и у них. А здесь "так что, альмагеля так и нет до сих нор"!
Господи, что за чушь в голову лезет, подумал Александр Яков-
левич. И это вместо того, чтобы предложить что-нибудь гостю.
- Чаю выпьете? - спросил он старичка.
- Простите, никогда не пробовал, - строго ответил гость и
пожевал губами.
- Как, вы никогда не пили чая?
Александр Яковлевич тихонько засмеялся. И не только пото-
му, что перед ним сидел старичок, никогда - если этому можно
поверить - не пивший чая, а еще и потому, что он не ошибся:
все на свете перевернулось вверх дном, и это вовсе не пугало
его, а наполняло нетерпеливым детским томлением - вот сей-
час, сейчас придет дед-мороз и принесет что-то необычное.
Вот сейчас вылетит волшебная птичка, взмахнет крылом, и все
завертится в веселой кутерьме, в которой не будет ни шести-
десяти семи лет, ни стариковского одиночества с казенной жи-
денькой заваркой.
- Да, я никогда не пил чая, - с вызовом отчеканил стари-
чок. - Как, впрочем, и кофе, алкогольные и безалкогольные
напитки, а также воду. Я вообще никогда ничего не пил и не
ел и более того - не собираюсь.
- Позвольте, позвольте, - принимая игру, сказал Александр
Яковлевич, - а альмагель, который вы требовали у меня с нас-
тойчивостью ошалевшего от безделья пенсионера?
- И альмагеля я никогда не пил.
- А чем же вы лечите свою кислотность и свой, если не
ошибаюсь, дуоденит?
- У меня нет ни повышенной, ни пониженной кислотности и
нет воспаления двенадцатиперстной кишки, потому что у меня
нет двенадцатиперстной кишки.
- Это вы серьезно?
Александр Яковлевич хотел было прыснуть - человек без ду-
оденума не может жить, это же элементарно, - но тут же
вспомнил шею старичка и удержался.
- Вполне. Я вам скажу даже больше: у меня вообще нет ни
одной кишки, ни толстой, ни тонкой, ни прямой.
- А желудок? Желудок, надеюсь, у вас есть?
- Боже упаси! Никаких желудков и прочей ерунды.
- Зачем же вы терзали меня альмагелем и лгали насчет бо-
лей и изжоги?
- Мы готовили вас.
- Готовили? К чему?
- К тому, о чем я собираюсь просить вас.
- Странная, однако, у вас подготовка...
- Нисколько. Просто просьба наша настолько по вашим зем-
ным понятиям необычна, что мы старались как-то расшатать
подпорки обычного, смешать координаты привычного.
- Тогда вы преуспели, - весело сказал Александр Яковле-
вич. - После вашего посещения мне все время кажется, будто я
без устали катаюсь на аттракционе "мертвая петля". Все пере-
вернулось вверх дном.
- Прекрасно. Тогда я могу изложить вам нашу просьбу. Вы
обратили внимание на выражение, которое я только что употре-
бил: "по вашим земным понятиям"?
- Да, конечно. Вы же не отсюда, я это сразу понял. Вы -
оттуда. - Александр Яковлевич поднял палец и показал на по-
толок, туда, где над ним жили Рябушкины.
У главного Рябушкина, человека хотя и пьющего, но тихого,
была одна странность: он любил передвигать мебель, причем
делал это в самое неподходящее время. Вот и сейчас в ночной
тиши вдруг послышалось громыхание. Шкаф, автоматически опре-
делил Александр Яковлевич.
- Вы не ошиблись, - сказал старичок. - Вы нам нужны.
- Там? - спросил Александр Яковлевич и снова показал
пальцем на потолок.
- Да.
- Отпадает, - вздохнул заведующий аптекой.
Нет, он, конечно, не собирался так сразу отказываться, но
нельзя же, с другой стороны, с места в карьер кричать "ура".
Да и аптеку жаль. Назначат заведующим, конечно, Люсеньку.
Девушка славная, спора нет, но, к сожалению, безынициатив-
ная, вяловатая. С таким характером из облуправления аспирин
не выбьешь...
- Почему?
- Я не могу бросить аптеку. Я отдаю себе отчет, что апте-
ка в районном центре - не бог знает какая важная вещь по
космическим масштабам, но я проработал в ней всю жизнь. Я
прожил свою жизнь не в космосе, а в Приозерном, а это, сог-
ласитесь, не совсем одно и то же.
- Вам и не придется бросать свою аптеку, где не всегда,
между прочим, есть альмагель...
- А где он есть всегда? Вы скажете, в Москве? Ничего по-
добного! Далеко не всегда! Может быть, у вас там? - Он пока-
зал на потолок, грохот над которым внезапно стих.
- Увы, у нас там тоже нет альмагеля. Но дело не в альма-
геле. Как я вам уже сказал, вам не придется бросать свою ап-
теку, получившую, насколько я знаю, в прошлом году переходя-
щее знамя областного аптекоуправления.
- Вы хотите поручить мне какое-нибудь дело здесь? Отпада-
ет. Поработайте на моем месте да плюс еще все общественные
нагрузки - уверяю вас, в шестьдесят семь лет остается не так
уж много сил.
- Вы все время не даете мне закончить мою мысль. Вы уле-
тите с нами и одновременно останетесь здесь.
- Раздвоение личности?
- Мы заберем с собой вашего двойника.
- Отлично! - вскричал Александр Яковлевич. - А скажите, у
меня тоже не будет кишок?
- Не будет, - серьезно покачал головой посетитель.
- Стало быть, не будет и колита?
- Не будет, - еще решительнее подтвердил пришелец.
Александр Яковлевич не раз уже подозревал, что человек
он, в сущности, отчаянный. Окружающие, правда, этого не за-
мечали. Разве что партнеры по преферансу пожимали плечами и
поднимали изумленно брови, когда он вдруг ухарски объявлял
мизер на карте, на которой человек нормальный скромно бы
спасовал. Вот и сейчас он нисколько не колебался, не сомне-
вался, не боялся и не терзался странностью предложения. Дво-
иться так двоиться. Лететь так лететь. И неважно, что все
это сильно смахивает на бред, на галлюцинацию, - может быть,
он рожден вовсе не для аптеки, а для космоса.
Четырнадцатиметровая комнатка в доме номер семь по улице
Максима Горького гудела от предвкушений дальних странствий.
- После того как я уйду, вы, то есть остающийся Александр
Яковлевич, тотчас забудете о нашем разговоре. Так нужно.
- Раз нужно - значит, нужно.
Посетитель кивнул и пошел к двери. Александр Яковлевич
закрыл за ним дверь и тут только сообразил, что принимал
гостя в ночной пижаме. А почему бы ему не быть в ночной пи-
жаме в собственной комнате в начале двенадцатого, когда дом
уже спит и даже старший Рябушкин перестал двигать мебель? И
почему вообще он должен думать о пижаме? И почему не ложится
спать, когда собирался это давным-давно сделать?
7
Скоро на озере надо будет светофоры ставить, подумал Па-
вел, поворачивая свою "казанку", чтобы не задеть неуклюжую
надувную лодку.
- Возьмите нас на буксир, дяденька! - озорно крикнула ему
девчушка в голубом купальнике.
- Тороплюсь, тетенька! - буркнул Павел и направил лодку в
заливчик.
Это было единственное место, куда добраться по берегу бы-
ло трудно - заливчик и полуостров выходили на земли лесопи-
томника - и где поэтому можно было найти местечко пристать и
посидеть часок-другой у костерка. Во всех других местах ора-
ли дети, ревели транзисторы и "Жигули" и визжали в воде юные
купальщицы, подманивая к себе юных купальщиков. Хорошо, что
он выбрался наконец на озеро. Ему позарез нужно было побыть
наедине с собой, чтобы хоть как-то рассортировать, разложить
по полочкам целый ворох каких-то странных, ни на что не по-
хожих фактов, которые обрушились на него за последнюю неде-
лю. Факты были настолько нелепые, что не влезали ни на одну
полку в его сознании и торчали в голове вкривь и вкось, ме-
шали нормально работать и думать.
Они тем более раздражали Павла, что но натуре он был
склонным к порядку человеком, и набросанные в беспорядке ве-
щи раздражали его. А в голове его образовалась настоящая
свалка: и двойник мужа Татьяны Осокиной, который вопреки
доктору Бухштаубу никак не походил на летающую тарелку, и
фотография пятиногой собаки, и ночной визит шефа, испуганно-
го безухой кошкой.
Рыба сегодня не брала. Он постоял на двух своих самых за-
ветных ямах, побросал спиннинг, но за три часа поймал всего
одну щучку, скорее даже щуренка. А может быть, он был слиш-
ком рассеян. Рыба не любит, когда ей дарят лишь часть внима-
ния. Рыба любит, когда думают только о ней. Но сегодня даже
самые отборные окуни и похожие на ихтиозавров щуки не могли
бы соревноваться с многопудовой кошкой, которая, так же как
и многоногая собака, по кличке Мюллер, умела вытягивать и
втягивать в себя разные части тела.
В сотый раз он пытался рассортировать весь этот фантасти-
ческий набор, и в сотый раз его сознание отказывалось рабо-
тать. Оно пробуксовывало на месте, как бульдозер, который не
в силах сдвинуть чересчур большую груду земли.
Или все это бред, чушь собачья, или эти фантомы сошли со
страниц Гофмана или какого-нибудь фантастического романа.
Или они сошли не со страниц книги, а с космического корабля,
прибывшего из далекого мира.
Самым приемлемым вариантом была, нет слов, чушь. Точнее,
чушь собачья. Вариант этот был необыкновенно привлекатель-
ным, даже соблазнительным. Он так и манил к себе. Да вот бе-
да: фото и ямка на твердом, как доска, диване Ивана Андрее-
вича. Эти вещи он видел сам, а Павлу вовсе не хотелось при-
ходить к выводу, что не следует доверять своим глазам.
Оставались пришельцы. Но пришельцы в Приозерном, шурую-
щие, так сказать, в районном масштабе, - это тоже была чушь.
И тоже собачья.
Он направил "казанку" к упавшей в воду ольхе, заглушил
мотор, и нос лодки влажно чиркнул по песку. Он спрыгнул за
борт, вытащил нос на берег и достал рюкзак с едой.
- Может быть, вам помочь? - послышался женский голос, и
Павел вздрогнул от неожиданности.
В кустах стояла Надя Грушина. Она стояла неподвижно, в
узеньком зеленом бикини, в котором он видел ее на спасатель-
ной башенке на пляже. На темно-зеленом фоне кустарника ее
волосы, схваченные светло-зеленым шнурком, казались совсем
светлыми. В глазах прыгали чертики, и нижняя губа ее слегка
подрагивала - вот-вот прыснет от смеха.
- Вы... как сюда попали? - с трудом спросил Павел.
Сердце его колотилось. "С ума ты сошел, старый пес, -
строго сказал он себе. - Девчонка, школьница". Перед глазами
его встало серьезное Сережино личико с лохмушками лупившейся
на носу кожи и упрямо сжатыми губами. "Я ее очень люблю", -
так как будто он сказал.
Павел набрал побольше воздуха в легкие и шумно выдохнул
его. Он всегда делал так, когда хотел успокоиться.
- Как я попала сюда? Какое это имеет значение? Сразу вид-
но: вы журналист - все вы должны знать. Или, может, вы недо-
вольны, что встретили меня? - Надя обиженно выпятила нижнюю
губу, отчего лицо ее сразу помолодело и она превратилась из
кокетливой девицы в девчонку. - Чего ж вы молчите?
Павел хотел сказать ей что-нибудь очень остроумное и ве-
селое, показать ей, на что он способен, и вместе с тем под-
черкнуть ту ничейную землю, которая разделяет его солидные
двадцать пять лет и положение с ее школьными семнадцатью.
Вместо этого он по-идиотски кашлянул и спросил:
- Ладно. Есть хотите?
- Ой, очень!
- Сейчас посмотрим, что мне матушка в рюкзак засунула. -
Он начал расстегивать выцветший зеленый рюкзак. - А Сережа
где?
- Сережка? Где ему, бедному, быть. Сидит, наверное, меня
на пляже караулит.
- А вы, значит, удрали от него?
- Во-первых, я вовсе не обязана сидеть около каждого
мальчика, который вбил себе в голову, что любит меня... А
во-вторых, я сейчас дежурю и сижу на своей башенке, а снизу
кто-нибудь обязательно глазеет на меня...
- Очень остроумно, - сказал Павел, вытаскивая бутерброды
с сыром и перышки зеленого лука.
Надина самоуверенность помогла ему стряхнуть оцепенение.
Тоже мне соблазнительница, все прямо глаз оторвать от нее,
видите ли, не могут!
- А я и не пытаюсь острить, - сказала Надя и взяла бу-
терброд, - это вы фельетоны пишете. Дело в том, что я не
совсем Надя, я ее двойник. Доказать вам?
- Ну-ну, попробуйте...
- С удовольствием.
С этими словами Надя начала расширяться, грузнеть, черты
ее лица на глазах менялись, волосы втянулись в голову.
Как уши у кошки шефа, мелькнуло у Павла в голове, и тут
он увидел, что из скомканного Надиного личика начинает прог-
лядываться лицо Ивана Андреевича. Главный редактор в зеленом
бикини. Но насладиться этим зрелищем Павел не сумел, потому
что шеф был уже в брюках, тех самых темносерых брюках, в ка-
ких он всегда являлся в редакцию. За брюками появился и пид-
жак.
- Ну как? - спросило существо, стоявшее перед Павлом, го-
лосом Ивана Андреевича. - Надеюсь, вы все поняли? Ведь вы
уже не раз и не два приходили в своих логических выкладках к
единственному возможному варианту. И каждый раз в нереши-
тельности останавливались. Точно так же, между прочим, как
Иван Андреевич.
Павел крепко зажмурился. "Я сплю, сплю, сплю, - заклинал
он себя. - Поплавал по озеру, зацепил щуренка и вот соснул
немного. Сейчас открою глаза и увижу свою добрую старую "ка-
занку", которую, между прочим, давно уже пора подкрасить.
Раз, два, три!"
Он открыл глаза и увидел "казанку", на треть вытащенную
из воды. И рядом - Ивана Андреевича, который стоял и смотрел
на него. Нет, сниться все это не могло. Космические пришель-
цы? Мысль укладывалась в сознании с трудом, неохотно, но на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг