гражданская война, и государство распалось на несколько более мелких
княжеств и королевств. От былой славы и величия не осталось и следа.
Сейчас в мире есть два храма Нуш-и-Джан: древнейший и тот, что
воздвигли после войны в Эль-Хассасине. Но тебя интересует храм, который
находится на территории Хартума, в Лунных горах.
- Что же тебя беспокоит? - спросила Каэтана. Ей был интересен сам
рассказ, но она не понимала, что не дает покоя Мердоку ап-Фейдли. Мало ли
стран пережили гражданские войны и катастрофы? Мир неудержимо менялся,
время текло, как река. А ни в одну реку нельзя войти дважды - это истина.
- Сам не знаю, - признался эльф. - Вот рассказываю тебе и слышу себя
со стороны: обычная история, не слишком занимательная, не слишком
оригинальная. Было могучее государство, и не стало его. Был орден
рыцарей-хассасинов и теперь, наверное, есть, только от былой славы - одни
воспоминания. Кто-то из них и по сей день хранит талисман. А может, они не
знают, что он находится в храме? Может, храм и вовсе пуст? Как тогда?
- А что толку заранее волноваться? Прибудем на Иману, доберемся до
храма, а там посмотрим.
- Мне кажется, что я слышал легенду о том, что хассасины восстали
против собственного бога, но ведь это маловероятно... - задумчиво произнес
эльф.
- Так что же ты все-таки хотел мне сказать?
Мердок ап-Фейдли отвел глаза, затем решился и произнес:
- Если бы я умолчал об этом, ты бы мне не простила. Хранитель Вещи
обязан держать ее при себе до той минуты, пока не найдут камень, иначе
талисман потеряет свою силу. Он не имеет права никому отдавать Вещь, даже
на время. А когда талисман восстанет в своем первоначальном виде, двое
хранителей - перстня и камня - уходят, отдавая им свою силу, чтобы
пробудить перстень Джаганнатхи к жизни. - Эльф мягко взглянул в глаза
Каэтане:
- Рогмо должен будет умереть. Перстень потребует этого.
***
...А потом они вышли в открытое море. Будто "Астерион" растворился в
пространстве Хадрамаута и материализовался уже в Спящем проливе - вот
каково было умение господина Цоцихи. Он не только провел корабль одному
ему известным водным путем, он еще и на таможне, последней перед выходом в
Коралловое море, которую обойти было невозможно, проявился во всей своей
красе и блеске. Поговорил о чем-то с начальником этого почтенного
ведомства; в результате этих переговоров увесистый мешочек со значительным
эквивалентом безмерной признательности перекочевал в широкие карманы
официального лица. Благодаря этой манипуляции "Астерион" без проволочек
покинул гостеприимную территорию порта Хаор, а приказ понтифика о поимке
принцессы Коттравей так и остался лежать в ящике стола.
- Неужели он ничего не заподозрил? - с восхищением спросила Каэ,
когда Цоциха описывал ей в лицах разговор, который состоялся у него с
таможенником.
- Может, и заподозрил. Потому что даже спросил меня, не встречал ли я
принцессу Коттравей и не видел ли галеру "Крылья Сурхака".
- И как? - спросил Номмо.
- Прекрасно. Я произнес клятву, что принцесса Коттравей ко мне за
помощью не обращалась и ее я не встречал никогда. И заклинание Корс Торуна
не подействовало.
- Но ведь тебя же могло... - Барнаба задохнулся от ужаса, не
договорив фразу до конца.
- Ничего бы не было, - отмахнулся контрабандист. - Проще простого:
госпожа Каэтана не принцесса Коттравей и, значит, я не лгу, когда
произношу эту клятву. А галеру я видел, и врать об этом не стал. Но они же
не приказывали мне не лгать, когда спросили, куда она направлялась. И я
сказал, что в Аллаэллу.
- И поверили?
- Конечно. А почему бы и нет? Я дал достаточно много денег, чтобы
вызвать доверие. Ну а мой корабль, груженный товарами и с капризными
пассажирами, которые не хотят торчать в порту пару дней, пока до них
дойдет очередь, никого не заинтересовал.
- Великолепно! - одобрил Рогмо. - Мастерская работа.
- Опыт, большой опыт, - скромно ответил господин Цоциха. - А теперь я
вынужден попрощаться с вами - дела ждут.
Перед тем как спуститься в ожидавшую его шлюпку, которая должна была
доставить контрабандиста на берег, господин Цоциха зашел попрощаться с
Богиней Истины.
- Я был безмерно счастлив, госпожа, помочь вам. Жаль только, что
никогда не попаду в Сонандан, не побываю в Храме Истины. Может, там мне
что-нибудь такое бы сказали... Но не судьба.
Он старался выглядеть беззаботным и веселым, но грустные глаза не
позволяли поверить его ребяческому притворству.
Каэ полезла в ящик столика, где лежала шкатулка преподнесенная на
прощание правителем Сонандана. В ней было несколько камешков из Храма
Истины и она часто прикасалась к ним, набираясь сил и тепла. Камешки эти
жили собственной жизнью, как впрочем, и весь храм, который являлся не
простым строением, а непостижимым существом, одушевленным и разумным.
- Вот, возьмите. Это оттуда. Надеюсь, они принесут вам счастье.
Господин Цоциха порывисто схватил шкатулку, склонился перед Каэтаной
в низком поклоне и убежал, не оставив ни ей, ни себе возможности сказать
что-либо еще. Когда Каэ вышла на палубу, шлюпка с четырьмя гребцами и
пассажиром - огненно-рыжим и усатым - уже отчалила от борта "Астериона" и
быстро продвигалась по направлению к порту Хаор.
- Удивительно, - сказал капитан Лоой за плечом у Каэ, - господин
Цоциха - человек во всех отношениях порядочный, но до сегодняшнего дня я
не считал его бескорыстным. Вы знаете, что он не взял тех денег, которые я
обещал ему заплатить?
***
На довольно большом расстоянии от берегов Хадрамаута высится в
Коралловом море голый, скалистый островок. Он абсолютно ничем не
примечателен - нет здесь ни растительности, ни животных. И только морские
птицы прилетают сюда, чтобы вывести птенцов в безопасном месте. В это
время островок, уныло торчащий из воды, наполнен шумом, гамом, хлопаньем
крыльев, а в остальное время тишину здесь нарушает только плеск волн да
завывания ветра в трещинах и расселинах.
"Астерион" на всех парусах шел к проливу Удевалла, чтобы пройти по
нему в океан Локоджа. Однако корабль не миновал и трети расстояния, когда
Морской эльф поспешно поднялся на капитанский мостик и заявил, что ему
необходимо срочно поговорить с Лооем.
- Я к вашим услугам, ваша милость, - отвечал капитан, который, как и
большинство людей, сильно робел при виде статного, царственного эльфа.
- Капитан, мне не хотелось бы пугать вас раньше времени, но я
чувствую приближение Йа Тайбрайя.
- И что же? - спросил Лоой, не надеясь, впрочем, услышать толковый
ответ.
- В нескольких милях восточное есть крохотный клочок суши. Нам
необходимо попасть туда до того, как мы встретимся с пробудившимся.
- Вы думаете, нам это поможет? - горько спросил капитан. - Он от
Уатаха не оставил камня на камне. Я знаю островок, о котором вы говорите.
Йа Тайбрайя раздавит его и не заметит.
- Заметит, - сказал Мердок ап-Фейдли. - Обещаю вам. И прошу вас
поторопиться, капитан. Это наш единственный шанс уцелеть и единственный
шанс для меня выполнить то, что я обещал госпоже Каэтане,
- Хорошо, - ответил капитан, - выбирать не приходится.
В каюте, где Каэтана играла с Рогмо и Магнусом в карты, а Барнаба
отчаянно жульничал, никто об этом разговоре не узнал. Но зато все
почувствовали, что корабль сворачивает с курса.
- Странно, - заметил Магнус. - Что это пришло в голову нашим морякам?
Нам ведь не нужно на восток. Нам нужно прямо и прямо, до самого конца.
- Может, что-нибудь пытаемся обойти, - неуверенно предположил Номмо.
Альв не играл со всеми, но предпочитал находиться в компании.
- А что, скажи на милость, можно пытаться обойти в открытом море? -
поинтересовался Рогмо.
- Я знаю что, - сказал Барнаба, - Йа Тайбрайя.
***
Древний зверь был настолько прекрасен, что все на миг забыли о
грозящей им неминуемой гибели, о страхе, который должны были бы испытывать
перед этим чудовищем, о цели своего пути. Йа Тайбрайя вынырнул из пучины
через несколько минут после того, как "Астерион" встал на якорь с
подветренной стороны острова и люди высадились на это скопление скал,
откуда мгновенно сорвались в лазоревое небо снежные хлопья - вспугнутые
ими морские птицы с отчаянными криками кружили над покинутыми гнездами.
Правда, капитан остался на корабле. Он не хотел рисковать и все
спрашивал у Мердока ап-Фейдли, что будет, если зверь разрушит корабль:
ведь тогда вся команда и пассажиры умрут от голода и жажды.
- Была бы это самая большая беда, - сказал Магнус, - и думать было бы
не о чем.
Каэтана отнеслась к предложению сойти на остров немного скептически.
Но Морской эльф твердо пообещал ей, что он может уговорить или заставить
(это уж смотря по обстоятельствам) Йа Тайбрайя снова опуститься на
глубину, оставив корабль в покое.
Сангасои воспринимали приказы командира как приготовление к сражению.
Ни один мускул не дрогнул на их загорелых красивых лицах, когда они
осматривали свое оружие. И Мердок ап-Фейдли восхитился в очередной раз их
мужеству и выдержке. Казалось, им безразлично, что они собираются драться
с тем, кого панически боятся даже Новые боги. Но ведь сангасоям было не
впервой побеждать богов и демонов. Они собирались справиться и с Йа
Тайбрайя.
Морской эльф оказался прав. Древний зверь искал их в водах
Кораллового моря и, учуяв, стал догонять. Он вынырнул из-под воды с
громоподобным ревом, лазорево-голубой, искрящийся в лучах солнца, мощный,
грозный, и навис, как исполин над карликом, над крохотным скалистым
островком, который рядом с тушей этого монстра сделался еще меньше.
Каэ, затаив дыхание, смотрела на Йа Тайбрайя, стараясь не пропустить
ни одной детали, запомнить каждую мелочь, ибо это было воистину прекрасное
зрелище. Змей поднял гребень на голове, отчего сразу стал еще более
красивым и страшным одновременно, и попытался выползти на берег, чтобы
раздавить людей. Все невольно попятились, сжимая в руках орудие; но тут
Морской эльф крикнул:
- Я здесь, брат Йа Тайбрайя, - и голос его несся с вершины самой
высокой, самой острой, самой недоступной скалы. Как раз на одном уровне с
головой чудовища.
Огромный, налитый кровью круглый глаз мигнул и уставился туда, где
стоял на остром пике крохотный человечек и кричал:
- Здравствуй, брат мой Йа Тайбрайя. Это я - Мердок ап-Фейдли.
Поговорим?
Никто не слышал, что ответило морское чудовище своему эльфийскому
брату, но все увидели, что он перестал разевать жуткую пасть, перестал
реветь и угрожающе раскачиваться из стороны в сторону. Йа Тайбрайя немного
ушел под воду, отчего его голова полностью сровнялась с той площадкой на
отвесной скале, куда каким-то образом забрался Морской эльф. Древний зверь
положил голову на просторный выступ и замер, слушая. И только эти двое,
братья по крови, знали, о чем станут они сейчас говорить.
- Что с тобой, брат? - спросил князь. - Ты затаил обиду на людей?
Зачем ты губишь их?
- Мне тяжко, - отозвался змей. - Безмерно тяжко. Властная сила
пробудила меня, и я ничего не могу поделать с этим. Кто-то иной, более
сильный и могущественный, нежели я, управляет мною. Во мне почти нет моей
крови. Я устал. Помоги мне, - попросил он почти жалобно.
- Я для этого и пришел сюда, - ответил эльф. - Ты ведь узнаешь это
место?
- Узнаю, - откликнулся монстр.
- Я смогу тебе помочь. Тебе нужна жертва, и тогда ты снова станешь
хозяином самому себе.
- Я уверен в этом, но сколько жертв я ни принес самому себе - ничего
не помогло.
- Брат мой, это уже не ты говоришь.
- Твоя правда. Убивал я не ради этого. Кто-то приказал мне убивать
всех. Кто-то требует, чтобы я уничтожил этот корабль. Помоги мне, Мердок
ап-Фейдли. Не оставь меня слугой того чудовища, которое поселилось во мне.
- Бедный брат, - прошептал эльф. - Обещай мне одно: как только ты
станешь сам себе хозяином, ты отправишься на дно, опустишься в Улыбку
Смерти и будешь спать столько времени, сколько захочешь. Но больше никого
не убьешь.
- Хорошо, - согласился змей. - Я обещаю. Я и сам того же хочу. Скажи
мне, те существа внизу, на острове, в окружении множества людей, - они
древней крови?
Эльфа потрясла постановка вопроса.
- Ты имеешь в виду Кахатанну? Богиню Истины? Ингатейя Сангасойю?
Огромная голова несколько раз качнулась из стороны в сторону.
- Я знавал Кахатанну в давние времена. Эти существа иной природы.
- Это Время, мой могучий брат, это воплощенная вечность, явившаяся к
Богине Истины.
- А кто еще?
- Еще там есть полуэльф, мой брат по крови, князь Энгурры и наш
король.
- Я не о нем. То существо, с мечами, - кто оно?
Мердок ап-Фейдли застыл в недоумении:
- Это сама Кахатанна, Богиня Истины. Ты же только что сказал, что
знал ее когда-то. Неужели память начинает тебя подводить?
- Это не она, - просто ответил змей. - Она не богиня, а нечто гораздо
большее.
- Это хорошо или плохо? - по-детски наивно спросил эльф.
- Это невероятно. Послушай, я хотел сказать, что мне очень жаль. Я
люблю тебя, брат. И мне очень горько.
- Не вини себя, ведь я всегда знал, что должно случиться этим днем, я
к этому готовился, я был призван. Это судьба, и в тебе нет зла.
- Спасибо. Мне нужно было услышать это именно от тебя, - сказал змей.
- Но ты хочешь приступить к обряду?
- Конечно, только подожди одну минуту.
Мердок ап-Фейдли наклонился и посмотрел вниз, где стояла довольно
большая толпа людей: матросы с "Астериона", сангасои, его новые друзья -
Магнус, Номмо и Барнаба; его родич Рогмо и Каэтана. Он смотрел на них с
такой невыразимой любовью и нежностью, какую трудно было предположить в
этом суровом существе. Но когда он выпрямился, его лицо было спокойно и
безмятежно.
Морской эльф подошел к самому краю отвесной скалы, воздел руки к
равнодушному небу и начал нараспев произносить первые слова старинного
обряда:
- Я Мердок ап-Фейдли, князь моря и кровный брат морским существам,
стоя здесь, на краю Алтаря, добровольно и с радостью отдаю свою кровь в
жертву крови своего старшего брата Йа Тайбрайя и отпускаю ему эту вину,
дабы он был свободен и от вины, и от зла, и от скверны и стал хозяином
себе и своей воле. И это незыблемо до тех пор, пока брат Йа Тайбрайя не
призовет к себе иного моей крови, чтобы вкусить ее.
Слова, подхваченные ветром, неслись куда-то под облака, и поэтому
стоящим внизу ничего не было слышно. Конечно, они слышали, что эльф что-то
говорит, но не могли ничего разобрать в плеске волн и криках чаек.
А потом стройная, точеная фигура Мердока ап-Фейдли четко обозначилась
на фоне неба, и клонящееся к закату солнце осветило его золотыми лучами.
Он весь засиял, засверкал, слепя глаза тем, кто смотрел на него с ужасом и
восхищением оттуда, снизу; развел руки, как пылающие крылья, и,
оттолкнувшись от камня, на котором стоял, бросился со скалы.
Падающей звездой пронесся Мердок ап-Фейдли в вечернем небе и золотой
стрелой вонзился в волны.
Йа Тайбрайя метнулся к нему и схватил эльфа уже в воде. Громадные
челюсти сомкнулись, во все стороны брызнула кровь, и освобожденный этой
страшной жертвой змей погрузился в пучину, издав на прощание отчаянный,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг