Виктория Угрюмова,
г.Киев, 22 апреля 1998
Два героя
(рассказ)
- Ну-ка, плесни полную. Уфф... так и до инсульта недолго. Этот,
тоже мне, хмырь рогатый, падлюка, сволочь. "Звезды снимешь! Рапорт
положишь, а потом я тебя сам, своими руками по стенке размажу!" Дерьмо
собачье. Еще посмотрим, кто кого размажет. Меня, боевого генерала, за
ошейник не возьмешь, как кутенка какого-нибудь. Я за себя постою.
Нет, ну ты понимаешь? Он меня спрашивает, как их туда занесло,
каким, говорит, ветром. Если бы я это знал, я бы перед ним на ковре
Ленку-Еньку не вытаптывал, как медведь базарный...
Плесни-ка еще! О, то, что надо - в самый раз. Хорошо пошла,
голубушка, хорошо. Прямо тепло по душе разливается; я, видишь ли,
брат, верю, что душа где-то возле желудка находится. Нет, это точно,
без балды. Вот, скажем к примеру, сегодня - этот старый пес на меня
орет, и таки душа в пятки уходит; умеет он страху нагнать. И вот
спроси меня, спроси, что именно вниз ухает? То-то и оно, что желудок.
Еще плесни. Плесни, говорю, не жалей. Чай, не свою расходуешь.
Что стряслось, интересуешься? Ох, я бы и сам хотел знать, что там
у них стряслось...
Ты про новую конструкцию-то хоть слыхал? А, да, ну как же это -
чтобы ты, и вдруг не слыхал. Пять против одного ставлю, что и в
чертежи сумел заглянуть, и на нее, голубушку, в собранном виде
полюбоваться успел. Ну, колись, колись, не кокетничай, как институтка
на первом балу. Видал?
Ого! Огогошеньки! Я так и знал, что ты, стервец, недаром в органы
пошел. Все-то ты знаешь, все-то видел. Впрочем, мне сейчас твоя
осведомленность только на руку: вдвоем легче будет решить. Мне,
Борька, твоя помощь во как! - позарез необходима. Потому что такого
конфуза в моем ведомстве давненько не бывало. Чтобы вот так взять и
запросто угробить единственный эспериментальный экземпляр! Нет, это
уму непостижимо. До сих пор поверить не могу, сколько ни стараюсь.
Ррраз! И пять лет каторжной работы псу под хвост... А-ах ты ж...
А какой красавец, какой красавец был! Да что я - ты ж сам видел.
Куколка! Бриллиант! Шедевр! Нет, скажи, скажи, правда, шедевр?
Произведение, можно сказать, искусства. А техники, а железа в него
напихано было! Он только что салон не подметал и кофе не варил, а так
все сам мог делать, голубчик. А линии, линии какие четкие. До
совершенства доведен был; всем КБ пыхтели сколько лет. Я не
преувеличиваю - ему этот Камов с..ный в подметки не годился... И
название, по-моему, на уровне - "Королевский скат". Чего лыбишься,
дура? Ну и что, что королевского ската в природе нет. В природе много
чего нет, зато в нашей родной армии имеется. И не в нашей тоже, к
сожалению. И как это нас угораздило защитниками Родины стать, а?
Колбаски передай. Вот спасибочки...
Между прочим, я против был, когда решили испытания проводить в
боевых условиях. Какие боевые могут быть? Они меня тогда так
ехидненько-ехидненько: "Вы, что, господин генерал, не уверены в
боеспособности вашей машины?"
Скажи, Борька, как звучит клево: господин генерал!
А я им отвечаю, что, дескать, господин генерал во всем уверен, но
человек предполагает, а Бог располагает, и неча Ваньку валять. Какого
черта на рожон лезть? Знаешь, что меня больше всего пугает: мы,
армейские, должны их, гражданских, уговаривать в войну не соваться.
Или это всегда так было, что солдаты миролюбивее остальных - просто я
об этом не задумывался раньше.
Слышь, меня Чубатый там к стенке ставит, кричит: "Кастрирую
гада!", а я ему так в морду его плоскую и выпалил. Я, говорю, больше
твоего души и жизни в эту машину вложил. Ты о ней только отчеты читал,
да пару раз на полигон приезжал в трусах бронированных; а я и спал, и
ел, и жил там. У этой вертушки вместо керосина моей кровушкой баки
заправлены. И нечего меня стращать - у меня горе, не у тебя,
долбо...а! Ну, конечно, последнее словцо я про себя промурлыкал: хоть
в глазах и темно от злости, а свой предел понимаю. Я, говорю, и дите
свое потерял, и двух товарищей боевых, с которыми мы столько войн
прошагали, сколько другим и не снилось. Нас с ними через мясорубку
пяток раз пропустили, так что теперь и не разберешь, кто есть кто. У
меня, говорю ему, считай, что руки-ноги оторвало. А ты меня пугать
вздумал! Я ему так и сказал, что после Афгана уже бояться перестал, а
ведь Афган-то в моей биографии был далеко не последней "тепленькой
точкой планеты".
Поверишь ли, даже думать всерьез не хочу, что произошло. Ночью
вскинусь на подушке, и как волк серый взвою - до того тошно. Что?! Что
там не сработало?! И так их странно занесло. Сперва, вроде, точно по
курсу шли. Потом передают - дескать, непредвиденные обстоятельства. А
я им, дурак, кричу: "Когда же это обстоятельства были предвиденные?"
Потом треск, шум. И ведь, понимаешь, отключилась эта хренотень,
которая их на экран радара выводила. А саму-то вертушку - ну, ты
знаешь - проектировали, чтоб ни одна дура засечь не смогла. "Стелс"
е...ный! И все, и конец связи. Сушите весла, пишите некрологи.
Что? Что ты сказал?! Нет, ты еще раз повтори, и членораздельно.
Внятно повтори! Я тебе, Борька, давно говорил, что ваши органы из
человека сволочь делают за рекордно короткий срок. Как у тебя только
язык повернулся такое сказать? И о ком - о своих же друзьях! Да ты
хоть знаешь, сколько у них было до того возможностей увести свою
машину? Да ты хоть знаешь, что мы вместе прошли?! Дурак ты, Борис, и
думки у тебя дурацкие. Даже зла не хватает; и слов нет, одни
междометия. И формулировочки какие подобрал, НКВДвские:
"переметнулись", "угнали". Психолог недоделанный! Шерлок Холмс!
Подумал он... А больше ты ничего подумать не успел?
Да ладно-ладно, не кипятись, я понимаю. Понимаю, что ты обязан
все возможности предусмотреть. Да не заводись ты, Христом-богом прошу,
а то ведь друг друга угробим невзначай - оба на пределе. Давай
чокнемся по полста. Не бери в голову дурного, а в руки тяжелого. Я
понимаю...
Я и сам, грешным делом, признаюсь, о таком повороте думал. А что
такого, в конце-то концов? Денег нет и в ближайшие лет сто не
предвидится. Крыша над головой такая хреновая, что смех разбирает.
Помнишь, как ее Зинка в молодости называла? "Двухлитровая банка с
раздельным санузлом" - вот так. Она теперь по этому самому раздельному
санузлу только мечтать может. До генеральши дослужилась, а квартиру
купить не в состоянии, потому что состояния нет. Что? Ну, конечно,
ругается. Даже не ругается, а как циркулярка пилит - на таких
оборотах, что огрызаться не успеваю. Да и совесть не позволяет,
откровенно говоря. Что она со мной в жизни видела? Сашку сама
вырастила - папка только наезжал; поседела и сморщилась от горя.
Помнишь, ей как-то похоронку прислали? Вообрази, я как-то и забыл за
давностью лет. Ну, для меня похоронка - это не предел возможностей
наших руководителей. Сашка как начнет расспрашивать про войну, не знаю
- что и отвечать. Про головы отрезанные, да про то, что по Вавиловской
книге в Афгане летали, потому что карт не было?! Да, так Зинка недавно
мне и говорит: - "У всех, Лешенька, Отечественная война в 45-ом году
закончилась, а у меня до сих пор идет. Сколько же еще?" - И что ей
отвечать прикажешь?
Я-то хоть теперь не летаю. А у ребят жены молодые, и сами они
тоже в полном расцвете. И ни тебе денег, ни квартиры, одно чувство
глубокого морального удовлетворения и гордости за свою Родину, так ее
перетак. А Родина какая-то непривычная, карту каждый день заново
изучать приходится, потому вчера это Родина, а сегодня уже
оккупированные земли. Черт-те что и сбоку бантик!
Нет, я правда думал, что могло... чем лукавый не шутит, когда Бог
спит. А он, судя по тому, как мы по-собачьи живем, снотворное недавно
принял. И так, и сяк я это, Борька, вертел - нет, не сходится. Если
они "Ската" сдать решили, что же там вышло не по-ихнему? Он же таких
бабок стоит, что при жизни можно себе золотой памятник поставить и еще
внукам останется. Ну, предположим - хоть и говорить про это противно,
не то что верить всерьез - что каким-то образом они договорились, что
пригонят вертушку в целости и сохранности на условное место. Их там с
таким экскортом ждать были должны, что никаких случайностей быть не
могло. И спецагенты нашего "заокеанского друга" с оплатой за
проделанную работу в зубах им должны были ближе мамы родной
показаться! С чего бы это они по своим кровным баксам стрелять начали?
Вот ты бы, Борька, стал? И я, нет. Или - или, тут третьего не дано.
Семьи, опять же, дети... Я про убеждения принципиально не говорю,
потому что чужая душа - потемки. Да что чужая! Я и в своей-то толком
разобраться не всегда могу. Но все-таки, все-таки мне кажется - не
такие они ребята, чтобы подобное учудить. Мне сдается, что просто
железо чего-то напутало, а когда они поняли, в чем беда, поздно было.
Положили, сколько смогли...
Так что выходит по-всякому - герои они. Как есть, герои. И хоть
орденом их не воскресить, но это лучше, чем ничего. Я Чубатому завтра
же представление к наградам на обоих, посмертно... К высшим наградам.
И пусть он мне попробует это прокомментировать. Что мне терять, а,
когда я уже почти все потерял?
Ну, Борька, старый пес. Давай выпьем с тобой за светлую память
новопреставленных рабов божиих - Георгия и Михаила. Пусть им небо
будет пухом.
- Вот ты, Ниночка, думаешь, что у нас с ним любовь была. И все
так думали. А я не отрицала, потому что неудобно. Недоделанные мы,
Ниночка, с самого детства, со школы еще. Нам такие взгляды прививают,
что без любви жить вроде как бы и стыдно, и неправдно даже. А какая, к
черту, любовь?!
Нет, когда я замуж за него выходила, я в ЗАГС как на крыльях
летела. Господи! Господи! Как же я влюблена тогда была. Ты ведь
помнишь, какой красавец на свадебной фотографии?! Высокий, стройный,
веселый. Да и потом ничего был, но в молодости... Мне казалось, что
никого надежнее на целом свете нет; что я за ним, как за каменной
стеной. Мы как-то в парке на компанию одну напоролись... Слово за
слово, что-то эти ребята про меня сказали... представляешь, не помню,
что именно. Да и стоит ли такой чушью память перегружать? Словом, Миша
тогда их разбросал, как лев шакалов. Правда-правда, я тогда в дневнике
так и записала: "Он набросился на них, как могучий лев на стаю
шакалов".
Теперь это так смешно и нелепо звучит...
А потом начались наши мытарства. Знаешь, у меня ведь тетка тоже
была замужем за военным; и я, глядя на нее, и себе представляла, что
всю жизнь придется по гарнизонам мотаться. И готовилась к этому.
Думала, буду терпеливой и любящей супругой, детей буду ему растить и
воспитывать правильно, учить их, чтобы они отцом гордились. А он у нас
вертолетчик, красавец, умница. Думала, счастливы будем. Оба молодые,
образованные, профессии в руках. Знаешь, как я хотела своей жизнью
жить! Чтобы не с мамой-папой, а с мужем, с сыном, о дочке мечтала - с
косичками рыженькими и с веснушками. И чтобы дом уютный был, и
готовить буду всякие вкусности, пироги там, вареники, борщи. Он ведь,
как всякий мужик, покушать любил.
Правильно говорят, что благими намерениями дорога в ад вымощена.
Я и представить себе не могла, что ничего этого не будет. Нет,
поначалу, когда здесь остались, я даже радовалась - все-таки дома. А я
еще совсем девочка была, что мы понимаем-то в девятнадцать лет?
Все-таки чужие города меня очень страшили, и переездов я побаивалась,
а тут все на удивление удачно стало складываться. И комнатка у нас
была - не Бог весть что, но не с родителями; ты же знаешь, Ниночка, с
мамой у меня никогда доверительных отношений не было. Мишу она сразу
невзлюбила, так что возможность совместного проживания отпала сразу.
Это уже позже, после папиной смерти, мы на какое-то время съехались;
тоже, кстати, была огромная ошибка с моей стороны.
Но самое главное, что мне и в страшном сне привидеться не могло,
что придется мужа с войны домой ждать. И знать не знаешь - привезут ли
тебе цинк, или сам в отпуск выберется. А на чем летали! Ниночка! На
чем они летали - знала бы ты, ужаснулась! На каких-то допотопных
лоханках. И ведь были же, были же машины классные, так нет же! У нас
пушечное мясо дешевле всего стоит. Что ты говоришь?.. Может быть,
может быть, ты права; наверное, везде так, но у нас еще страшнее,
потому что с русской удалью, с российским размахом все делают: и людей
губят, в том числе. За просто так губят - теперь уже не за идеи и
принципы, а как бы по инерции. И смысла в этом кошмаре нет, и правды,
и надо жить как-то, и мозги постепенно вскипают.
Знаешь, я так думаю - это страх постоянный мне душу выел. Страх и
ожидание. Больше же ничего в жизни и не было, если разобраться. Все
бабы, как бабы - с мужьями в кино, в гости, в театры ходят. Или не
ходят. Тогда ругаются. Я на работе сотрудниц слушала как-то, а они
жалуются: мой, говорит, весь день у телевизора просидел; а вторая
плачется, что ее муж все выходные что-то там мастерил, а ей - полслова
в полчаса. Я слушаю их, а сама думаю - Боже, Боже, они хоть понимают,
как счастливы?! Нет, не понимают. А я не то что в выходные, я Костьку
рожала одна! Мать в командировку умотала - она всегда была женщина
самостоятельная и внука не хотела. А Миша... ты понимаешь -
государственное задание, оно же превыше всего. Долг, честь и прочее...
И вот мне подруги одеяло принесли, потому что мамочка чемодан с
пеленками разгрузила, с собой забрала - он самый удобный в доме был. А
пеленки в шкаф засунула, и они их найти не смогли... Так, сиротами и
поехали домой.
Вот тогда, Ниночка, я вдруг поняла, что во мне что-то сломалось.
Не плакала, не скулила, нет. Наоборот, веселая такая злость поднялась:
а я чем хуже других?! Когда Костику год исполнился, папа наш приехал.
Целую я его, в глаза заглядываю, и страшно становится. Чужой, совсем
чужой человек. Слишком долго его не было.
Сперва я переживала сильно. Последней сволочью себя чувствовала,
предательницей. Он там, где-то, свою кровь проливает, а я тут любить
его не могу. Его убить могут в любую минуту, а у меня самая серьезная
проблема - это пеленки. Только подобный аутотренинг мне ничуть не
помог.
Устала я. Понимаешь?
Устала.
И никто в этом виноват не был: ни он, ни я. Только вот что я
осознала - не такая уж я и негодная и пропащая. Не война ведь. Он же
где-то летает, где-то. И какое мне до этого дело, в сущности? Сколько
я его потом просила, даже на колени становилась. Мишенька, умоляла,
ангел мой, да брось ты свою винтокрылую авиацию! Да поживи же как
человек, и нам с Костькой дай жить! И в компьютерах разбирался, и в
технике - столько дел для него на гражданке было. И друзья его к себе
звали - друзей много всегда было, для друзей он ровно святой - и в
институт, и в КБ, и после - когда уже рынок наш перекошенный
образовываться стал - приезжал бывший его сослуживец на таком
автомобиле, что я, Ниночка, просто ахнула. Я по натуре человек не
завистливый, без машины обошлась бы - но на одной картошке свихнуться
можно. И сильнее всего раздражает эта дикая нестабильность. Не то что
там нищие или хотя бы за чертой бедности, нет, конечно. До такого
свинства еще не доходило. Но то густо, то пусто - да что я тебе-то это
рассказываю? Будто ты иначе живешь... Словом, жить могли, как баре. И
покой был бы, вот что главное. Покой и уверенность, что не одна, что с
мужем, что живой он. Может, любовь бы и вернулась...
Нет! Не захотел. Он, видите ли, без этого уже не может.
И я, Ниночка, тоже уже не могла.
Пятнадцать лет из жизни вычеркнуто... Помнишь, в школе когда-то
тряпкой с доски мел стирали, и оставались такие белые, грязные
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг