- Ого! Тут праздник, а я и не в курсе! - воскликнул он, взглянув на
початую бутылку "Русского бриллианта". - Здесь всех угощают или только
избранных?
- Только членов ВМПЯВ с 1913 года, - ответил Донской.
- Чего-чего?
- Забыл, что такое ВМПЯВ? Чему тебя только в институте учили...
- Погоди... - Костя наморщил лоб. - "Врачи Мира Против Ядерного
Вооружения", правильно?
- Неправильно. "Врачи Мира Против Яблочного Варенья". Бери рюмку и садись.
- Погодите пить, я хоть закуску закажу.
- Угомонись, - сказал Донской. - Уже все заказали. Садись давай.
- Только кабинет запру. - Он умчался по лестнице.
- Интересная пошла жизнь, - проговорил Гриша. - Сидят два врача и
обсуждают бандитские расклады. Так просто, обыденно, словно это часть
профессии.
- Что поделаешь, это и есть часть профессии. Как только ты начинаешь
чего-то стоить, начинает липнуть всякая грязь, и она становится частью
профессии. А интересно, чьи расклады вы у себя в "Скорой" обсуждали?
- Всякое говорили. Байки травили. Ну а женщины - они, как водится,
знакомых промывают.
- Да уж, достойная тема.
- Так ведь было, кого и за что обсуждать. Вот, например, появился у нас
мужичок один, Женя Труфанов. Мы его Труффальдино звали. Сутулый такой, вечно
небритый, ширинка нараспашку. Пил, как лошадь, редко на дежурство трезвым
приходил. И вот это чудо работало в бригаде, людей спасало. Откуда он такой
взялся, никто не знает. А потом оказалось, он с больных деньги берет за услуги.
Приезжает и первым делом начинает ныть: зарплата маленькая, бинты-шприцы за
свои деньги покупаем...
- Правда за свои?
- Да нет, конечно... Не всегда. Честно сказать, многие презенты берут, да
и я тоже брал. Бывало, конфеты приносили, или коньяк, или одеколон дорогой. Но
сам не выпрашивал. И денег не брал, даже когда предлагали.
- А может, зря? Дают - бери...
- Не зря, - покачал головой Гриша. - Если бы ты поездил по квартирам, да
посмотрел, как люди живут, ты бы понял. Ты ведь давно ничего этого не видел,
правда?
- Правда, давно. И, знаешь, не верю уже, что кто-то еще за совесть
работает, а не за деньги. Вы ведь тоже небось не очень-то надрываетесь, да?
Помирает человек - значит, такая его судьба, и нечего ему мешать, силы тратить.
Бесплатная медицина, одним словом...
- Да нет, - усмехнулся Гриша. - Люди-то не виноваты, что у нас денег нет.
Поэтому мы все-таки малость стараемся, даже за бесплатно. Ты, видно, нас с
дантистами перепутал. Это они всегда на передовых рубежах коммерческой
медицины.
- А этот Труффальдино - он за деньги лучше работал, чем мог бы бесплатно?
- Почему "работал"? Он и сейчас работает, и так же деньги клянчит. Но это
пример не самый наглядный. Я тебе лучше про другого парня расскажу, про Эдика
Самохина. Он у нас единственный врач со своим сотовым телефоном. Как только ему
на этот телефон позвонят, он разворачивает машину и мчит, куда ему приказали.
Персональный мафиозный доктор. На все стрелки-разборки вперед милиции
приезжает.
- Как это он, интересно, машину разворачивает? А если вызов? А если
пациента везет?
- Крутится как-то. А если пациента везет, то соскакивает с машины и
уезжает на такси. А фельдшер один бьется, чтобы человека живым до стационара
дотянуть.
- Ну, и что это доказывает? Только то, что я говорил. Врач хорошо работает
потому, что ему хорошо платят.
- А вот и не угадал, Андрей. Врачу хорошо платят, чтобы он пули вытаскивал
да помалкивал.
- Ну, все, все, сдаюсь... Все, кто за деньги работают,- мерзавцы. А ты
один был хороший, потому что бедный.
- Я этого не говорил, Андрей. Я пытался доказать, что у нас в "Скорой"
даже в эти времена человеческую жизнь не перекладывают на курс доллара. И
порядочные люди все-таки есть. Как и везде. Ты слишком быстро все забыл.
- Нет, я не забыл. Знаешь, что я помню? Гор-больницу, где практику
проходил. Хорошо помню: идет по палате пьяная медсестра баба Нюра, судна
выносит. Прется, как ледокол, шатается, банки с тумбочек сшибает. А моча из ее
посудин - то направо, то налево, то на стол, то на постель кому-нибудь...
- Это я тоже видел. Слушай, у тебя можно курить?
- У меня можно абсолютно все. А еще помню, как в ожоговом пациенты соседа
по палате избили, потому что он орал по ночам от боли и всем спать мешал.
Скажи, Гриша, как ты в медицину попал? Мечтал с детства?
- Не сказать, что мечтал... Отдаю долг семейной традиции. Дед, отец - все
военные врачи были. Я в военные не пошел, расхотелось после двух лет срочной
службы. А ты как?
- А я, Гриша, с юных лет любил разрезать птичек с лягушками и смотреть,
что у них внутри. Шучу. По правде, я в мед случайно попал. Просто там была
хорошая футбольная команда. Меня уже после второго семестра перевели с
терапевтического на организацию медицины. Так что по-настоящему я врачом ни
минуты не был.
- Наверно, к лучшему, - сказал Гриша. - Если человек не хотел стать
врачом, то его только хвалить можно, что он им не стал. Слишком много обратных
примеров...
В дверь постучались, и охранник передал большую картонную коробку со
снедью, которую принесли из кафе. Сразу, вслед за ним пришел Костя, причем не
один.
Парня, которого он привел, звали Алексей, и был он хирургом. Небольшого
ростика, с опущенными плечами, вечно улыбающимся лицом и маленькими суетливыми
руками, он производил впечатление сильно пьющего человека. На коллективных
гулянках он никогда не произносил тостов, не приглашал девушек танцевать, а
лишь сидел в углу, то и дело подливая себе в рюмку. Встречаясь в коридоре, он
почему-то не здоровался, стремясь скорее прошмыгнуть мимо.
Гриша ничего не знал об этом человеке, пока не услышал фамилию. Оказалось,
это Коровин - тот самый, что пару лет назад спас рабочего химкомбината, у
которого при взрыве котла в груди застрял манометр размером с банку сардин.
Шесть часов операции потребовалось, чтоб извлечь манометр вместе с осколками
стекла и очистить все от какой-то едкой химической дряни, которая натекла из
камеры прибора.
- Хлеб наш насущный! - провозгласил Костя, доставая из коробки запеченных
в фольге цыплят, салаты в пластиковых упаковках, фрукты и баночки с маринадами.
Он опять был похож на хорька, раскладывающего в норе зимние припасы.
Новые участники застолья прервали разговор. Гриша курил, глядя в
телевизор, и вспоминал своих. Он испытывал странное чувство вины перед
товарищами, которые остались работать в "мясорубке" и обречены были отдавать ей
силы, годы. Кому из них повезет так, как ему?
Гриша решил, что найдет время, накупит гору еды и выпивки и заявится на
подстанцию, чтобы каждому сказать, что он ничего и никого не забыл.
Только бы ребята не сочли это за выпендреж, только бы поняли правильно...
- За что пьем? - спросил Костя, наполняя рюмочки.
- За академика, - ответил Донской. - Того, который обосновал пользу
каждодневного пития после еды. Только мы с Гришей фамилию не вспомнили. Ты не
знаешь случайно?
- Я перед поступлением работал фельдшером в вытрезвителе, - ответил Костя.
- Так там этих академиков - через одного. И так они складно эту пользу
обосновывают, черти...
- Что за люди здесь сегодня ходили? - спросил вдруг Алеша.
- Да, кстати, я тоже заметил, - присоединился Костя.
- Проверка из комиссии по лицензированию, - поморщился Донской. - Не ясно,
что ли?
- Опять? - удивился Костя. - Ведь только недавно уже были какие-то. Чего
они все ходят?
- А вот и ходят. Наверно, чуют, где можно малость жирок нарастить. Умники
хреновы... "Вы нам тут не улыбайтесь, вы нам зубы не заговаривайте, мы и сами
видим..." Насилу отвязался.
- В самом деле, Андрей, чего ты им улыбался? - произнес хирург. - Люди за
деньгами пришли, а ты им улыбаешься. Надо было дать.
- Нечего прикармливать! А то завтра опять придут, да еще и других
нахлебников приведут. Хотя, конечно... Рано или поздно придется давать.
- Вот за это и выпьем - чтоб один раз дать и больше их не видеть, -
нетерпеливо проговорил Костя. - И хватит о грустном.
- Отнесись к этому философски, Андрей, - спокойно сказал Алеша, возвращая
пустую рюмку на стол. - Жизнь - она вообще состоит из обид, проблем, унижений.
Люди портят настроение тебе, им - кто-то еще. В каждой сфере есть свои
чиновники, даже в искусстве, а уж тем более - в медицине...
- Философски... - хмыкнул Донской. - Был бы я философом - не стал бы у вас
директором.
- А я - так вообще бы не пошел в медицину! - добавил Алеша.
- Почему? - спросил Гриша.
- Видишь ли, мой юный друг, - загадочно улыбнулся хирург, - с годами
приходит понимание, что медицина - самое вредное, что придумало для себя
человечество.
- Оригинально, - согласился Гриша. - А где аргументы?
- Человек по своей природе вообще самоликвидатор, - сказал Алексей. - А
медицина - наиболее эффективный метод.
- Ну, завел свою шарманку! - с досадой сказал Костя.
- Ты пациентам это тоже говоришь? - иронично улыбнулся Гриша.
- Милый мой, пациенты понимают это лучше нас! Особенно когда их до
полусмерти закормят порошками, заколют шприцами и раскромсают скальпелями. Но
разница в том, что они видят это на примитивном бытовом уровне, а я - на
научном.
- Научном? А по-моему, разговор совершенно несерьезный. Что-то на уровне
проповеди из сектантской листовки. Хотя, конечно, интересно выслушать от врача
научное обоснование вреда медицины...
- Любой врач - прежде всего человек, часть природы. Человечество стремится
выжить с помощью стимуляторов, а между тем у природы всегда было прямо
противоположное средство выживания - естественный отбор. Слабые погибали -
сильные выживали, чтобы дать миру еще более сильных и совершенных. Мы же,
врачи, поступаем наоборот. Мы поддерживаем больных, немощных, слабых, а они
плодят вовсе беспомощное потомство. Почитайте даже популярные журналы -
девяносто пять процентов детей появляются на свет с явными патологиями. Ну, и
чем закончится эта искусственная антиэволюция?
- Эволюция тут ни при чем, - сказал Григорий. - У медицины совершенно
другие задачи.
- Интересно знать, какие? - снисходительно усмехнулся Алексей.
- Я не хочу цитировать учебники. Мое мнение - медицина нужна, чтобы разум
был как можно менее зависим от окружающей среды.
- От природы, ты хочешь сказать?
- И от природы в том числе. Вообще, это цель любой науки, даже экологии.
- А нужна ли нам независимость от природы? Нет, я спрошу по-другому:
Получается ли у нас быть независимыми от природы хоть на каплю больше, чем две,
три тысячи лет назад?
- Я считаю, получается, и примеров сколько угодно. Вот, скажем, известна
тебе история города Коканда?
- Город кретинов? Как же, как же...
- Нет больше города кретинов. Потому что наука выделила проблему йодного
дефицита и подсказала, как ее решить.
- Ну, проблема-то далеко не решена... А знаешь ли ты, сколько
лекарственных препаратов делают из трав, животных ферментов, минералов? Где уж
тут независимость от природы...
- Значит, врачевание все-таки не противоречит ее законам? - рассмеялся
Гриша. - А ты сам себе противоречишь.
- Хватит, тошнит уже от вас, умников чертовых! - рассердился Костя. - Вы -
как лесорубы, ей-богу...
- Нет, подожди! - осадил его Алексей. - Разговор закончить надо. Назови
мне хоть один природный процесс, похожий на то, что мы делаем с несчастными
пациентами.
- Назову, и не один, - ответил Гриша. - Лекарственными травами, например,
пользуются не только люди, но и собаки, олени, зайцы...
- Ну, травы - да, согласен, - неохотно кивнул хирург. - Но ты видел
где-нибудь, чтобы олень ставил другому гипс, а заяц шарахал зайчиху
дефибрилятором? Ты видел собаку, которая бегала бы с инсулиновым шприцем в
зубах?
- Не видел, - сказал Григорий. - Вот потому собаки дохнут, а люди живут.
- Люди тоже дохнут! Но один человек не может копаться в другом. Нельзя
вмешиваться в то, что не тобою создано. Дело врача - только указать больному
путь к исцелению, а пройти этот путь человек должен сам.
- Помесь буддизма с бытовым знахарством, - прокомментировал Гриша.
- Вот-вот, только знахарство нам и останется. Через десяток лет половину
наших лекарств можно будет выкидывать на помойку. Пенициллин уже потерял
половину своей эффективности - возбудители привыкли к нему. Прививки, иммунитет
- все это ерунда. Привитые люди - ходячие инкубаторы вирусов-мутантов. Гепатит
за последние десять лет мутировал уже четыре раза, его последняя форма вообще
неизлечима...
Алексей хотел еще что-то сказать, но вдруг весь потух, замкнулся и, махнув
на Гришу рукой, опрокинул в себя рюмку водки.
- Не принимай близко к сердцу, Гриша, - посоветовал Донской, усмехаясь. -
Здесь много таких философов. Может, и сам таким станешь. А пока отдыхай.
- Я пошел, - сказал Алексей, резко вставая.
- Посиди, - пытался остановить его Костя.
- Не могу. Мне еще резать предстоит, - он помахал всем рукой и вышел.
- Кого он собрался резать? - не понял Гриша.
- Да так... - неохотно ответил Донской. - Маленькую операцию надо сделать.
- Он пьяный делает операции? - изумился Гриша.
- А ты видел, чтоб хирург на операцию трезвым шел? - удивился в свою
очередь Костя.
- Да ничего страшного, - сказал Донской. - Там такая операция, что трезвым
и не возьмешься. Да и не очень он пьяный...
- Ты, Гриш, не обижайся на него, - посоветовал Костя. - У него работа
трудная, он малость на судьбу обижен и как бы не в себе. Работе это не мешает -
и ладно.
"Мало того что пьяный, еще и не в себе, - мысленно подивился Гриша. - И
это - в частной больнице, где за стакан пива, выпитый в рабочее время, должны
выгонять с работы".
Костя потянулся было к бутылке, но тут раздалась мягкая трель телефона.
- Да, слушаю, - со вздохом произнес Донской, взяв трубку. В следующую
секунду он отставил рюмку и распрямился: - Начинай сам! - скомандовал он
невидимому собеседнику. - Мы сейчас будем!
- Что там? - встревожился Костя.
- Подъем, ребята, - сказал Донской, хватая с вешалки халат. - Во флигеле
тревога, аппаратура сигналит. Сам ничего пока не знаю, там дежурный
разбирается.
Гриша встал, порадовавшись, что не успел напиться. В отличие от хирурга он
старался делать свою работу только в трезвом виде.
Они быстро шагали по полутемному подземному коридору, на ходу застегивая
халаты. Режим стерильности на этот раз был решительно оставлен без внимания,
время торопило.
Дверь с кодовым замком, коридор, еще одна дверь - и все трое оказались в
помещении с прямоугольными ваннами, которое Гриша однажды успел мельком
увидеть. В ноздри заползла кислая удушающая вонь, с которой не справлялась
вентиляция. Углы комнаты утопали во мраке, свет ультрафиолетовых ламп лишь
слегка очерчивал контуры.
- Сюда! - раздался голос из мрака. Кто-то щелкнул выключателем, лампы
разогнали фиолетовые сумерки. Дежурный медик в оранжевом комбинезоне, перчатках
по самые локти и маске склонился над одной из ванн.
- Задышал слишком рано, - сообщил он. - Похоже, бульон в легких.
- Ты уже делал что-нибудь? - спросил Донской, поспешно натягивая такие же
длинные перчатки.
- А что я мог? Пока только держу над поверхностью.
- Черт, не было печали. - Донской поманил Гришу: - В той комнате - каталка
с аппаратурой. Вези сюда, бегом.
Гриша заскочил в узкое помещение со стеллажами, уставленными коробками,
бутылями, газовыми баллонами, приборами под полиэтиленовыми чехлами.
Двухъярусная тележка стояла прямо у двери, верхняя часть была покрыта чистой
простыней, а внизу под такой же простыней топорщились углы каких-то приборов.
- Быстрее! - поторопил Донской, когда Гриша выкатил тележку из кладовки. -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг