и мучительную...
Гроппер встряхнул головой, отгоняя мысли о смерти. Почему он должен
думать о смерти в канун своего воскрешения? Финансист позвонил и начал
торопливо одеваться. Предстояла поездка в Нью-Йорк, а сил было мало. Но
ничего, на сутки энергии ему хватит. Он не будет беречь ее. Он выложится
весь, как боксер в двенадцатираундовом бою. Тем более что предстояла
победа над небывалым противником - судьбой, а приз... Такой приз никогда
еще не мания ни одного спортсмена.
Он стоял перед зеркалом и завязывал галстук. Худые морщинистые пальцы
казались непомерно большими, а лицо с ввалившимися глазами - непривычно
маленькими. Бог с ними, какое ему дело до его лица и рук, до всего его
высохшего, больного тела? Он не испытывал ни малейшей жалости к нему,
подобно тому как никогда не жалел поношенные костюмы и старые шлепанцы.
Гроппер вообще никогда не привязывался ни к вещам, ни к людям.
Привязанность лишила бы его какой-то доли свободы, захватила бы частицу
его мозга. Он жил в мире без чувств и эмоций, в холодно мерцавшем мире
денег. Они были для него всем, и он испытывал к ним сложное чувство, в
котором были и нежность, и привязанность, и верность, и любовь.
Он еще раз взглянул на свое изображение в зеркале, вспомнил, как глядел
в другое зеркало глазами Ханта, пожал плечами и спустился вниз по
лестнице.
- Мистер Гроппер? - Джек Спарк встал, опираясь на край огромного
письменного стола костяшками пальцев. - Сенатор Харкнес горячо
рекомендовал мне вас и просил сделать вам маленькое одолжение. Садитесь,
сэр.
Гроппер осторожно опустился в глубокое кожаное кресло. И стол, и
кресло, и весь кабинет - все источало уверенность солидного бизнесмена в
себе, все пахло респектабельностью. Казалось, что кабинет и его обстановка
ненавязчиво, но громко шептали: "Посмотрите, как хорошо идут дела у моего
хозяина. Вот за меня, за английский ковер на полу, уплачено наверняка не
меньше пятисот долларов, а за меня, за бронзовую антикварную лампу, - раза
в три больше".
Но внушительнее всего выглядел сам владелец кабинета. Высокий, грузный
и широкоплечий, с жесткими чертами лица без возраста и тусклым серебром в
коротко подстриженных волосах, он стоял у письменного стола уверенно и
твердо. Так стоят у столов только президенты крупных корпораций.
Гангстер подвинул Гропперу коробку с толстыми длинными сигарами в
металлических футлярчиках.
- Итак, мистер Гроппер, вы просили подыскать молодого здорового
человека, от тридцати до сорока лет, приятной внешности, безусловно не
негра, не мексиканца, не итальянца, не еврея. Неженатого, не имеющего
родственников, бедного. Этот человек должен быть доставлен вам и передан
завтра в девять часов вечера в условленном месте связанным, с кляпом во
рту - упаковка менее элегантная, чем у французских духов, но куда более
надежная.
- Совершенно верно, - кивнул Гроппер. Сердце его сжалось, и он
почувствовал в груди сосущую пустоту.
- Вы понимаете, мистер Гроппер, ваша просьба была нелегкой. Куда проще
было бы организовать автомобильную катастрофу с участием любого указанного
вами лица. Но сенатор Харкнес очень просил меня оказать вам любезное
содействие, и вот...
Спарк открыл ящик письменного стола и ловким движением
профессионального шулера безукоризненным веером рассыпал на столе с
полдюжины фотокарточек обратной стороной кверху.
- Это ваш выбор. Присмотритесь внимательно и выберите.
- И вы можете доставить мне любого из них? - тихо спросил Гроппер.
- Так же верно, как то, что в момент передачи вы вручите моему человеку
чек на семьдесят пять тысяч долларов. Смотрите, выбирайте. У нас, слава
богу, свободная страна, и каждый имеет право выбирать то, что ему
нравится, или, чтобы быть точным, то, что ему по карману.
Джек Спарк беззвучно засмеялся.
- Вы понимаете, мистер Гроппер, обычно мы не занимаемся подобного рода
вещами, так сказать, розничной торговлей. Мы - слишком большая организация
для выполнения индивидуальных заказов. Но я рад услужить вам, сэр. Не знаю
уж, зачем вам эти мальчики, это не мое дело, хотя мы свято храним
профессиональную тайну, куда надежнее врачей и священников. Но послушайте,
мистер Гроппер, может быть, вы возьмете всех шестерых? За одного -
семьдесят пять тысяч, за шесть - скидка. Всего триста тысяч. Негры или,
скажем, пуэрториканцы стоили бы дешевле, но вы просили англосакса.
- Благодарю вас, мистер Спарк, - криво усмехнулся Гроппер, - надеюсь,
что в ближайшие лет тридцать больше одного мне не потребуется. А это
сравнительно скоропортящийся товар.
Гроппер впился взглядом в карточки. Они лежали перед ним глянцевым
веером, белые прямоугольнички в лотерее судьбы. Вряд ли кому-нибудь
приходилось делать такой выбор. Люди могут выбирать жену, президента,
автомобиль, профессию, но собственное тело... С ним не разведешься, его но
переизберешь, не сменяешь на новую модель, не переменишь. По классификации
экономистов можно сказать, что это товар длительного пользования. Но сколь
длительного? В конце концов все в руках судьбы. Быть может, в каком-нибудь
из этих молодых здоровых тел уже слегка нарушился механизм воспроизводства
клеток и где-то в глубине, незримо и медленно, зреет опухоль?
Он закрыл глаза и трепетно наугад вытащил карточку, как тянут карту из
колоды при крупной игре. На него смотрели веселые, чуть лукавые глаза.
Волосы над открытым лбом были разделены косым пробором. Чуть тронутые
улыбкой губы. Твердый подбородок. "Что ж, - подумал Гроппер, - такой
должен нравиться женщинам. Не знаю, не знаю. Наивное лицо. Глупец,
наверное. Впрочем, какое мне дело до того, кто он и что он из себя
представляет. В конце концов это просто товар, за который я плачу деньги.
Пройдут годы, и его лицо станет таким же известным стране, как лицо Фрэнка
Гроппера".
- Ну вот и отлично, мистер Гроппер. Сейчас посмотрим, кто это. Ага,
некто Джеймс Брайтон Блэквуд. Тридцать один год, баптист, без малого шесть
футов. Автомеханик. Из Омахи, штат Небраска. Уехал в отпуск. Холост.
"Ну что ж, - подумал Гроппер, - надо привыкать к этому имени. Блэквуд.
Джеймс Блэквуд, а можно придумать себе и другое. Придумывают же имена для
купленных яхт".
- А вы уверены, что он здоров?
- До сих пор, похищая кого-нибудь, мы не требовали врачебного
удостоверения о здоровье. Но, судя по тому, как он брыкался, парень здоров
как бык.
- Благодарю вас, мистер Спарк, вы даже не представляете, что вы сделали
для меня.
- Господи, да, право же, не о чем говорить, сэр, такие пустяки.
- Значит, завтра в девять часов вечера в условленном месте. Я
приготовлю чек.
- Благодарю вас, сэр.
Черный "роллс-ройс" плавно катил по дороге. Мощные и вместе с тем
мягкие амортизаторы впитывали в себя все неровности шоссе, и казалось, что
машина плывет по густому вязкому маслу.
Яркие пучки света от фар скользили по асфальту, время от времени
выхватывая из темноты яркие рекламные щиты и дорожные указатели.
Блез Мередит, сидя за рулем, размышлял, куда и зачем они едут и что за
странный пластмассовый ларец, обернутый в несколько слоев прозрачного
полиэтилена, покоится на коленях у Гроппера. Мысленно он обдумывал, что
скажет завтра этой свинье Патрику Кроуфорду.
Старый Джейкоб, сидя на заднем сиденье, не думал ни о чем. Он просто
дремал, положив на колени усталые руки с узловатыми от артрита пальцами.
Фрэнк Джилберт Гроппер думал о том, что сорок миллионов долларов - не
сорок долларов и распорядиться ими за несколько дней так, чтобы не вызвать
подозрений, было чудовищно трудным делом. На шее, чуть холодя сухую
костлявую грудь, висела связка ключей от сейфов в тринадцати различных
банках страны. Он один знал, к какому сейфу в каком банке подходит каждый
ключ. Эта информация была намертво спрятана в его мозгу, без нее ключи не
стоили и пяти центов. Кроме того, его цепкая профессиональная память
хранила комбинации замков еще шести сейфов.
- Замедлите ход и у столба с табличкой "42 мили" сверните налево,
Мередит, - сказал Гроппер.
Еще десять минут езды по неровному полю, и он приказал остановиться.
- Джейкоб, Мередит, - тихо сказал он, - достаньте из багажника лопаты,
я сам положил их туда, вот фонарь. Выкопайте вот у этого тополя яму. Дерн
снимите осторожно. Землю выбрасывайте на брезент.
Лопаты глухо ударили в податливый грунт. Работали молча. Мередиту вдруг
почудилось, что они копают могилу. Он искоса бросил взгляд на ларец в
руках у Гроппера и криво усмехнулся. Для гроба маловат. Что, что там?
Почему они копают яму вдали от дороги? Для чего? Если старик хочет
закопать что-то ценное... Надо запомнить место. Он поднял голову. Машина
стояла на опушке леса. Деревья неровным зазубренным частоколом чернели на
темном небе. Если стоять спиной к дороге, это будет, пожалуй, единственный
тополь, отбившийся от своих сородичей...
Когда яма была готова, Гроппер сам опустил в нее ящик.
- Здесь миллион долларов, - сказал он, криво усмехаясь, - надеюсь, что
вы его не выкопаете без меня. Очень надеюсь...
Мередит и Джейкоб молча закидывали яму. Так же молча все уселись в
машину. Мотор мягко заворчал.
Они отъехали, должно быть, миль двадцать, когда Гроппер вдруг тронул
Мередита за плечо.
- Стойте!
"Роллс-ройс", качнувшись, остановился.
- Что это там, на шоссе? - спросил Гроппер.
- Ничего не вижу, дорога пуста, - ответил Мередит, подумав, что старик
начинает галлюцинировать. Из головы у него не выходил пластмассовый ящик.
Миллион долларов! Почему он сказал об этом вслух? И таким странным
голосом?
Ну конечно же, он сошел с ума! Мередит сжал зубы, чтобы не рассмеяться.
Миллион долларов. Час, чтобы добраться до Риверглейда, еще полчаса, пока
Гроппер уснет, час на обратную дорогу. Два с половиной часа - и он
миллионер! Он, Блез Мередит, миллионер! С каким удовольствием он пошлет их
всех к черту, особенно этого Кроуфорда! Миллион долларов! Джейкоб,
конечно, ничего не понял. Вряд ли он сообразит, что нужно сделать. Нет, на
этот раз он финиширует первым. Хватит стоять на обочине и следить за
гонками. Он, он придет первым.
- Послушайте, Мередит, Джейкоб! Пойдите и посмотрите, что это там на
шоссе! Я же ясно вижу, там что-то лежит, вон ярдах в двадцати от машины.
Блез Мередит и старый Джейкоб вылезли из машины и осторожно пошли
вперед в ярком свете фар. Темнота стояла но обе стороны, как стенки
коридора. Их тени плоскими великанами качались перед ними на сером
асфальте. Дорога была пуста. Мередит пожал плечами.
Внезапно они услышали рев мотора и инстинктивно обернулись. В этот
момент тяжелый бампер "роллс-ройса" ударил их обоих. Падая, Мередит в
какую-то ничтожную долю секунды успел увидеть женщину с откинутыми назад
руками на серебряном радиаторе с буквами "RR". "Куда она..." - мелькнуло у
него в голове, и больше он уже никогда ни о чем не думал.
А женщина на серебряном радиаторе "роллса" молча стремилась вперед, и
Фрэнк Джилберт Гроппер, вытирая платком лоб, позволил себе то, что не
позволял уже несколько лет: закурил сигарету и глубоко затянулся. Две
человеческие кегли, сбитые им только что с такой легкостью, предвещали
выигрыш всей партии. Могли ли эти двое, простой садовник и простой
секретарь, даже мечтать о такой аристократической смерти - погибнуть под
колесами самой дорогой в мире машины, за рулем которой сидел миллионер...
Гроппер усмехнулся и прибавил скорость.
Физически, своими руками, он убил первый раз в жизни. Но в своем офисе
при помощи телефона он проделывал это не раз и теперь чувствовал себя как
после дня работы - тело тихо гудело приятной усталостью.
6. МИСТЕР ГРОППЕР, ГДЕ ВЫ?
Фрэнк Гроппер был терпеливым человеком. Он умел ждать. Уметь ждать,
напружинившись для точно рассчитанного прыжка, - главное качество хищника.
Ждет в зарослях тигр, следя желтыми ромбовидными зрачками за
приближающейся косулей; ждет, раздувая шею, королевская кобра, уставясь
немигающими глазами на жертву; ждет финансист, вглядываясь в ползущую из
телетайпа ленту с последними биржевыми курсами.
Фрэнк Гроппер умел ждать. Всю свою жизнь он ждал, пока кто-нибудь,
зазевавшись, не сделает неосторожного шага. И тогда звонили телефоны,
судорожно щелкали телетайпы, брокеры сбивались с ног. В мире семизначных
цифр разыгрывалась древняя драма охотника и добычи, хищника и жертвы.
Правда, здесь не лилась кровь и не слышен был хруст костей. Но законы были
те же, что и законы джунглей. И когда Фрэнк Гроппер брался за телефонную
трубку, чтобы сказать конкуренту: "Вы кончены", в его глазах сострадания
было не больше, чем в глазах кобры. И когда он, урча, высасывал из жертвы
последние доллары, он испытывал такие же угрызения совести, какие
испытывает тигр после обеда косулей.
Но теперь, пожалуй, впервые за много лет, он не мог ждать. До девяти
оставалось еще пять минут, но он чувствовал, как от невыносимого
напряжения вот-вот, трепыхнувшись в последний раз, остановится сердце.
Серая желеобразная масса, называемая мозгом, перестанет снабжаться
кислородом, и одна за другой миллионы и миллиарды мельчайших клеток -
нейронов - начнут задыхаться. Через пять минут нечто бесконечно
драгоценное для пего, называемое Фрэнком Джилбертом Гроппером, перестанет
существовать.
Сидя в машине, он чувствовал, как страх, подобно гигантскому вакуумному
насосу, откачивает воздух из его груди и мягко и тошнотворно сжимает
сердце.
Внезапно скрипнули тормоза, протестующе взвизгнули шины, и рядом
остановился желтый "бьюик". Распахнулась дверца, два человека быстро
вытащили связанное тело и молча положили его на заднее сиденье "роллса".
На мгновение Гроппер увидел знакомое лицо с волосами на косой пробор,
мужественный подбородок. Глаза, широко открытые от боли и отчаяния,
взглянули на финансиста с немым криком. Сильные руки напряглись в еще
одной попытке освободиться, но веревки были крепки.
Гроппер молча протянул чек.
- Благодарю вас, сэр, - сказал один из двух. - Если хотите, я могу его
легонько стукнуть, на полчасика он успокоится.
- Нет, нет, что вы, - испугался Гроппер. - Он здоров?
- Как лошадь, - усмехнулся гангстер. - Два раза пришлось поправлять
веревки. До свиданья, сэр.
Желтый "бьюик" выбросил из-под задних колес облачко мелкой гальки и
умчался с ревом.
Гроппер отер со лба пот, еще раз взглянул на искаженное болью лицо -
почти уже его лицо - и нажал на стартер. Единственное, чего он теперь
боялся, - это автомобильной катастрофы. Он никогда раньше не думал о
проносящихся мимо машинах, но сейчас каждая пара немигающих фар,
отраженная в зеркальце "роллса", наполняла его ужасом. А вдруг
какой-нибудь кретин зазевается на мгновение и врежется в него... Ему
представилось, как трещит металл и сжимает его, его тело, лежащее там, на
сиденье.
Когда "роллс" подъехал к ранчо, у него не было сил выйти из машины...
- Сколько, вы говорите, весит этот Блэквуд? - спросил профессор Беллоу,
с трудом втаскивая вместе с помощником связанное тело в лабораторию. -
Чертовски тяжелый парень. Поздравляю, мистер Гроппер, вы, кажется, нашли
себе отличное тело. Оно, правда, судя по веревкам и кляну, особенного
энтузиазма от знакомства с вами не испытывает, но ничего, еще пять минут,
и можно будет его, простите, вас, развязать. Кстати, мистер Гроппер, вы
посмотрели, на улице никого нет? Никто не следил за вами?
Гроппер пожал плечами:
- Совсем темно. По-моему, никого нет.
- Ну и отлично. Прошу вас, сэр. Сейчас я закреплю фиксатор, держите
голову ровно. Не волнуйтесь, это же не гильотина, а в некотором смысле как
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг