"кабинет задумчивости", предназначенный именно для персонала. Ура, война
таблеток выиграна нами. А его компьютер остался на месте, так же, как и
глубоко отключившиеся подопытные. Сколько времени в запасе, неизвестно,
понадеемся, что минут семь - если даже это немецкое существо среднего рода
сделано из железобетона. А вообще-то среднестатический российский гражданин
будет от данного снадобья безостановочно выдавать конечную продукцию минимум
вдвое дольше.
Так, загружаем программного "следопыта". Вперед, родимый, только не
споткнись. Маленький "следопыт" быстро устраивается в памяти машины,
маскируясь под стандартный "эксплорер"[13 - Программа, дающая доступ к
файлам на компьютере.], за секунду обшаривает всю файловую систему, затем
прочесывает весь веер доступных сетевых соединений. Теперь совершаем
глубокий нырок по протоколу IPX на другую машину. Там нащупан еще один
сетевой выход, и снова прыг-скок. И вот уже "следопыт" на сервере компании
"Фармаланд". Кажется, встречалось уже это имя. Ну да, тот самый великий и
ужасный конкурент "Шерман-Слободы".
Сервер, похожий на мрачный немецкий замок, не собирается опускать перед
русским киберказаком свой мостик и тем более поднимать решетчатые ворота. Но
виртуальный Сережа с ловкостью горгульи прыгает прямо на стену и проникает в
бойницу или, точнее, в порт 186. А затем, стараясь не отстать от
"следопыта", бежит по кривым и узким улочкам замка, среди высоких башен,
сложенных из программного кода, и пузатых амбаров, набитых данными.
Первые сведения. Фонд "Исцелители без чего-то там" является просто
филиалом "Фармаланда". И Энгельманн - один из фармаландовских директоров.
Вика, секретарша Андрея Шермана, обращалась за исцелением не просто к
эсэсовскому отродью, а к главному конкуренту своего любимого шефа на
международном рынке.
Залежи немецкого всплывали медленно. Кусочек валиума успел, видимо,
раствориться в крови и сейчас мешал, зараза.
Виртуальный Сережа со своим ручным "следопытом" набрел на огромную базу
данных, похожую на цитадель замка. Вход оказался легким, но затем
киберковбой оказался в какой-то жужжащей тьме.
Как прояснить ее? Как составить запрос?
Жужжащая тьма уже вошла в его мозг и теперь была похожа на рой тяжелых
медоносных пчел. Лишь бы тот не слипся в непрошибаемый комок непонятных
сведений.
Элла, Элла, прости меня дурака, ты у меня одна.
Она пришла и коснулась его головы, рой сведений стал ленивым, быстро
пропал страх и в освободившемся внутреннем пространстве заработал
подпрограммист.
Меч-сканер рассек тьму, разделил ее именами, сшиватель событий связал
объекты.
Рой превратился в правильно организованный улей.
Вот обнаружился каталог, где хранятся готовые результаты запросов. Что
такое Hypothek? Какая-то плата за землю. Концерн "Фармаланд" спонсирует
музей "Миры человека", базирующийся в соседнем Люксембурге. Это музей
занимательной анатомии, постоянная выставка нетленных тел, пластинатов,
который откроется к рождественским праздникам вместо передвижной экспозиции
"Наконец нетленны". Музей-могила.
Есть его виртуальный "слепок", наверное предназначающийся для
инвесторов. Можно полетать по гулким мрачным залам, похожим на склепы.
Кстати, на плане показаны очень большие холодильные мощности. Зачем это
музею-могиле? Или там не только пластинаты? По крайней мере, инвесторам это
интересно.
А вот еще список партнеров нашелся, и среди них петербургские
"Международные аптеки", контора Князя. Питерская малина - партнер солидного
западного концерна?
Такое впечатление, что в этом музее имеется какой-то "золотой ключик",
и туда надо попасть во что бы то ни стало...
Ах ты! В коридоре обозначились шаги, летящие ноги сильно облегчившегося
надзирателя. Все, сворачиваться и бежать, не забыть только выудить из щели
дисковода сим-дискету с верным "следопытом"...
Шрагин рухнул на койку и замер - информационный улей в его голове
рассыпался, отчего нагрелись щеки, дыхание участилось, и внутри пробежала
легкая волна конвульсий.
Наблюдатель вернулся, и, похоже, ему что-то не понравилось. Стал
обходить боксы. Все испытуемые дрыхнут безмятежно, вон какой сап и храп
стоит, или, по крайней мере, сильно отдыхают. Сейчас наблюдатель заметит его
беспокойный взбудораженный вид. Надо расслабиться. К черту музей-могилу и
"Исцеление без границ", хотя это почти одно и то же, мысленно стереть их
резинкой с листа. Смыть, как грязь, Энгельманна-Ферреро, хотя он, скорее
всего, лично руководит обеими организациями и не последняя шишка в
"Фармаланде". Мысленно раздавить и Тугаева-бандюгу, брызнул, и нет его. Все,
объекты финализованы, им на смену приходит сон...
Через тридцать секунд Шрагин уже пребывал в стране сновидений, где
командовал гвардейской аэрокавалерийской дивизией из семи тысяч грифонов,
где во дворце из розового мрамора его ждала ясноглазая Элла.
2
Пока поезд мчался в столицу едва заметного на карте, однако великого
герцогства Люксембург, Шрагин решил вынуть почту из своего электронного
"почтового ящика". Там лежало письмецо от Сарьяна, главного разработчика
сверхъязыка "Арарат". Сарьян вспоминал Сережины заслуги и звал обратно в
команду, потому что спрос сейчас нешуточный, а в новом языке еще немало
пластов неразработанных, к примеру пакет самовизуализации объектов. Команда
теперь базировалась в Гамбурге, точнее, в Санкт-Паули, в двух шагах от
знаменитого Рипербана, так что и хатку предлагалось снять тоже недалеко,
чтобы не слишком расходоваться на бензин. Короче, если Шрагин не против, то
виза будет моментом готова, и Сарьян сразу даст поручение, чтобы ему
подыскали апартаменты...
Кстати, Сарьян когда-то настоял, чтобы проектируемый язык был назван
"Арарат". Ну, Арарат, так Арарат, ничем не хуже, чем Ява, и название
прижилось. Тем более что разработчики очень уважали одноименный коньяк,
также предоставленный Сарьяном, - по крайней мере, не меньше, чем
проектировщики языка Ява уважали одноименный сорт кофе... Почему же тогда
Шрагин не поверил, что из этой затеи что-то выйдет? Потому что она была
слишком смелая.
К миру объектов а-ля Платон сотоварищи, который свойствен, скажем,
языку Ява, были добавлены субъекты, этакие зародыши искусственного
интеллекта, способные накапливать знания. Эти маленькие искусственные
программисты должны были осмысленно определять свойства объектов и
приписывать им поведение. Затем и объекты, познавая виртуальный мир вокруг и
совершенствуя самих себя, должны были превратиться в новые интеллектуальные
субъекты.
Ну и в итоге куча-мала из слабопрорисованных прототипов
эволюционизировала бы в стройную иерархию киберорганизмов...
Он не сумел "перепрыгнуть через перила", в отличие от Сарьяна, не нашел
в себе веры. И поэтому проиграл...
Выйти бы сейчас из этого дурацкого поезда, торопящегося в карликовый
Люксембург, хотя бы в Герольштайне, и к ночи он в Гамбурге.
Гамбург, выплывающий из холодной воды Северного моря, единственный
немецкий город, который когда-то приглянулся ему.
Так хочется в Гамбург, но выйти сейчас... это все-таки струсить и снова
проиграть...
Выйти не получается, и он едет дальше, в мирок прилизанных и жестоких
гномов, в Люксембург. Потому что на этот раз он перепрыгнул через перила.
Потому что ему надо опередить Руслана Тугаева...
Сегодня утром Шрагин три часа провел в "Рэдисоне", возле тугаевского
номера, благо неподалеку располагались холл и зимний сад, где легко
прятаться. "Подсесть" на разговоры братка было сложно, закодированная
сотовая связь - это дело для мощных дешифрационных программ и приличных
компьютеров, вроде тех, что работают на "Эшелон". Но Тугаев производил
звуки, сотрясал воздух и дверь, на которую Шрагин прилепил пьезоэлектронное
"ухо", купленное когда-то по случаю около Крупы[14 - Базарчик в Питере, где
торгуют книжками и электроникой.].
Тугаев собирался в Люксембург, хотя и не сегодня, потому что ждал
"босса". Скорее всего, Энгельманна. Босс должен был пожаловать завтра.
Значит, этим днем можно воспользоваться...
От Люксембург-штадта Сергей взял такси. Герцогство оказалось страной
контрастов. Жестокосердные и ограниченные гномы обитали в красивых краях:
поросшие кленом и буком долины; озера, похожие на спокойные глаза вечности;
высоты, как будто сгустившиеся в зелень облака.
Выйти пришлось просто на шоссе, где ничего похожего на стоянку. Лишь
только грунтовый съезд в кленовую рощицу. Но за ней обнаружилась стройка
весьма солидных масштабов.
Основное здание чем-то напоминало сдвоенную пирамиду. Намек на
египетские города мертвых. Намек усилен до невозможности изваянием Сфинкса,
который должен был встречать посетителей сразу за воротами. У огромной
скульптуры, выполненной в традициях национал-социалистического реализма,
было тело хищника, женские сиськи а-ля Долли Бастер и развратная физиономия
гомосексуалиста.
Неподалеку от пирамид имелся котлован, похоже, что под отель или
ресторан, где людей должны были отвлекать земными радостями от мыслей о
вечности.
Место было живописным даже по люксембургским канонам. Вдали, на склоне,
многобашенный замок очередного графа - смотрится как сильно потрепанный
инопланетный корабль. Неподалеку озерко, в озерке отражается яркое, слегка
сжатое высотами небо. Парк, точнее слегка переделанный лес, состоящий из
теплых широколиственных пород, где так уютно местным эльфам, был нелепо
заставлен фигурами различных божеств, заведующих царствами мертвых различных
религий. В общем, райский уголок.
Шрагин нацепил темные очки и полюбовался своим отражением в стеклянном
портале главного здания. Похож на этого блатного Руслана. Весьма даже похож.
Кое-кто даже может их спутать.
Затем перед ним распахнулась одна из дверей, и он оказался под могучими
сводами "пирамиды". Из-за какого-то саркофага вышел охранник. Мрачный тип,
отчетливо смахивающий на основоположника нацизма. Античеловеческий взгляд
хищной рыбы. Сережа едва взял себя под контроль и решил, что никакой дурной
приметы тут нет, просто это австриец или баварец, наверное. Надо, как и
запланировал, назваться Тугаевым и побазарить с кем-нибудь из местного
начальства. Если ему скажут: вы вовсе не Тугаев, тогда можно назваться
братом Тугаева, если ему снова скажут: вы вовсе не тот, за кого себя
выдаете, тогда надо просто развернуться и дать деру. И никто не имеет права
его задерживать.
- Mein Name ist Tugaev. Kann ich mit jemandem von Ihrer Fuehrung
sprechen?[15 - Меня зовут Тугаев. Могу я потолковать с кем-нибудь из вашего
начальства?]
Охранник связался с кем-то из начальства при помощи мобильника, потом
сказал с лающими интонациями и заметным верхненемецким акцентом:
- Zimmer Achtundzwanzig. Zweite Etage nach oben.
Этот тип сказал: "Второй этаж вверх". Не похоже на ошибку. Выходит,
имеется и второй этаж вниз. А, чуть не забыл, счет этажей европейцы начинают
с нуля, значит, этот второй - на самом деле третий.
Шрагин шел по гулким и сумеречным музейным залам, декорированным под
египетские склепы, и им постепенно завладевал густой первобытный ужас.
Кругом были эти пластинаты. Мертвые как живые. Сценки за столом, при игре в
шахматы, у телевизора. Показанные с помощью сечений и разрезов анатомические
детали. Мягкие части тела остались мягкими. То, что сгибалось при жизни,
сгибается и сейчас.
Неожиданно луч света выхватил из темноты женщину с прозрачными кожными
покровами - она плыла к нему, сверкая словно бы посеребренными
внутренностями. Изо рта лился мелодичный голос: "Die topografische
Gliederung des menschlichen Koerpers umfasst Kopf, Hals, Rumpf..."[16 -
Топографически человеческое тело делится на голову, шею, туловище (нем.)]
Боже, это же Зинаида!
Призрак замер в полуметре от Шрагина, продолжая двигать челюстью и
прозрачными губами.
Шрагин с трудом унял панику в собственном теле. Всего лишь экспонат с
обесцвеченными мягкими тканями. Вся эта автоматика, в том числе подсветка и
имплантированные сервомеханизмы, включились при приближении посетителя.
Несмотря на естественно-научное объяснение, Шрагин устремился в кабинет
номер 28 почти бегом. И едва не потерялся.
В следующем музейном зале царило веселье. Зал изображал шикарный
супермаркет типа "Реала". Эскалаторы, имеющие вид водопадов, зимние сады,
фонтаны, играющие брызгами под лазерными лучами, чучела экзотических зверей.
При появлении Шрагина оркестр заиграл самбу.
Толпа экс-людей отоваривается на полную катушку. Нет, приставка "экс"
должна быть отменена. Шопинг продолжается, жизнь тоже, причем райская жизнь.
В религиях без моральных претензий, кажется, рая не было. Ничего
лучшего, чем скучное теневое прозябание, старорежимные жрецы придумать не
могли. Поэтому история и смела всяких там друидов. Когда религии стали
дрессировать народы моральными предписаниями, в награду за хорошее поведение
и муторную жизнь был предложен интересный выбор посмертных услуг.
Шрагину показалось, что Энгельманн-Ферреро как будто внушает свой,
третий вариант. Будут вам посмертные услуги, шопинг на полную катушку, и
притом никакого занудства на моральные темы.
Заплатил и пользуйся на здоровье, которое теперь железное, точнее
пластиковое...
За дверью номер 28, в противовес жуткому пространству музейных залов,
было довольно уютно. Обычная конторская и в то же время довольно
неформальная обстановка. Две улыбчивые девушки наводили порядок с папками.
На стремянке возле высокого шкафа сидел ученого вида человек в старомодных
очках, с симпатичными залысинами, он снимал папки с верхней полки и
передавал какой-нибудь из девушек.
- У нас вначале даже не было компьютера, - сказал очкарик на очень
четком и понятном немецком. Все на бумаге. Музей еще не открыт, а мы уже
запутались в документации. Вы, значит, господин Тугаев. А я - Йозеф Динст.
Пройдемте, не будем мешать девушкам.
Он показал рукой на смежную дверь. Похоже, что сработало. Этот хренов
Динст ничего не заподозрил.
Соседняя комната была кабинетом. Здесь не было и следа какого-либо
лоска, столь любимого многими менеджерами. Здесь занимались делом. Хотя на
полках стояли удачные образцы пластинатов: головы, руки, другие бывшие члены
человеческого тела, в хозяине кабинета трудно было признать какого-то Кощея
или Харона.
- До завтрашнего дня шеф вряд ли появится, поэтому рабочие вопросы
можно решить со мной. Что представляет собой ваш товар?
- В принципе, выбор сейчас достаточно широк, - уклончиво произнес
лже-Тугаев.
- Детские экземпляры нас уже не интересуют, - предупредил господин
Динст. - Детский сад мы уже собрали. Хотя от зародышевых тканей мы не
откажемся, однако в ваших условиях подготовить и сохранить их практически
невозможно. Но вот другая тема: сейчас мы оборудуем зал патологий.
Патологии, в отличие от предыдущей темы, вселили в Шрагина некоторый
оптимизм.
- Ну, этого у нас более чем достаточно.
- Здесь, в Европе, тоже немаленький выбор... Так что нам нужно от вас
нечто особенькое. По данным ВОЗ, сейчас в двух селениях на юге вашего
региона свирепствует геморрагическая лихорадка, занесенная, видимо, гостями
с Нила. Мне нужны целые головы, а не только лишь мозговые ткани.
Шрагин представил отрубленную, раздувшуюся обсиженную мухами голову
своего собеседника, и у него случился первый в Музее человека приступ
тошноты.
- Но...
- Я понимаю, что это достаточно опасно. И для вас, и для нас тоже, пока
мы не произведем необходимого обеззараживания. Но если быть внимательным и
не облизывать кое-что лишний раз, то можно отделаться только легким испугом.
Если вас заинтересует это предложение, то технологию консервации препарата
мы оговорим несколько позже.
- А что еще вас интересует?- поддержал разговор лже-Тугаев.
- Что-нибудь свеженькое. Нам нужны живые ткани. Что такое смерть
де-факто и де-юре? Это необратимое отключение некоторых отделов мозга. Но
тело-то еще на девяносто девять процентов живое! - подчеркнул с заметным
воодушевлением господин Динст. - У нас есть портативные холодильники разного
размера - для сохранения и перевозки внутренних органов, конечностей, целых
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг