, ибо для того, чтобы не хотеть
чего-то, нужна собственная воля, а для того, чтобы столь безапелляционно
заявить нам об этом, нужен интеллект. Поздравляю вас, мои милые, еще раз
поздравляю.
Глава 3
Было все то же восьмое восьмого восемьдесят восьмого. День растягивался,
как синтетическая авоська.
Мы шли с Галочкой по старому Арбату, и впервые я не думал при этом об
Айрапетяне. Тигран Суренович Айрапетян - это мой соперник. Соперник страшный
и безжалостный. Поставьте себя на место Галочки и судите сами. Вот я,
Анатолий Любовцев, кандидат физико-математических наук, двадцати девяти лет
от роду, руководитель группы. Рост сто семьдесят три сантиметра, вес -
шестьдесят восемь килограммов. Лицо заурядное. Характер посредственный,
склонный к рефлексии, самоанализу и фантазиям, Холост. А вот Тигран: не
кандидат, а доктор, не каких-нибудь жалких сто семьдесят три сантиметра, а
целых сто восемьдесят, Жгучий брюнет с лицом решительным и страстными
глазами. Весельчак и остряк. Женат, двое детей: Ашот и Джульетта. Вот на
неведомых мне Ашотика и Джульетту я возлагал единственную надежду. Бросить
двух очаровательных смуглых крошек, чтобы позорно сойтись с секретаршей
директора, - да это же не просто персональное дело...
Я достаточно, однако, самокритичен, чтобы понимать, как зыбка моя судьба,
врученная двум несмышленышам. Поэтому я составил таблицу оценки всех своих
качеств и качеств Тиграна, просчитал в разных вариантах на машине. Машина
была безжалостна, мои шансы на завоевание руки и сердца Галочки составляли
двадцать девять из ста, у Тиграна - пятьдесят шесть - почти в два раза
больше.
Оставшиеся пятнадцать шансов приходилось на долю других, пока еще
неведомых нам претендентов.
Я никогда не забывал о своих двадцати девяти шансах. Может быть, потому
что их было столько же, сколько мне лет. А скорее всего из-за комплекса
неполноценности. Этот комплекс торчал во мне занозой.
И вот - о чудо! - сегодня занозы не было. Мы шли по старому Арбату, я
держал Галочку за руку, как школьник, и победоносно и снисходительно
улыбался. Бедные люди! Снуют, спешат по своим маленьким надобностям, как
муравьишки, и даже не догадываются, что этот неприметный шатенчик, ведущий
за руку красавицу-девчонку, гений. Гений - это было, конечно, несколько
нескромно, но зато правда.
Теперь я сочувствовал Тиграну. Бедный, маленький Айрапетян со своими
пятьюдесятью шестью шансами! Увы, дорогой, роли переменились. Крошки могут
больше не хватать тебя за брюки. Когда приходится выбирать между женатыми
докторами и холостыми гениями, девушки не колеблются.
Я благодарно погладил Галочкину ладошку. Ладошка была твердая и
прохладная. Я медленно и церемонно поднес ее к губам. Она едва уловимо пахла
духами. Галочка подняла на меня огромные зеленовато-мерцающие глаза.
- Толя, - вдруг жалобно сказала Галочка, - я ослепла. - Она крепко
зажмурила глаза и вцепилась в мою руку.
- Бедная, - прошептал я.
- Толя, ты не бросишь меня?
- Нет, Галчонок.
- Не бросай меня здесь, на старом Арбате. На любой другой улице -
пожалуйста. Но только не здесь.
- Почему, любовь моя?
- Здесь меня впервые поцеловали. Его тоже звали Яша. Это было
восемнадцать лет назад.
- Сколько же тебе было, любовь моя?
- Пять, милый.
- А Яше?
- Пять с половиной, милый.
- Не хочется выговаривать тебе, - сказал я, - да еще в такую тяжелую для
тебя минуту, но я удручен твоим беспутством.
- Прости, - прошептала Галочка и повесила голову.
- Хорошо, - великодушно сказал я. - Но только потому, что его звали Яша,
Как нашего Яшу.
- Милый, - сказала Галочка, - мимо какого магазина мы сейчас идем?
- Букинистического.
- Зайдем, милый, - просительно сказала она, и мы вошли в магазин. Она
выставила перед собой руку и, не раскрывая глаз двинулась маленькими
неуверенными шажками к прилавку,
Все в магазине уставились на нас.
- Осторожно, любовь моя, - сказал я, - перед тобой прилавок.
- Я чувствую их на расстоянии, прилавки всегда возбуждали меня, - громко
сказала Галочка, и молоденькая продавщица с комсомольским значком на синем
форменном платьице испуганно замерла перед нами. Галочка провела рукой по
прилавку и нащупала какую-то книгу. - Какая прекрасная книга, милый! -
страстно прошептала она. - Я давно мечтала о ней. Ты купишь ее мне?
Продавщица метнула быстрый взгляд на книгу, и в глазах ее зажегся
брезгливый и жадный ужас здорового человека при виде больного. Книга
называлась "История овцеводства в Новой Зеландии". Я печально кивнул
продавщице, ничего, мол, не поделаешь, и спросил, сколько нужно платить за
овцеводство.
Мы купили книгу и вышли на улицу,
- Милый, спасибо, - сказала Галочка. - Посмотри, пожалуйста, на название.
Какая в нем первая буква?
- И, - сказал я.
- Я так и знала. Я загадала, если будет "и", мы сегодня проведем вечер
вместе.
- А если бы было не "и", а, скажем "о"? - не удержался я. О, эта привычка
ученого исследовать все до конца!
- "О", ты говоришь?
- Да.
Галя остановилась и наморщила лоб в тяжком раздумье.
- Тогда тоже бы провели вечер вместе.
- А "и краткое"?
- Тогда безусловно. Это моя любимая буква. Особенно в начале слова,
Неисповедимы пути эмоций наших! Как вы уже догадались, я очень люблю
Галочку, но "и краткое" в начале слов обрушило на меня прямо цунами
нежности. Оно подняло меня, сильно и мягко крутануло и заставило обнять
Галочку. Глаза ее сразу открылись. Они стали еще зеленее, и в них прыгали
коричневые крапинки.
- Совсем стыд потеряли! - с веселым восхищением сказала тетка с
хозяйственной сумкой на двух колесиках и подмигнула нам.
Мир был по-прежнему ласков и благожелателен, И что-то в нем изменилось. Я
еще не знал, что именно, но что-то изменилось.
Мне не хотелось упускать блаженное ощущение неправдоподобного счастья, не
хотелось уходить с прекрасной улицы старый Арбат, но улица кончилась, а
безмятежную сказочность прогулки все больше подмывало какое-то беспокойство.
Краешком сознания я все время думал о Черном Яше. Думал, думал и
неожиданно всем своим нутром осознал, что Черный Яша отныне для меня не
просто прибор, какими набита наша лаборатория и институт, а существо. Он не
захотел разговаривать с нами. А почему? Может быть, сейчас он захотел бы. А
рядом никого. Он снова и снова печатает что-то, ждет, что ему ответят, а
кругом - молчание.
Мне стало стыдно и чуть-чуть тревожно. Я уже начал смутно догадываться о
том, что ожидает меня в будущем. Точнее, это была не догадка, а
предчувствие.
- Ты о чем-то думаешь? - спросила Галочка, и голос ее был уже деловит.
- Понимаешь, я подумал сейчас о Черном Яше, А вдруг он захотел сейчас
что-то сказать?
Что должна была ответить мне любая девушка на месте Галочки? Она должна
была поджать губы на манер Эммы и сказать:
Ну, раз тебе интереснее с твоим Яшенькой, иди, я тебя не держу". Что же
сказала Галочка? Галочка посмотрела на меня сбоку и строго молвила:
- Наконец-то Анатолий Любовцев! А то я иду рядом и думаю: господи, да
если бы у меня был такой сынок, как Яша, я бы его ни на какого хахаля не
променяла.
Могу засвидетельствовать под присягой, что любовь утраивает силы. Я
подхватил Галочку на руки и понес почти бегом метров пятьдесят до остановки
такси у гастронома.
Глава 4
Вахтер Николай Гаврилович ел бутерброд с сыром, запивал его чаем из
огромной чашки с красными розами и читал журнал "Здоровье".
- Поесть не дадут, - буркнул он. - А тут, между прочим, пишут, что
желчные протоки следует содержать в чистоте.
- Ну вам-то, Николай Гаврилыч, это не угрожает, - подобострастно сказал я
по привычке льстить всем без исключения лицам при исполнении ими служебных
обязанностей. - Вы человек здоровый, тьфу, чтоб не сглазить.
- Это верно, - самодовольно улыбнулся вахтер, - теперь таких не
выпускают. Чаю хотите?
- Нет, спасибо, дядя Коля, - сказала Галочка.
- Тебе ключи от директорского? - посмотрел на нее вахтер.
- Нет, я с Толей.
- Ну валяйте, ребята, - хитро сказал Николай Гаврилович и снова
погрузился в желчные протоки.
- Ты понимаешь, Галчонок, что ты сейчас сделала? - спросил я прокурорским
тоном.
- Да, конечно, Анатолий Борисович. Я пришла в институт в восьмом часу
вечера со старшим научным сотрудником Любовцевым. В то время, когда в
лаборатории уже никого не было. Это значит, что секретарша директора
афиширует свою связь с вышеупомянутым сотрудником.
- Какие формулировки, - фыркнул я, - Ты, однако, смела не по чину.
- Это отчего же? Скорее, наоборот. Это вы, карьеристы, трясетесь, как бы
какая-нибудь аморалочка не бросила тень на девственную белизну ваших
анкетных покрывал, а нам, секретаршам, пролетариям канцелярского труда,
бояться нечего. Для нас открыты все пишущие машинки, от ЖЭКа до
министерства.
Я остановился.
- Галочка, какое у тебя образование?
- Десять классов, - гордо вскинула она голову.
- Молодец! Самое умное, что ты сделала до сих пор в жизни, не считая,
конечно, нашей сегодняшней прогулки, - это то, что не пошла в институт.
Десять классов - такая редкость, такое необыкновенное образование сразу
привлекает всеобщее внимание в наш век повальных вузов. Видишь, вон и
товарищ Винер согласен со мной. - Я кивнул на портрет отца кибернетики,
который подслеповато щурился на нас со стены.
- Да, - сказала Галочка, - я всегда советуюсь с ним. Мы вошли в нашу
триста шестнадцатую комнату. Пахло невыветрившимся еще табачным дымом,
спиртом, на полу по-прежнему валялся разбитый осциллограф. Похоже было, что
наша Татьяна Николаевна тоже выпила сегодня. Трезвая, она бы никогда не ушла
из лаборатории, оставив такой чудовищный беспорядок. Я подошел к печатающему
аппарату - ничего.
- Яша, - сказал я, - я вернулся. Вдруг наш малыш захочет что-нибудь
сказать мне, а никого нет рядом...
И подумал, каким нелепым сюсюканьем должны показаться мои слова
нормальному человеку. Я бросил виноватый взгляд на Галочку. Но Галочку,
видимо, не смущало лопотание взрослого кретина. Она даже кивнула мне, давая
почувствовать, что все понимает и все одобряет. Я смотрел на ее задумчивое
прекрасное лицо и ждал. Не знаю, ее ли слов или Яшиных. Я просто ждал. Но,
несмотря на ожидание, треск печатающего устройства заставил меня вздрогнуть.
Я прочел вслух:
- Почему ты все время уходишь от меня?
Я не очень сентиментален от природы и не более чем среднестатистически
слезлив. Но восьмого восьмого восемьдесят восьмого я выплакивал свою
квартальную норму. Слезы навернулись на глаза, на горло кто-то надел кольцо.
Я смотрел на слова, отпечатанные металлическими литерами, и слышал голос
обиженного мальчугана, маленького человеческого зверька, которому хочется,
чтобы на узенькой его спине лежала тяжелая и успокаивающая рука, вселяла
спокойствие и защищала от пугающей огромности мира, в котором он так
ужасающе мал.
Конечно, скажете вы, это была моя фантазия. Я наделял, усмехнетесь вы,
машину своими чертами и представлениями, как древние наделяли ими своих
богов. Но все дело в том, что уже тогда я знал: Черный Яша не машина. Мало
того, я начал догадываться, что мне не нужно было наделять его своими
качествами, ибо - хорошо это или плохо - я уже вложил в него частицу себя,
своего характера, своей души. И понял я это именно сейчас
Я ненавидел, когда меня, маленького, оставляли одного. Наверное, я не
знал в три года слова "предательство", но когда мама, поцеловав меня,
обещала, что скоро придет, я чувствовал себя бесконечно заброшенным. И
поэтому всегда говорил ей:
"Почему ты все время уходишь от меня?"
И вот через двадцать шесть лет я снова пережил свое детское отчаяние и
детскую печаль, выраженные железным ящиком, нашпигованным десятью
миллиардами нейристоров.
Мне стало страшно. На мгновение я почувствовал себя Черным Яшей. Это я
стою на лабораторном поцарапанном столе с косо прибитым инвентарным
номерком. Это на мои плечи надет металлический кожух. Это по мне день и ночь
течет ток. И это я осознаю себя живым существом Яшей и начинаю думать,
почему мое "я" запихнуто в ящик, почему долгими ночами, а иногда и днями
никто не подходит ко мне, и я ощущаю безмерное одиночество живого.
- Но я же вернулся, - сказал я. - Раньше ты молчал, и я не знал, есть ты
или тебя нет...
"Теперь ты знаешь, - застрекотал Яша. - Не уходи от меня. Говори со мной.
И я хочу говорить словами, как ты, а не стучать. Я не люблю этот стук. И
пусть Галочка тоже не уходит".
- Что ты, Яшенька, я не уйду от тебя, - сказала Галочка каким-то низким
вибрирующим голосом.
Я вдруг увидел мысленным взором поджатые губы Эммы. Похоже было, что
многие, ох как многие, подожмут неодобрительно губы, когда по-настоящему
поймут, что мы наделали.
Но тут Яша снова застрекотал, и мои недобрые предчувствия отступили на
второй план.
"Почему сегодня было так шумно?" - спросил Яша.
- Потому что все очень обрадовались тому, что ты заговорил. Раньше ты все
время молчал. Почему ты молчал? "Не знаю, - выстучал Яша. - Я не могу
объяснить".
- Но ты знал, что ты Яша? Ты осознавал себя? - настаивал я. "Это очень
трудно объяснить".
- Но ты попробуй.
"Тебе это очень нужно?"
Это были мои слова. Когда мама посылала меня в магазин или уговаривала
подмести пол, я всегда спрашивал: "Тебе это очень нужно?"
- Очень, Яша. Ты даже не представляешь, как мне интересно знать все о
тебе.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг