теперь принадлежите не кому-нибудь, а артисту цирка. Но эмоции не
торопились впадать в восторг, на душе было как-то смутно, в животе
образовался вакуум, холодил нутро неопределенным страхом. На мгновение я
замер: я вдруг ясно понял, что ни за какие блага в мире не смогу выйти на
манеж. Даже на четвереньках не смогу я выползти на залитый светом
прожекторов круг, под перекрестный и кинжальный обстрел сотен и тысяч
глаз. Боже, каждое мое движение, весь я сам буду выглядеть глупо и
неловко. Мешок картошки держался бы на манеже увереннее и выглядел бы
элегантнее. Нет, это было невозможно. Я должен сказать об этом девушке.
Зачем морочить ей голову, она была так приветлива...
Но тут меня позвала Ивонна, и я начал отвечать на ее вопросы, глядя,
как ее пальцы ловко бегают по клавишам компьютера...
Шухмин слегка усмехнулся и посмотрел на меня.
- Вот так, Николай, я стал артистом цирка. Раз, два - не успел
очухаться, как жизнь моя полностью переменилась. На манеж я вышел, штаны
не замочил, хотя нервничал, да что нервничал, обмирал. Спасибо Ивонне. -
Его лице помягчело, просветлело. - Без нее я бы никогда не смог прижиться
в цирке. Это ведь, Коля, совершенно особый мир. Удивительный мир. И
знаете, что в нем самое удивительное? То, что цирк почти не меняется.
Пробовали, пробовали не раз использовать в цирке новейшие достижения науки
и техники, но всегда безуспешно. Человек, например, привык к чудесам
микроэлектроники, они никого давно уже не потрясают. Если я, допустим,
захочу сейчас поговорить с матерью, я просто наберу ее код, и, где бы она
ни была - в Москве ли, в Маниле, где она преподает в Академии зодчества,
часы на ее руке пискнут, и она услышит мой голос. Это ли не чудо? А мы
сердимся, если на вызов уходит не пять, а десять секунд. Нет, Коля, цирк
силен не наукой и не техникой, а совсем другими чудесами. Есть такой
артист, может, вы его видели, он сохраняет на месте равновесие на
моноцикле - это одноколесный велосипед - и при этом забрасывает себе на
голову с десяток чашек и блюдечек - чашечка-блюдечко, чашечка-блюдечко.
Потом ложечку. И при этом еще периодически делает вид, что вот-вот упадет.
Потрясающий номер. Но самое интересное, что с таким же номером выступал
отец этого артиста. И дед. А может быть, и прадед, Люди никогда не устают
восхищаться ловкостью, силой, бесстрашием себе подобных. И удивляться. Ты
отдаешь приказ домашнему компьютеру сделать то-то и то-то. Он и робота
заставит приготовить обед, и квартиру они вместе уберут, и узнает, когда
отлетает грузовая ракета на Марс, чтобы отправить баночку собственноручно
замаринованных грибков сыну - обычное дело. Но вот выходит на манеж
собачка и делает то, что велят ей делать зрители, - и все аплодируют,
потому что люди не изменились, и собаки не изменились, и осознают, что
собаки не могут найти седьмой ряд, двенадцатое, место и лизнуть девочку с
красным бантом в правое ухо.
И все содрогаются, когда Ивонна с матерью несутся под куполом, потому
что каждый представляет, как страшно, когда под тобой пятнадцатиметровая
пропасть. Нет, они не представляют, каким далеким кажется манеж с этой
высоты, они никогда не были под куполом цирка. Но они знают, что у многих
кружится голова, когда нужно встать на стул, чтобы сменить
электролампочку. Зрители... Я каждый раз стою внизу и обмираю от ужаса и
гордости за них, когда эти две женщины буквально парят в воздухе.
Ну, появился у меня еще один пудель. Вот она - Чапа. Успокойся,
успокойся, дурочка. Три кошки, и стал я главой, таким образом, большого
семейства...
- А Ивонна? - спросил я.
Шухмин вздохнул:
- Это сразу и не объяснишь. В тот самый момент, когда я почувствовал,
что влюбляюсь в нее отчаянно, она сказала, что... В общем, это долгая
история. Любовь под куполом цирка или возможна ли счастливая семья, когда
один посвятил себя собакам и кошкам, а другой полетам в воздухе.
Мы все еще находились на стадии обсуждения этого вопроса, когда в один
прекрасный день часы, на моей руке вдруг громко запищали. И было это в тот
самый момент, когда я громко выговаривал Чапе и Тигру. Тигр - это мой
полосатый, кот. И полосы у него тигриные, и характер тигриный, Дерутся они
бесконечно, но, к счастью, не очень свирепо. Выступали мы тогда в
Сосновоборске.
- Ладно, - говорю, - валите отсюда, звери, надоели вы со своими
конфликтами. Хуже животных. - Снимаю часы, нажимаю на "связь" и отвечаю: -
Шухмин слушает.
- Наконец-то, здравствуйте, товарищ Шухмин, - говорит кто-то по-русски
с изрядным акцентом. - О вами говорит профессор Танихата из Космического
Совета.
- Очень приятно, - отвечаю, а сам прикидываю, кто именно меня
разыгрывает, потому что, как вы понимаете, никаких особых дел у рядового
артиста цирка со Всемирным Космическим Советом, который решает вопросы
путешествий, исследований и контактов в космосе, нет.
- Товарищ Шухмин, прежде чем обратиться к вам с просьбой, позвольте
спросить вас: вы действительно понимаете язык животных?
Теперь я уже точно знал, что кто-то меня разыгрывает. Космический Совет
- одно из самых уважаемых учреждений во Всемирной федерации. Они, конечно,
сгорают от нетерпения узнать, как я работаю. Я решил, что это Жюль
Чивадзе, знакомый клоун. Поразительный имитатор, и вообще я уверен, что из
него вышел, бы прекрасный драматический актер. И розыгрыши у него какие-то
милые, симпатичные.
- А как же, дорогой Жюль, а как же, - прыснул я. - Вы же...
- Простите, товарищ Шухмин, - обиженно произнес Жюль, потому что я
теперь был уже уверен, это именно он. И говорил он с еще большим акцентом,
- меня зовут не Жюль, а Кэндзи. Профессор Кэндзи Танихата, сейчас я
очередной председатель Совета.
Он произнес имя "Жюль" как "Жюрь". Да, Жюль очень приятный человек, но
в этот момент у меня было острое желание послать Жюля подальше, потому что
Тигр опять начал шипеть и выпускать коготки, а Чапа соответственно лаять.
- Ну ладно, что ты хочешь, старина? - спросил я.
- Гм... - произнес мой собеседник, - признаюсь, я не рассчитывал, что у
нас сразу возникнут такие... закадычные отношения. Ну что ж, старина - так
старина.
Это уже не было похоже на Жюля. У него розыгрыши продолжаются максимум
десять секунд. Через десять секунд он сам начинает смеяться.
- Значит, вы не Жюль? - неуверенно спросил я.
- Я вам могу еще раз представиться: профессор Кэндзи Танихата,
очередной председатель Космического Совета.
Не знаю, что именно убедило меня - интонации ли голоса, какое-то
благородство, но я уже готов был поверить собеседнику.
- Простите, - пробормотал я. - Я сразу... так неожиданно... и потом...
- Понимаю, товарищ Шухмин, я бы на вашем месте тоже решил, что это
шутка. И тем не менее я не шучу. Мои коллеги и я очень хотели бы знать,
действительно ли вы обладаете способностью понимать язык животных. Правда
ли это?
- Да, как будто что-то в этом роде у меня получается.
- Отлично, отлично, - оживился мой собеседник. Он произносил слово
"отлично" как "отрично". - Собственно, я не сомневался в этом. Член Совета
доктор Иващенко очень живо рассказывал нам об одном вашем выступлении.
- Да, но...
- Прошу прощения. Сейчас я все объясню. Совет как раз ищет человека,
наделенного таким даром, и мы бы мечтали познакомиться с вами и объяснить,
что к чему. Причем все это не терпит отлагательства. Скажите, товарищ
Шухмин, как вам было бы удобнее - чтобы мы прилетели к вам или вы
предпочтете слетать в Париж, сейчас Совет заседает в Париже.
Бедная моя голова шла кругом. Она уже давно начала вращаться вокруг
своей оси, с того самого момента, когда бородатый Пряхин ворвался в мой
тихий мирок и взорвал его покой. Ускорила вращение и Ивонна, окончательно
вскружив мне голову. А теперь тысячах в пяти километрах от меня
председатель Космического Совета ждал моего разрешения прилететь ко мне. А
Тигр и Чапа продолжали банально ссориться, и я показал им кулак.
Ах, слаб, слаб человек, и даже в звездные свои минуты трудно бывает
выскочить из привычной наезженной колеи. Конечно, я должен был немедленно
лететь в Париж. Космический Совет - шутка ли. С другой стороны, так
хотелось, чтобы Ивонна увидела, кто ко мне пожаловал. Чтобы ее загадочные
глаза вылезли бы на ее очаровательный лобик от изумления.
- Если бы вы... конечно, я понимаю...
- Сегодня же вечером, с вашего разрешения, мы будем у вас, - сказал мой
собеседник. - Пожалуй, так Даже лучше. Ваши животные будут работать в
привычной обстановке. До вечера, товарищ Шухмин.
8
- Я стоял, раскрыв рот, как деревенский идиот, и смотрел на замолкшие
часы, - продолжал свой рассказ Шухмин. - Невероятность происшедшего никак
не укладывалась в сознание. Наоборот, с каждой минутой оно казалось все
менее реальным. Голос профессора еще звучал в моих ушах, но становился все
менее реальным, таял под напором недоумения. Сомнений. Скепсиса. Этого же
просто не могло быть. Председатель Кос-ми-чес-ко-го Со-ве-та. Мне. В
Сосновоборск. Юрию Шухмину. "Отрично". "Сегодня же прилетим к вам". Чушь.
Хотя бы потому, что этого не, могло быть. Но я пока что еще ни разу не
страдал от галлюцинаций. От приступов глупости - да. Нерешительности - еще
как. Внутренней душевной неприбранности - почти постоянно. Но галлюцинаций
не было.
Боже, как я глуп! Я буквально перелетел через комнату, кинулся к своему
портативному компьютеру, дрожащей рукой нажал на клавиши и завизжал:
- Космический Совет, где он сейчас заседает и кто председатель?
- Космический Совет заседает сейчас в Париже, - через несколько секунд
ответил компьютер. - Председатель - профессор Кэндзи Танихата.
- Спасибо, ящичек, - сказал с чувством и погладил серебристый бочок
моего "Эппла".
Может быть, я никогда не совершу полет с Ивонной под куполом цирка, но
я влетел в ее номер.
- Юрка! - испуганно пискнула Ивонна, уронив от неожиданности свой
золотой цирковой костюм, который она держала на коленях. - Что с тобой? Ты
болен?
- Болезнь еще не основание, чтобы врываться к дамам без стука, -
назидательным тоном заметила ее мама, стоявшая в этот момент на голове.
При этом она сделала неодобрительный жест ногой. - Ивонна, припомнишь еще
матушку, он сделает тебя несчастной.
- Руфина, - с достоинством сказал я, - я никогда не спорю с женщинами,
стоящими на голове. Они в таком положении не понимают, где верх и где низ.
Но я пришел не для того, чтобы спорить.
- Мама, он пришел сделать мне очередное предложение, - гордо сказала
Ивонна. - По моим подсчетам, тридцать шестое.
- Держись, дитя, хотя бы до пятидесятого. Главное - девичья гордость.
- Милые дамы, - торжественно сказал я. - Не надо спорить. Я
действительно пришел просить вас, но не руки Ивонны. Я пришел просить о
помощи.
- Что-нибудь с животными? - быстро спросила Ивонна.
- Нет. Сегодня вечером у меня будут гости, и мне нужно как-то принять
их.
- Ха, - сказала Руфина, потеряла равновесие и упала на пол, - он еще не
женился на тебе, а уже норовит эксплуатировать нас.
- Я говорю совершенно серьезно. Сегодня ко мне прилетают председатель и
члены Космического Совета.
Может быть, я произнес эти слова с такой торжественностью, может быть,
они понимали, что так не шутят, но обе женщины округлили глаза и изумленно
уставились на меня.
- Космический Совет? - с благоговейным ужасом переспросила Ивонна, и не
было для меня в мире слаще музыки, чем этот голос. - К тебе?
- Детка, твой жених острит, - сказала Руфина, приходя в себя.
- Нет, я не острю, милые дамы. Действительно ко мне прилетают члены
Космического Совета.
- К тебе - члены Космического Совета? - еще раз спросила Ивонна.
- Юра, вы настаиваете, что не острите?
- Абсолютно настаиваю. Кроме того, это было бы совершенно неостроумно.
- Но тогда...
- Тогда это значит, что я не шучу. Они действительно будут здесь
вечером. Возможно, они успеют на вечернее представление, но я думаю,
успеют они или нет, все равно мы должны принять их.
- Юрочка, - сказал Руфина, и сарказм вытаивал из ее голоса на глазах, -
вы полагаете, Космический Совет очень интересуется вашими кошками и
собаками?
- Я не полагаю, - сухо отчеканил я, - я это просто знаю. Мне сказал об
этом сам председатель профессор Танихата. Впрочем, если у вас есть более
важные дела, чем прием Космического Совета, я позвоню в ближайшее кафе.
Я не мог сердиться на женщин за недоверчивость. Разве я сам только что
не назвал профессора Жюлем и стариной? Просто все мы постоянно и
автоматически оцениваем поступающую информацию с точки зрения ее
правдоподобия. Своего рода фильтр правдоподобия в наших мозгах. И сквозь
этот фильтр мысль о том, что некто Юрий Шухмин, он же Юра, Юрочка и Юрка,
малоизвестный артист цирка, выступающий с кошками и собаками, человек,
делающий предложение Ивонне руки с постоянством календаря, вызывает острый
интерес Космического Совета, проходить никак не желала. Но в конце концов
фильтры не выдержали, и обе Черутти всполошились, закудахтали, заметались
по комнате.
- Но у нас же ничего нет, - застонала Руфина. - Или угощать их грибным
супом, который я сварила еще вчера?
- Мама, помолчи, никакого грибного супа нет, я съела остатки ночью.
- Чудовище, она тайком ест по ночам суп! Что от тебя можно ждать после
этого?
Они всплескивали руками, ссорились, смеялись и придумывали меню. Меня
отрядили за продуктами. Я помчался в ближайший магазин и по дороге думал,
зачем я понадобился Совету.
Перед магазином был небольшой сквер. По сочной траве ползал садовник с
тихим жужжанием. Я подошел к нему и подставил ногу. Садовник остановился
перед ней и сказал недовольно "простите", объехал ногу и зажужжал громче,
набирая скорость.
На колпаке у него белой краской был выведен корявый номер 36. Почему-то
именно этот корявый номер, выведенный, очевидно, нетвердой рукой
сосновоборских озеленителей, окончательно убедил меня, что я не сплю и не
галлюцинирую.
Потом я что-то убирал, составлял какие-то столы, что-то чистил, в
общем, выполнял роль домашнего робота, и думать было некогда.
А перед самым началом вечернего представления, когда я готовил своих
зверей к выходу, ко мне в комнату ворвался Франческо. Он был взлохмачен,
щеки его пылали:
- Юра, у нас на представлении присутствуют члены Космического Совета,
представляете? Вы можете это представить?
Я ответил, что вполне представляю, что еще днем знал об этом.
Ну-с, представление прошло вполне благополучно, а после него я
познакомился с приезжими, и профессор Танихата рассказал мне о космограмме
с Элинии. Когда Танихата кончил, другой член Совета Иващенко спросил меня:
- Похоже, вы действительно обладаете уникальной способностью
устанавливать контакт с животными. Ограничиваются ли эти способности
кошками и собаками? Или, скажем так, приходилось ли вам вступать в контакт
с другими животными, кроме ваших питомцев?
- Да, конечно. Это же цирк. Сейчас у нас в труппе работает, например,
группа индийских слонов.
- И вы... можете разговаривать с ними?
- Ну, разговаривать - может быть, не совсем то Слово. Это ведь не
разговор, а мысленный обмен.
- Обмен чем?
- Эмоциями, образами, информацией.
- Расскажите, товарищ Шухмин, как это получается. Чуть подробнее. Вот
вы подошли к слону. Представьте, что я слон.
Все заулыбались, а я наморщил лоб. Мне всегда было безумно сложно
переводить мысленный контакт с животными на человеческий язык.
- Я подхожу к слону и как бы включаюсь в него. Я чувствую, когда связь
есть. Это... похоже на какую-то гулкость в голове, какой-то еле уловимый
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг