застыть, кристаллизоваться, и он увидел "центр вселенной" - крепкое дерево,
рассекающее грязевой поток в нескольких метрах от него. Одна из ветвей
свисала совсем рядом...
Поскольку мелкогабаритные существа свирепо цеплялись за него, Шрагин
смог обеими руками ухватиться за ветвь, подтянуться к стволу, закинуть на
него ребенка из подвала, потом детское существо номер два.
- Давайте-ка повыше, вот ремешок, сейчас пристегну. Вот так.
Щелкнул замок ремня, вытянутого из штанов, и тут подоспевшая волна
врезала по Шрагину. Окоченевшие пальцы скользнули по коре и попрощались с
деревом.
Волна подхватила его, закрутила, потащила, стараясь удавить, а он
пытался вынырнуть из грязной тьмы и вздохнуть.
С минуту это ему не удавалось, но вдруг его развернуло, подбросило, и
он увидел, что падает в пропасть. Потом его ударило то ли снизу, то ли
сверху, и внутреннее подпространство вылетело из него вместе со всеми
мыслями и чувствами в придачу...
Шрагин очнулся, когда стало светать. Несмотря на всепоглощающую
дурноту, он сразу попробовал выбраться из могильного холма из веток и щебня,
который покрывал его.
Резкая боль расщепила ногу. Лишь бы не перелом. Искусственный глаз
приказал долго жить и далеко смотреть, из него торчали какие-то проводки.
Естественный глаз различал только затянутый туманом и загаженный мусором
овраг.
Шрагин встал и оперся на какую-ту корягу. Боль поначалу захватила всю
его ногу, но, потерзав ее и нагрузив свинцом, отступила на исходные позиции.
Теперь Шрагин был абсолютно бесполезен. Что с вытащенным из подвала
ребенком, которого он оставил на дереве, - неизвестно. Но в любом случае
работа закончена. А того бородатого, которого пришлось грохнуть на крыльце,
Шрагин вспомнил. Сержант из комендантской роты - тот самый, что ему пальцы
резал.
Мертвый, сгущенный туманом воздух всколыхнули голоса - чужая вражеская
речь. Теперь надо уходить.
Просто держать за горло эту боль и ковылять, ковылять, ковылять.
5
Охотники шли по пятам. Люди то ли Валиева, то ли Абдуллаева. А может,
те и другие вместе. Преследователей было не меньше трех десятков, и они
должны были рано или поздно поймать его, чутье-то у них волчье, а потом... А
потом будут медленно перепиливать шею, кастрировать, сжигать. Они жили в
мире первичных удовольствий и не страдали рефлексией.
Его отрубленную голову всунут в распоротый живот и бросят все это
где-нибудь неподалеку от позиций российской армии.
Разок "волки" прошли рядом с ним, только протяни руку. Не протянули, а
Шрагин забился в скальную щель, где было полно прелой листвы и мокриц. Если
бы у них были собаки, то они быстро бы зацапали его. Но "волки" по какой-то
необъяснимой причине собак не любят.
Когда Шрагин уже наполовину выбрался из щели, то услышал, что они
возвращаются. По счастью, возвращался только один. Этот один заметил его
слишком поздно, сказал что-то на языке урду, который является не таким уж
дальним родственником русского, и мигом получил камнем по голове. Кажется,
готов, подытожил Шрагин. Он поймал себя на мысли, что бесхитростно рад этому
обстоятельству. Мамино воспитание больше не имело над ним власти.
Шрагин установил растяжку с помощью последней оставшейся у него гранаты
и двинулся прочь по тропе. Спустя минут двадцать до него долетели приятные
звуки взрыва...
Выживать ему теперь приходилось без достижений цивилизации.
Раздолбанный киберглаз разве что пугал пролетающих птиц. Протез с
вибродатчиком и протез с иглометом уплыли неизвестно куда, сателлитовый
коммуникатор накрылся вместе со своей ГПС, бровекомпьютер превратился в
рассечение брови.
Экономя пистолетные патроны, бывший интеллигент добыл себе пропитание
убийством какой-то голубки. Швырк камнем, подранил, затем быстренько свернул
голову и поджарил на хилом костерке - чтобы дыма не было. Все, как Чингачгук
прописал. Вкусно, жаль только, перья немного мешают.
Собственно, маршрута у него не было никакого. Шрагин перевалил через
вершину и двигался по склону, противоположному тому, на котором находился
Лермонтов-Юрт. Двигался, сильно хромая. Если не перелом, так трещина кости
точно есть.
На следующий день Шрагин понял, что попал в ловушку. Преследователи
были на склоне сверху, снизу, сзади, а впереди стояла почти отвесная
скальная стена, по которой можно было бы вскарабкаться только при наличии
здоровой ноги и альпинистской подготовки.
Когда сзади уже хрустели мертвые ветви под ногами охотников, Шрагин
заметил в скальной стене расщелину - у входа она имела метровую ширину.
Она и укрыла его на некоторое время от азартных взглядов охотников.
Хитрость, конечно, была вскоре разоблачена, и огнеметчик пустил
вдогонку Шрагину вихрь горящего керосина.
Вихрь не догнал Шрагина, но враги уже поняли, что победа в кармане, и
начали откровенно развлекаться. Они гнали Шрагина по расщелине, собираясь в
итоге сделать из него жаркое.
Вскоре трещина стала ловушкой. Мелкая горячая дрожь во всем теле
сменилась студеным, как из холодильника, по2том, который залил его спину.
Кровь уже уходила из конечностей. На какое-то время это утихомирило боль, и
Шрагин попробовал еще раз найти спасение - выкарабкаться из расщелины.
Он в последний раз захватил власть над своей телесной оболочкой, грубо
завладел ею с помощью психоинтерфейса, плюя на ее жалобные стоны.
Вскарабкался метров на семь. Снизу пронеся огненный вихрь, подошвы
ботинок раскалились как противни, но он думал только о том, чтобы не
впустить раскаленный воздух в легкие.
А затем понял, что все. Он не может ползти наверх, он может только
упасть. И надо упасть именно так, чтобы голова раскололась о камни.
Когда Шрагин собрался разжать пальцы, сверху послышался шум вертолетных
лопастей...
Почудилось? Прекрасное предсмертное видение?
Нет, сверху шел натуральный вертолет. У горцев нет вертолетов, они
обходятся без них, опасаясь русской авиации.
И Шрагин снова заставил свои мышцы работать.
Вертушка уже улетала, когда его голова показалась из трещины. Шрагин
вытащил пистолет, в котором берег на черный день-час-секунду пару патронов,
и выстрелил.
Тут же заработали и стволы охотников, которые до этого не хотели
привлекать внимание пилотов.
Вертушка стала разворачиваться и...
Пошла ракета. А потом внизу что-то взвыло и ухнуло. Ударная волна
выбросила тело Шрагина из расщелины. Выписав довольно длинную дугу, он
врезался в плоский, как могильная плита, камень.
После этого Шрагин уже ничего не соображал и ничего не контролировал,
хотя и различал в дымном мареве три человеческих контура, которые били по
нему из автоматов.
Следующим разрывом ракеты его пронесло по плато как листик.
Звуки, образы, запахи - все смешалось в какую-то окрошку. Отчетливо
различал Шрагин лишь то, как вертолетные лопасти рубят воздух.
Потом знакомая, невероятно приятная тряска дала знать Шрагину, что он в
кабине вертолета. Это было даже лучше, чем оказаться в утробе матери.
Кто-то дал ему кислородную маску, и он позволил себе отключиться...
- Ну стремно, из глаза провода, настоящий терминатор, блин.
Шрагин открыл левый глаз и увидел двух русских солдат, смотрящих на
него, как на фантастический персонаж из фильма. Третий был Васьком. А
четвертый - какой-то высокий чин. Пузатый, плечистый, с крупными звездами на
плечах.
Чин представился:
- Полковник Сидоров.
- Это батька мой, - добавил Васек. - Без него бы тебя не нашли.
Шрагин управился с болью и спросил:
- Так чего ж ты не сказал своим рабовладельцам, чей ты сынок? Обменяли
бы.
- А чего мне родню в изъян вводить?
- Чего уж так экономить было? Еще немного, и дедушка-чабан торговал бы
твоими замороженными потрохами на базаре, - заметил Шрагин.
Как-то странно все завершилось. Он выжил. Выжил и Васек-дуралей,
который хотел быть таким, как все, никому не нужным. Да еще Васек оказался
благодарным и к тому же сынком настоящего боевого полковника - полковники
ведь тоже разные бывают, то вообще инвалиды какие-то, то настоящие отцы
солдатам...
Потом были какой-то аэродромчик, медпункт, каша из полковой кухни.
Шрагин так трескал кашу, что почти не обращал внимания на медбрата,
который пеленал ему ногу в гипс, и почти не слышал того, что лопочет Васек,
то есть Сидоров-младший.
- Я ее нашел, девчонку-то, она на дереве сидела, Аней ее зовут. Я сразу
понял, что вы именно ее искали. На дереве, правда, еще какой-то малец был,
но он-то из местных. Мальца в ближайший целый дом отдал, и никто меня
схватить не пытался, может, потому, что я по-ихнему мастак говорить. А потом
я с Аней чуть повыше в горы забрался и вызвал наших с помощью "Моторолы"
вашей. Я ведь частоты и позывные не забыл. Девчонка без двух пальцев, как вы
и говорили. А больше я ничего про нее не знаю. Да и она не колется, немножко
тронулась, по-моему.
Неожиданно рядом со Шрагиным оказался строгий человек в форме МВД.
- Гражданин Шрагин или как вас там? Идти можете? Берите костыль и
следуйте за мной... Младший сержант Сидоров, с вами я уже пообщался, так что
вы не нужны.
"Ну, все, отвоевался, - решил Шрагин. - Бился, бился и добился
собственной тюрьмы".
Шрагина завели в комнату и показали на девочку, которая сидела за
неудобным милицейским столом и рассматривала картинки в книжке, называемой
"Устав внутренней службы".
- Я запрос на нее послал в Москву, но ответа пока нет, - пожаловался
эмвэдэшник. - Однако есть подозрение, что ребенок не здешний. Что вы об этой
девчонке знаете?
- Я думал, что знаю.
Эта фраза капитану милиции явно не понравилась.
- Ну, гражданин Шрагин... Вас так или как-то иначе зовут? Было бы
неплохо, чтобы вы документы предъявили. И что это вы там делали, в горах?
- Да какие документы. А что делал... ее искал. Никто не запрещает
пропавших детей искать, особенно в тех местах, где ни одного человека в
вашей форме не встретишь. Я искал ее, нашел, а потом меня стихийное
бедствие, так сказать, накрыло...
- Вот те и на, искали-искали, чуть жизнь не отдали - судя по вашему
виду. И незнамо за кого. Неувязочка получается.
"Эх, капитан, вся моя жизнь сплошная неувязочка, точнее,
неоптимизированный код, полный разорванных ссылок и нулевых указателей".
- Меня наняли, товарищ капитан, но я не имел полной информации. Я
думал, что это одна девочка, но вот выяснилось, что девочка-то совсем
другая.
Капитан перестал буравить напряженным взглядом стену, потом
примирительно вздохнул:
- Ладно. Ну а предположения-то у вас есть?
- Предположения, наверное, найдутся, герр гауптман.
Шрагин задумчиво постучал костылем по гипсу. Это не девочка Даши
Дидрихс, никаких признаков азиатской крови. Если Даша и хотела найти ее, то
для чего-то другого. Рыжеватые кудряшки, светлые глаза, хрустальные
какие-то. Кого же она ему напоминает?
Шрагин прокашлялся и спросил девочку:
- Твою маму Викой зовут? Викторией?
Девочка не ответила и даже не оторвалась от "Устава внутренней службы",
лишь едва заметно вздрогнула.
- Слушай, малыш, у меня тоже двух пальцев нет. И ничего, протезики мне
сделали. Они сейчас, правда, немного потерялись, но скоро поставлю новые, и
можно опять в носу ковырять.
Девочка обернулась и посмотрела на руку Шрагина.
- Так твою маму Викой зовут?
"Хочет сказать, но не может".
- А того дядьку с бородой я, так сказать, того. Он уже не придет
никогда, не бойся. Все теперь будет только лучше и лучше... Все-таки твоя
маманя, случаем, не Виктория Каширская?
Губы девочки беззвучно отозвались: "Да".
"Энгельманн велел украсть ее и спрятать. Даша просто-напросто хотела ее
уничтожить, залпом с вертолета. Что они там не поделили, эти акулы? Ну а
горцы посчитали, что девочка годится на то, чтобы отрезать у нее пальцы и
отсылать господину финансисту.
И в чем тогда виновата Вика Каширская, если никто не видел в ней маму,
а в ее ребенке - просто ребенка?
Вика, конечно, постаралась передать свое несчастье дальше, но
изначально она все-таки жертва.
А, не буду звонить Матову, сразу этой чертовой маме и позвоню. Сидит,
наверное, по-прежнему в приемной".
- Можно я от вас звоночек сделаю, товарищ капитан? В Питер, - попросил
Шрагин милиционера.
Тот возмущенно засопел, но все-таки согласился.
- Ладно, звоните, только недолго. Нам и так уж связисты-гады грозятся
телефон за неуплату отключить.
Шрагин набрал номер.
- Холдинговая фирма "Хехст энд Протасов". Секретариат.
Да, фирма перешла уже в другие руки. Но это голос Вики, она осталась на
месте.
- Привет, Вика, Шрагин беспокоит.
Там молчали, исступленно молчали.
- Я нашел твою дочь. Я считаю, что это твоя дочка. Ведь она называет
своей мамой некую Викторию Каширскую. Особые приметы - два следа от ветрянки
над левой бровью. Один глаз чуть темнее другого, но оба хрустальные такие.
Волосы кудрявые, светло-рыжие... И, в общем, у нее теперь все в порядке, не
считая некоторых мелочей. В отличие от тебя.
В ответ раздался настоящий вой:
- Какая же я сволочь!
Шрагин обернулся к милиционеру:
- Все, вы можете не беспокоиться, товарищ капитан. Мама нашлась. В
отличие от ваших связистов она осознала свои ошибки, и я могу отвезти
девочку в...
- Разбежался, отвезти... Мы даже не знаем, кто ты таков, - отозвался
эмвэдэшник. - Дайте-ка я с мамашей поговорю. Пусть сама сюда явится. А вам,
по доброте душевной, посоветую, гражданин Шрагин, уматывайте поскорее. Так
будет лучше для нас для всех.
- Мою маму зовут Викторией Владиславовной Каширской, - сказала вдруг
Аня, - а моего папу - Андрей Арьевич Шерман. Только он с нами не живет.
Глава 5. Маринад по-люксембургски
1
Шрагин посмотрел на футбольное поле, отделенное от старинного здания
школы живой изгородью. Другому бы на его месте понадобился бинокль. Но
великий и могучий Ваджрасаттва сделал так, чтобы его новый киберглаз давал
троекратное увеличение по принципу "как у орла" в центре поля зрения.
Передачи сигнала на имплантированный экран уже не требовалось. Через
наноадаптер сигнал перескакивал прямо в оптический нерв. Смастерил индус и
новые пальцы-протезы.
А по поводу известной ядовитости игл он невнятно как-то объяснился.
Мол, яд бинарный, по отдельности компоненты безвредны, закупаются у третьей
стороны, третья сторона могла что-нибудь и перепутать...
Школьники и школьницы гоняли мяч с одинаковым усердием и одинаково
неумело; вот такая она - эмансипация.
Если Ваджрасаттву удалось найти сразу, по крохотному адресу,
оставленному на задней, уцелевшей стенке киберглаза, то обнаружить госпожу
Дидрихс столь же быстро не получилось. Амстердамская клиника, похоже, легла
на дно, дюссельдорфская практика была продана какому-то дантисту. Но Сергей
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг