седло и с места погнал коня галопом. Около сотни тхаухудов последовали за
императором, готовые выполнить любой его приказ. Зу-Л-Карнайн по-прежнему
оставался гордостью и любимцем своей непобедимой армии.
Агатияр не хотел огорчать аиту и потому не стал говорить, что слишком
плохо себя чувствует, чтобы сопровождать его, по крайней мере сейчас.
Пусть мальчик налюбуется на свою богиню. Агатияр, грешным делом,
рассчитывал, что первая юношеская влюбленность скоро пройдет, что ее
затмят радости побед и трудности походов. Что завоевания и управление
огромной империей полностью займут аиту и он скоро забудет о Каэтане. Но
время шло, император возмужал и превратился из милого юноши в могучего и
прекрасного атлета, мечту любой женщины Варда. Но он все больше и больше
любил Кахатанну, все преданнее, искреннее и вернее было это горькое
чувство. Горькое своей невозможностью реализоваться. Ибо им никогда не
суждено быть вместе.
Визирь покряхтел, разминая больные, ноющие суставы, и снова уселся за
стол. Ему предстояло выполнить еще очень многое, и ни одно из дел не
терпело отлагательства.
Агатияр готовился к войне.
***
- Там! Там! Ваше величество, там! - Церемониймейстер Шардон, обычно
величаво-спокойный и торжественный, ворвался в кабинет правителя Сонандана
с неподобающей его должности скоростью.
- Что? - спросил Тхагаледжа, смирившийся с горькой своей судьбой.
Каждый день в Сонандане что-нибудь происходило. Это что-нибудь сильно
отличалось от событий в других королевствах Варда своей небывалостыо,
неожиданностью. И владыка Сонандана понял, что лучший способ остаться в
своем уме и здравой памяти - это воспринимать все таким, какое оно есть.
- Гонец с Шангайской равнины имел сообщение к моему повелителю. Я не
хотел беспокоить повелителя, - задыхаясь, стал докладывать Шардон (тут уж
Тхагаледжа позволил себе двусмысленно улыбнуться), - и поднялся на башню,
чтобы проверить истинность сообщения, а там... Там! - Похоже,
церемониймейстера основательно заклинило именно на этом слове.
Повелитель Сонандана спокойно поднялся со своего места и с сожалением
бросил взгляд на незаконченный рисунок. Он был великолепным рисовальщиком
и иногда позволял себе отдохнуть и расслабиться, занимаясь любимым делом.
На листе плотной голубоватой бумаги была изображена Каэ под руку с
Тиермесом. Тхагаледжа добился полного сходства с оригиналами, но ему никак
не давалась легкая, ускользающая улыбка Жнеца, и он второй час бился над
этой деталью.
Тихий голос подсказал ему, что теперь он не скоро вернется к
прерванному занятию.
Выйдя в коридор, Тхагаледжа увидел, что верховный жрец Нингишзида,
который в своих разноцветных одеяниях напоминал трепещущего над радугой
мотылька, уже торопится к нему навстречу из дальних покоев. Оба повелителя
перебрались из Храма Истины в Салмакиду совсем недавно. Они надеялись
немного передохнуть перед тем, как вернется Каэ и колесо жизни снова
замелькает с невероятной быстротой. Нингишзида сразу по прибытии заперся в
своих апартаментах, свирепо музицируя на лютне, до которой был большой
охотник, а Тхагаледжа занялся живописью.
- Кажется, у нас ничего не вышло, - весело приветствовал правитель
своего несчастного друга.
- Что у них могло стрястись? - страдальчески вопросил Нингишзида.
- Может быть, ничего особенного? - сказал Тхагаледжа.
Двое мужчин быстрым шагом миновали почетный караул, вытянувшийся при
их приближении, немного попетляли по необъятному дворцу Тхагаледжи, в
котором - по глубокому убеждению последнего - без карты было невозможно
обойтись, и наконец, в сопровождении Шардона и человек пяти-шести наиболее
смелых вельмож, поднялись на смотровую площадку, расположенную на верхушке
самой высокой башни дворца.
Оттуда как на ладони была видна вся Салмакида, тающая в утренней
розовой дымке, лазурные воды Охи и необъятное пространство Шангайской
равнины, обычно изумрудно-зеленое в ярких пятнах полевых цветов,
упирающееся на горизонте в горы Онодонги...
Изумленным наблюдателям предоставилась редкая возможность увидеть на
противоположном берегу Охи рыжее, немного волнующееся море. Впрочем, с
башни было видно не очень хорошо.
- Что это? - указующим перстом Нингишзида уперся в рыжий ковер. - Кто
это притащил?
- Велите седлать коней и готовить армию. Трех полков хватит, но на
всякий случай прикажите объявить общую готовность тем, кто находится в
Салмакиде. Одни боги знают, чем это все закончится.
Тхагаледжа спустился по винтовой лестнице, выбежал во двор и легко
вскочил в седло только что подведенного коня. Могучие сангасои уже
строились за его спиной в бесконечные ряды, и он почувствовал себя намного
уверенней. Рядом со своим повелителем уже сдерживал горячего скакуна
верховный жрец Храма Истины.
- Это опасно? - тихо спросил у него правитель.
- Я знаю не больше вашего, владыка. Правда, сангасоям никакой враг не
страшен. На худой конец, позовем союзников - они же обещали нашей Каэ
охранять покой Сонандана. Только нужно узнать, что это еще за напасть
такая - рыжая.
- В серые пятна, - добавил Тхагаледжа.
- Я не разглядел. А что это меняет?
- Ничего.
Они неслись во весь опор по улицам утреннего, умытого, звенящего
фонтанами и птичьими голосами города. Шелестели деревья, заботливо политые
садовниками, ярко-зеленая, праздничная аллея парка гостеприимно махала
ветками жасмина и сирени. Нарядные домики хлопали ставнями, распахиваясь
навстречу солнцу. Повсюду смех, гомон, радостные люди, торопящиеся по
своим делам.
- Представляете себе, только вчера Астерион сказал, что наша Каэ
возвращается, и вдруг новая неприятность. Это просто невозможно, - снова
заговорил Тхагаледжа.
- Постараемся все решить сами. И еще успеем выехать ей навстречу, -
успокоил его жрец.
- Император уже тронулся в путь.
- Откуда вы знаете?
- Агатияр прислал гонца. Бедняга добрался до Салмакиды среди ночи и
повалился спать прямо во дворе.
- Аиту можно понять. Он молод, влюблен... Вы слышите эти звуки?
Последняя фраза прозвучала немного невпопад, но Тхагаледжа сразу
понял, о чем шла речь. Слишком уж странные крики, шумы, звон, грохот,
шипение, скрип, - словом, невообразимая какофония буквально оглушила его.
А производил ее рыжий ковер, закрывший собой всю Шангайскую равнину.
- В мире есть только одно существо, способное так голосить. Но... -
Тхагаледжа не договорил. Все равно его догадка была слишком смелой и -
невозможной.
Однако, когда они подъехали к берегу Охи и остановились у кромки
воды, вытягивая шеи и невольно жмурясь от шума и гомона, повисшего в
теплом воздухе, им навстречу двинулись два крохотных меховых столбика -
хортлаки. И вид у них был самый потешный.
По меркам своего племени эти хортлаки были настоящими богатырями. Они
доходили до бедра взрослому воину, а их мохнатые лапки были в состоянии
поднять даже ведро с водой.
- Привет тебе, владыка Сонандана. Мы пришли на помощь нашим братьям!
- гордо возвестил один из них.
- Мы хорошо известны вашей богине. Наш соплеменник Момса из рода
могучих и прекрасных Момс зарекомендовал себя с самой лучшей стороны,
отдав за нее жизнь в степях Урукура.
- Мы знаем об этом подвиге, - вежливо и печально ответил Нингишзида.
- Близится война, - сказал хортлак. - Страшная война. Все наши
истории перестали быть интересными, а стали страшными. Хортлаки не любят
собирать страшные истории, если у них нет и не может быть счастливого
окончания.
Маленькое существо уселось прямо на песок, подперев свою круглую
кошачью голову ладошками.
- Меня зовут Рири, - сообщил он между прочим. - Я самый сильный во
всем войске. А это Диди, он тоже очень сильный. Только мы еще не до конца
выяснили, кто же победит. Мы думали, думали: если Кахатанна проиграет в
следующей войне, если все боги погибнут, а на земле воцарится Зло, то кому
мы будем рассказывать свои истории? И о ком? Кого будем кружить по степи...
- Уже сейчас люди, да и не только люди, всего боятся, - продолжил
Диди. - Они больше не смеются, не шутят. Жмутся к своим кострам и норовят
убить все, что только зашевелится в траве. В таком мире жить нельзя.
- Мы подумали, - сказал Рири звонким, радостным голосом Каэ, - что
помешательство - это плохо, а сумасшествие - это хорошо. Не бойся сходить
с ума, кажется, так?
И Нингишзида живо вспомнил, как его богиня говорила ему эти слова,
когда собиралась в горы Онодонги, к Ан Дархану и Джесегей Тойонам.
- Так, - улыбнулся он, внутренне поражаясь тому, сколько воды утекло
с тех пор.
- Мы привели армию, - сказал Диди. - У нас свой военачальник, и мы
вас не объедим. И не обидим. Только вот нам бы отсюда куда-нибудь
выбраться, а то ведь мы шумные, и скоро все хозяйки Салмакиды придут сюда
со сковородками да каминными щипцами. Драться станут.
Личико хортлака при этих словах приняло такое уморительное выражение,
что и Тхагаледжа, и Нингишзида не удержались и прыснули со смеху.
- Вы уж простите, Диди и Рири, но в чем-то вы правы. Если вы тут еще
денек-другой пошумите, мы сами возьмемся за сковородки.
- Всегда так, - печально откликнулся Диди.
- Хорошо, хорошо, почтенные хортлаки. Кто же из вас командует армией?
- Никто! - хором отвечали пушистые существа, округлив глаза от ужаса.
- Разве мы осмелились бы?
- Тогда кто же?
- Тетушка Шази! - И крохотные лапки одинаковым жестом указали на
маленькую, пухлую фигурку с чем-то ужасно напоминающем кастрюльку на
голове...
***
- Так-так, - сказал Аджа Экапад, вышагивая, словно аист на болоте, по
своей необъятной комнате, сплошь заваленной охапками трав и заставленной
разнообразнейшими склянками с отварами и составами.
Его собеседник - маг Шаргай из Джералана - в благоговейном ужасе
взирал на своего коллегу. Он не был наивным и неумелым, но рядом с Аджой
Экападом чувствовал себя деревенским колдуном, не прошедшим и первой
ступени посвящения.
- Посмотрим, что нам это дает, друг мой. Итак, Корс Торун мертв. Это
и плохо, и хорошо одновременно. Плохо потому, что он был самым древним,
самым мудрым, самым могущественным; и ему больше всех остальных доверял
повелитель Мелькарт. Следовательно, именно от Корс Торуна мы могли всегда
получать помощь и поддержку. Плохо это еще и потому, что объявился слишком
сильный противник. Никак не могу поверить, что среди ныне здравствующих
магов нашелся такой безумец, который решился бы противостоять мощи Корс
Торуна... - Аджа Экапад пожал плечами, демонстрируя, что это выше его
понимания.
- С другой стороны, исчезла вечная угроза в лице этого старика,
который в любой момент мог уничтожить любого из нас. И теперь я остался
единственным, кто обладает такой же властью и силой. Если не считать,
конечно, того, кто убил Корс Торуна.
- Кто он? - неожиданно разъярился Аджа Экапад. - Почему мне никто не
может сказать, кто он?
- Сейчас это неважно, - осмелился вставить слово Шаргай. - Сейчас
тебе надлежит брать на себя управление всеми нами, растерявшимися после
смерти Корс Торуна. Тебе надлежит связаться с господином Мелькартом.
- Не забывайся! - резко осадил его маг. - Кахатанна возвращается в
свою страну. Значит, какое-то время, пусть даже очень недолгое, она
пробудет там. У нас есть фора...
- Для чего? - спросил Шаргай.
- Я знаю, где хранятся три талисмана Джаганнатхи. Нам нужно собрать
двенадцать, несколько уже есть. Нельзя терять ни минуты. Пойдем-ка, я
объясню тебе, что нужно сделать...
- Да, повелитель, - склонил голову Шаргай. - Но ведь боги не будут
бездействовать.
- Конечно нет. Но они действуют наугад, а у нас есть план. У нас есть
возможность его реализовать и еще у нас есть могучий покровитель - чего же
тебе еще?
- Я готов повиноваться.
- Это лучше звучит и больше мне нравится. Слушай, Шаргай. Всем
известно, что повелитель Мелькарт может войти в наш мир, если двенадцать
обладателей талисмана Джаганнатхи откроют ему проход на Шангайской
равнине. У меня один талисман. Тот, что был у Корс Торуна, неизвестно где.
Сейчас мне нужен гном Элоах и бывший начальник тайной службы Сонандана -
Декла. Ты будешь их искать. А я займусь известными мне тайниками...
Аджа Экапад ласково погладил какой-то предмет хищными, желтоватыми
пальцами. Шаргай посмотрел, что же удостоилось такого отношения, и
невольно содрогнулся: перед ним на золотой подставке лежала отрубленная
голова удивительного существа. Абсолютно голая кожа была покрыта мелкими,
зеленоватыми чешуйками, уши заострены и плотно прижаты к черепу. Но
лицо... лицо поражало больше всего: изумительной красоты женщина, с
тоскливыми, печальными глазами, черными, словно ночь, смотрела на Шаргая.
Она была живой.
***
"Астерион" немного попрыгал на волнах, будто захотел почувствовать
себя маленькой рыбешкой, а потом, словно устыдившись этого баловства,
рванулся вперед с огромной скоростью. Паруса были плотно набиты попутным
ветром, хозяин которого сидел, заложив ногу за ногу, в полуметре от
палубы, на каком-то кучерявом Облачке.
- Я так рад, что закончилась эта свистопляска со временем, -
откровенно признался Бог Ветра. - Представляешь, хочешь попасть
куда-нибудь, а этого места просто нет - оно еще не существует. Или оно
есть, но там все по-другому. Оказывается, это прошлое, а будущее для тебя
не наступило. Наверное, люди не ощущают этой разницы, но мне, с моим
непоседливым характером, было немного не по себе.
- Верю, - рассмеялась Каэ. - Мне тоже было не по себе.
Астерион обвел изучающим взглядом огромный корабль:
- Пусто как-то. Собаки больше нет.
- Тод погиб, - сказала Каэ глухо. Она отвернулась, и глаза ее слепо
уставились в какую-то весьма отдаленную точку.
- Понимаю. Ты редь и сама чуть было не погибла.
- В таких делах "чуть" очень много значит. И ко мне оно всегда
благосклоннее, чем к остальным.
- Я счастлив, что повидал тебя, - сказал Астерион. - Но мне снова
пора, с попутным ветром... А там, на горизонте, я вижу какую-то до боли
подозрительную ладью. Думаю, тебя она заинтересует.
- Кто это? - спросила Каэ, пытаясь понять, почему у юного бога такое
лукавое и озорное выражение.
- Увидишь сама. Не хочу портить сюрприз.
Он вспорхнул легкой птицей и растаял в синеве неба.
- Полетел, - прокомментировал Лоой. - Госпожа, навстречу движется
роскошное гребное судно. С него отчаянно сигналят, просят остановиться и
принять на борт пассажиров. Что делать?
- Все-таки это почти Сонандан, - пожала плечами Каэ. - Делайте, что
просят.
- Слушаюсь.
Она догадывалась, что может значить этот сюрприз, и потому не очень
удивилась, когда по трапу на верхнюю палубу вскарабкался Лев Пустыни,
Потрясатель Тверди, аита Зу-Л-Карнайн - счастливый, хохочущий и загоревший
дочерна.
- Нам пора, - скромно сказал Лоой, как только отзвучали первые
приветствия, и потащил за собой упирающегося Куланна.
- Экий ты жестокий, - сказал сангасой обиженно. - Раз в сотню лет
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг