- Во-вторых, меня поразил тот факт, что господин старший
охотник... потерял память одновременно с сопровождавшим его
охотником.
- Разумно. И как же вы истолковываете это совпадение?
"Все, - подумал Ун, - хватит, не переигрывай".
- Не знаю, господин Отец.
- Скажите, если я правильно понял из отчета, оххров нашли
вы?
- Так точно, господин Отец. Я и охотник Лик Карк.
- Молодцы. И вы же взяли на себя командование охотой,
когда увидели, что старший охотник не способен выполнять
свои обязанности?
- Да, господин Отец.
- Ну что ж, вы поступили правильно. Благодарю. Идите.
- Повинуюсь, господин Отец.
Ун Топи вышел, а Отец медленно прошелся по комнате.
Странно, странно. Все факты, казалось бы, находят свое логи-
ческое объяснение, и все же в их узоре чувствовалась ка-
кая-то связь. Но какая? Если бы только понять ее, уловить
некий замысел в узоре фактов...
Он вздохнул и вызвал помощника. Помощник замер, приоткрыв
клюв.
- Какие последние сообщения?
- Отмечены странные метаморфозы...
- А точнее?
- Двенадцать асов высших секторов переведены машиной, да
будет благословенно имя ее, в низшие секторы. Семнадцать
асов переведены из низших секторов в высшие.
- С каких пор это стало новостью, которую нужно доклады-
вать Отцу Онира? - раздраженно спросил Гали Пуы.
Он и не подозревал, что в нем скопилось столько недоволь-
ства. Очевидно, из-за неудавшейся пока попытки понять, что
именно беспокоит его в последней охотничьей экспедиции на
Оххр.
- Прошу прощения, господин Отец, но все семнадцать - из
секторов с девятого по четырнадцатый...
- Ну и что же? Благодаря машине, да будет благословенно
имя ее, наше общество достаточно подвижно в социальном пла-
не, и каждый получает по заслугам.
- Прошу прощения, господин Отец, эти асы переведены сразу
в высшие три сектора.
- Что-о? Да вы что, смеетесь надо мной? Перескочить сразу
через десяток секторов? Вы что-то путаете...
Но он знал, что помощник не путает. Еще один непонятный,
но зловещий штрих в странном узоре фактов. Он почувствовал,
как у него заледенели ноги, словно он находился на наружной
стене, когда дует промозглый вечерний ветер. Спокойнее, спо-
койнее, Гали, сказал он мысленно себе, десяток или два ду-
рацких метаморфоз - это еще не повод впадать в панику. Быва-
ли ошибки и раньше. Машина не безгрешна, он-то это прекрасно
знает. Даже при самом тщательном уходе кристаллы принимают
иногда непонятные решения. Было время, когда они пытались
проверять решения машины, но выяснилось, что для этого нужна
такая же машина, не меньше, и попытки были оставлены.
- К сожалению, господин Отец, факты проверены и перепро-
верены. Мало того, я по собственной инициативе посмотрел,
нет ли каких-либо особых заслуг среди поднятых. Увы, сама
машина, да будет благословенно имя ее, не смогла отыскать
никаких заслуг.
И снова Гали Пун почувствовал, как у него мерзнут ноги и
по спине начали разгуливать знобливые мурашки. Будь они все
прокляты, бестолочи, не могут уже поддерживать нужную темпе-
ратуру у Отца Онира!
- Послушайте, вы! - крикнул Гали Пун. - Почему здесь та-
кой холод? Вы что, хотите, чтобы я собственноручно отослал
вас к буллам? Вы и так мычите!
Помощник склонил голову набок. Только не двигаться. Заме-
реть, как, говорят, замирают оххры у себя на планете. Ждать,
пока начальственный гнев пронесется, как утренний ветер по
улицам города.
- Кто устанавливал температуру в помещении Отцов? - со
зловещим спокойствием спросил Гали Пун.
- Простите, господин Отец, я не понял вашего вопроса...
- Ах, простите, господин помощник, я, разумеется, неясно
выражаю свои мысли, - почти ласково прошептал Отец и тут же
ударил кулаком по столу. - Кто, я спрашиваю, устанавливает
температуру в моей комнате?
- Как - кто? Машина, господин Отец. Кроме того, с вашего
разрешения, температура совершенно точно соответствует нор-
ме.
Ах да, конечно, сразу успокоился Отец, он же совершенно
забыл, что теперь машина решает почти все. Хорошо хоть, что
Отцы неподвластны этому чудовищу и только они могут истолко-
вывать решения кристаллов. Не выходить из себя, пусть это
делают глупцы и невежды. Он, Гали Пун, умеет сохранять при-
сутствие духа и ясность ума в любых передрягах. Онир слишком
велик и могуч, чтобы пугаться нескольких десятков необъясни-
мых метаморфоз...
И все же спокойствие не приходило, несмотря на все закли-
нания. Сегодня два или три десятка непонятных метаморфоз,
два или три десятка сбитых с толку, потрясенных, ликующих
асов, а завтра? Он вдруг ясно представил себе хаос, который
может охватить прекрасный и стройный в своей гармонии мир,
называемый Ониром, если в нем начнут происходить такие вещи.
Гармония не может быть непредсказуема. Гармония гибнет от
соприкосновения с хаосом, потому что хаос изначален, а гар-
мония - это то, что вырвано в борьбе с хаосом поколениями
его предков, предков, которые привезли на Онир первых охх-
ров, построивших машину.
Гармония Онира была прекрасна в своем совершенстве. В
центре ее - машина, знающая все, считающая и рассчитывающая
все. Ее решения истолковывают Отцы, и в первую очередь он,
Гали Пун. Он, именно он, ощущает на себе тяжкое бремя от-
ветственности. Все, все смотрят на него, все ждут его реше-
ний, от владельцев заводов, чье богатство дает им наследс-
твенный высокий сектор, до тупого работника четырнадцатого
сектора, стоящего в одном шаге от буллов.
И вся эта махина - на нем, на Гали Пуне. Хорошо хоть, что
есть машина. Но много, пожалуй, даже слишком много в послед-
нее время стало зависеть от работы пяти кристаллов в подзе-
мелье Совета Отцов. Практически все. Но что делать, это пла-
та за невыразимо прекрасную гармонию, всеобщую сцепленность
и четкость жизни Онира. И именно поэтому поломка даже одной
шестеренки ужасна. Один сломанный зуб нарушает плавное вра-
щение соседней шестеренки, та в свою очередь не войдет в за-
цепление со следующей, и в гигантском отлаженном механизме
послышатся зловещий хруст и скрежет...
Как счастливы простые асы, верующие в непогрешимость ма-
шины, как спокойны и благостны их дни и ночи! А он, Гали
Пун, один из Отцов Онира, должен страдать, оплачивая их спо-
койствие бременем знания и сомнений...
Он глубоко вздохнул, посмотрел на помощника, который
по-прежнему неподвижно стоял перед ним, приоткрыв клюв.
- Что еще?
- Семь заторов в движении пассажирских и грузовых плат-
форм, перебои с выработкой энергии, господин Отец.
Нет, все-таки в непонятных деталях узора вещей угадыва-
лась зловещая закономерность. Выключение поля последним ос-
тавшимся оххром. Это странное безумие старшего охотника,
сбои в работе машины, хотя ее обслуживают только что достав-
ленные оххры... Проверить оххров? Никчемное дело. Никогда
никому не удавалось вступить с оххром в контакт. Оххр или
делает свое дело, или выключает поле. Он непроницаем.
Гали Пун вспомнил живые глаза охотника. Гм, пожалуй,
слишком живые глаза. Опыт подсказывал ему, что слишком живые
глаза плохо вписываются во всеобщую гармонию.
- Найдите в группе охотников, которые вернулись с Оххра,
толкового аса. Пожалуй, я даже подскажу вам, кого именно
прислать ко мне. В отчете я прочел, что один из охотников
был недоволен, когда этот Ун Топи принял на себя командова-
ние. Я бы хотел с ним поговорить.
- Слушаюсь, господин Отец.
- Нет, ты только посмотри, мама! - кричала Чуна, перебе-
гая из комнаты в комнату. - Целых четыре! Я никогда даже не
предполагала, что у асов могут быть такие храмы! И в каждой
комнате по контакту! Ой, смотри! - Она пробежала по стене,
остановилась у самого потолка. - Ты не представляешь, какие
гладкие стены! Присоскам прямо щекотно прижиматься к ним.
- Не бегай по потолку, асочка, - сказала мать Чуны, - это
вообще неприлично для асы в твоем возрасте, а кроме того, не
забывай, что мы теперь живем в первом секторе. Ты понимаешь,
асочка, что это такое? Я так глазам своим не верю. Вот уже
второй день, как мы здесь, а я от зеркала оторваться не мо-
гу. - Она подошла к зеркалу, посмотрела на золотой знак на
шее, поправила его.
- Я сама не могу поверить, что мы теперь в первом секто-
ре. Почему мы? Почему не кто-то другой? За что?
- Молчи, Чуна! Что ты понимаешь! - закричала аса. - Я
знаю, знаю, что среди молодых асов сейчас ходят разговоры,
что попасть в высшие секторы - это дело случая. Так вот, все
это пустое щелканье клювами, поняла? - Мать Чуны говорила с
тихой яростью, клюв ее подрагивал от возбуждения. - И если
тебе будут нашептывать завистники, что, мол, вы попали в
первый сектор случайно, выклюнь им глаза, бесстыжим этим
буллам! Твой отец - достойнейший ас, и я всегда верила в не-
го, знала, что раньше или позже машина, да будет благосло-
венно имя ее, отметит его достоинства: и то, что он никогда
не жаловался, никогда ни к чему не стремился, никогда ничего
не хотел, никогда не высовывал клюв, никогда ни о чем не ду-
мал и всегда жил по правилам, поняла? Когда я сказала ему,
что какой-то будущий булл, с которым ты познакомилась на
улице, хочет быть программистом, разве он не помчался тут же
к контакту, чтобы доложить машине, да будет благословенно
имя ее?
"Лик Карк", - произнесла про себя Чуна. Слова были легки-
ми, прозрачными, как туман. Они таяли, и в клюве почему-то
ощущался горький привкус... Да, теперь мать расхваливает от-
ца, а когда их спустили из восьмого сектора в девятый, на
нее посмотреть было страшно, два дня к рациону не притраги-
валась... А ведь отец такой же... Нет, мама, наверное, пра-
ва, машина, да будет благословенно имя ее, всех оценивает по
заслугам... Лик Карк... что с ним, где он сейчас? Какой он
был... порывистый... грубый... Но как он смотрел на нее, ши-
роко открыв все четыре глаза... И жутко становилось от этого
взгляда, и мурашки по спине начинали бегать, и сердце зами-
рало, и все равно было так сладко, так необыкновенно, что
хотелось плакать... Где ты, бедный Лик?
Она представила его в виде жирного, волосатого булла,
ползающего по канавам, и почувствовала, что на глазах ее
выступили слезы. Бедный, бедный Лик... Конечно, он сам вино-
ват: зачем он хотел встречаться с ней, хотел стать програм-
мистом, ведь хотеть нехорошо, невежливо...
- Ты что, асочка? - нежно спросила мать Чуны и ласково
потерлась клювом о шею дочери.
- Ничего, - ответила Чуна, - так просто...
- Мне тоже моментами становится грустно. Особенно когда я
думаю о том, как долго мы ждали этого момента. Но это плохо,
Чуна. Сегодня, как только я спустилась по стене на улицу, я
увидела здоровенного стерегущего. И знаешь, что произошло?
Угадай!
- Не знаю...
- То-то же, асочка! Он увидел мой золотой знак и тут же
вытянулся передо мной! Вот что он сделал, асочка ты моя! -
Она гордо вскинула голову, так, чтобы подбородок не закрывал
золотой знак на шее, и важно прошлась по комнате, так же
важно и надменно поднялась по стене, медленно прошествовала
по потолку.
- Ну вот, - сказала Чуна, - а мне говорила, что ходить по
потолку нехорошо, невежливо.
- Все ты запоминаешь, лапсун глупый!.. О, сколько уже
времени! Включи контакт, посмотрим машинные известия, потом
вознесем вечернюю благодарность. Я думаю, отец придет с ми-
нуты на минуту. Поставь-ка рацион подогреть.
Чуна достала рацион. Целых три контейнера выдают им те-
перь, и какие тяжелые! Она даже понятия не имела, что у асов
есть такая еда. Так прямо и тает во рту, не надо подолгу пе-
ретирать каждый кусок клювом, как их старый рацион.
- Ой, что это? - вскрикнула мать Чуны, когда экран кон-
такта вспыхнул серебристым цветом.
Чуна чуть не выронила от испуга контейнер с рационом и
посмотрела на экран. О машина, да будет благословенно имя
ее! На экране контакта несколько буллов что-то мычали, уда-
ряли себя грязными руками в волосатую грудь. Глаза их ничего
не выражали, и они то и дело жалобно моргали.
- Что это? - повторила мать Чуны. - Сколько себя помню,
сроду не показывали по контакту буллов.
- Какие ужасные!.. - прошептала Чуна.
Она смотрела на экран и почему-то не могла отвести взгляд
от одного булла, у которого был обломан клюв. Ужас, отвраще-
ние и жалость переполняли ее, и она почувствовала, как под-
нимается к горлу тошнота. Сейчас мне будет плохо, подумала
она, но все равно - продолжала смотреть на булла с обломан-
ным клювом. Ей показалось, что он был моложе других и глаза
его не такие пустые. Зачем, зачем показывают в машинных но-
востях буллов? Это же нехорошо, невежливо. Воспитанные асы о
буллах не говорят. И тут Чуна сообразила, что критикует ма-
шину, да будет благословенно имя ее, потому что кто же еще
решает, какие вещи показывать в машинных новостях, как не
машина, да будет благословенно имя ее.
От этой мысли голова ее закружилась, она почувствовала,
что вот-вот упадет. Тошнота неудержимо поднималась к горлу.
Нехорошо, когда аса вырвет, невежливо, подумала она и поте-
ряла сознание.
- Скажите, - Гали Пун пристально посмотрел на Вера Крута,
вытянувшегося перед ним, - вы ведь принимали участие в пос-
ледней охоте на оххров, не так ли?
- Так точно, господин Отец.
"Вот булл! - подумал охотник. - Знает же прекрасно, мер-
завец, что я только что вернулся с Оххра, а играет, как с
опосликом". О машина, сколько же можно его терзать? Ну хоро-
шо, не подчинился сразу Уну и Лику Карку, когда старший рех-
нулся, так ведь, с другой стороны, они сами себя назначили,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг