- Гм, - промычал я.
Великое дело точка зрения. То, что наполняло меня брезгливым
отвращением, мнилось Цурри-Эшу необыкновенно достойным начинанием.
Говорить было бессмысленно, спорить глупо. И все же я не мог удержаться.
- Ваше величество, - вздохнул я, - вы не находите несколько странным,
когда во имя добра совершают насилия?
- Да, друг мой Саша, - нахмурился король, - что вас так изумило? Эши
отныне стремятся к добру. Что означала эта смешная драка, что мы только
что видели? Искренность. Если бы этим двум эшам было безразлично, содеют
ли они доброе дело, стали бы они бросаться друг на друга, как дикие тупы?
Хоть вы и инопланетный мой гость и спасли мою королевскую жизнь, но вы
порой кажетесь мне таким... гм... скажем, непоследовательным. Но давайте
посмотрим за вторым монитором.
На экране около лежавшего эша стоял стражник в голубом плаще
департамента полиции и беседовал с пожилым господином в черной шляпе
гильдии коммерсантов.
- Но поймите, господин стражник, - вкрадчиво шептал коммерсант, - что
вы получите, если вызовете медицинский экипаж и сдадите этого несчастного?
- Он бросил быстрый взгляд на лежавшего. - Да ничего, потому что оказание
помощи пострадавшим и так входит в обязанности корпуса стражников, и очки
за это им не начисляются. С другой стороны, если бы можно было отнести
доброе дело на мое имя, компьютер внес бы на мой счет целых пятнадцать
плюсовых очков. Пят-над-цать! А жизнь коммерсанта, господин стражник,
вовсе не так сладка, как думают некоторые, и никогда не знаешь, какой там
баланс окажется в день страшного королевского суда. Ведь нам и завидуют,
хотя совершенно зря, клянусь драконом, и клевещут на нас, охо-хо... Как
еще клевещут!
- К чему вы это все? - спросил стражник. - Для чего столько слов?
- А к тому, господин стражник, что мы оба могли бы извлечь пользу из
ситуации, которая не дает ни вам, ни мне ровным счетом ничего... -
Коммерсант тонко улыбнулся и посмотрел на стражника всеми своими тремя
глазками.
- Как это? Не пойму я, как-то вы это смутно все излагаете, -
пробормотал полицейский. Лицо его изображало крайнее умственное
напряжение.
- Видите ли, господин стражник, я бы с удовольствием дал вам, ну,
скажем, двадцать пять кулей, если бы вы зарегистрировали, что я совершил
доброе дело, найдя этого несчастного, оказав ему первую помощь и вызвав
медицинский экипаж.
- Но ведь это я его нашел, - усмехнулся стражник.
- Ну конечно, вы. Иначе я бы не предлагал вам двадцать пять кулей.
Понимаете? Это очень просто. Вы регистрируете мое доброе дело, а я даю вам
двадцать пять кулей. Вот, смотрите, - он вынул из кармана длинные и узкие
полоски королевских денег.
- Нет, - покачал головой стражник, - так не пойдет, господин
коммерсант. Сначала вы даете мне деньги, а потом уж я регистрирую ваше
доброе дело.
- Хи-хи-хи, - тоненько засмеялся коммерсант, - какой вы недоверчивый
человек. Сразу видно, что вам мало приходится заниматься коммерцией.
Торговля, господин стражник, развивает доверие. Я вам, например, вполне
доверяю. Поэтому я вам дам пять кулей, вы зарегистрируете меня, и тогда
получите оставшиеся двадцать.
- А если не дадите? - пожал плечами стражник. - С кого мне их потом
стребовать? Не приду же я к начальнику. Так, мол, и так, я зарегистрировал
доброе дело эшу, а он, неблагодарный, надул меня на двадцать кулей.
Знаете, что сделал бы наш начальник?
- Н-нет, - неуверенно пробормотал коммерсант, нетерпеливо переминаясь с
ноги на ногу.
- Он бы сказал: "Пруззи, принеси мне к вечеру пятьдесят кулей, или ты
окажешься на подземной очике. Вот что сказал бы наш начальник, господин
коммерсант. А он человек принципов. Сказал - сделал!
- Может мы зря торгуемся, господин стражник, может наш так сказать,
товар уже испустил дух? - Коммерсант нагнулся над лежавшим, приоткрыл ему
веко, приложил ухо к груди. - Жив. Ну, хорошо, господин стражник, вы
убедили меня. К тому же мне вообще неприятно торговаться над больным эшем.
Вот вам десять кулей и пятнадцать вы получите после регистрации.
Стражник посмотрел на противоположную сторону улицы, где шли два эша.
- Может, я лучше предложу больного этим? - спросил стражник. -
Смотрите, какие плащи, уж эти-то не станут торговаться из-за лишнего куля.
Позвать?
- Экий вы, однако, упорный, - вздохнул коммерсант, - двадцать кулей
сейчас, пять потом.
- Дракон с вами, двадцать пять вперед и десять потом.
- М-да, - сказал король, - это уже немного выходит за рамки. Если
корпус стражников начнет устраивать на улицах аукционы... Адъютант! - Он
повысил голос.
- Слушаюсь, ваше королевское величество, - браво отрапортовал молодой
эш с внезапно вспыхнувшего большого экрана.
- Только что по второму монитору некий стражник по имени Пруззи пытался
продать доброе дело. Чтобы через полчаса он был здесь.
- Слушаюсь, ваше королевское величество.
Король посмотрел на меня, помолчал, потом, как бы извиняясь, молвил:
- Дело новое. Вот вы недавно рассказывали, как у вас когда-то вводили
обязательные прививки детям против оспы. Так и с добрыми делами. Пройдет
время, все образуется. Король должен быть мудр и терпелив. Я Двести
десятый повелитель эшей в последней династии. И каждый мой предшественник
тоже был мудр и терпелив. Представляете себе, сколько это мудрости и
терпения? Как говорил мой отец, не забывай, сынок, что все начинания имеют
свои окончания. Удивительный был человек мой отец. Правил сорок два года -
и ни одной измены среди приближенных придворных. И знаете, как он этого
добился? Очень просто: каждый год выгонял всех своих приближенных и
набирал новый двор. Он исходил из здравой мысли, что серьезный заговор
против короля - дело сложное, хлопотное, требующее уж никак не менее года.
Цурри, сынок, говорил он мне, никогда не забывай вулкан Кару-ну. Первый
раз я спросил его: "Папочка, при чем тут вулкан?" "Очень просто, сынок. Ты
помнишь это жерло, клокочущее от подземного дьявольского жара? Этот
грохот, глухой и страшный? Этот запах вонючего подземелья? Так вот, сынок,
ты должен помнить, что королевский трон - это тот же вулкан. Еще страшнее,
пожалуй. Прислушивайся, принюхивайся и не прозевай сигнал опасности".
Мудрый был человек и справедливый. И повелитель космоса наградил его по
заслугам - дал умереть своей смертью.
Должно быть, король прочитал мои мысли. Он нахмурился и обиженно
сказал:
- Напрасно вы так улыбаетесь, Саша. Знаете, сколько моих
предшественников имели счастье отправиться к повелителю космоса
естественным путем? Так вот, друг мой, всего девяносто четыре, то есть
много меньше половины. Теперь вы понимаете, что имел в виду мой
незабвенный родитель, когда утверждал, что трон наш стоит на вулкане.
- Ваше королевское величество, - доложил адъютант со вновь вспыхнувшего
экрана, - по вашему приказанию стражник Пруззи найден и доставлен во
дворец.
- Хорошо, - сказал король, - пусть вползет.
- Слушаюсь, ваше королевское величество.
Дверь в комнату тут же распахнулась, и стражник, которого мы уже видели
на экране монитора, быстро полз по ковру, не поднимая головы. Наверное, им
двигало верноподданнейшее чутье, потому что он распростерся ровно в трех
метрах от короля, которые предписывались этикетом, трижды стукнул лбом о
пол. Лба стражник не жалел, и удары получились звонкие, бодрые.
- Сегодня вечером ты пытался продать доброе дело стражник. Что ты
можешь сказать в свое оправдание? Я справедлив, терпелив и мудр и всегда
выслушиваю последнее слово. Говори. Можешь стать на колени.
Стражник одним текучим движением гимнаста оторвался от пола и стал на
колени. Но и на коленях он стоял не вертикально, а весьма основательно
наклонился вперед, отчего поза его выражала удвоенное почтение и
готовность мгновенно сорваться с места и броситься вперед по первому
приказу своего повелителя.
- Ваше королевское величество, я не собираюсь оправдываться. Быть
наказанным королем Эша - величайшее счастье. И если ваше королевское
величество дарует жизнь хотя бы двум моим несмышленым сыновьям, они с
гордостью и восторгом будут помнить всю жизнь, что их отец был наказан
самим обожаемым повелителем Эша.
- Неплохо сформулировано, - вздохнул король, повернулся ко мне и
добавил: - Знают, негодяи, мою слабость к четким и изящным формулировкам,
пользуются. Ну так что же ты можешь сказать по существу, Пруззи? Ты
пытался продать доброе дело?
- С разрешения вашего королевского величества, ваш недостойный слуга
скорее пытался сделать бизнес при помощи служебных обязанностей.
- Объясни.
- Ваше королевское величество, как я мог продать доброе дело, если оно
мне не принадлежало? По действующим инструкциям стражникам за доброе дело
очки компьютер не начисляет. А стало быть, очки я не продавал. Нельзя
продать то, чего у тебя нет. С другой стороны, я действительно попытался
сделать небольшой бизнес в размере тридцати пяти кулей, но лишь в качестве
благодарности за доброе дело.
- Гм... Ты, случайно, не знаком с трудом королевского экономиста Паззла
"Взятка"?
- Так точно, ваше королевское величество! - с лихой горделивостью
воскликнул стражник. - Начальник зачитывал нам отрывки.
- Что же ты понял из выводов моего советника?
- Ваше королевское величество, все наши стражники знают наизусть три
главных вывода многомудрого господина Паззла.
- Назови их.
- Слушаюсь, ваше королевское величество. Первый: взятка королевского
чиновника есть древнейшая и естественнейшая смазка государственного
механизма, позволяющая всем его частям и колесам вращаться легко и без
скрипа. Второй: чиновник, получающий взятку в разумных традиционных
размерах, должен поделиться ею со своим боссом. Это способствует
воспитанию у взяткобрателя уважения к королевским чиновникам и развитию
философского восприятия мира, потому что, делясь взяткой, он становится
одновременно и взяткобрателем и взяткодателем. Третий: взяточничество
является наиболее эффективным способом перераспределения богатства.
- Гм, отличная память. Значит, ты не считаешь себя виновным?
- С разрешения вашего королевского величества, мои боссы учили нас, что
каждый эш должен всегда считать себя виновным, пока вышестоящий чиновник
не решит иначе. Я виновен вообще и в частности в том, что намеревался
предложить заболевшего эша двум другим эшам, а это можно квалифицировать
как аукцион, что законом запрещено, и как нарушение королевского порядка
па улицах.
- Гм... похвальная строгость по отношению к самому себе, стражник.
Итак, мой справедливый и мудрый приговор: за попытку устроить аукцион на
улице - двадцать электрических разрядов. За отличное знание
основополагающего труда о взятках и умение четко формулировать мысли ты
будешь награжден, причем награда будет вручена во время экзекуции, дабы
она могла смягчить страдания от разрядов. Все.
- Век править королю! - воскликнул стражник и с такой силой трижды
стукнул головой о пол, что я был уверен - вот-вот она треснет. Со
сверхъестественной способностью к ориентации, которую я не раз наблюдал у
должностных лиц Эша, стражник быстро пополз в обратном направлении, ногами
вперед. Он ни на мгновение не оторвал лица от пола, но попал ногами не
просто в дверь, а в самую ее серединку, деликатно приоткрыл ее ногой же и
ловко выскользнул из комнаты.
- Вот так, друг мой, - усмехнулся король. - Кое-кто думает, что
самодержец обязательно самодур. Помню, как-то раз приговорил я одного
приближенного придворного к визиту к дракону. Не помню уже за что, ну да
это и не имеет значения. Так вот, этот неблагодарный и говорит: "Ваше
величество, перед тем, как быть разорванным драконом на сорок частей, я
хотел бы самым почтительнейшим образом заметить, что вы самодур". У меня
даже кровь в лицо бросилась от обиды. Чувствую, все три глаза увлажнились,
вот-вот заплачу. "Это почему же я самодур? - спрашиваю. - Извольте
объяснить вашу реплику, господин приближенный придворный!" - "Ваше
королевское величество, я признаю, что из-за моего небрежения во время
королевской охоты электронные гончие не были с должным тщанием проверены,
и туп, которого вы должны были загнать, ушел. Но я полагал, что за мой
проступок мне следовало бы дать двадцать-тридцать электрических разрядов".
Представляете, Саша, какова наглость? Да это почти революция! Я с трудом
сдержался и спокойным голосом говорю: "Господин приближенный придворный,
сами того не подозревая, вы противоречите себе. Да, если бы я был
самодуром, я приказал бы дать вам электрических разрядов. Но это наказание
традиционно применяется к низшим сословиям, Я мог бы, разумеется, послать
вас на необитаемый остров, но традиционно считается, что это менее
благородное наказание, нежели визит к дракону. Видите, сколько соображений
приходится принимать во внимание, прежде чем разрешить вам отправиться в
последнее путешествие к повелителю космоса. А вы - самодур!" И что же вы
думаете? Понял всю вздорность своих утверждений. Голову так повесил
грустно, пригорюнился и прошептал: "Простите, ваше королевское величество,
я был не прав". Чувствую, Саша, прямо даже какая-то симпатия к нему так и
поднимается откуда-то из живота. Так и подмывает простить и помиловать. А
нельзя. Не может король быть непоследовательным. Это уж действительно было
бы самодурством. Решил казнить - казни! Пусть тебе тяжело, пусть ты
внутренне страдаешь, все равно терпи. Теперь вы видите, какова наша
королевская доля? Не позавидуешь, клянусь драконом, не позавидуешь. Иной
раз так себя жалею, так жалею, бросил бы все к повелителю космоса. А
нельзя. Потому что я эш долга. Взялся править - правь. На то ты и король.
Обидно только, когда сталкиваешься с неблагодарностью, как с этим эшем, о
котором я вам только что рассказывал. О себе только думают. Не хочется,
видите ли, чтобы дракон их на сорок частей разделал, а чтоб о своем короле
подумать - куда там... Такое падение нравов...
Цурри-Эш устало вздохнул и как-то обмяк, расплылся в своем кресле.
Несколько минут он молчал, и я в тысячный раз поражался его искренней
убежденности в своем праве казнить и миловать, указывать, кто прав и кто
виноват. Может, он и прав, может, без этого и нельзя быть самодержцем. Не
знаю, не пробовал. Так это все чудовищно далеко от нашей земной жизни.
Хотя были когда-то на Земле короли, цари и диктаторы, которые отличались
от Цурри-Эша только количеством глаз и рук.
И все-таки какой же поразительной глухотой и слепотой должно обладать
мыслящее существо, чтобы так отгородиться от мыслей, чувств, страданий
себе подобные. Эгоцентризм, переходящий в патологию. А может, не так уж не
правы историки, утверждающие, что все деспоты должны быть в большей или
меньшей степени безумны.
- И знаете, Саша, от чего больше всего устаю? От необходимости
рассчитывать каждый свой шаг, от необходимости постоянно напоминать себе,
что ты - король. Ловлю себя иногда на том, что уж и мысленно называю себя
не иначе как "ваше королевское величество". А как тяжело предвидеть
последствия своих шагов! Давеча пятерых футурологов пришлось отправить на
остров Дракона. Предсказали одно, а на поверку получилось совсем другое.
Вот и завтра тоже садись снова на трон и выполняй функции верховного
судьи. Гильдия воров жалуется на моих футурологов. Опять, кажется,
намудрили предсказатели. Приходите послушайте.
- Обязательно, ваше величество.
Зал королевского совета был полон. На этот раз амфитеатр был заполнен
эшами в судейских полосатых плащах и еще какими-то, чью профессиональную
или кастовую принадлежность я не мог определить по одежде.
- Высший королевский суд начинает работу, - устало молвил Цурри-Эш и
плотнее уселся на троне. - Век править королю!
- Век! - волнами заходило по амфитеатру. Я прислушался, присмотрелся и
понял, откуда этот стереоэффект. Похоже было, что обе стороны судебного
разбирательства были еще и сторонами в буквальном смысле этого слова:
каждая из них занимала одно из крыльев амфитеатра. И соревновались теперь
в энтузиазме, с которым славили короля.
- Сегодня его величество Король в качестве верховного судьи и хранителя
высшей справедливости рассмотрит жалобу гильдии воров на гильдию
программистов электронно-вычислительных устройств. Адвокат воров, изложите
вашу жалобу.
- Слава справедливейшему из справедливых! - пылко воскликнул пузатый эш
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг