Да и еще похвалялся перед друзьями, что у него столько же прав на
печатание монет, сколько у ее величества королевы Елизаветы. Мол, всякое
золото есть золото, независимо от того, где оно находится - в королевской
ли сокровищнице, в карманах ли повесы. Что вы скажете на это?
- Этого достаточно, - степенно ответил капитан, - чтобы королевский
палач раздробил моему родственнику все кости, а потом огрубил голову и
насадил ее на кол.
- Но это еще не все, мой дорогой дядюшка.
- Тогда, Кит, - мудро подытожил капитан Энтони, назвав по-дружески
Кристофера, - человечество еще не придумало для тебя достойной кары.
- Великолепная мысль, дядюшка! Если бы палачи задумались об этом и
подождали, пока их тупые головы осенит новый, достойный моей особы способ!
Однако дело обстоит намного хуже. Донос Бейнза и обвинение Тайного совета
- это сделано просто так, для отвода глаз. Считаю, все дело заключается в
том, что единый наследник бездетной королевы Елизаветы - это Яков, сын
казненной Марии Стюарт. Значит, в недалеком будущем для определенных особ
могут стать нежелательными свидетели, знающие слишком много. А я - человек
из ведомства сэра Френсиса Уолсингема, то есть посвященный в секретные
акции свидетель.
- Зачем ты обо всем этом рассказываешь мне, Кит? - впервые спросил
капитан Энтони.
- Вот зачем. Запомните раз и навсегда, дядюшка: у вас никогда не было и
нет родственника по имени Кристофер Марло, а вы только вот недавно
познакомились с каким-то повесой, который приплелся вместе со старым
Джоном. Всякое может случиться, и я не хотел бы, чтобы вы ни за что
пострадали. В случае чего...
- В случае чего, - загремел капитан Энтони, - не забудь: через десять
дней этот красавец выходит в море. Паруса крепкие, пушки пристреляны,
порох сухой и ядра наготове. Начнется погоня, так что? Ведь в море не
разберешь, где королевский корабль, а где пиратский капер...
- Обязательно буду помнить, дядюшка, - благодарно склонил голову
Кристофер. - Пусть кок принесет еще рому. А этот чемодан мы за милую душу
опустошим на холодных ветрах в море. Вот именно, в море! Оставаться на
берегу противопоказано. Меня пока что освободили, но только лишь потому,
что я напугал милордов из Тайного совета обещанием не молчать на суде.
Начинался рассвет 28 дня, месяца июня, года 1593.
СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ В КОРЧМЕ "СКРЕЩЕННЫХ МЕЧЕЙ"
Было утро 30 мая 1593 года.
Кристофер Марло, как ему и мечталось, в небрежно расстегнутой сорочке,
с белым гусиным пером в руке стояч возле настежь растворенного окна, чтобы
даже оконная рама не напоминала ему про ненавистную тюремную решетку, и в
который раз любовался опрятной "Золотой ланью" сэра Френсиса Дрейка.
Молодец все же этот Джон Хинт! Держит корабль, который уже принадлежит
истории, в образцовом состоянии! Редко все-таки человеку выпадает удача
делать то, что ему самому нравится. Как он написал в поэме:
Мы чувству не вольны отдать приказ,
Судьба сама решает все за нас.
["Геро и Леандр", серенада первая]
Уже тридцать лет исполнилось ему, а сделанного им самим, по сути, очень
мало. Всегда не хватает времени, потому что и он предоставил судьбе в
особе лорда Уолсингема право решать все за себя. Но ныне это временное
право можно отменить: Англия - в безопасности. С католическими заговорами
покончено. Великая Армада - пристанище для рыб и осьминогов, вождь
гугенотов Генрих Наварра увенчан королевской короной, и Франция из врага
превратилась в друга. Таким образом, кажется, что отныне будет достаточно
времени, чтобы наверстать упущенное.
Что же он к этому времени успел? Что у него за плечами? Несколько
студенческих переводов из Овидия и Лукана, да еще спешно, "на барабане",
написанные трагедии "Дидона, царица Карфагена", "Тамерлан Великий",
"Трагическая история доктора Фауста", "Мальтийский еврей", "Эдуард II" и
недавно завершенный "Гиз". Только шесть драм. Да еще поэма "Геро и
Леандр", над которой нужно еще работать и работать.
Кристофер с горькой, безрадостной улыбкой вспомнил выразительное
свидетельство севильского епископа Исидора: "У латинян несчетное число
книг написал Марк Теренций Варрон [Марк Теренций Варрон (116-28 гг. до
н.э.) - автор 620 книг; до наших дней дошли только фрагменты]. У греков
хвалят и славославят также Халкентера [Халкентер (медноутробный) -
прозвище знаменитого грамматика Дидима (I ст. до н.э.), которого считали
автором 3500 разных но тематике произведений] за то, что он создал столько
книг, что любому из нас не под силу даже переписать их своей рукой".
Потеря времени - невозвратная потеря творений... Однако все-таки, если
реально оценить неблагоприятные для серьезного творчества обстоятельства,
он хотя и сделал немного по объему, все-таки достиг кое-чего: ввел в пьесу
центральный образ - идею, вокруг которой вращается все действие, отбросил
в диалоге рифмованный стих как менее гибкий по сравнению с "белым" стихом;
он стал рифмовать лишь заключительные афористические концовки периодов.
Эти новшества уже подхватили Томас Неш, Роберт Грин и молодой актер Вильям
Шекспир, который очень успешно дебютирует в драматургии. Достаточно
сравнить его "Эдуарда" и шекспировского "Ричарда III", чтобы убедиться в
этом. А это хорошо, когда у тебя есть последователи, и, главное,
понимающие. Это и самому тебе придает силы и уверенность, ибо
свидетельствует, что ты - на верном пути. Но упаси боже самому
остановиться на полдороге. Каждая находка должна получить свое дальнейшее
развитие. Ныне
Как путешественник, край неизвестный
Идет он открывать.
[Кристофер Марло, "Эдуард II", акт V, сцена 7]
Шум внизу привлек его внимание. Горлопаны выкрикивали властно,
по-хозяйски. Кристофер прислушался.
- Где он? - во весь голос спросил кто-то басовито. - Что молчишь? Я
хочу услышать, как ты квохчешь, курица!
- О ком вы спрашиваете, господин? - это уже голос владелицы корчмы
Элеоноры Булль, немного испуганной бесцеремонным и оскорбительным
вторжением.
- А ты что, держишь по нескольку мышей в одной мышеловке? А ну, не
болтай лишнего и веди нас наверх!
По деревянным ступеням громко затопотали ноги, но железо не звенело.
Значит, это не солдаты ее величества.
Дверь распахнулась от сильного удара, и в комнату разом ввалились трое.
Из-за широких плеч мужчин выглядывали испуганные глаза хозяйки, еще
молодой и миловидной.
- Так и есть - вот он!
- Крис, дружище!
- Учти, парень, непрошеных гостей встречают не с пером в руке, а с
кинжалом!
- Эй, хозяйка, вина и еды на стол!
- Не жалей мяса, потому что угощаешь волков!
- Гляди не нацеди вместо вина какой-либо кислятины, а то придется тебе
лить слезы в кубок!
- Ну, Крис, теперь давай расцелуемся!
Пузатый толстяк Роберт Поули сгреб Кристофера в объятия, а Ингрем
Фрайзерс - секретарь Томаса Уолсингема, племянник сэра Френсиса, а также
Никол Скирс, давний агент Си-Ай-Си, обхватили их с боков крепкими
ручищами, и они все вчетвером весело закружили в каком-то неповоротливом
медвежьем танце, наступая друг другу на ноги.
Это неожиданное появление коллег по ведомству лорда Уолсингема утешило
Кристофера. Он даже немного расчувствовался. Нет, есть все-таки на свете
друзья, которые не забывают тебя в беде.
- Не ждал? - спросил упитанный Роберт Поули. Тяжело дыша, он швырнул на
скамью кожаную сумку, расстегнул на животе камзол и уселся верхом на стул,
будто на коня, вытирая платком лицо, покрытое потом.
Фрайзерс и Скирс тоже сели к столу, глядя на Кристофера с лукавыми
усмешками, словно любуясь им и спрашивая: "Ну так что, видишь, какие мы?"
- Не скрою, я действительно не ждал вас, поэтому еще больше рад, -
сказал Марло. - Однако, боюсь, нам придется отложить пирушку: меня
ежедневно ждут не дождутся в канцелярии Тайного совета.
- К чертям канцелярию! - небрежно вымолвил Фрайзерс. - В случае чего мы
все засвидетельствуем, что ты весь день находился под нашей надежной
охраной.
- Это было бы великолепно - именно такой охраны недоставало мне в
Нью-Гейте. Но, Ингрем, пока ваше свидетельство дойдет по бюрократической
лестнице наверх, я уже снова как пить дать буду гонять по камере тюремных
крыс.
- Не дрейфь, Крис, - снова подал голос Поули, успевший отдышаться. -
Ха, тюрьма! Тюрьмы для того и строят, чтобы в них сидел кто-нибудь!
Немного там посидеть и нам не помешает. Это я знаю по личному опыту.
Впервые меня упекли в Маршалси - темницу для политических заключенных - по
приказу самого шефа. А для чего? Чтобы дать возможность бежать и
присоединиться к заговору Бабингтона, когда католические агенты
намеревались освободить Марию Стюарт. И что же? Я до сих пор с
удовольствием вспоминаю то время. Вина - море, жратвы - сколько пожелаешь,
под боком - любовница. А мою жену даже к ограде не подпускали.
- Да здравствуют тюрьмы - единственные убежища от ревнивых жен! -
выкрикнул Никол Скирс.
- Дельный тост! Что там возится эта фарфоровая кукла? Вероятно, боится
разбить свои прелести! - нетерпеливо заметил Ингрем и мимоходом бросил
Скирсу: - Ну-ка, Ник, разожги камин - с огнем уютнее и веселей.
Фрайзерс снял пояс с кинжалом и повесил его на спинку стула. Кристофер
видел, что его неожиданные гости собираются и в самом деле отнять у него
весь день.
- А второй раз я сел в тюрьму, - продолжал воспоминания Поули, - когда
по моим спискам начали хватать заговорщиков. Само собой, схватили и меня,
чтобы не вызвать никакого подозрения. Ведь агент должен быть засекреченным
до конца акции, ибо ее развитие очень трудно предвидеть заранее. Ха! Тогда
мне выпала высокая честь: я сел в тюрьму королей, пэров и лордов - Тауэр!
О той акции у меня остался на память отличный сувенир - бриллиант
Бабингтона. Со временем я заложил его в Париже, чтобы купить для Си-Ай-Си
некоторые тайные сообщения испанского посла, дона Бернандино де Мендоса.
- Того, которого выставил из Англии сэр Уолсингем? - спросил Фрайзерс.
- Именно того самого, что принимал участие во всех заговорах в пользу
Марии Стюарт, того, который чванливо сказал сэру Френсису, когда тот
объявил его персоной нон грата: "Бернандино де Мендоса рожден не
организовывать заговоры в странах, а завоевывать эти страны". Испанский
лис знал еще тогда [1584 год; Великая Армада двинулась летом 1588 года] о
замысле прямой интервенции, уже одобренной папой римским.
- А бриллиант был оплачен? - вклинился в разговор Никол Скирс.
- Еще бы! Те документы стоили нескольких бриллиантов. Добавлю: с того
времени мне не идет давнее прозвище "Джентльмен Безденежный".
Все это Роберт Поули выговорил с таким уважением и почтением к себе,
что остальные покатилась со смеху. А толстяк только удивленно моргал. С
чего это они словно рехнулись?
В эту минуту хозяйка, молодая вдова бывшего корчмаря "Скрещенных мечей"
Булля, вместе со служанкой внесла в комнату вкусно пахнущий котел, хлеб,
тарелку с мелко нарезанным луком и редиской, а также корзину с бутылками и
кубками. Жадный до еды, Поули сразу же поднял крышку котла и даже крякнул
от аппетитного запаха картошки с бараниной.
- Ты что, в самом деле собираешься в Лондон? - чуть ли не прокурорским
голосом спросил он Кристофера.
- Остаюсь, - поднял руки вверх Марло. - Но на вашу ответственность!
- Об этом не беспокойся - ответим, - сказал Ингрем Фрайзерс.
- Ха, ответственность! Я только что возвратился из Гааги с важными
бумагами. - Поули ткнул пальцем в сторону кожаной сумки на скамье. - Но,
как видишь, не тороплюсь... Кстати, что у тебя нового по части твоих
писаний?
- Да так, трагедия "Герцог Гиз". А вы знаете: Мария Стюарт из рода
Гизов...
- Крис, неужели тебе до сих пор не дают покоя лавры старого болтуна
Гомера? Учти, как это символично: он был слепым!
- Ну и что же, зато видел больше, нежели зрячие, - ответил Кристофер. -
А теперь благодаря именно Гомеровым писаниям мы имеем возможность поднять
кубки за нашего славного предшественника, хитромудрого шефа Си-Ай-Си
ахейцев сэра Одиссея из Итаки!
Шутка подействовала - в кубках зашипело вино. Как обычно, после первого
кубка ели молча. Внизу, в трапезной корчмы, уже слышались голоса дневных
посетителей - моряков и портовых клерков. Пояс Фрайзерса и кинжал со
стуком свалились на пол. Ингрем наклонился и повесил его на место.
- Слышал я, - с набитым ртом сказал Никол Скирс, - будто ты, Кит,
намереваешься бросить службу в Си-Ай-Си.
- Это не слухи, Никол, - поучительно поднял палец Кристофер, - и тебе
передали верно. Так что это не слух, а точная информация.
- Но из-за чего ты решил осиротить это весьма уважаемое ведомство? -
спросил Фрайзерс.
- Агентурная разведка - не мое призвание. Мечтаю о другом.
- О чем?
- Буду писать, ребята!
- Но ведь ты же на протяжении десяти лет работал у нас, к тому же
охотно и удачно. Вспомни, сколько раз мы брали верх над испанскими
агентами, тайными легатами папы, французской католической лигой, орденом
иезуитов! А теперь - все? Как тебя понимать?
- А очень просто. Я считаю, что когда отчизна в опасности, когда ей
угрожает иностранная интервенция, обязанность и призвание каждого патриота
- стать солдатом! В мирное время - это не обязательно.
- Эх ты, слепой Гомер! - подал голос и Поули. - Легко войти в игру, но
трудно из нее выйти...
- Надеюсь выйти из нее так же быстро, как из тюрьмы Нью-Гейт.
- Не забывай, Кристофер, - со значением сказал Поули и тяжело глянул
исподлобья, - ты из нее вышел второй раз, а господь бог любит троицу.
Воспоминание о первом заключении всегда угнетало Кристофера, и тут он
стал хмурым.
Все произошло тогда из-за высокомерного Томаса Уотсона, склонного к
злым шуткам.
Лорду Уолсингему следовало бы приструнить своих подчиненных за их
безнаказанные поступки, а особенно Уотсона, потому что шутки его граничили
с патологической жестокостью. Достаточно припомнить случай, когда он для
развлечения вдохновенно и упрямо вдалбливал одной пострадавшей женщине,
мужа которой неожиданно арестовали, что она - внебрачная дочь испанского
короля и, значит, наследница короля Священной Римской империи, Испании,
Португалии, Нидерландов, Италии, Сицилии, Англии и Шотландии, а возможно,
в будущем - даже Франции. Вся Европа - под ее державною рукой! Так не
стоит ли ей приказать, чтобы отрубили головы палачам ее мужа? Бедная
женщина поверила в эту чепуху и, к радости Уотсона, начала болтать лишнее,
вследствие чего и сама попала в тюрьму и чуть не была сожжена. Но в
последний момент судьи опомнились и несчастную женщину всего лишь голой
выставили под плети палачей на потеху охочих до развлечений уличных
ротозеев... Мерзавец этот Уотсон! А он, Кристофер, слишком долго находился
на континенте, исполняя под видом путешествующего студента задания
Си-Ай-Си, чтобы знать хорошо о внеслужебных развлечениях своих островных
коллег. Именно Уотсон, злопамятный и мстительный, втянул Кристофера,
который только что вернулся из Шотландии, в хитро замышленное убийство
Вильяма Бредли, сына корчмаря в Нортон Фольгейте. Разве знал Марло, что за
несколько дней до этого Уотсон, без копейки в кармане, поссорился с
Вильямом, потому что тот не дал ему в долг, и запустил ему в голову пустым
горшком.
- Кит, ты не забыл еще упражнения с мечом? - спросил тогда Уотсон.
- О чем идет речь? - поинтересовался Марло.
- Надо припугнуть одного дурака.
- Только припугнуть?
- Слово джентльмена!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг