бутылку "Мадам Клико", жахнула ею об ту же колонну, превратив бутылку в
смертоносную "розочку" и сразу полоснула острыми краями по чьей-то круглой
роже. Брызги шампанского смешались со столь же густыми брызгами крови.
Крики потеряли членораздельность, слившись в общий вой. Кавалеры и дамы
катались по полу, официанты и секьюрити тоже приняли участие в свалке,
раздавая тумаки кому попало.
- Бар-дак! Бар-дак! - Неожиданно для себя заорал Капитан и, пробежав по
оставшимя нетронутыми столам, нырнул в самую середину битвы. Оставленная
Капитаном нимфа, швырнув на пол недопитый бокал, запустила пятерню в свою
серебристую дамскую сумочку и, выхватив оттуда такой же серебристый
"Магнум", пальнула в толпу, не целясь. На этот выстрел эхом ответили еще
пять или шесть, перекрытые дробной автоматной очередью - невеста палила из
"Калаша" по люстре. Люстра, циклопическое сооружение из меди и хрусталя,
величественно пошла вниз, набирая скорость, и накрыла толпу своей
блестящей массой.
Музыканты, пользуясь тем, что за ними никто не следит, затянули
Моцартовское "Лакримозо", неожиданно перешедшее в Оффенбаховский кан-кан.
Капитан, вдруг почяв боль в кобчике, инстинктивно откатился к лестнице - и
остался цел. Подняв глаза, он увидел одинокого Боцмана. Тот подпрыгивал,
размахивая руками и тем орудием, при помощи которого разлучил жениха и
невесту. Потом вдруг замер, завизжал:
- Кэп, сзади!..
Но было поздно - на голову Капитана обрушился отобранный кем-то у
музыкантов барабан.
Первое, что увидел Капитан, открыв глаза, была панорама вечерней Москвы.
Неровно громоздились угловатые тела домов, ползли световые жучки
автомобилей. Все это медленно уплывало в сторону...
"Я лечу в рай," - решил Капитан. Потом понял, что это не так: в рай не
летают, сидя на стуле. А он сидел. Перед ним на расшитой салфетке стояла
нетронутая бутылка ямайского рома. Рядом Боцман, размахивая руками, что-то
втолковывал давешней нимфе.
- Я не на небе, - проговорил Капитан вслух.
- Как же не на небе, сударь? Очень даже на небе, - ответил мелкий усатый
мужичок с другого конца стола. А грузный чернобородый толстяк пояснил:
- На седьмом.
- На чьем? - Не понял Капитан.
- "Седьмое небо", ресторан так называется, - ответила за всех нимфа.
Двоих мужиков, усатого и бородатого, Капитан уже где-то видел, но не мог
припомнить, где - то ли на каком-то празднике, то ли на разборке.
- Ты кто? - Спросил Капитан в лоб, обращаясь сразу к двоим незнакомцам.
- Да мы же, вроде, представлены, - ответил маленький, - вот это, - он
ткнул под ребра бородатого толстяка, - философ-мокрокосмист Эммануил
Кант...
- Кац, - поправил толстяк, - а это, - он в ответ ткнул пальцем под ребра
маленького, - писатель-дебилетрист Ефрем Хануман...
- Ефим Хуман, если правильно. Господа, мы тут немного выпили и куролесим.
Капитан с Боцманом переглянулись. Боцман ухмыльнулся, а Капитан налил себе
рому:
- Мы, вот, с Боцманом уже выпили. И покуролесили. Но хотим еще. Верно, Бот?
- Верно, Кэп, - откликнулся Боцман и продолжил прерванную беседу. - Так я,
Моня, и не понимаю этого. Получается, что какой-нибудь фраер может
оказаться умнее дракона...
- Ну да, да, - Кац пил пиво из высокой глиняной кружки. На покатом боку
кружки был изображен приветливый пряничный домик, словно гирляндой, увитый
готической надписью: "Bumsen, bumsen, Genosse Mommsen!" - Да, - повторил
Кац, стирая тыльной стороной ладони пену с бороды, - почему бы дракону не
родиться дебилом?
- Но если ты сам сказал, что мерность называется постигательной... -
Прощебетала нимфа, закуривая сигарету в длинном серебряном мундштуке, -
значит, у кого выше мерность, тот больше постиг, не так ли?
Москва за стеклянной стеной совершила круг и начала новый. Дома стали
темнее, автомобили-жуки - настырнее, а небо покрылось фиолетовой рябью.
- Так, деточка, - согласился Кац, - только ведь постичь - это все равно,
что овладеть. А овладеть мало. Надо еще правильно распорядиться.
Хуман сосал мартини из стаканчика и, усмехаясь, кивал. Потом вытащил из
кармана пиджака длинную сигару и закурил. Боцман сразу определил по
запаху: "Дублон", гельвенский филиал. Более вонючих сигар нет нигде по обе
стороны Бильреста!
- Вот ваши друзья подтвердят, сударыня, - сказал Хуман, пуская ядовитое
колечко прямо в фарфоровое личико нимфы, - мерность сродни криминальному
авторитету. Бывает, что вор не только в законе, а еще и в глубоком маразме
- и все равно, закон, как говорится, на его стороне...
- Я - в законе, - пробормотал Капитан, - но я не в маразме, - и рыгнул.
- Насколько мне известно, - возразил Хуман, - вы не в законе, но при этом
вы - дипломированный рыцарь, а значит, можете поспорить крутизной со
многими авторитетными людьми...
- Я проще пример приведу, - Кац допил свое пиво и снова наполнил кружку из
стоявшей рядом на полу канистры, - вот представим, деточка, что твой друг
- людоед. Или они оба. И вот они тобой овладели, украли, например, у
родителей, или откуда еще. Украли и съели. Акт овладения налицо - равно
как и акт неправильного использования. Вот я бы на их месте...
- Ты бы на их месте занялся сексом, знаем, знаем, - успокоил Каца Хуман.
Потом глянул на часы, - кстати, нам уже давно пора на съемку. До свидания,
господа...
- Успеем, - лениво потянулся Кац и с хрустом почесал бороду всей пятернёй.
- Мальчики, а что за съемка? - Спросила нимфа.
- Параша, сударыня, - отмахнулся Хуман. - Передачка такая, "Про самое то "
называется. Постсоветское софт-порно.
- Ну, не скажи, Фим, не скажи, - покачал головой Кац, - иногда занятные
уроды попадаются.
- Слушай, а может ну ее на фиг, эту съемку? Смотри, пива сколько осталось!
- Хуман вдруг резко переменил свое первоначальное мнение.
- С собой возьмем, - веско возразил Кац. - Ребята, а вы с нами или
остаётесь?
Бандиты одновременно кивнули. Нимфа захлопала в ладоши.
- Во здорово! - Боцман размахивал очередной бутылкой, орошая дорогим виски
стены лифта. - В телевизор попадем. Устроим там шухер!
Провести троих лишних юдей в павильон оказалось плевым делом: две девушки
с сумасшедшими глазами носились у второго подъезда Телецентра и орали в
рацию, каждая в свою:
- Бельгутей! У нас недобор!
- Недобор, Белюшка! Недобор! Подождите, мы сейчас наберем с улицы!
- Подожди, Белюшка! Прямой эфир, первый раз! И недобор!..
Девушки чуть не плакали навзрыд. Поэтому когда Кац и Хуман пришли с
компанией, то пропуска были немедленно выписаны на всех пятерых, а Кацу
разоешили протащить с собой пивную канистру.
До начала съемки Капитан с трудом уговорил Боцмана вести себя спокойно.
Впрочем, язык Капитана едва слушался: понял Боцман что-нибудь, или нет,
так и осталось неизвестным. Кац и Хуман заняли места в первом ряду,
прихватив с собой длинноногую нимфу и поставив канистру так, чтобы можно
было легко дотянуться всем троим. Бандиты устроились на галерке и
регулярно, как американские бомжи, прикладывались к бумажным пакетам,
внутри которых бултыхался купленный в ближайшем буфете коньяк. Виски
Боцман успел допить еще на улице.
Павильон, задрапированный кумачом, навевал мысли не столько о "том самом",
сколько о Ленинской комнате из тяжелого детства. Впечатление усугубляли
многочисленные черные юпитеры, свисавшие с потолка. Капитан сразу вспомнил
пыточный зал Ермунграда. Публика шепталась, изредка поглядывая на сцену.
Посреди сцены возвышалось угрожающее сооружение в виде спирали.
Внезапно спираль начала вращаться. Зажужжали юпитеры, беспорядочно кидая в
разные стороны потоки света. На сцену вышла негритянка средних лет. Платье
с золотыми блестками туго обтягивало ее мускулистую квадратную фигуру.
- Добрый вечер, друзья, спасибо что пришли на ток-шоу "Про самое то" -
единственное в России ток-шоу о плотской любви. Меня зовут Катерина
Катанга, я ведущая этой передачи. Кстати, хочу вас всех предупредить: наше
шоу впервые идет в прямом эфире, поэтому постарайтесь не употреблять таких
выражений, как э... Вы все эти выражения сами прекрасно знаете! А теперь я
расскажу немного о себе...
Негритянка широким шагами прошлась вдоль первого ряда, на ходу рассказывая
почтеннейшей публике о том, что родилась седьмого ноября на мавзолее, а
роды принимало политбюро в полном составе. После таких пикантных
подробностей всем участникам напомнили тему беседы - импотенция.
- Мне это не грозит! - Громко икнув, откомментировал Боцман, за что и
заслужил не то осуждающий, не то восхищенный взгляд ведущей.
На сцене установили ярко-желтый стул. Стул был сделан в виде спирали и
чем-то ужасно смахивал на женские гениталии. На стул уселся бледный тощий
юноша с длинными волосами, которые висели сосульками. Мужик в рабочем
комбинезоне, стоявший за сценой, поплевал на ладони и начал вращать
тяжелую стальную рукоятку. Кольцо сцены вместе с креслом и юношей поехало
под зрительские аплодисменты, вокруг забегал оператор с камерой.
- Я - импотент! - Писклявым голосом объявил герой передачи. Зал
зааплодировал.
- А по-моему ты - козел! - Крикнул Боцман.
- О, наш зритель уже имеет свое мнение по этому поводу, - засуетилась
негритянка и полезла к бандиту, держа в вытянутой руке микрофон. Но Боцман
не стал дожидаться ее - сам выступил вперед, перехватив ведущую на полпути.
- Каково ваше отношение к проблеме импотенции? - негритянка пыталась
сохранить инициативу, но Боцман легким движением вырвал у нее микрофон,
саму брыкающуюся негритянку взял под мышку и так спустился вниз. Встав
возле вращающейся спирали, он заорал в микрофон:
- Все это лажа! А ну, кто на меня, швабово дерьмо?!
Капитан оглядел зрителей. Те притихли, уже готовясь к скандалу. Лишь
философ и писатель, развалясь, потягивали пиво и о чем-то вполголоса
беседовали с нимфой.
- Нет никого? - Боцман поудобнее перехватил ведущую. - Тогда смотрите, что
может настоящий мужчина!
Разрывая ткань штанов, появился боевой орган Боцмана. Зал восторженно
охнул. Бандит отшвырнул микрофон и поднял негритянку перед собой за обе
ноги. Та висела вниз головой, а к ее промежности неумолимо приближалось
"то самое", про что и была передача.
Но Боцману не удалось продемонстрировать задуманное до конца. Через узкие
проходы, опрокидывая трибуны вместе со зрителями, в студию ворвались
омоновцы.
- Сука! Пусти ее! - Выдохнул сквозь зубы майор, верзила с широченными
плечами и непропорционально маленькой головой. Форменная беретка была ему
велика.
Оператор с ручной камерой забился в темный угол и продолжал снимать.
Верхняя камера, укрепленная на кране, тоже не висела без дела - летала
туда-сюда, высматривая, где поинтереснее. А поинтереснее было буквавльно
всюду. Капитан пришел в себя и обнаружил на сцене свалку. Из вершины
свалки, среди черных беретов, торчали почти такие же черные ноги Катерины
Катанги. Береты колыхались, а ноги бешено дергались во все стороны.
Капитан понял, что на дне кучи, как и тогда, в Арконе, находится Боцман.
Перескакивая через ряды, наступая кому на руки, кому на колени, а кому -
на голову, Капитан ринулся вниз. Публика тоже начала просекать, что к
чему: все, кроме Каца, Хумана и нимфы, потянулись к выходу - сначала
медленно, а потом все быстрее и быстрее. У дверей началась давка. Философ,
писатель и нимфа спокойно пили пиво из Кацевской кружки - кружку он тоже
протащил в павильон, вместе с канистрой.
Ближайших омоновцев Капитан вырубил сразу - оному отбил почки, двум другим
сломал ребра. Когда остальные омоновцы начали понимать, в чем дело,
Капитан подпрыгнул, сделав сальто, и приземлился каблуками прямо на спину
майора. Майор пытался душить Боцмана, Боцман мертвой хваткой вцепился в
Катангу. От удара Капитанских каблуков майор на мгновение потерял
ориентацию и разжал руки. Боцман почему-то тоже разжал руки - негритянка
покатилась под ноги омоновцам.
Упершись ладонями в загривок майора, Капитан резко развел ноги, сломав нос
одному омоновцу и челюсть другому. Боцман, у которого неожиданно руки
оказались свободны, сразу принял низкую стойку и крутанулся вокруг оси,
подсекая одновременно четверых бугаев в черных беретах. В то же время он
кулаком, снизу вверх,засадил майору в глаз. Капитан соскочил на пол и,
подхватив обмякшего майора, пихнул его в спираль. Спираль все еще
вращалась. Боцман, мастерски фехтуя стулом, уложил еще двоих...
Тут омоновцы не выдержали и потянулись к автоматам.
- Кэп! Ноги! - Взвизгнул Боцман.
Капитан и сам видел - пора. Разбежавшись, он нырнул рыбкой над толпой,
запрудившей выход, и, проскользнув по головам, оказался за пределами
павильона. Боцман поступил проще - всех расшвырял и вышел следом, снеся
дверь.
Пробежав несколько метров по коридору, бандиты свернули в ближайшее
помещение. Завизжали голые девки - их там другие девки, одетые, мазали
каким-то кремом. Не сбавляя скорости, Боцман выбил плечом окно. Соседнее
окно точно так же выбил Капитан. Прыжок с высоты около десятка метров
получился легко, разве что у Капитана разбилась бутылка с коньяком. По
асфальту зацокали пули, и бандиты припустили во всю мочь. Пруд, какое-то
древнее здание, дорога... Дворы.
Погони, вроде, не было.
- Что-то я протрезвел, - недовольно сообщил Боцман после пробежки.
- Следовательно, надо добавить. - Капитан развел руками.
- Угу, - кивнул Боцман. - Где тут кабак?
ГЛАВА 4
С самого утра весь "Мерлин" стоял на ушах, хотя большая часть служащих
понятия не имела, в чем дело. Но все при этом чувствовали: дело неладно.
Дмитрию, впрочем, было глубоко наплевать на мерлинский стрем. В самом
страшном случае - кинут с зарплатой. Пускай. Десять тысяч долларов
закончатся еще не скоро. А работа интересная, такую можно и бесплатно
делать - особенно, если не знать, для чего она.
Дмитрий только что закончил объединение структур израильского Кнессета,
турецкого Меджлиса и Верхнего Буля Сообщества Козират (мир пиявок). Теперь
осталось завязать эту троицу на Черный Замок - и Нуфнир поставит свою
тяжелую лапу на еще одну ступеньку лестницы, ведущей дракона к власти над
всеми обитаемыми мирами.
Сперва вместо Кнессета предполагалось использовать Совет Бородачей Арконы,
но в Арконе непонятным образом воцарилась Ма-Мин. Шеф несколько раз
выходил на связь и по-всякому крыл "гнусную личинку", упоминая при этом
какой-то меч.
- Твой меч, Тромп! Не понимаю, куда он делся... Да и никогда не понимал.
Ты сам-то не можешь вспомнить? Напряги башку!
Дмитрий только сокрушенно качал головой. Но на самом-то деле он помнил
кое-что: "Меч, подлинник. Аркона, княжество Руника. Оплачено, нал".
Короткая запись в файле специальных заказов. Именно эту запись увидел
Дмитрий, когда впервые залез в мерлинские базы данных с компьютера,
установленного в подвале Института нефти. "Меч, подлинник"... Дмитрий
специально проверил файл спецзаказов - сейчас он имел официальное право
смотреть практически любые файлы. Запись исчезла. Наверное, Нифнир знает,
где этот меч - перевозки-то осуществляет "Авторун"!
Но общаться с драконом-вегетарианцем Дмитрию хотелось еще меньше, чем с
драконом-политиком. А уж что касается матери кербов...
Поэтому вместо Совета Бородачей в связку пошел Кнессет. Ничего, говорят, в
составе Кнессета тоже немало бородатых.
Дмитрий курил, сидя на подоконнике, а мимо носились старушки в черных
деловых костюмах. Две такие старушки, кажется - из отдела маркетинга,
остановились покурить возле того же подоконника.
- Слышали? - Спросила одна, затягиваясь длинной "Морой", - аврал! Я думаю,
из-за той девочки. Это они для нее "скорую" вызывают.
- Нет, - возразила другая, смоля "Кэмел" без фильтра, - не "скорую", а
воронок. Точно! Я сама видела, эту девку пронесли мимо и в тринадцатой
заперли, возле бухгалтерии. Зачем заперли?
- Так она буйная. - Парировала первая старушка. - Я тоже видела. Ее вместе
с компьютером несли, она в бреду, на пустой экран смотрит, смотрит...
Но старушка с "Кэмелом" была неумолима:
- Воронок, только воронок. Она шпионка, через этот компьютер шпионила... И
сарафан на ней - желтый-прежелтый, порядочная девушка такого не наденет.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг