определяло личность прежнего Данилова. Личность образцового гольдманиста. С
помощью резервной копии, хранящейся на первом гипере, будет воссоздан его
верный кибердвойник.
"ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ ВЕЧНО,- с пафосом произнесла совесть,- ЕСЛИ ОСТАНЕШЬСЯ
ПРЕДАН ДЕЛУ ВЕЛИКОГО КИБЕРОБЪЕДИНЕНИЯ."
Все правильно, даже если эта чертова "кишка" и проглотит его чип Фрая,
тот все равно будет обнаружен по сигналу вечного нейтринного маяка.
Данилов хотел было уже затихнуть, но что-то все-таки толкнуло его на
дальнейшую драку - может азарт. Ему удалось прижать агрессивную "кишку" к
острому краю ближайшего бака. Она заерзала и ослабила хватку. Данилов,
высвободив правую руку, полоснул миногу термоножом вдоль и поперек. Из нее
вышла дымка зеленоватой крови и она сдохла, куда менее мучительно, чем все
ее жертвы.
Данилов выбрался из тупика и первым делом стал восстанавливать дыхание.
Под водой это непросто - в легкие как будто забит рулон туалетной бумаги и
полное ощущение того, что вот-вот задохнешься.
Затем надо было по новой определить, где находятся черпаки, выгребающие
рыбу...
Массивный грязепоглотитель бросил странную тень, узкую и длинную. И эта
чертова тень устремилась к нему. Да какая там тень. Еще одна минога.
Супер-суперминога.
Судя по сопоставлению размеров, предыдущая гадина была всего лишь
мальком...
Данилов плыл стилем "лягушка" через лес металлических конструкций,
отчаянно удирая от монстра, который свидетельствовал о вопиющей
антисанитарии на рыбной фабрике. С западной стороны аквариума как раз
открылись огромные окна из диамантоидного стекла и море света затопило
водный мир.
Данилов почти ничего не видел в этом сиянии и само собой не обращал
внимания на информационные паутинки. Он промахнулся мимо черпаков, ударился
головой о какую-то балку, водоворот втянул его в тоннель и оставил в
полусферической емкости, заполненной икринками размером с футбольный мяч.
Внутри одной из них он увидел... корону. Золотая рыбка!
Красноватое сияние икринок размягчало Данилова, руки и ноги не желали
больше напрягаться, он засыпал. Джин бормотал про странные выбросы
нейроингибитора-бунгаротоксина, ну да отстал бы он. Мама, где ты мама?..
Золотая рыбка исполнила сокровенное желание - дала ему, инкубаторскому,
маму. Впрочем сквозь сладкий сон прорывались обрывки какого-то кошмара.
Зеленое тело, длинное и жирное, круглая пасть с четырьмя рядами зубов,
девять глаз-буравчиков...
Потом вдруг стало очень больно, боль разрывала его грудь, сочилась
щелочью по жилам. Джин что-то кричал ему, компот из разных картинок, долетая
до зрительных центров мозга, превращался в какой-то цветной водоворот, до
которого Данилову уже не было никакого дела. Свет съежился в точку и потух.
Последнее, что он слышал, было: асфиксия, кислород - 10 % от нормы...
Когда он очнулся, то сперва почувствовал небрежные стыки металлических
конструкций у себя под спиной. И то, что чешутся жаберные пластины у него за
ухом - так с ними всегда при пересыхании, иной раз просто пытка. А затем
увидел телескопическую клешню, которая нацеливала зонд на его нос. Ну и
первым делом оттолкнул ее, хотя рука едва слушалась и скорее напоминала
вареную сосиску...
- Иди ты тогда в баню.- голос поступил извне.
Данилов посовещался с джином, который сообщил, что кровоснабжение
тканей в норме и серьезных органических нарушений нет, нанодоктора сейчас
штопают микроразрывы в легких и стимулируют некоторые померкнувшие участки
мозга.
Утопленник сел, прокашлявшись, оценил лужу, которая с него натекла,
затем глянул на говорившего про "баню". Вернее, говорившую.
Тетка в оранжевом комбинезоне. Оранжевый - любимый цвет работяг.
Наверное, она вкалывает здесь, на рыбозаводе.
И помещение было совершенно производственного вида, с приличной силой
тяжести. Неподалеку колупалась с аппаратурой еще одна баба с влажными
волосами и в таком же рабочем комбезе. У обоих физиономии красные, черты
резкие - будто в два приема их выстругали. У той, что ближе, были слишком
грубые ладони, которые скорее подошли бы механику с какого-нибудь
допотопного атомолета, у другой чересчур широкие плечи. И никаких попыток
прикрыться мимиком.
"Эх, бабоньки, как же вас угораздило оказаться столь непохожими на
Эльвиру, Юкико и Зухру."
Эльвира, Юкико, Зухра. Суперконфетки.
Ну кем еще могут быть клоны третьего или четвертого поколения от
каких-нибудь любимых артисток и манекенщиц времен великого Гольдманна вроде
Шарон Стоун, Клаудиа Шиффер и Наоми Кэмпбелл. Кочует микрочип Фрая, эта
"волшебная лампа Алладина" для джина, для персональной информации и
психоматрицы, из одного тела в другое. И каждое последующее тело
подвергается все большей генетической коррекции и верификации. Заодно и
психопрограммированию. Во имя достижения все большего совершенства. Вот
какие смелые у солариток язычки, спокойно толкуют на темы вроде
альтернативной истории.
А эти краснорожие бабоньки, если и клоны, то в самом первом поколении,
без всякой евгеники и верификации, никто не занимался их красотой - для
трудов праведных и так сойдет. И если что-то развито в них, то не красота и
генетическое совершенство, а выносливость и сопротивляемость космическим
ветрам.
С одной стороны Юкико, Эльвира, Зухра и другие соларитки, с другой -
фабричные тетки, разница налицо.
Значит, Главное Управление Жизненных Процессов все-таки занимается не
всеобщим улучшением человеческого рода, а кастовой евгеникой и селекцией,
хотя и втолковывает, что одинаково заботится о геноме каждого человека.
Еще Данилову пришло на ум, что когда-то он уже думал об этом, но потом
почему-то забыл.
- Эй, любезный, ты чего задумался? Здесь тебе не Академия Наук. -
сказала рукастая тетка.- Скажи нам "спасибо", утри нос и тикай.
- За что спасибо?- буркнул растерянный Данилов.
- Эй, Кац, подружка, слышь, чего он говорит?- рукастая обратилась к
широкоплечей товарке.- Зря ты его вытаскивала, хоть он красавчик. А я его
почто откачивала?
- Значит, это ваше хозяйство,- Данилов вспомнил свой обычный тон,
которым он разговаривал с фабричными женщинами.- Это, значит, у вас кишмя
кишит метровыми червями и двухметровыми миногами, которые шагу не дают
ступить порядочному человеку.
- Слышь, Кац, насчет чего он лопочет? Насчет того, что У НАС кишит!
- Может, засунуть одного "порядочного человека" обратно, туда, откуда
он взялся?- впервые подала голос женщина по имени Кац.- Слушай, Блюм,
подружка, подхвати чего-нибудь потяжелее и трахни его по башке, а я обратно
заповторю его в отстойник. Будет там усами шевелить до второго пришествия
своего Гольдманна.
- Ладно, ладно,- сказала женщина по имени Блюм.- Человека сейчас от
страха Кондратий хватит. А ведь он такой красавчик. Жалко будет.
- Жалко у пчелки в жопке,- отозвалась Кац и отвернулась.
- Слышь, усатенький.- сказала Блюм.- Мы тут только дерьмо чистим.
Пуцфрау <прим. Putzfrauen - нем. уборщицы>, понимаешь ли. Ученые твои,
мудодеи, перековыряли все, понимаешь, хромосомы, слепили этих рыбин, отчего
производство рыбопродуктов у нас сейчас самое высокое за все историю
вселенной. Но рыбки-то гнилые, карпики эти долбаные. Может, ученым вашим
липовым только в носу ковыряться надлежит?
- Послушайте, камрад Блюм, большая часть всех нежелательных мутаций -
это дело нелегальных наноботов, скажите спасибо хаккерам-вредителям.-
напомнил Данилов.
- "Послушайте, камрад Блюм",- передразнила Кац.- Блюм, ты не видишь,
что ли, это мент, нюхач. Я как на свету его увидела, сразу поняла, что
легаш.
- Ну, легавый тож человек, особенно такой симпампушный.- примирительно
сказала Блюм.- Особенно, когда глазки-буравчики закрыты... Эй, усатый, а
правда что вам, чистеньким клонам с обычными бабами трахаться запрещено,
чтобы породу не испортить? В вас даже психопрограмма заложена: едва на бабу
полезешь и сразу понос: выгребай лопатой из штанцов.
- Ничего они там не испортят.- произнесла Кац, жуя что-то похожее на
подметку.- У них семенные канатики в прямую кишку выведены. А у особенно
продвинутых в левом яйце вместо половых желез дополнительный гипоталамус
стоит. Про некоторые особенности солариток, я сейчас и говорить не стану -
чтобы товарищ не слишком расстроился.
Последняя фраза выглядела совсем клеветнической, но Данилов решил не
обращать на нее никакого внимания.
- Ну, бабы, такое впечатление, что вы ко мне и в задницу заглядывали и
яичко щупали.
- А что, я могу проверить, яички там или уже яичница,- игриво
произнесла Блюм и протянула свою крепкую мозолистую ручищу к одному
известному месту ниже пояса.
Мошонка Данилова инстинктивно поджалась и он торопливо заговорил.
- Да нет же, я не говорю, что виноваты лишь нанохаккеры и прочие
отщепенцы. Наука тоже попадается в ловушки, которые повсюду пораставила
природа-мать-перемать. Но если бы не ученые и не новые
общественно-информационные отношения, человечество сейчас сидело бы по горло
в кровавом болоте войн и угнетения.
- Мы тут такое дерьмо чистим, что почище вашего болота будет, а они там
гольдманнские премии получают,- не унималась Блюм.
- Ничего они не получают, за грубые ошибки первый гипер заставит их
отвечать. Случались даже приговоры к высшей мере.- возразил Данилов.
Тут Кац просто просквозила его негативным взглядом. Она не так проста -
видимо знает про дело Миронова, Шац и Киссельмана. Люди эти полезли не туда
куда надо и хотели слепить из абстрактной теории бомбу для всего общества,
люди получили по заслугам.
А еще Данилов помнил, что работяги очень неподатливый материал. Ведь на
них почти не действуют те меры, которые полагаются при всяких несущественных
нарушениях, вроде отдельных клеветнических или просто глупых высказываний.
- У вас отвечают только те, кто уже отправился лизать задницу великому
Гольдманну.- умудренно произнесла Блюм.
Данилов знал это оборот - он означал, что человек умер полностью и
окончательно. "ЭТИ ШМАРЫ ПОКУСИЛИСЬ НА СВЯТОЕ",- строго произнесла совесть.
Постараясь сохранять спокойствие и контролировать нервные цепи, Данилов
произнес максимально твердо:
- У нас никто не умирает. Слышите вы, Блюм. Смерти нет - вместо нее
праздник нового рождения. Капсула Фрая - это залог воскрешения и вечной
жизни. Наш общественно-информационный строй дает человеку все, о чем он
мечтал тысячелетиями: разумное благополучие, беспрепятственное развитие и, в
конце концов, бессмертие.
Почуяв нешуточную угрозу, Блюм несколько стушевалась.
- А то как же, зачем подыхать, кончаться, откидывать хвост, играть в
ящик? Конечно, вместо смерти конкретно праздник нового рождения. Как
соберешься помирать от какого-нибудь гепатита Икс, привозят тебя на каталке
в отходную комнатку, рядом с моргом и разделочным цехом, и оттуда
мясники-потрошители выбегают, бухтят: "Эй, у нас смена кончается, план
горит, давай поторапливайся родиться вновь". А тебе на это нассать, знаешь
же, что отдашь свое старое тельце на удобрения, получишь свеженькое,
новенькое, вот с такими сиськами. И будем мы с Кац шагать из одной жизни в
другую, из одной в другую. Все как доктор Фрай прописал... Нет, начальник,
мы тут не катим баллон на вечную жизнь, мы это дело всенародно одобряем.
- Они покусились на святое,- вдруг повторила женщина по имени Кац слова
даниловской совести.- У нас никто не умирает.- произнесла она непонятным
тоном, то ли подтверждающим, то ли ироническим. - Просто некоторые
превращаются в головастиков, а некоторые в ковырялок.
- Ковырялок, головастиков,- проговорил Данилов непонятные слова.- Что
вы имеете в виду?
- Ничего мы не имеем в виду, у нас и виду-то никакого нет, а находиться
в этом производственном помещении даже легавым запрещено. Нечего вам на нас
свое драгоценное время расходовать, не злоупотребляйте своей добротой,-
гаркнула Кац.- Так что, вперед. Вы на первой палубе блока Фау, можете
перенастроить свой инфосканер, если он немного прибалдел.
Данилов, перед тем как выйти в распахнувшийся люк, полуобернулся и
сказал:
- Спасибо, Кац, спасибо, Блюм.- а потом добавил слова официального
прощания.- Спасибо великому Гольдманну за нашу прекрасную встречу.
- А за разлуку он нам ответит,- шаловливо протянула Блюм.- Прощай,
красавчик. Один диктатор ляпнул как-то, что с массой надо обращаться как с
женщиной, а я тебе скажу напоследок, что с бабой надо обращаться как с
массой.
А Кац вообще не откликнулась, как будто забыла о нем вовсе. Последнее,
что он заметил - лица-то у них не только резче острее, но и как-то
значительнее, чем у соларитских богинь.
И тут Данилов неожиданно подумал, что не знает, как на самом деле
выглядят Эльвира, Юкико и Зухра. Ну да, должны быть суперконфетки. Ведь
каждое следующее поколение подвергается очередной верификации и коррекции.
Этим занимаются наноманипуляторы пекинского гиперкомпьютера и
надзиратели-наноботы первого гипера, которые сильны, как самые опасные
вирусы и вычищают все самые малые погрешности и отклонения... А может
подлинная индивидуальность и есть погрешность? А может одаренность и есть
отклонение? И даже во внешней красоте еще как посмотреть, что погрешность, а
что яркая особенность.
"ПОГРЕШНОСТИ НАКАПЛИВАЮТСЯ И В ИТОГЕ ГУБЯТ СИСТЕМУ", - внушительно
произнесла совесть. И Данилов, конечно же, был с ней совершенно согласен.
Обойдемся без особой индивидуальности у красавиц-солариток. Значит, так
надо, чтобы система была устойчивее...
В любом случае, Юкико, Эльвира и прочие коммунарки также хороши как в
математике как и в постели.
Хороши в математике... Впрочем, в соларитской математике он хреновый
специалист, только знает, что для дела от нее никакого толку нет.
И насчет постели - сам он для солариток словно зараза, поэтому
трахаться приходится разве с бабами из рабочих поселков и закрытых зон,
тщательно зондируя их перед этим и заметая следы после. Или клади пенис на
полку. Кстати, Сысоев явный либерал в половом вопросе, никаких взысканий
Данилову за связи с заводскими телками и прочими оторвами не накладывал.
Только предостерегал от секс-мимиков и киберсуккубов, которых подбрасывали в
сеть извращенцы-хаккеры. В половом-то вопросе Сысоев либерал, однако заметно
ежится от смелых разговоров своей подруги Зухры и прочих соларитов. Фридрих
Ильич - старый лис и поэтому четко сечет, что за смелостью привилегированных
людей всегда что-то стоит. Или распад системы, или какая-то игра на
выявление нестойких.
4. "КОЧАН ПРОТИВ ГОЛОВЫ"; орбитальный рабочий поселок "Шанхай-44".
Данилов не любил космических поселков из-за их замкнутости. Даром, что
пустота вокруг. Эта пустота была безмозглой уничтожающей силой, кипящей
тьмой, которая искала любую щелку, чтобы ворваться внутрь и растерзать все
живое. Даже из поселкового космопорта не открывалось множества путей-дорог;
наоборот, те, что имелись, напоминали узкие шахты, пробитые сквозь ад к
другим, таким же крохотным, замкнутым миркам.
Имелась еще, само собой, Земля. Но для большинства тех, кто попал в
космос, обратный путь на планету-маму был закрыт - пониженная гравитация и
невесомость вымывали кальций из костей, искажали обмен веществ. Да,
собственно, никто из космических жителей, даже из рабочих поселков, не
стремился на историческую родину. Пускай, в космических гетто всю жизнь надо
будет дышать запахами озона и резины, но там, под голубым небом, все жестче
и страшнее.
Конечно и на Земле цепь бесконечных войн и террактов, характерная для
начала века и называемая малой мировой войной была остановлена, когда
воцарилась разумная необходимость в виде ГДР.
Вначале в район бедствия приходил гиперкомпьютер со своими верными и
присными, ну и занимался тем, что было не по зубам всяким Yahoo!!! и
Гальгальтам - он работал. Давал хлеб насущный с вареньем. Монтировал
однотипные протеиновые фабрики, работающие на любом мусоре, по быстрому
разбирался с инфекциями и эпидемиями, протягивал рельсы трансрапидов и
оптоволоконные кабели. Изничтожал бандитов и контрабандистов, сколько бы
стволов у тех не было - эти нетоварищи отправлялись в качестве сырья на
пищевые фабрики. Опутывал заводы, фермы, конторы, магазины своей паутиной
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг