Башка Коляна бредит, если вообще еще способна варить. Или? Может быть,
вот это и есть цветок для Коляна, заплутавшего в энгельманновской пустыне.
Если посмотреть в левый угол помещения, то несколько разноцветных
приборов, расположенных вдоль линии взгляда, создают впечатление цветка.
Особенно если потеряна объемность зрения.
Может быть, там лифт?
"Спасибо, Колян".
"Возьми это".
Что взять? Может быть, вот этот пенал, где внутри плавает какая-то
гадость?
Шрагин кое-как подхватил пенал левой рукой и пополз в сторону лифта.
Лифт - слишком шикарно сказано. Маленький грузовой подъемник, очень
удобный для плавного перемещения экспонатов и препаратов, которых нельзя
брать в руки, встряхивать и бултыхать. Но ехать-то все равно надо. Надо
убираться с этого минус второго этажа.
Все плыло перед единственным полуслепым глазом, кнопок на пульте лифта
становилось то пять, то шесть, то вообще нисколько. Вот, кажется, зацепил
зеленую кнопочку вызова. Надавил. Что-то происходит или нет? Лифт пришел,
распахнулась незначительная дверца. Куда поедем? На нулевой этаж. Шрагин
стал себя запихивать в ящик, где было бы просторно, пожалуй, одной только
голове, да и то если нос не слишком длинный. У Шрагина был длинный. Он
как-то втиснулся, тут сработал сенсор, и дверца резко сомкнулась. Что-то
треснуло, осталось снаружи, на минус втором этаже, возможно, воротник или
прядь волос, но лифтик уже двинулся в сторону нулевого этажа.
После остановки сформулировалась очередная проблема. Дверь крохотного
лифта можно было открыть только с наружного пульта. Выпустить его отсюда мог
любой, только не он сам. При этом спаситель автоматически делался
погубителем.
К терзаниям душевным добавились все более непосильные муки физические.
Анестетики испарялись из Шрагина, и в безбожно изогнутом теле, сломанном
носе и вырванном глазе воцарялась законная боль.
Шрагин безуспешно подергался, потом попытался отключиться от своей
телесной оболочки. Боль оказалась теперь гораздо упорнее, чем раньше, и ему
удавалось отфильтровать лишь самые крутые болевые пики.
Случайно среди собственных стонов и вздохов он различил сигнал
снаружи - с той стороны мерно приближались две ноги. Как бы изготовиться к
приему гостей?
Некто, пытаясь разобраться с причиной странных шорохов, открыл дверцу
лифта и получил каблуком в лоб. Вот тебе наша благодарность. Повезло, удар
оказался снайперским, прямо в десятку, если точнее, в пятак, хотя лицо
освободителя выглядело для полуслепого Шрагина в лучшем случае как жирное
пятно на вощеной бумаге.
Шрагин неуклюже и скрюченно вывалился из лифта прямо на тело
избавителя, что несколько смягчило падение. Как выяснилось, ему удалось
сразить какого-то технического работника. В кармашке комбинезона у техника
была нашарена связка ключей. Один - явно от машины. Другой, по логике, - от
разместившегося на этом же этаже гаража.
Слюна капала изо рта и оставляла некрасивую дорожку вслед за
передвигающимся на четвереньках Шрагиным.
Около двери, ведущей в гараж, ее натекло больше всего, поэтому пришлось
выдержать нешуточное сражение с замочной скважиной. В коленопреклоненной
позе так ничего и не удалось добиться, ключ неизменно выпадал из замка, а
следом валился и сам Шрагин.
Наконец он приставил себя к двери и стал медленно тянуться ввысь,
только тогда и удалось овладеть замочной скважиной. Дверь распахнулась, и
Шрагин рухнул на бетонный пол.
Обошлось без сотрясения мозга (мозг и так уже был как кисель), но в
перечень ранений, травм и уродств добавились еще расквашенные губы. А в
список достижений можно было внести значительное восстановление двигательных
способностей.
Теперь можно было и встать, в прямом смысле этого слова, сделаться из
четвероногого двуногим, хотя до гордой стойки современного человека было еще
далеко.
Новоявленный хомо эректус обходил гараж, свесив руки к бетонному
полу, - красоты мало, но зато страховка при падении.
Какая из автомашин станет его трофеем? Можно, наверное, угадать по
марке, но что-то ее плохо видно, так что остается только обшаривать эмблемы
на капоте.
По счастью, с автомашинами в гараже в этот неприемный час было негусто.
Два фургона "фиат-ивеко" - явно не то. "Мерседес" и БМВ последней модели -
тоже не годятся скромному технику. Шикарная "хонда аккорд" - сомнительно.
Скорее годятся ему этот "опелек" или тот "фордик". Но здесь ключ не
подошел. Кстати, время уже отключившемуся технику включиться и завопить
нечеловеческим голосом. А вдруг его машина стоит где-нибудь снаружи? Уже без
всякой надежды Шрагин попробовал ключом "хонду". Подошло!
Шрагин запихнул себя в машину и рванул с места, чуть не проломив
выходные ворота. Впрочем, те поддались сигнализатору на брелке, украшавшем
связку трофейных ключей.
Последний раз автолюбитель Шрагин водил машину полгода назад. И это
кончилось плохо. Но тогда он кое-что видел на дороге. А сегодня он едва
различал разделительную линию. Каждое переключение скоростей сопровождалось
конвульсивными рывками. Каждый поворот - заносом. "Тойота" прежних дней
ездила по бездорожью и на русской равнине, а эта "хонда" - по иностранной
дороге в гористом регионе. По какой стороне тут вообще ездят, по левой или
правой? Чтобы ответить на этот вопрос, надо было вспомнить, в каком
царстве-государстве он находится. Да, поездка нынче могла закончиться не
просто в крепких объятиях местных гаишников, а на придорожном столбе, где
окажутся и яйца всмятку и гоголь-моголь из мозгов.
Но что-то помогало Шрагину не превратиться в яичницу на первом же
придорожном столбе - то ли Элла нашептывала ему путь, то ли его сенсорные
коннекторы подсели на какие-то неведомые каналы, которые уходили, как усики
гигантского насекомого, в темноту и делали ее немного осязаемой.
Теперь главное - не превышать скорость достаточно, скажем, семьдесят
камэ. Иначе его ухватит какой-нибудь радар, и через десять минут он окажется
в полицейском участке, с расквашенной физиономией и с вырванным глазом. Или
ему надо именно в полицию? Нет, в полицию лучше потом. Полиция ему не
поверит, сочтет все за клевету русского бандита на добропорядочных граждан
объединенной Европы. А вот за "хонду" угнанную придется отвечать немедленно.
Нет, надо добраться до Германии, еще лучше до Бонна, до российского
генерального консульства. Нет, это тоже не годится. Там быстро всплывет, что
его разыскивает родная милиция.
Шрагин посмотрел в зеркальце и увидел какие-то шмотки на заднем
сиденье. Похоже, бывший владелец "хонды", придя на работу, переоделся в
фирменную униформу, а свою цивильную одежду оставил в салоне.
Как там верно выразился один французский маршал во время сражения на
Марне, "мой левый фланг разбит, мой правый фланг разбит, я перехожу в
наступление".
Наступление начнем с утреннего туалета, то есть надо переодеться и
умыться. Справа от дороги смутно мерцало какое-то озерцо. Шрагин
своевременно заметил съезд, предназначенный для купальщиков и рыболовов, и
омыл колеса трофейной "хонды" в люксембургской воде.
Затем искупался сам - температура воды не имела сейчас никакого
значения, потому что кожа потеряла какую-либо чувствительность.
Смыл кровавую маску с лица. Натянул шмотки срубленного техника -
хороший костюм, лишь немного широковатый в плечах, с этим у него всегда
проблемы, и бизнес-туфли. Съел пару обезболивающих таблеток из бардачка,
потому что на смену всеобщей вялости приходила боль в ранах и особенно
давала знать о себе кровавая дыра на месте глаза. Ублюдки, ублюдки! Сейчас,
когда ему удалось унести задницу от расчленителей, ярость и обида корежили
его, усиливая боль. А все началось с этого чертова олигарха Шермана. Нашел
кого жалеть. Дельцы - не люди. Никого нельзя жалеть, кроме самого себя.
Возлюби самого себя, а потом, если успеешь, уже все остальное. Он стал
инвалидом, уродом, трехпалым, почти слепцом - кому и как он может помочь? Ну
разве что таким макаром, который изображен на известной картине Брейгеля.
Огорченный, но умытый Шрагин хлопнул дверью и рванул машину - видимо,
для того, чтобы при въезде на автобан подрезать другую машину.
В бесконечной истории неприятностей начиналась новая глава.
Из подрезанного "ауди" выскочил маленький вертлявый и чернявый
человечек. Понесся к Шрагину с быстротой молнии. Что-то затарахтел на одном
из многочисленных южноазиатских языков, в руке его прыгал мобильник. Но
потом увидел лицо Шрагина в свете фар и резко перешел на спокойный и четкий
немецкий язык, даже мобильник положил в карман.
- Я думаю, мы можем обойтись без привлечения полиции, - сказал этот
типчик. - Дверца помята, молдинг сломан, бампер поцарапан. Триста евро
минимум. Или вы привыкли считать в долларах?
- Я привык считать в бутылках. Слушайте... может, возьмете запасным
колесом?- предложил Шрагин.
- Но у меня уже есть запасное колесо, - несколько озадаченно произнес
человечек, видимо полагая еще, что в "хондах аккорд" ездят приличные, пускай
и несколько побитые люди.
Шрагин понял, что время пошло на секунды, которые вот-вот истекут, и
тогда человечек, несмотря на некоторый испуг, попробует вызвать полицию. Так
что, угомонить азиатца? Ударить, например, ближайшей каменюкой? Ударить
можно, но можно и промахнуться, фары слепят. Да и вроде этот типчик ни в чем
не виноват.
- У меня есть некоторая проблема с наличностью, - признался Сережа.
- Но, может, у вас есть чековая книжка? Или кредитная карта? Мы могли
бы доехать до ближайшего банк-автомата.
- Да нет у меня кредитки, потерялась куда-то.
Человечек, сотканный сейчас из страха за свою жизнь и обиды за
покалеченное имущество, пребывал в глубоком сомнении, как же ему поступить.
- Вы чем занимаетесь, у вас есть визитная карточка?- занудил азиатец.
Все, пора трахнуть его булыганом, пусть даже наугад - достал, гад.
- А что с вашим глазом?- спросил он вдруг.
- Продал, - нашелся Шрагин.
- А еще что вы продаете?
Шрагин вытащил из бардачка пенал.
- Это похоже на гипофизы, - сказал человечек авторитетным голосом. -
Три человеческих гипофиза. У меня в машине анализатор лежит. Давайте-ка ко
мне в салон.
Пару минут спустя он оторвался от дисплейчика своего анализатора и
поинтересовался:
- Сколько вы хотите за это?
- А сколько вы даете?- незамысловато отреагировал Шрагин.
- На официальном рынке это стоит порядка двадцати тысяч евро. Но вы же
понимаете, там нужны документы. На полуофициальном рынке в Люксембург-штадте
это котируется где-то на уровне десять тысяч евро. Но там тоже нужны
кое-какие документы или, по крайней мере, рекомендации. Здесь, на темной
дороге, это стоит не более пяти тысяч.
- А вы наличными будете расплачиваться? - спросил Шрагин, стараясь не
выдать радостный трепет.
- Если вы не согласны взять чек, то наличными будет еще меньше. Четыре
тысячи.
Что он будет делать с этим чеком? На обслуживание чека любой банк в
Германии возьмет два-три дня, и чем это закончится - неизвестно.
- Наличными. Но в евро немецкого выпуска.
- О'кей. Почему-то считается, что немецкие купюры подделываются меньше,
чем итальянские или греческие.
4
Сделка состоялась. Причем каждая из сторон считала, что серьезно надула
другую. Скорее всего, Сережа напоролся на одного из торговцев человеческими
органами и тканевыми препаратами, для которых Люксембург стал настоящей
органической Меккой в последнее время. Возможно, азиатец направлялся именно
в Музей человека, чтобы совершить там какие-то сделки, например, приобрести
эти самые человеческие гипофизы, столь необходимые для изготовления
геронтологических лекарств...
В любом случае, комок купюр в кармане стимулировал выделение эндорфинов
и функционировал получше любого обезболивающего средства.
В предместье Люксембург-штадта Сережа бросил трофейную "хонду" и прошел
пару сотен метров в сторону ярко освещенных шпилей местного Нотр-Дама,
размышляя о своем дальнейшем перемещении в пространстве.
Возможно, тут бы его и сцапала полиция, но он нечаянно влился в толпу
борцов с обществом массового потребления, так называемых
"контр-глобализаторов", шедших маршем через Европу. Большинство борцов были
несколько не в себе, их украшали синяки и кровоподтеки, не столько от
столкновений с полицией, сколько от падений на дорогах и внутренних споров.
Так что Шрагин на их фоне не особо выделялся. Несмотря на разрядку
внутренней напряженности, его огорчила неспособность борцов сформулировать
какие-то осмысленные цели. Лозунг "Работа - это говно" на роль ведущего явно
не годился. Лишь несколько более-менее причесанных людей, именовавших себя
"продуктивной контрой", выступали за натуральное хозяйство с замкнутым
циклом. Как понял Шрагин, это яма с помоями, которые преобразуются
наноботами, наноассемблерами, нанорепликаторами, наносерверами в продукты,
необходимые для жизни; потом продукты опять превращаются в дерьмо, и так до
бесконечности...
Ближе к центру города завязалась борьба с полицейскими машинами,
которые стали лупить "контру" большими пластиковыми мешками, пытаясь
направить их по другому руслу, мимо герцогского дворца.
"Контра" валилась как скошенная пулеметом. Чтобы не быть погребенным
под кучей тел, Шрагин метался словно подраненный заяц. Каким-то чудом ему
удалось выскочить из гущи сражения.
Разгром "контры" в центре Люксембург-штадта сослужил ему хорошую службу
и на некоторое время вперед - теперь его жуткая внешность уже не привлекала
особого внимания. Шрагин поймал такси и не вылезал из него уже до самого
Дюссельдорфа.
Минус двести еврок, и вот он на дюссельдорфском вокзале, где тихо-мирно
в камере хранения вещи дожидались своего непутевого хозяина. Шрагин чуть не
всплакнул от зависти - бездушным шмоткам и железкам никто и ничто не могло
причинить вреда.
Там, на вокзале, полицейский патруль опасно приблизился к нему, он
успел повернуть свою изуродованную физиономию к какой-то витрине, оставив на
обозрение только спину в хорошей пиджачной ткани. Затем отогнал парочку
Schwul'ей[21 - Гомосексуалист (нем.).] и заперся в платном общественном
туалете. По счастью, в рюкзаке имелись запасные очки, а также белый
антисептический крем, подходящий для улучшения цвета и вида лица.
Подумав, Шрагин решил выбрать гостиницу подешевле, из тех, что никогда
не рекламирует свои услуги, где номер-сингл только тридцать "евро-тугриков"
за ночевку. Нашелся такой, с позволения сказать, отель в паре километров от
вокзала, в перестроенном пакгаузе.
Шрагину понравилось, что портье как будто не разглядывает его, да и сам
похож на шута горохового. Вымазанные блестящей гадостью и зализанные вперед
волосики, десяток колечек в ушах, бабья кофта в обтяжку на тощем тельце.
Расположившись на сильно продавленном диване в прокуренном номере,
Шрагин стал мечтать о дальнейшем улучшении своего внешнего вида.
Как же улучшить вид и заодно защититься от возможных инфекций и прочих
осложнений? Ответ простой: надо обратиться к доктору, воспользовавшись
немецкой медицинской страховкой. Впервые с посадки в дюссельдорфском
аэропорту Шрагин включил смартфон г-жи Шерман, и в списке полезных номеров
нашелся некий хирург доктор Дидрихс, проживающий в районе Кельн-Дюссельдорф.
Шрагин нажал кнопку вызова, но вместо живого хирурга с ним стал
общаться робот, автоответчик и автовопросчик.
Что беспокоит? Имеется ли немецкий страховой полис? Приемные часы
такие-то, но без предварительной договоренности нельзя. По какому номеру вам
позвонить? Когда? До встречи.
Теперь отдыхать. Душ завтра. А вот еда какая-никакая нужна сегодня.
Вызвать по мобильнику пиццу? Почему нет? Вот тут под столиком есть
нормальная телефонная книга. Набираем первую попавшуюся итальянскую
лавчонку. Им-то какое дело?
Пицца пришла через десять минут. Стараясь не распахивать широко дверь,
Шрагин протянул купюру и забрал коробку. Ариведерчи.
Еда была гадкой, жесткой, холодной, ее явно придумал какой-то мафиозный
Буратино, вместо приятной сытости она вызвала неприятную тяжесть в желудке.
Но дело было сделано, и, не снимая штанов, Шрагин завалился спать.
Его заставило проснуться сильно заколотившееся сердце. Прошло только
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг