вмешаться. Накушался амитриптилина с циклодолом и тихо радуйся наличию жизни
на земле с улыбкой на губе...
И вдруг случилось переключение в режим "турбо". Мысль его стала быстрее
и горячее, мир вокруг медленнее, холоднее, доступнее для восприятия. Из
мешанины событий высветились те ключевые, которые надо понять. Сперва надо
выяснить поточнее, чем занимался господин Шерман в последнее время, кому он
там мог наступить на ногу, почему похищение Ани совпало во времени со
скандалом по поводу этого самого патоцида? Учитывая потенциал г-на Шермана,
его противник должен быть крупным хищником. А если не крупным, то подлым.
Шрагин выскочил из троллейбуса на ближайшей остановке и зашел в
телефонную будку. Вытащил из одного кармана штанов давно израсходованную
карточку Ростелекома - вчера вдохнул в этот пластиковый труп еще немного
жизни, на десять минут разговора, путем нехитрой манипуляции с
полупостоянной памятью чипа.
Соединимся теперь с начальником программистов в головной фирме, с
Протасовым, и будем изображать начальника родного отдела, Валю Полубянского.
Придется Валентина слегка подставить, ничего, переживет. Ему за Валю тоже
переживать приходилось. Но прежде чем набрать номер, стоит немного
потренироваться.
"А подать сюда Дениса Петровича". Немножко сжать губы и как бы
продудеть. Так, уже лучше. Ты теперь не Шрагин. Ты преобразован в
Полубянского. Это не так сложно быть Полубянским. Думай, как он, чеши
голову, как он, бубни, как он.
"Денис Петрович, вы - полное говно".
Надо чуть гнусавее, с легким подвыванием в конце. Кажется, ничего уже
получается.
Осмелевшая рука забегала по кнопкам набора номера.
- А кто его спрашивает?- спросила цепная женщина на том конце провода.
Ну, кто, кто, язва ты этакая? Неужели не узнаешь?
- По-лу-бя-я-нский.
Вот так вот Валя произносит свою фамилию, по слогам, с блеянием. У него
тоже, наверное, не все дома.
- Сейчас соединю, Валентин Андреевич.
И главное - не ошибиться в такте речи.
- Денис Петрович, я тебе человека пришлю.
- Зачем?- отозвался собеседник.
Ура, Денис Петрович купился, не заподозрил подвоха!
- Я его сейчас на сетевые программы сажаю. Можно там у вас образцы
посмотреть?
- Какие сетевые?- спросил без особого интереса собеседник. Судя по
тону, было заметно, что Полубянский в "Шерман-Слободе" не слишком
котируется.
- Электронные платежи в режиме реального времени.
- Какого человека?
- Да Сережу Шрагина.
- Ну, разве ж это человек?
Ладно, перетерпим ради дела.
- Все мы когда-то были людьми, Денис Петрович. Но эволюция идет дальше.
Ага, выскочила шуточка в стиле Полубянского.
- Ладно, присылай этот машинный разум в режиме реального времени. Знаю,
что он у вас до сих пор в экспертах числится.
- Не забудьте, битте-плиз, пропуск ему на проходную подкинуть.
Шрагин поспешил повесить трубку, чтобы заряд у карточки не кончился
вдруг и не случилось бы неловкого обрыва связи.
Перевел дух. Оценил происшедшее. Кажется, получилось.
Разговор-то получился, а вот с внешним видом проблема. Внешний вид не
столько для делового визита, сколько для очереди за разливным пивом.
И все-таки сейчас поехать домой - это что-то упустить. А то и просто
попасть в очередную засаду, которую подготовила соседка. По умению впиваться
в плоть и жевать жертву она не уступит даже питбулю. Да что там питбуль, пес
может к ней в ученики пойти и принести свои челюсти в подарок.
5. Деловой визит
Господин Шерман не бросал денег на ветер. Никаких там общих попоек и
свального греха за фирменный счет. Однако на свою штаб-квартиру, на головную
фирму "Шерман-Слобода", он потратился. Ведь такие вещи имеют свою цену в
мире финансовых акул и китов большого бизнеса.
Стеклянно-стальная призма была своего рода колпаком для внутреннего
строения, исполненным словно из мятой серебристой фольги. Именовалось это
дюссельдорфским стилем. И проходная уже была не той деревянной будкой,
прижатой к дверям, как это водилось на Руси, а скорее напоминала кафедру
католического епископа, на которой возвышалось только далекое призменное
небо.
- Вы - Шрагин?- спросила элегантная привратница, неподалеку от которой
располагался вооруженный вохровец. Нет, уже не вохровец, а офицер Внутренней
службы безопасности.
Сереже хотелось сказать, что он кто-то другой, еще неведомый избранник,
но пришлось согласиться с милой женщиной. Дама просканировала его взглядом,
и ее лицо отразило непонимание: как можно в мир деловых костюмов явиться в
таком противном виде?
- Да не принимайте мой вид всерьез. Я - эксперт из "Мелкософта", у нас
в ходу розыгрыши и похлеще.
Ключик подошел - компьютерные эксперты всем известны как завзятые
чудаки, могут вдруг запеть фальцетом или снять носки - и дама распахнулась
как дверь:
- Ой, как интересно. А в следующий раз вы как оденетесь?
- Как тот смышленый парень, которому один змий заказал взломать сервер
под названием "древо познания".
Дама и вохровец проводили Шрагина умильными взорами, однако сетевой
отдел встретил сталью колючих взглядов. Они легко проходили сквозь
стеклянные перегородки, рассекающие огромный зал на множество рабочих
клетушек. Перегородки были низенькими, а потолок высоченным, льющим
золотистый свет, подобно иконописным небесам. По виду это напоминало улей,
по характеру излучения из глаз - гамма-лучи. Лучи хорошо считывались и
выдавали сокровенные мысли сидящих в отделе: "Ты же псих, парень..."
- Ага, очередное стихийное бедствие, - сказал господин Протасов,
"смотря спиной", потом высокое кресло обернулось, но начальника в нем уже не
было...
Начальник уже стоял у Шрагина за спиной - судя по быстрым, почти
невидимым движениям, типичный тираннозавр в галстуке.
"Этот ящер далеко пойдет, -подумал Шрагин. - Может, даже и на
освободившееся место Шермана".
- Товарищ... извините, забыл и ваше имя, и фамилию, и отчество, и род
деятельности, а вы не забыли переодеться?
- А я упал у вас в туалете, скользко было, это результат травмы,
полученной при отправлении естественных потребностей.
- Интересно, первый раз такое слышу... Уточните, пожалуйста, цель
вашего визита. - Голос у Протасова был негромким, но холодным, противным, с
шипящими тонами.
- Я прилетел из другой галактики, мы обнаружили признаки разума в
сигналах, испускаемых вашей планетой.
Денис Петрович зевнул, показывая полное пренебрежение к шуткам Шрагина:
- Давайте по существу, уважаемый.
Шрагин выдал небольшую заготовку - насчет того, что его отдел тоже
переходит на систему электронных платежей, а у великого и ужасного Дениса
Петровича по этой теме все схвачено, в том числе и банковские счета
клиентов. Так что наши транзакции пойдут через вашу систему аутентификации и
верификации с помощью "объектного посредника". А чтобы "посредник" не
заглючил, неплохо бы и с вашими сетевыми компонентами разобраться: какие там
интерфейсы, сервисы, имена, адреса и тому подобное барахло...
Сережа понял, что переборщил, зайдя несколько дальше пожеланий самого
себя в образе Вали Полубянского, и остановился в смущении. Вдруг начнет
сейчас Денис Петрович названивать реальному Валентину Андреевичу, требуя
уточнений. И как будто даже потянулся тиран местного значения к черному
телефончику, больше напоминающему дорогую зажигалку, однако ограничился
кратким распоряжением ближайшему подчиненному:
- Дайте этому... посмотреть. Но только то, чем мы уже сами не
пользуемся.
И перестал обращать какое-либо внимание на посетителя. Все-таки
тираннозавр - крупный хищник, и непрестижно ему на мелочь пузатую свое время
расходовать, так что копошись пока и не морочь мне задницу.
Шрагина стиснули двумя устаревшими громоздкими компьютерами в самом
центре отдела, отдав под перекрестные прожигающие взгляды недоброжелателей.
Да и дали посмотреть одно старье да фуфло.
Приятнее было бы работать с контактным экраном, когда никто ничего не
видит, кроме твоей занавешенной физиономии. Но сейчас партия шла в
открытую - при живом внимании публики. Протасова не проведешь.
А ведь три года назад, будучи еще зеленым эмбрионом в цифровом мире,
списывал Денис Протасов без зазрения своей совести у Сергея Сергеевича или
просто просил поделиться знаниями. У Шрагина было много учеников, он был
компьютерным профи, когда многие из них, фигурально выражаясь, еще ссали в
штаны.
Сергей натаскивал молодых программистов, валом валивших в растущую, как
сыроежка после дождя, "Шерман-Слободу". В нем уважали классика, в нем видели
заместителя вождя по компьютерным вопросам. Но через год активной
деятельности у него вдруг опять случился "вывих". Наверное, потому что
Шрагин продолжал думать только о программных языках Господа Бога, он пытался
создавать их, если даже не на компьютере, то в своей голове. Вот пробки и
перегорели. Однажды молодые программисты увидели, как их наставник танцует в
коридоре с невидимой виртуальной музой, и вызвали врача. С той музой Шрагин
общался на тему генерации объектов в программном языке "Арарат". Общался не
во грехе, почти без ощущений, если не считать сладкой вибрации в
позвоночнике, почти без звуков, если не брать в расчет контрольные сигналы,
с минимумом образов - только неяркая графика. Тут царили слово, знак, смысл,
программный код. В интеллектуальном объятии они порождали рои самопознающих
объектов и самореализующихся интерфейсов.
Позднее Шрагин присвоил музе облик и имя красотки из одной компьютерной
игры. Глаза-тарелки, рот-пуговка, ноги-стрелы. Виртуэлла - звучит не
слишком-то оригинально. Поэтому Эллой он называл ее тоже. И системной
хранительницей. И внешность ей со временем подправил. В ней появилось что-то
от соседской девочки, которая тридцать лет назад играла с маленьким
золотушным Сережей Шрагиным и даже подкармливала его конфетами, которые
назывались, кажется, "Мишка на сервере". Но когда Шрагин узнал, что нынче
соседская девочка представляет собой малосимпатичную особу, занимающуюся
финансовыми махинациями, Элла стала больше напоминать одну сотрудницу, а
если точнее - секретаршу Шермана.
Третья психушка, имени Бехтерева, на удивление слабо пропечаталась в
его памяти.
"В медицине столько науки, сколько в ней скальпеля", - любил повторять
его лечащий врач. Немного странные слова для психиатра. А еще он говорил,
что нейрохирурги - это смежники психиатров. Этот айболит был повернут на
оперативном вмешательстве. У пациента Шрагина болела голова, виски, и его
повезли на обследование в нейрохирургический центр - может, опухоль мозговая
найдется, профессиональная болезнь программистов. Там, после обследования и
осмотра всяких пил и сверл, Сереже стало плохо, обморок случился. Очнулся с
повязкой на голове, небольшой шрамик так и остался около левого глаза. Как
будто шандарахнулся обо что-то острое.
Вокруг глаза располагается куча небольших косточек, решетчатая,
слезная, клиновидная, скуловая. Шрамик был как раз в районе решетчатой.
После лечения Шрагин, конечно, стал стесняться Виртуэллы, как
воплощенного безумия. Но все равно она приходила к нему, когда было совсем
плохо.
Вернувшись на службу, господин Шрагин нашел свою репутацию сильно
изменившейся. Теперь у него была репутация не задумчивого гуру, а почти
болвана. И не без основания, как самокритично признавал он. Глубокие мысли о
сущности программирования нередко сменялись не менее глубокомысленными
раздумьями о том, как сварить холостяцкий суп и как не хочется стирать
носки.
По идее, в соответствии с духом времени его должны были выкинуть вон,
это только при советской власти чудак мог быть передовиком производства.
Однако худшего не случилось. Шерман оставил его, но сослал от глаз подальше,
в полудохлую дочернюю фирму, в отдел-отстойник под начало бесхребетного Вали
Полубянского, на "диетическую" зарплату. Как сейчас понимал Сережа, господин
Шерман жалел людей, поэтому старался ими не интересоваться и кадровые
вопросы не решать. Оттого у него были отстойники для жалких личностей и кучи
разрезвившихся наглых карьеристов...
Шрагин не без труда разорвал цепочку воспоминаний. Он наклонился, как
будто проверяя подсоединение "мыши", и вогнал в USB-порт компьютера едва
заметную "пробочку" - с начинкой из хищных программ-следопытов и
потрошителей.
Следопыты обшаривали все доступные файлы, потрошители-декомпиляторы
рвали на куски программые коды, выискивая секреты доступа к серверам.
После первых непрочных успехов до Шрагина дошло малоприятное известие,
что в обеденный перерыв весь отдел собирается праздновать день рождения
любимого начальника. Все отправятся в столовую, где под фанфары будут
славить Дениса Петровича и дарить ему подарки - не в качестве подхалимажа, а
в знак признательности за счастливые трудовые будни. Заботливый начальник
также станет одарять подчиненных - акциями и опционами. Жаль, что в этом
отделе действовала японская модель менеджмента. Из-за нее проклятой всем
известного психа по фамилии Шрагин, конечно же, выгонят и оставят перед
запертой дверью на все время торжественного обеда. Что выбрать: уйти с
опущенной немытой шеей или попробовать переписать стандартный сценарий,
добавив в него нестандартные действия?..
В миллионный раз в своей жизни Шрагин не мог решиться ни на что. Еще
немного, и его лишенное воли тельце захватит и унесет поток внешних событий.
Однако, не дожидаясь "высочайшего" решения, внутренний подпрограммист
взялся за работу. Он отсканировал внешнее пространство и соединил объекты
ниточками нужных событий. Психоинтерфейс захватил ноги Шрагина и превратился
в инструмент перемещения его тела.
Шрагин встал и направился к дверям, как будто понадобилось прогуляться
"до ветру".
Возле самой двери стоят три шкафчика - для одежды, что ли? Пока он еще
в поле зрения сотрудников. А вот зашел за первый шкаф и стал недоступен для
царапучих взглядов, но еще через секунду он должен выйти вон и захлопнуть
дверь.
С полсекунды подпрограммист определял последовательность событий.
Открыть сразу две двери - комнаты и шкафа, после чего дверь отдела закрыть,
забраться в шкаф и бесшумно затворить его дверцу - мебель новенькая,
скрипеть не должна. Еще полсекунды телесная оболочка Шрагина послушно
исполняла набор команд, переходя из события в событие...
А ведь обратного пути нет, подумал Шрагин, сидя в шкафу. Просто,
незатейливо, словно речь шла о чихнуть или почесать затылок, он перешел в
принципиально новый сценарий. Сейчас все обнаружится, и мариноваться ему в
психушке до скончания века. Достаточно только кому-то полезть в шкаф за
плащом.
Испарина, перебирая клейкими лапками, ползла по спине. Некто Шрагин,
взявшись исполнять команды распоясавшегося подпрограммиста, своими
руками-ногами разломал-растоптал собственное житие-бытие. Жанна д'Арк тоже
каких-то голосов послушалась, и это для нее плохо кончилось. Но она хоть за
целую Францию вступилась, а его зарядил на нелепые подвиги единичный труп и
детский палец также количеством один. В конце концов Шерман-старший
рассчитался по своим счетам, к примеру, за неудачную игру на бирже с
фьючерсными контрактами, а с Шерман-младшей ничего особенного не случится.
Ее родня отыщет посредника, сговорится на приемлемую сумму, и девчонка
вернется назад.
А пациенту Шрагину бродить сто лет по пыльным больничным коридорам с
отвисшей челюстью, роняя слюни на грязный пол. Сто лет в собственном соку.
А ведь в поселке городского типа Носопаткино проживает его сын, зачатый
то ли восемнадцать, то ли девятнадцать лет назад во время командировки в
колхоз. В ту суровую пору колхозная грядка напрочь отвергала Сережу, его
ляпку и тяпку. Но одно колхозное лоно как-то после бани приняло его семя и
понесло. Затем разрешилось от бремени и подало на алименты. Неправедный суд
удовлетворил истицу, хотя Настасья его чуть ли не изнасиловала в тот тихий
вечерок по-над речкой, в смысле, стриптиз исполнила на довольно-таки
неплохом уровне...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг