Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   - Господи, Джим, разве мало ухлопали людей за последний миллион лет  за
менее серьезные идеи,  чем  контакт  с  внеземной  цивилизацией?  Забивали
камнями,  распинали  на  крестах,  сжигали,  вздергивали,   расстреливали,
загоняли в газвагены. Идея, брат Джим, - опасная штука. Это  не  ревность.
Любовь проходит, объект ее стареет, страсти угасают, а не  убитые  вовремя
идеи имеют тенденцию набирать силу. Нет,  брат  Джим,  если  кому-то  идея
контактов - я имею в виду и космические  и  земные  контакты  с  Советским
Союзом, - если кому-то такие контакты кажутся опасными, он пойдет на  все,
чтобы помешать им.
   - Да, конечно... - Поттер пожал плечами,  -  говорите  вы  красиво,  но
как-то...
   - Что "как-то"?
   - Не знаю... Чересчур... Ну, как  бы  сказать...  Выдуманно.  -  Поттер
обрадовался найденному слову и  уцепился  за  него,  как  малыш  за  подол
матери: - Выдуманно. Не настоящее это как-то...
   - Ага, не настоящее. А если бы старуха  Хамберт  подсыпала  Лине  из-за
ревности щепотку цианистого калия в  гороховый  суп,  тогда  это  было  бы
настоящее? Да, конечно, тогда бы это было  настоящее.  Или  если  бы  Лина
узнала, что Абрахам Лернер ограбил банк в Буэнас-Вистас. Увы,  брат  Джим,
мы с вами невысокого полета птицы. Копаясь в  нашем  дерьме,  мы  начинаем
думать, что это дерьмо - весь мир.
   - А убийство из-за идеи - это  что,  благородство?  -  Поттер  обиженно
нахохлился. Он был обижен за всех тех, с кем всю жизнь имел дело.
   - Нет, конечно. Но не в этом дело.  Я  хочу  сказать,  что  идеи  могут
вызывать такую же ненависть, как и какие-то более простые вещи. А здесь, в
Лейквью, как раз собрались люди, которые умеют ненавидеть идеи.
   - В каком смысле?
   - В самом буквальном. Они - ученые. Они должны знать цену идеям. А  как
только знаешь чему-то цену, ничего не стоит начать это  ненавидеть.  Взять
хотя бы Бьюгла. Как только начинает говорить  о  прогрессе,  возбуждается,
как шаман.  Поглаживает  свою  лысину,  чтобы  удержаться,  а  сам  внутри
клокочет. Кажется, замолчи он - и услышишь бульканье. Да и Абрахам  Лернер
не слишком жалует идею космических контактов. Он, пожалуй, относится к ней
поспокойнее, чем Бьюгл, но я тоже вполне могу представить его с паяльником
в руках.
   - Может быть, - вздохнул Поттер, - и все-таки...
   - Что, не убедил я вас? - улыбнулся лейтенант.
   - Если честно - нет.
   - Ну что ж, я еще и себя как следует не  убедил.  Но  тем  не  менее  я
думаю, стоит посмотреть.
   - Что посмотреть?
   - Посмотреть в их коттеджах - а вдруг  мы  найдем  парочку  хорошеньких
металлических линеечек?
   - Вы ж сами говорили, что если что и осталось от  изготовленной  бомбы,
так на дне озера.
   -  Это  верно,  говорил.  Но  вы  тут,  в  Буэнас-Вистас,  забываете  о
диалектике...
   - О чем?
   - О ди-а-лек-ти-ке. Взгляды меняются. Теперь появилась на  свет  версия
со второй бомбой и сразу начала пищать и требовать внимания...
   - Вы меня простите, Генри,  но  как-то  чудно  вы  говорите,  никак  не
привыкну.
   - И ничего удивительного. Я сам к себе никак не привыкну. Появилась,  я
говорю, версия со второй бомбой.
   - Ну, и  почему  убийца  не  мог  выкинуть  в  озеро  или  куда  угодно
оставшиеся линейки, провод, паяльник?
   - Мог, разумеется. А мог и  не  выкинуть.  Подождать:  а  вдруг  Чернов
все-таки займет место мисс Каррадос?
   -  Лейтенант,  я,  конечно,   прикомандирован   к   вам   для   помощи.
Расследование ведете вы. Но если хотите знать мое мнение...
   - Не хочу, братец Джим. Я люблю конструктивные мнения...
   - Какие?
   - Кон-струк-тив-ные.
   Поттер   вздохнул.   Вздох   был   такой   выразительный,   что   Милич
зааплодировал.
   - Браво, мой друг! Мастерский вздох. Артистический. Ни слова, а сколько
чувств и мыслей!
   На красном лице сержанта появился кирпичный отблеск.
   - Если вы хотите издеваться...
   - Да будет вам, Джим, что за провинциальная обидчивость! Да,  я  иногда
могу  сказать  что-нибудь  не  очень  вежливое,  мягонькое,  уютное,  могу
посмеяться, но я не хочу вас обидеть, бог тому свидетель.
   - Простите, - пробормотал сержант. - Нужно заготовить ордера на обыск?
   - Черт те знает. А может быть, коттеджи в Лейквью нельзя считать  домом
каждого и достаточно согласия администрации в лице Хамберта?
   - А если собрать их всех и попросить  у  них  разрешения  на  обыск?  -
спросил Поттер.
   - А что, это идея. Вряд ли кто-нибудь осмелится  отказаться.  Ведь  тем
самым он сразу навлечет на себя подозрение.
   - А что, улики лучше подозрений?
   - Не забывайте,  что  он  точно  не  знает,  чего  мы  ищем.  Это  раз.
Во-вторых, линейки и все остальное  может  быть  запрятано.  А  в-третьих,
видно будет. - В голосе лейтенанта оставалось все меньше  уверенности,  но
он упрямо повторил: - Там видно будет.



7

   Профессор Хамберт медленно поднял голову, посмотрел на Милича и так  же
медленно кивнул. "Старая черепаха, тянущаяся за пучком травы",  -  подумал
Милич.
   - Я попросил собрать вас здесь, чтобы  обратиться  к  вам  с  маленькой
просьбой, - сказал он и обвел всех собравшихся взглядом.  -  Я  хотел  бы,
чтобы вы оставались  здесь,  в  главном  здании,  пока  мы  осмотрим  ваши
коттеджи. Разумеется, каждый из вас может протестовать,  поскольку  у  нас
нет ордеров на обыск. Я рассчитывал на ваше сотрудничество.
   - Я не возражаю, - буркнул Эммери Бьюгл и погладил ладонью лысину.
   - Давно пора. Я бы на вашем месте, лейтенант, начал прямо с  обыска,  -
сказал Абрахам Лернер.
   - Благодарю вас, мистер  Лернер,  за  весьма  ценный  совет,  -  сказал
лейтенант, и единственная женщина в комнате - по всей видимости, это  была
Валерия Басс - засмеялась.
   Профессор Лернер спокойно вытащил из пачки сигарету, закурил,  и  Милич
подумал, что люди ироничного склада ума  часто  не  способны  воспринимать
чужую иронию.
   - Пожалуйста, - сухо кивнул Чарльз Медина. -  Надеюсь,  я  смогу  потом
разобраться в своих бумагах.
   Никто не возражал.
   - Прекрасно. Я попрошу вас пока оставаться здесь.
   Они вышли на улицу. Дождь усилился. Порывистый ветер нес его  полосами.
Лейтенант поежился. Поттер молчал, но молчание было явно неодобрительным.
   - Начнем с этого коттеджа. Здесь, если не ошибаюсь,  живет  эта  тихая,
кроткая жердь Лезе.
   Они вошли в коттедж. Когда проводишь обыск, подумал  Милич,  или  нужно
быть уверенным, что обязательно найдешь то, что  ищешь,  или  он  начинает
казаться довольно нелепым занятием.
   Обыск у профессора Лезе казался нелепым занятием,  потому  что  они  не
верили, что найдут что-нибудь. И не нашли.
   Не нашли ничего и во втором коттедже, в котором жил Чарльз Медина. И  в
коттедже Валерии Басс.
   - А это чей? - спросил Поттер, когда они подошли к четвертому домику.
   - Здесь поселили русских. У них смотреть не будем. Пойдем к следующему.
Сейчас я взгляну по плану, чей он. - Он достал из кармана листок бумаги, и
ветер сразу попытался выдернуть его. - Абрахам Лернер.
   Они пошли к домику. Дождь все усиливался  и  усиливался,  барабанил  по
крышам, звонко булькал в водосточных трубах. Пахло холодной влагой, мокрой
тканью плаща. Серое небо почти не  источало  света,  и  невольно  хотелось
протянуть руку и зажечь электричество.
   - Пойдемте, - сказал Поттер, входя в коттедж.
   Но Милич стоял под дождем и думал, что именно  остановило  его.  Что-то
было не так.
   - Промокнете. Черт знает, что за погода! Хоть бы морозик все  подсушил,
- сказал Поттер и распахнул дверь в дом.
   Но Милич продолжал стоять под дождем.
   Он стоял терпеливо и ждал. Он привык доверять своим инстинктам. И своим
чувствам. Нужно было только набраться терпения и  постоять,  не  двигаясь,
под дождем. Он вдруг засмеялся. Все было очень просто. По  обеим  сторонам
коттеджа были водосточные трубы.  Аккуратные  зеленые  водосточные  трубы.
Одна сердито плевалась водой, из другой еле сочилась струйка.
   - Сейчас, братец Джим.
   Он подошел к трубе. В нем даже  не  было  охотничьего  азарта.  Он  был
уверен, что в трубе что-то есть. Он нагнулся. Черт возьми, придется  стать
на колени. Пахло мокрым металлом, сыростью. Он засунул руку в  трубу.  Нет
как будто ничего. Глубже. Его пальцы  коснулись  чего-то.  Он  снял  плащ.
Теперь было удобнее, и он без особого труда подцепил какой-то сверток. Два
или три раза пальцы  соскальзывали,  но  наконец  ему  удалось  ухватиться
покрепче, и он вытащил пластиковый сверток. Стоявшая в трубе вода злорадно
выплеснулась ему на ботинки.
   Поттер, стоя на крыльце, следил за  ним  завороженным  взглядом.  Милич
поежился. Один ботинок был совершенно  мокрый.  Мокрыми  были  колени.  Он
достал из кармана носовой платок и вытер лицо. Платок тоже был мокрый.
   - Так что там в пакете? - спросил он.
   Сержант осторожно снял резинку, сжимавшую горловину пакета, заглянул.
   - Две линейки, паяльник, провод, металлическая коробка...  -  В  голосе
сержанта звучало изумление ребенка, которому только что показали фокус.
   - Значит, Лернер, - сказал Милич.
   - Вы мне как с самого начала рассказали о нем, я сразу и  подумал,  что
это подходящая кандидатура.
   В домике было тепло и тихо. Миличу вдруг опять все показалось абсурдным
и нереальным: и его мокрые на коленях брюки, и красное  лицо  сержанта,  и
пластиковый пакет на столе. Рядом с пакетом стоял телефон. Он  позвонил  в
главное здание и попросил, чтобы мистер Лернер пришел в свой коттедж.
   Он пришел через несколько минут и  остановился  в  дверях.  Взгляд  его
скользнул по Миличу и остановился на пакете.
   - Что это? - спросил он.
   - По всей видимости, детали, из которых можно легко сделать пластиковую
бомбу.
   - Где вы их нашли?
   - А вы не знаете? - спросил Поттер. - Может быть, положили и забыли?
   - Очень остроумно, - сказал Лернер, не поворачиваясь к сержанту.
   - Мы нашли этот пакет в водосточной трубе вашего домика, мистер Лернер,
- мягко сказал лейтенант Милич  и  посмотрел  на  маленького  человечка  с
всклоченной шевелюрой.
   - Очень остроумно, - снова сказал Лернер и зябко потер  ладони  друг  о
дружку, словно смывал с них что-то.
   -  Что  именно?  -  Миличу  почему-то  на  мгновение  даже  стало  жаль
человечка, стоявшего перед ним. Наверное, у него  нет  жены,  подумал  он.
Всегда измят, обсыпан перхотью, пеплом, неухожен.
   - Остроумно то, что пакет подсунули именно мне.  Человеку,  который  не
скрывал своих взглядов на  идею  Контакта.  Я  бы  на  их  месте  разделил
содержимое пакета на две части. Одну - мне, другую  -  Эммери  Бьюглу.  Он
ведь тоже в оппозиции.
   - Значит, вы никогда не видели этого пакета раньше?
   Профессор закурил, глубоко затянулся и  выпустил  дым  из  ноздрей.  Он
посмотрел на лейтенанта и покачал головой:
   - Ай-яй-яй, дорогой лейтенант, я был о вас  более  высокого  мнения.  -
Сержант сердито кашлянул, но профессор не посмотрел на него. Он  посмотрел
на лейтенанта и вздохнул:  -  Еще  одна  разбитая  иллюзия...  Значит,  вы
считаете меня таким кретином, что я выбрал для тайника место в водосточной
трубе, да еще у себя в доме.
   - Отчего же, место не столь уж неудачное.  Если  бы  не  такой  сильный
дождь... Да и то я совершенно случайно  обратил  внимание,  что  из  одной
трубы вода почти не течет.
   - Допустим. Но почему бы мне не засунуть этот пакет в ту же водосточную
трубу соседнего коттеджа? Коттеджа Бьюгла, скажем, или  даже  Иана  Колби,
чтобы всех сбить с толку?  Почему  не  закопать  пакет  на  берегу  озера?
Где-нибудь у забора? Ночи сейчас темные, никто не мешает.  Смог  же  некто
приладить бомбу к машине Лины. Я вас не утомил вариантами?
   - Нет, напротив, мистер Лернер. Вы, должно  быть,  заметили,  что  и  в
первый раз я слушал вас со вниманием.
   - Благодарю вас. В наши дни так трудно найти хорошего собеседника...
   - И все-таки меня смущают совпадения,  -  развел  руками  лейтенант.  -
Кроме Хамберта и Лины, вы единственный человек,  который  знал  комбинацию
сейфа. Вы высказывали точку зрения, ставящую под сомнение идею Контакта. И
у вас нашли детали для бомбы.
   - На вашем месте, дорогой лейтенант, я бы выкинул профессора Лернера из
головы.  Как  собеседник  он  чересчур  болтлив,  как  преступник  слишком
невиновен. Разве вы  сами  не  чувствуете  искусственности  ситуации?  Кто
сказал вам, что я знаю комбинацию? Я. Мог я не говорить?  Мог.  Мог  я  не
прятать  у  себя  в  водосточной  трубе  пакет?  Мог.  Это  же   очевидная
инсценировка. Как только вы осмотрите содержимое пакета, вы  увидите,  что
моих отпечатков там нет.
   - Ну, ну, мистер Лернер, теперь вы обижаете убийцу, кто бы он  ни  был.
Неужели вы  думаете,  что  он  оставил  свои  отпечатки?  А  что  касается
нарочитости, то это, знаете, тонкая штука. Вы считаете, что очевидность  в
вашем случае уже обеляет вас. А может быть, наоборот? Специально выставить
все напоказ: пожалуйста, сам скажу, что против  Контакта,  что  знаю  шифр
сейфа, пусть даже найдут детали бомбы в доме - это ведь  тоже  может  быть
тонкий ход, чтобы отвести подозрения.
   - Гм, в этом что-то есть, - почти  весело  сказал  Лернер.  -  Довольно
убедительно звучит, почти как моя система доказательств. Еще немножко -  и
вы убедите меня, что Лину Каррадос убил все-таки я.
   "Уж на льду", - подумал Милич и мысленно вздохнул.


   Отпечатков пальцев на содержимом пакета не было. Надо было начинать все
сначала. Оставалась тоненькая ниточка. Даже не  ниточка,  а  паутинка.  Но
выбора не было, и приходилось тянуть за паутинку.
   Лейтенант Милич сидел в домике у  Иана  Колби  и  пил  кофе  маленькими
глоточками. Хозяин дома спросил:
   - Может быть, бутерброд?
   - Спасибо.
   - Жаль, - мягко улыбнулся синт. - Я обожаю кормить гостей. Итак, мистер
Милич, вы спрашиваете, как я отношусь к сновидениям бедной Лины  Каррадос.
У вас есть хотя бы четверть часа?
   - Разумеется, - сказал Милич.
   Он чувствовал себя удивительно уютно в этой теплой, тихой  комнате.  Он
посмотрел на хозяина. Немолодой округлый человек. Желтые круги на  рукавах
мягкой куртки. Доброжелательные глаза за стеклами очков.
   - Тогда я, с вашего позволения, начну с нашей церкви.  Вы  знаете,  что
лежит в основе Синтетической христианской церкви?
   - Гм... Скажем, не совсем точно.
   - Две идеи.  Первая,  и  она  далеко  не  нова,  -  это  то,  что  само
бесчисленное  количество  различных  христианских  церквей  и  вер  -   от
католиков до, скажем, адвентистов седьмого дня - нелепо. Можно ли  всерьез
в конце двадцатого века говорить об определении понятия благодати - одного
из важнейших различий католицизма и  протестантизма?  Может  ли  волновать
простого человека, тянущегося к вере, разница между понятием благодати как
сверхъестественной силы, которой господь награждает верующих у  католиков,
и благодатью у протестантов, которые считают ее не подарком всевышнего,  а
чем-то, что составляет неотделимую часть его? Кого может всерьез волновать
вопрос о  том,  как  толковать  смысл  причащения?  Кто  ближе  к  истине,
лютеране,  которые  считают,  что  Иисус  Христос  действительно   незримо
присутствует в хлебе и воде, или кальвинисты, видящие в хлебе и воде  лишь
символ тела и крови нашего спасителя? К кому ближе англиканская церковь, к

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг