Наверное, это так. Но человеческие души таят в себе такие неожиданности,
такие тайны, что ни одно Зло в мире не способно завладеть ими целиком и
полностью.
Когда защитников Гирры оставалось так мало, что хаанухи уже считали
свою победу полной и безусловной, их корабли внезапно атаковал другой
флот. Он состоял из больших, прекрасно оснащенных, быстроходных и
маневренных судов, а его моряки превосходили своих соотечественников
буквально во всем - ибо это были лучшие моряки Хадрамаута. И они отнюдь не
состояли на государственной службе.
Наступила ночь. Небо по-прежнему оставалось пасмурным, ни звезд, ни
луны не было видно за тучами. Однако горящий город и горящие корабли
захватчиков прекрасно освещали место сражения. Даже талисман Джаганнатхи
не помог новому шаммемму Хадрамаута - слишком уж быстро и неожиданно все
произошло. На его кораблях оставалось немного людей, и они были в
мгновение ока уничтожены превосходящим противником. Затем корабли
неизвестной эскадры подошли поближе к берегу, и с них посыпались в воду и
в лодки свистящие и улюлюкающие, пестро и броско одетые мужчины,
вооруженные до зубов. Часа через полтора отчаянной резни все хаанухи,
находившиеся на берегу, были истреблены, а их корабли - сожжены или
потоплены. Эта неожиданная помощь подоспела как раз вовремя. Опешившему
шаммемму не оставалось ничего другого, как воспользоваться своим
талисманом и покинуть пылающую Гирру, в которой немногочисленные защитники
горячо приветствовали удивительных союзников.
Знаменитое на весь Арнемвенд Братство Контрабандистов, возглавляемое
господином Цоцихой, не пожелало оставаться в стороне.
***
Наступил день, когда стало ясно, что решающий момент наступил.
Танну-ула соединились с восставшей из праха армией Эр-Соготоха и вплотную
подошли к хребту Онодонги. Авангард и арьергард человечьих войск составили
бесконечные колонны монстров, вызванных силой талисманов из
запредельности, а также нечисть, явившаяся, казалось, изо всех уголков
Арнемвенда. Ареной боевых действий стал Джералан. Именно здесь столкнулись
отряды, пришедшие из Сарагана и Курмы, полки, присланные из Аллаэллы и
Мерроэ, и тагарская конница с огромной армией под командованием Самаэля.
Даже Эр-Соготох не делал никаких попыток утвердить свое первенство,
признав окончательно и бесповоротно главенство грозного сына Мелькарта.
Урмай-гохон очень изменился за это короткое время. Так, как прежде он
ощущал свою телесную мощь, так теперь чувствовал и нечеловеческое
могущество Тьмы, ворочающейся в нем. Он свысока смотрел на великих магов,
на хранителей и носителей жалких крох той силы, которой обладал сам. Даже
Шуллат Огненный казался ему беспомощным младенцем, и это отнюдь не было
самомнением. Вряд ли нашелся бы на Арнемвенде сейчас противник, способный
противостоять Самаэлю.
Молчаливого не очень беспокоили результаты отдельных битв, он весь,
как уррох перед прыжком, был нацелен на единственный значимый момент -
урочный час, когда двенадцать собравшихся вместе хранителей вызовут из
иного пространства своего господина Мелькарта. Этот миг был неотвратим, а
все остальное только прилагалось к нему. Неважно, сумеют ли танну-ула
дойти до ущелья Онодонги, смогут ли лурды преодолеть неприступные горы и
обрушиться на сангасоев сверху, со снежных вершин. Главное - успеть на
Шангайскую равнину.
Защитникам Онодонги приходилось все тяжелее и тяжелее. Они были
обычными людьми - им нужно было спать и хоть изредка есть. Бесконечные
атаки варваров, выступавших в союзе с мардагайлами и урахагами, крокоттами
и вампирами, - это было не под силу даже самым отчаянным, смелым и
выносливым. И все же они стояли, все же сражались. Мир мог гордиться ими.
Когда положение становилось совершенно невыносимым, боги приходили на
помощь, и тогда откатывались назад злобные твари. Но чем ближе был урочный
час, тем неохотнее отлучались бессмертные из Сонандана, зная, что именно
поставлено нынче на карту.
Магнус явился к своей госпоже на рассвете.
Утро было прекрасное. Природа будто стремилась насладиться последними
днями мира и покоя - пусть и то и другое было уже условным. Но птицы пели,
как никогда, сладко, деревья радовали глаз такой чистой зеленью, что дух
захватывало. Цветы раскрывались навстречу солнцу - огромные, благоуханные.
Небо было отмыто до блеска, и солнце уютно устроилось на нем, словно
рыжий, теплый, пушистый котенок. Даже редкие облачка служили украшением -
проносились, не задевая светила и удивляя своими необычными формами и
оттенками. Мир знал, что его ждет, и готовился достойно принять любую
участь.
Каэ чародей отыскал возле ручья, протекавшего по священной роще
Салмакиды. Она стояла на коленях и черпала воду горстью. Услышав позади
себя чьи-то шаги, приподняла голову и произнесла:
- Доброе утро. Никогда еще не была здесь вода такой сладкой - я даже
оторваться не могу. Лучше любого вина.
- Можно присоединиться к вам? - спросил молодой чародей.
- А-а, это ты, Магнус! Конечно. С чем ты пожаловал?
- С известием.
Она села на берегу, скрестив под собой ноги.
- Я вся превратилась в слух.
- Я вычислил, когда наступит этот "урочный час", - без долгих
предисловий объявил маг. - Завтра около полудня они должны будут открыть
путь Мелькарту. Если этого не случится в течение часа, то не случится
никогда.
- Значит... - просветлела Каэ.
- Значит, им потребуется явиться немного раньше. Это разумно, не так
ли? Я бы поступил именно таким образом.
- Я тоже. Магнус! Милый! Как же ты мне помог.
- Увы, дорогая моя госпожа. Я совсем тебе не помог, потому что они
могут появиться в любой точке пространства. Шангайская равнина велика -
это при составлении магических карт она отмечается на плане маленькой
точкой. А им все равно, где оказаться, лишь бы только оказаться тут. В
любом месте они могут открыть проход Мелькарту, вряд ли тебе удастся этому
воспрепятствовать. Другое дело, что мы можем остановить, прекратить
нашествие.
- Это реально?
- Было же реально в прошлый раз. Я тут придумал пару фокусов.
- Это будет страшный бой.
- Смертельный, - просто согласился Магнус. - Но ведь это естественная
цена, правда?
- Когда я думаю о себе, то цена кажется мне естественной. Но я
перевожу взгляд на малыша Номмо, на отважного Куланна, на нашего мудрого и
заботливого Нингишзиду, на красавца Лахатала и на тебя... На всех - и не
могу с этим согласиться. Понимаешь?
- Конечно. Так думаем все мы. Так и другие полагают, даже если не
могут объяснить при этом, что они чувствуют: иначе бы давно уже армии
танну-ула ворвались в Сонандан. А ведь тхаухуды и тагары держатся.
- Магнус, знаешь, я ужасно себя чувствую... Все в один голос твердят,
что там разыгрывается только предыстория, и я сама все понимаю, но...
- Госпожа имеет в виду, - вмешался в разговор Ниппи, - она уверена,
что должна быть там, за хребтом, и вести войска в бой. Юношеская
горячность - вот как это я называю!
- Дорогая Каэ, - улыбнулся маг, - смешно уговаривать вас, но ведь
Ниппи, как никогда, прав. Вы все равно не можете оказаться одновременно
всюду. Имана тоже нуждается в помощи, и любое живое существо отчаянно
хочет, чтобы ему помогли. Вот вы и должны это сделать на том уровне, на
каком положено решать бессмертным и всемогущим существам. А прожить за
каждого его жизнь и умереть его смертью вы все равно не сумеете. Будьте
хладнокровны.
- Хорошо, буду, - пообещала Каэ. - Не говори никому, что я паникую
периодически, - это к добру не приведет.
- Нем как могила, - согласился чародей.
- Спасибо тебе за все, Магнус. А теперь мне нужно идти: там наши
стратеги затеяли военный совет, мне просто грех на нем не присутствовать.
Кстати, Магнус, совершенно не подумала, почему бы тебе не пойти со мной?
Они нашли бессмертных в летней резиденции Тхагаледжи. Собрались там и
Древние, и Новые боги, Зу-Л-Карнайн, Агатияр, Нингишзида, сам татхагатха,
князь Малан Тенгри, Куланн и еще десятка два командиров рангом пониже.
Маннагарт в своих меховых, расшитых побрякушками одеждах топтался чуть
поодаль, разглядывая это диковинное сборище широко открытыми глазами.
Номмо сидел в теньке, беседуя с несколькими хортлаками, в частности с
тетушкой Шазой, которая командовала огромным хортлачьим войском. Гайамарт
шагал взад-вперед вдоль необъятного стола, словно цапля по болоту, и то и
дело утирал лоб квадратным куском льняной ткани. Четверо красавцев
фенешангов тихо, вполголоса переговаривались между собой. На столе был
расстелен огромный кусок пергамента, на котором Шангайская равнина и ее
окрестности изображались чуть ли не в натуральную величину.
- Сразу хочу спросить, где можно раздобыть такой кусок пергамента? -
весело поинтересовалась Каэ.
Все подняли на нее глаза. Она была особенно нарядной и красивой в
этот утренний час. Богине редко удавалось носить женскую одежду, и она
пользовалась любой возможностью, чтобы напомнить окружающим, что может
быть обворожительной. На ней были летящие тонкие одежды теплых пастельных
тонов, удивительно шедшие к светлой коже и ясным голубым глазам. Она
улыбалась и сияла так, словно это был день накануне грандиозного
праздника, словно она была безмерно счастлива и спокойна. Ее друзья
засмотрелись на это диво, и на них снизошли покой, тишина и свет -
совершенно вроде бы невозможные в разгар этой страшной войны. Поэтому
Курдалагон не сразу ответил на ее вопрос. Наконец он откашлялся гулким
басом и пророкотал:
- Это просто, девочка моя. Берешь что-нибудь маленькое, скажем такой
вот цветок. - И бог-кузнец сорвал несколько маленьких былинок. - Затем
делаешь вот так, - он щелкнул пальцами, - и получаешь...
С этими словами сияющий Курдалагон вручил Каэтане роскошный букет
размером чуть ли не с нее саму.
- Ты так хороша сегодня, дитя мое, что даже я, старый дурак,
засмотрелся.
- Спасибо. - Она обвела всех счастливыми глазами. - Жаль нарушать это
состояние, но придется заговорить о делах.
Тиермес и Зу-Л-Карнайн двинулись к ней одновременно протягивая руки,
но тут же словно споткнулись и остановились на полпути, обменявшись
короткими взглядами. Каэтана все поняла - но не время, не время было!
- Завтра, - произнесла она твердым голосом.
Все моментально затихли, присмирели как-то.
- Ну наконец-то! - нарушил воцарившуюся тишину облегченный вздох
Барнабы. - Не люблю я долго ждать неприятностей. И чего вы все насупились?
Можно подумать, вам сообщили бог весть какую новость! Взбодритесь! Завтра
расправимся с этими хлопотами да и отдохнем.
- Каэ, - окликнул Траэтаона, - вот посмотри. Что скажешь?
Она подошла к карте и стала внимательно изучать ее. На огромном куске
пергамента были стрелками отмечены передвижения войск, нарисованы фигурки,
символизирующие отдельные части армии, и указаны места их расположения.
- Дельно, - согласилась богиня после нескольких минут напряженного
разглядывания. - Остается только решить, кого вы поставите охранять
ущелье, - ведь это практически смертники. И здесь нужны...
- Настоящие воины, - прогудел Маннагарт, подходя поближе. - Я здесь
слушал, слушал - ничего почти не понимаю. Людей двигают туда-сюда,
особенно этот. - И трикстер ткнул пальцем в Зу-Л-Карнайна. - Или нет,
этот... Я их все время путаю.
Каэтана едва удержалась от смеха. Наивный Маннагарт вслух произнес
то, о чем все знали уже очень давно. Хоть и старался император одеться
иначе, хоть и стоял Джоу Лахатал в окружении своих бессмертных братьев, а
все же были они похожи как две капли воды.
- Неважно! - постановил трикстер через минуту напряженного
вглядывания в одинаковые лица. - Ваше ущелье - это наше дело. Мы покажем
варварам-захватчикам. И не спорьте, - громыхнул он, хотя никто спорить не
собирался.
- Смертники, - тихо произнес Гайамарт.
- Не только они, - успокоил его Номмо. - Мы здесь все такие.
Йабарданай не принимал участия в военном совете.
Флот хаанухов не являлся для него - могучего бога - сколько-нибудь
серьезной проблемой. И все же времени отнял изрядно. Некогда любимые им
жители Хадрамаута, те, кому он так благоволил и кто поклонялся ему на
протяжении веков, внезапно стали другими. Кровожадные, агрессивные,
злобные. Он убивал их, не испытывая ни жалости, ни сожаления, но одну
только скорбь. Корабли один за другим шли на дно, преграждая путь тем, кто
остался цел. Владыка Морей возвел поперек Охи неприступное укрепление -
стену, сложенную из полусотни крутобоких океанских судов. Мачты некоторых
еще торчали над водой, и рваные стяги Хадрамаута едва заметно трепетали на
слабом ветру.
Бессмертный мучался от сознания факта, что не наказал того
единственного, кто действительно был виновен в разыгравшейся трагедии и в
том, что хаанухи нарушили свой наидавнейший закон и приняли участие в
военных действиях.
Однако Дженнин Эльваган исчез.
Ярости Йабарданая не было границ, и теперь он метался по всему
Коралловому морю и по всей Охе, разыскивая врага. Однако ни малейших
следов Эльвагана не находил. Правда, несколько дней спустя после
разыгравшейся в нижнем течении реки морской баталии посетил своего
грозного брата Астерион.
- Поздравляю тебя с возвращением в наш мир, - молвил печально.
- Спасибо, брат. Что с тобой?
- Многое, Йабарданай, слишком многое. Решающее сражение завтра - так
что возвращайся в Салмакиду.
- Не могу. Чую неладное - а найти врага не выходит. Нельзя мне
отлучаться, Астерион.
- Твое дело, брат. Только лучше тебе завтра быть у Шангайской
равнины. Дженнин Эльваган обязательно появится там около полудня.
Йабарданай не сказал ни слова в ответ. Слова были лишними,
неуместными и ненужными.
А потом Астерион сидел на берегу и смотрел, как Владыка Морей
готовится к последней битве за Арнемвенд. Как точит свой знаменитый меч на
длинной рукояти, как осматривает колесницу.
Колесница Йабарданая, запряженная гиппокампами, имела вид
раковины-жемчужницы.
***
Бой разгорелся задолго до полудня.
Оставив в стороне армии Сарагана и Курмы сражаться с основными силами
танну-ула, Молчаливый повелел своим гохонам пробиваться к ущелью Онодонги
- к проходу на Шангайскую равнину. Лурды же, накануне ушедшие в горы,
должны были спуститься в Запретные Земли по тайным тропам, зайдя сангасоям
в тыл. От подножия Демавенда успели подтянуться толпы крокоттов - тупых и
нерассуждающих, но мощных. Они давили тхаухудов Зу-Л-Карнайна не столько
умением, сколько числом, наваливаясь на рыцарей по трое и четверо.
Трикстеры Маннагарта стояли у узкой расселины. Вождь ставил их по два
десятка - большему количеству просто было не развернуться, и они орудовали
топорами, словно дровосеки, пока не выбивались из сил. Кровь захватчиков
текла по светлым камням Онодонги и впитывалась в землю.
Основные силы сангасоев и бессмертные в сражение не вступали. Они
понимали, что это только прелюдия и самое страшное начнется после полудня.
Двенадцать хранителей возникли на Шангайской равнине из ниоткуда. Как
и утверждал Магнус, ни предвидеть, ни даже заметить этого мгновения не
удалось. В самом центре кровавой схватки образовалось вдруг пятно, и
раньше, чем кто-то успел что-нибудь сообразить, необъятная черная пещера
хищным звериным оскалом разверзлась прямо в полуденном жарком воздухе. И
хлынул оттуда поток невиданных существ. Тут же ринулись в бой полки
скаатов Малана Тенгри, воины Траэтаоны и бессмертные. Толпа людей
подхватила их, закружила и моментально разнесла в разные стороны.
Жнец выкашивал своим кривым серповидным мечом целые просеки в рядах
наступающих на него монстров. Они ничего не могли сделать с прекрасным
Владыкой Ада Хорэ, но их было так много, что ему практически не удавалось
сдвинуться с места: на смену убитым существам тут же являлись десятки
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг