Михаил Успенский
СЕМЬ РАЗГОВОРОВ В АТЛАНТИДЕ
повесть
Недалеко от них живут атланты, полудикие эгипаты, блеммийцы, гамфасанты,
сатиры и гимантоподы. Если верить писателям, атлантам чужды человеческие
обычаи: они не называют друг друга по именам, смотрят на восход и заход
солнца как на гибель для них самих и их полей, ужасно проклинают его и не
видят во сне того, что остальные смертные.
Плиний Старший.
...тогда, не будучи уже в силах выносить настоящее свое счастье, они
развратились, и тому, кто в состоянии это различать, они казались людьми
порочными, потому что из благ наиболее драгоценных губили именно самые
прекрасные; на взгляд же тех, кто не умеет распознавать условия истинно
блаженной жизни, они в это-то преимущественно время и были вполне
безупречны и счастливы, когда были преисполнены духа корысти и силы.
Платон
- Итак, вы уверены, что рассказ мальчика - не игра воображения? - Да,
уверен. - Но ведь могло же быть, что он начитался разных фантазий и все это
увидел во сне? - Нет, я этого не думаю... Профессор чуть улыбается...
Ю. Шпаков, _Это было в Атлантиде_
1.
- Кто будешь? Да из какой страны будешь? Мать и отец твои на имя кто? Как
сюда, к воротам, попал?
- Зовусь именем Главк, из заморской страны. Матери-отца не помню, добрые
люди воспитали и к делу пристроили. А прислан сюда неким незнакомцем.
- Как же ты моря переплыл, мосты миновал, неподкупную стражу подкупил?
- А никак не миновал. Повернул он меня трикраты, велел зажмуриться, а когда
разожмурился - ввот он уже и ты передо мной в воротах стоишь. Ты, кстати,
на имя кто будешь?
- Никак не зовут.
- Как это никак? У нас всех как-нибудь да зовут. Бывает, и имя-то так себе,
срамота, а все равно зовут. Рабам, и тем клички дают для удобства. Может, и
ты раб? Что же мне с тобой тогда речи вести? Я и так, без речей пройду...
Эх!
-
- Никак не зовут.
- Как это никак? У нас всех как-нибудь да зовут. Бывает, и имя-то так себе,
срамота, а все равно зовут. Рабам, и тем клички дают для удобства. Может, и
ты раб? Что же мне с тобой тогда речи вести? Я и так, без речей пройду...
Эх!
- Ну вот. Что, прошел? Или не очень? Ага, не больно-то прошел. У нас
больно-то не расходишься. Болит лоб-то?
- Ой, болит. Кто же мне путь застит? Нету ничего. Может, тонкую бечевку
натянули?
- Не бечовку. Никакую не бечевку. А валяется тут поперек дорожки одно
словечко, оно и не пускает.
- Так бы и сказал, что заклято.
- Не заклято, а поперек лежит, пройти не велит. Ну что, берешь речи про
раба обратно?
- Беру, беру.
- Нет, не так. Говори: не раб, не раб, но человек ворот.
- Не раб, не раб, но человек ворот.
- Вот так-то лучше.
- А что же ты мне имени назвать не хочешь?
- Нету имени. И не надо. Говори, зачем пришел.
- Пришел с товаром. Торговать пришел. Меняться, по-вашему. У нас товар, а у
вас, говорят, купец.
- Где же товар? Не вижу такого. Руки пустые, ноги босые...
- В голове товар. Царю несу вашему.
- Царя у нас нет, а у нас вот кто зато есть: Держатель тверди да моря.
- И держит?
- Еще как держит. Топни-ка ногой. Не проваливается? Вот и хорошо. Держит,
куда он денется.
- А у нас говорят: Калям-бубу землю держит на каменных руках.
- Глупости у вас говорят. Подумай сам хорошенько: как же может Калям-бубу
землю держать, да еще море впридачу? А? Замучается!
- Не замучается, он бог.
- Не знаю, не знаю такого бога.
- Ну и плохо, что не знаешь. А вот если бы знал, да приносил ему жертвы
почаще, он бы к тебе мирволил. Не торчал бы тогда у ворот на солнце.
- Сплюнь. У нас про него, гадину круглую, не поминают, а если и поминают,
так сплевывают.
- Как же так? Оно же священное. Оно же у Калям-бубу из пуза выскочило, а за
ним два арбуза. Без него, говорят, никакой жизни нет, одна тоска.
- От него никакой жизни нет - это точно. То вскочит, то свалится, зараза.
- А вот есть страна, где река Нил. Там солнце сильно уважают и богом зовут.
- Дураки, вот и зовут. Знаем мы эту вашу страну. Нету ее больше.
- Как же нету? Три года назад оттуда купец приезжал, финики продавал. Его
за это еще дети неразумные финикийцем дразнили, хотя никакой он не
финикиец...
- Чего три назад проезжал?
- А три года.
- Какого такого года?
- Ты что, годов не знаешь? Калям-бубу не знаешь, счета годам не знаешь...
Ну, я тебя обучу. Смотри: день прошел - кладем камешек. Еще день - еще
камешек. У жены Калям-бубу на подбородке волосы растут, как у мужика. Их
немного, правда: три сотни, шесть десятков да еще пяток. Последний волос
она, чтобы красоту наблюсти, вырывает, да он через четыре года снова
вырастает. Как раз столько дней в году.
- Глупости говоришь. Смотри: день прошел - кладу камешек. Ночь пришла -
убираю камешек. День начался - кладу обратно. Ночь пришла - убираю. Вот
так. Один камешек - один денек. За все про все.
- Ох, человек ворот, ты не злыми ли духами обуян? Голова не болит?
- Голова у тебя болит. Ты здесь глупостей не говори, а говори лучше дело.
Чего принес?
- Про то старшим людям скажу.
- Ну, твое дело. Как на имя-то тебя?
- Главк.
- Как собака пролаяла.
- Не собачь меня, человек ворот. Я вам хорошую вещь принес, полезную
очень... Да что ты за страж? Болтаешь тут со мной, а город, может, жгут уже
и грабят!
- Никто нас жечь и грабить не может, до нас не вдруг-то доберешься.
- Вот я же добрался.
- Ты не добрался, тебя послали. Словечко тебя подхватило да понесло.
- Что у вас за словечко такое?
- Да уж словечко.
- Что же ты им хвастаешься? Вот у нас жрецы Калям-бубу сколько просяного
пива не выдуют, секреты свои при себе держат. А ну как ваши боги
разгневаются?
- Не разгневаются. Очень уж они нас любят.
- Боги, говорят, всех людей любят. По закону, ясное дело. Вот взять, к
примеру, Калям-бубу...
- Боги только у нас есть, а у вас так: камни да бревна.
- Как же камни да бревна, когда они чудеса творят?
- Бывает, конечно. Редко, но бывает. То наши лазутчики над вами пошучивают.
- Легко тебе над моей верой ругаться, если я в чужой стране, без защиты. Я
торговый человек, мою веру уважай, я ваших богов не задираю.
- И не задерешь. Они далеко, боги-то.
- Как далеко? На небе всего лишь.
- Сказал бы я тебе, где они, да ты не поймешь.
- Этак мы до вечера дела не кончим. Давай не будем про большие вещи
говорить. Как ваш город зовут?
- Никак не зовут. Город и город.
- А страна?
- Страна и страна.
- Ну как-нибудь да должна ведь называться?
- Не называется никак, и все.
- То болтаешь все подряд, то тайны какие-то... Вы, может, гамфасанты?
- Не знаю. Может, и гамфасанты.
- А не авгилы, часом?
- Может, и авгилы.
- А давно здесь живете?
- Как это - давно?
- Ну, сколько лет?
- Каких таких лет?
- Да годов же!!!
- Опять он про года. Живем и живем.
- А кто главный у вас? Есть ли рабы? Много ли их? Хороши ли ремесла?
- У нас главный - Держатель. Без него бы все развалилось. Я тебе про него
уже сообщал. Рабов у нас очень много: весь мир. Ремесла нам ни к чему, у
нас и так все есть.
- А ученые люди есть? Мне к ним нужно.
- Ни к чему нам ученые люди. Мы сами ученые. У нас есть словечко, а в нем
сила.
- Что за сила - слово?
- А большая сила.
- Да я понимаю, что большая. Вот мы с тобой разговариваем... Э, погоди! На
нашем ведь языке разговариваем! Ты его откуда знаешь?
- На каком таком вашем? Язык и язык.
- На разных языках люди говорят. Левкоэфиопы есть. Рот откроет - и дыр-дыр,
быр-быр. На пальцах торгуемся.
- Знаем и эфиопов. Черненькие такие, стыда не знают. Да только нету их.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг