- В таком случае, до свидания.
Когда они вышли на улицу, Милич сказал:
- Если не хотите, можете отказаться.
Поттер только хмыкнул, но ничего не ответил.
- Ладно. У вас тут есть гостиница?
- Есть. Целых две. Мотель Лейквью, хотя никакого вида на озеро из него
нет, и отель Лемана.
- Какой из них лучше?
Поттер пожал плечами:
- Наверное, отель.
- Хорошо. Я оставлю там вещи и свяжусь с профессором Хамбертом, а вы
съездите в больницу, узнайте у врачей и сестер, не говорила ли что-нибудь
мисс Каррадос.
- Она не приходила в сознание.
- Я знаю. Но она могла бредить... что-нибудь. Не знаю, как вы, Поттер,
а я вначале всякий раз твердо уверен, что ничего сделать не смогу. Люди
задумали преступление, тщательно готовили его, умные люди, способные на
все, и я, Генри Милич, должен оказаться умнее их. А вы говорите, инспектор
шервудской полиции...
- Я вас понимаю, мистер Милич.
- Давайте-ка перейдем на имена. Зовите меня Генри. По крайней мере, это
короче на два слога, чем мистер Милич. Хорошо?
- Хорошо. А меня зовут Джим.
- Прекрасно. Это-то мы, по крайней мере, выяснили без особых
трудностей. Да, вот еще: посмотрите в больнице, оставила ли эта дама,
которая привезла Каррадос в больницу, свой адрес.
- Миссис ван Хойзен.
- Тем более. Если найдете ее адрес, поговорите и с ней.
- Хорошо.
- Мне звоните в отель. Если меня не будет, портье скажет, где я. Дайте
мне ваши координаты.
- Вот, пожалуйста. - Поттер вынул из бумажника визитную карточку.
- Если не ошибаюсь, я проезжал какой-то отель, когда ехал к вам. Это он
и есть?
- Да, в полумиле отсюда. С левой стороны.
2
- Мистер Милич, - сказал профессор Хамберт, растирая ладонью левую
руку, - прежде всего я хотел бы, чтобы вы уяснили себе характер
исследований, которые мы вели здесь. Понимаете, эти исследования не
совсем... гм... обычные, и я бы попросил вас соблюдать максимальную
осторожность. Через несколько минут вы поймете, что я имею в виду. Мисс
Каррадос, которая вчера умерла в больнице, принимала сигналы внеземной
цивилизации.
- Принимала или хотела принимать?
- Мистер Милич, чтобы нам не тратить лишнего времени, давайте
договоримся: я говорю именно то, что хочу сказать. И если я говорю
"принимала сигналы внеземной цивилизации", я имею в виду именно этот факт.
Профессор переменил руки и теперь растирал левой ладонью правую руку.
Кожа на тыльной стороне рук была у профессора морщинистая, как кожа
ящерицы, и покрыта пятнами пигментации. "Я смотрю на кожу его рук потому,
что мой мозг пытается выиграть время, чтобы поглотить сказанное
профессором", - подумал лейтенант Милич.
- Она...
- Мисс Каррадос получала во сне сигналы в виде сновидений. Сомнений у
нас в этом нет никаких. Особенно когда мы узнали, что и у русских есть
человек, который видит те же сны.
"Спокойно, - сказал себе лейтенант Милич, - никаких эмоций. Ты ищейка,
идущая по следу. Тебя не должно волновать, оставил ли следы банальный вор
или маленький зеленый Человечек с летающего блюдца. Это тебя не касается".
- Этот русский, Юрий Чернов, прилетел вчера вместе с руководителем их
проекта академиком Петелиным. Я лично пригласил их. Они приглашали нас, и
я бы с удовольствием поехал, но мисс Каррадос категорически отказалась. У
нее тяжело больна мать. Практически она обречена... - Профессор медленно и
машинально растирал ладонью сухую, морщинистую кожу, словно заряжал себя
статическим электричеством. Он помолчал и продолжал: - Если бы я только
уговорил ее... Девочка была бы жива...
Пауза все растягивалась, становясь напряженнее и напряженнее, пока
Милич не спросил:
- Если не ошибаюсь, вы обратились в полицию из-за того, что у вас
пропали материалы?
Профессор вздрогнул, поднял голову.
- А? Да, совершенно верно.
- И когда вы обнаружили пропажу?
- Вчера вечером. Я встретил в Шервуде русских, привез их сюда, показал
им их коттедж и договорился, что зайду за ними в восемь часов, чтобы
пообедать у нас. Часов около семи я пошел в свой кабинет. Он находится в
центральном здании. Я открыл сейф - он был пуст. Все материалы лежали в
портфеле: магнитные кассеты с записью рассказов мисс Каррадос,
лабораторные исследования ее состояния во время сна - все результаты наших
исследований...
Профессор замолчал и опустил голову. Старую седую голову на старой
морщинистой шее. Поражения тяжелы вообще, а старикам вдвойне. Или втройне.
Проигрыш, который уже не обыграешь, подумал Милич.
- Но самое главное - Лина Каррадос. До момента, пока я не обнаружил
пропажу материалов, я был уверен, что это несчастный случай. Но когда я
увидел пустой сейф...
- Боюсь, вы, скорее всего, правы, профессор, - сказал Милич. - Похоже,
что это не простое совпадение. Сержант Поттер из местной полиции, который
осматривал место взрыва, обнаружил кое-какие указания, что в машину была
подложена бомба.
- Бомба?
- Я говорю то, что имею в виду. Бом-ба.
- Бомба - в машине Лины?
- Да.
- Но...
- Что "но"?
- Кому она могла мешать? Она была почти девочкой. Ей только исполнилось
девятнадцать лет. Она не могла никому мешать. Кто мог захотеть убить ее?
- Пока я не могу ответить на этот вопрос.
- Убить Лину? Это просто не укладывается в сознании. Это какое-то
нелепое заблуждение. Полиция ошибается. Ведь ошибается же полиция? Бывают
такие случаи?
- Сколько угодно. Но не на этот раз. Скажите, профессор, кто знал, что
она вечером поедет в Буэнас-Вистас?
- Кто знал? - Профессор беспомощно пожал плечами. - Все, наверное.
- Что значит - все?
- Вся наша группа, девять человек. Не считая меня и моей жены.
- Стало быть, одиннадцать человек?
- Ну, может быть, еще Дик Колела. Он здесь нечто вроде сторожа. -
Профессор на мгновение прикрыл глаза, проверяя себя, потом кивнул: - Да,
двенадцать человек.
- А молодой человек вашей сотрудницы?
- Наверное, и он знал, раз она ехала к нему на свидание.
- Вы его видели когда-нибудь?
- Нет, ни разу, но Лина рассказывала о нем. Они познакомились где-то в
городе. Он печатник в типографии местной газетки. Сейчас я вспомню его
имя... Брюс... да, Брюс Тализ. Кажется, так.
- И вы не представляете себе, кому нужна была смерть мисс Каррадос?
- Абсолютно не представляю. Лина... Она была как птица, маленькая,
веселая, бесхитростная птичка. Все улыбались, когда смотрели на нее. Когда
она появлялась в своих неизменных джинсах и короткой черной кофточке,
которая то и дело задиралась и обнажала полоску загорелой кожи,
встряхивала длинными, распущенными по плечам волосами и, сияя, начинала
рассказывать нам какую-нибудь милую глупость, мы все расплывались в
улыбках... Простите меня, мистер Милич, что я снова и снова с маниакальной
настойчивостью повторяю одно и то же, но я ничего не могу поделать. Если
бы вы хоть раз видели Лину Каррадос, вы бы поняли меня...
- Убивают не только старых и уродливых. Убивают тех, кто мешает. Чье
исчезновение выгодно.
- Может быть. Наверное, вы правы. В этих вещах вы понимаете больше
меня. И тем не менее мне вам просто нечего больше сказать.
- А как относились члены вашей группы к работе, которую вы проводили?
- О, с огромным энтузиазмом, разумеется. Вначале, пока у нас были
сомнения, энтузиазм разделяли не все. Но когда сомнений не осталось, нами
всеми овладела буквально лихорадка. Мы все отдавали себе отчет в
необыкновенной важности работы. Даже не просто важности. В исторической
роли работы. Вы представляете, что это значит - впервые в истории
человечества установить контакт с иной цивилизацией? Пусть вначале даже
односторонний. Разумеется, у нас были да и остаются некоторые опасения.
Профессор Лернер, например... Это наш социолог. Он считает, что знакомство
человечества с иной цивилизацией, стоящей на более высокой ступеньке
развития, может оказать отрицательное влияние на весь дальнейший ход
истории. Я этой точки зрения не разделяю. Я считаю, что мы вообще
переоцениваем влияние идей на судьбы человечества... Но это другой вопрос.
- Скажите, вы, случайно, не знаете, была мисс Каррадос застрахована?
- Понятия не имею.
- Вы можете мне сказать, ездила ли куда-нибудь Лина на своей машине в
день трагедии?
Профессор Хамберт склонил голову набок и пожевал серую нижнюю губу.
- Весь день она была здесь. И ночевала здесь.
- Могу я спросить вас, профессор, уверены ли вы в этом?
- Гм... В том, что восьмого она никуда не уезжала, - да. А ночью... Я
спросил ее утром, как ей спалось... Я каждое утро задавал ей этот
вопрос... - Профессор вздохнул медленно и печально. - А Лина рассмеялась и
сказала, что спала как убитая... Как убитая... Как убитая. Все это легко
проверить у сторожа. Ворота обычно закрыты, и, чтобы въехать или выехать
из Лейквью, нужно, чтобы он открыл их.
- Спасибо. Наверное, у сторожа я смогу узнать и о других.
- Конечно.
- Меня интересует, в частности, кто из сотрудников ночевал здесь в ночь
с седьмого на восьмое.
- Обычно почти все предпочитают ночевать здесь. Здесь так тихо...
- Ну что ж, благодарю вас. Если вы дадите мне список ваших сотрудников,
на сегодня достаточно.
- Я приготовил список. Вот он. Сейчас все люди здесь, в Лейквью... Все,
что я смогу сделать для вас, я сделаю. - Голос профессора стал хриплым, но
он не откашлялся. - Я многое отдал бы, чтобы узнать, кто подложил в Линину
машину бомбу.
- Да, еще маленькая деталь, чуть не забыл. Вы мне сказали, что открыли
сейф, чтобы взять документы, и он был пуст.
- Совершенно верно.
- Никаких следов того, что его пытались взломать?
- Нет. Сейф был в полном порядке. Я набрал комбинацию и открыл дверцу.
- А кто знал эту комбинацию, кроме вас?
- Кроме меня? Никто. Хотя простите, комбинацию знал еще один человек.
- Кто же?
- Лина. Теперь я вспоминаю. Да, конечно, она знала. Я стоял как-то у
сейфа, не то закрывая, не то открывая его... Пожалуй, закрывал, потому что
был уже вечер. Да, горел свет. Внезапно я услышал Линии смех. "Мистер
Хамберт, поздравьте меня! Я только что открыла способ, как разбогатеть!" -
"Какой же?" - спросил я. Наверное, я улыбался. Я всегда улыбался, когда
разговаривал с ней. Никогда нельзя было заранее знать, что она скажет. "Я
стану медвежатницей". - "Что? Ты будешь охотиться на медведя?" - "Ах,
профессор, профессор! - сказала она, подошла ко мне, взяла мою руку и
потерлась щекой о нее. - Какой вы необразованный! Медвежатник - это
специалист по открыванию сейфов". - "Ты хочешь стать механиком?" - "Нет,
вором. Воровкой. Представляете заголовок в газетах: "Величайшая
медвежатница всех времен и народов Лина Каррадос сегодня обчистила свой
тысячный сейф". Каково?" - "И как же ты собираешься стать медвежатницей?"
- спросил я. Когда я разговаривал с Линой, мне неважно было, о чем шла
речь. Мне достаточно было смотреть на нее. Наверное, если бы мне было хотя
бы лет на тридцать меньше, я бы влюбился в нее. "Очень просто, - пропела
Лина, - вот вы сейчас набирали комбинацию девятнадцать - двадцать пять -
пятьдесят девять. Правильно?" - "Конечно. Я ведь совсем забыл, что ты
читаешь мысли", - сказал я. "То-то же, берегитесь!" - еще раз пропела Лина
и выпорхнула из кабинета. - Профессор покачал головой, как бы прогоняя
воспоминания. - Простите, я увлекся деталями.
- Что вы, что вы! - сказал лейтенант Милич и подумал, что старику,
наверное, не нужно было сбрасывать тридцать лет, чтобы полюбить эту Лину в
опущенных на пупок джинсах и черной короткой кофточке. - И, кроме мисс
Каррадос, никто комбинации сейфа не знал?
- Нет. Строго говоря, никакой особой уж необходимости в этом сейфе не
было. Никаких официальных секретных документов, никаких крупных сумм и так
далее. Просто в сейфе было удобнее хранить все материалы опытов, и, кроме
того, мы все твердо решили любыми способами предотвратить преждевременное
разглашение результатов.
- Гм?.. Вы говорите, она читала мысли? Что это значит? В прямом смысле
этого слова?
- Видите ли, раньше у нее этого необыкновенного дара не было. Она
обрела эту способность уже после сновидений, о которых я вам уже говорил.
Мы считали, что чтение мыслей безусловно связано с ее ролью реципиента
космических сигналов.
- И что же, она могла знать, о чем думают окружающие ее люди?
- Да. Она просто читала их мысли, слышала. Правда, для этого ей нужно
было сосредоточиться, нужно было захотеть. Только тогда она начинала
слышать чужие мысли. Я понимаю, как это все фантастично звучит. Мы сами
прошли через стадию неверия, недоумения, нежелания поверить и наконец
принятия этого как факта, который существовал, но который мы не могли
объяснить. Профессор Лернер первый предположил, что чтение мыслей -
инструмент, при помощи которого внеземные корреспонденты Лины пытались
привлечь внимание к ее сновидениям.
- Спасибо, профессор. Я должен хорошенько обдумать то, что вы
рассказали мне.
- И я не сразу смог все это воспринять. Как до сих пор не могу
воспринять, что завтра я не увижу Лину.
Лейтенант встал и посмотрел на профессора. Высокий сутулый старик,
погруженный в воспоминания. Лейтенант тихонько вышел из комнаты.
Поттер уже ждал его в гостинице. Он сидел в холле и мирно дремал, держа
перед собой газету. Но едва Милич толкнул вертящуюся стеклянную дверь, как
он открыл глаза и встал.
- Если не возражаете, пошли наверх ко мне в номер, - сказал лейтенант.
- Я заметил, что преступления раскрываются преимущественно тогда, когда
снимаешь ботинки.
- Может быть, мне лучше тогда все время бегать босиком? - ухмыльнулся
Поттер.
Они поднялись в маленький номер, и Милич с наслаждением плюхнулся на
кровать.
- Можете занять диван. Что успели?
- Я разговаривал с сестрами и врачом. Она не приходила в сознание и не
бредила. Ни слова.
- А эта добрая самаритянка?
- Простите...
- Ах, Джим, Джим, сразу видно, что вы из не очень религиозной семьи. А
в меня так матушка вгоняла священное писание, с таким пылом, что я иногда
по два дня сидеть не мог. Мать и бабушка. Бабушка и дедушка с отцовской
стороны родом из Загреба, тогда это была еще Австро-Венгрия... Да, так
нашли вы женщину, которая привезла мисс Каррадос в больницу?
- Да. Она оставила там свой адрес: Стипклиф. Я разговаривал с ней.
- По телефону?
- Нет, съездил туда. Это всего сорок миль. Милая старушка. Знаете,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг