Данилова послали на "Медузу" лишь по одной причине, Он был единственным
квалифицированным оперативником Особого Отдела, который мог успеть к отлету
"Одессы".
Роли распределялись так. "Егер-9" захватывает станцию, Данилов
производит первичные оперативно-следственные действия.
Почему же Главинформбюро держало в последнее время на станции всего
сотню голов персонала, если на ней когда-то размещалось две тысячи, а могло
быть и втрое больше. Боялось, что отборные солариты дружно вступят в ряды
грязных сектантов-юпитерианцев? И на кой хрен "Медуза" нужна была
террористам, если точнее ребятам матерого урки Зонненфельда?
И почему сейчас, при подлете к станции, кажется, что Юпитер - это
необъятный потолок, загораживающий полмира и собирающийся свалиться на
макушку?
Юпитер здесь явно играл роль голубого неба на Земле, только был
ржаво-коричневым, с добавками желтого и серого, очень тяжелым и зловещим -
особенно когда смотрел своим глазом, "большим красным пятном".
Мощный термоядерный двигатель рейдера позволил покрыть четыреста
миллионов километров за три недели. При таких ускорениях биостазис был
конечно полным. Сейчас многие участки психики были еще заторможены, особенно
отвечающие за моторику, да и мускулы еще не полностью расконсервировались -
несмотря на постоянные вливания синтетических адренергиков и "черной вдовы".
А омоновцам через один-два часа пора было уже идти в бой. Почему же так
спешит Главинформбюро, зачем "гонит волну"?
Неожиданно вышел на связь абонент "Мурза", то есть Фридрих Ильич;
паутинка была обычной степени защищенности, так что Данилов ожидал только
общих фраз. Или, может, ревнивого гнева ввиду недавнего и неожиданного, но
весьма тесного общения Данилова с Зухрой Эдуардовной. Начальник явился
супермимиком, в красно-черной форме выходного дня, на фоне парадного зала в
китайском императорском стиле.
- Что-то вы редко балуете меня разговорами, камрад Сысоев, даже после
моего подключения к решетке.
- Потому что ты теперь , Данилов, личность. Зачем мне тебя стеснять
своими наставлениями. Не хочу я и рассматривать твои промахи под большой
лупой, ведь мне надо, чтобы ты стал настоящим игроком. Я тебя и стал
продвигать вперед, потому что заметил зачатки воли - того, чего нет у
большинства пастеризованных соларитов.
- А зачем вы кинули меня на Юпитер? Разве мало гнили в Поясе?
- С гнилью в местных особых отделах разберемся без тебя, Данилов,
ответственных работников у нас хватает. А вот Анпилина, кроме как тебе,
ловить некому... Твой "дружок" здесь на станции вместе с людьми из банды
Зонненфельда. Вообще отличная подобралась компания. Урки-интеллектуалы плюс
законченные психи. Я про этих сектантов-юпитерианцев, у которых глаза в
кучку.
- И что же им всем понадобилось возле Юпитера? Какую нужду справить?
- Это ты тоже узнаешь. Но вряд ли они тут собирались устроить бордель.
Хотя кто знает. Зонненфельд тоже мог свихнуться.
- Насколько это может быть связано с политикой?
- Господин Зонненфельд-Рыбкин считал себя крупным оппозиционером,
диссидентом, политиком и даже мнил себя ученым, способным изменить
информационно-общественный строй - кем-то вроде Гольдманна. Ты же понимаешь,
что плох тот криминальный авторитет, который не хочет заиметь политический
капитал. Может, он хотел надыбать здесь какой-нибудь сенсационный материал,
которым можно смутить людей или загадить им мозги.
Хотя связующая паутинка была достаточно открытой, Данилов решил кое-что
спросить напрямик - он как будто почувствовал ту огромную толщу
пространства-времени, которая отделяла его сейчас от звездкома Актива
Коммунаров и прочих руководящих органов.
- Камрад Сысоев, Фридрих Ильич. Я вот интересуюсь, мог ли кто-то,
скажем, из нашей верхушки, создать эту коллизию и спровоцировать бандитов.
Для этого и убрали заранее с "Медузы" всю толпу сотрудников.
Камрад Сысоев погасил свой супермимик, но не ушел со связи.
- По-моему ты ударился в другую крайность и перемудрил, Данилов. Ну и
зачем такая провокация могла понадобиться кому-нибудь из "нашей верхушки"?
- Например, чтобы подрезать жилки своему сопернику, свалив на него всю
ответственность. У нас как будто нет уже прежнего согласия в товарищах.
Сысоев не стал издавать возгласы протеста.
- А что, Данилов, гипотеза не хуже других. Хочется ответить тебе
откровенностью на откровенность... Кто-то из наших вполне мог пособничать и
Зонненфельду, и Анпилину. Даже просто по глупости. У нас ведь многие корчат
из себя либералов. Ты только накопай побольше материала в этой своей
командировке и мы им займемся...
- А вы, Фридрих Ильич, разве не либерал?- бесхитростно спросил Данилов.
- Конечно, Данилов, я - либерал. И наша служба либеральна. Любой
коммунар превращается в либерала, как только это возможно. И наоборот,
товарищ Феттмильх был вначале либералом, а уже потом стал коммунаром. Но
сейчас нам не хватает энергии, защищенного жизненного пространства, даже
жрачки. Кушать персики с собственного дерева и плевать косточки в портрет
великого Гольдманна - это пожалуйста в светлом будущем.
- А я не собираюсь плевать в портрет Гольдманна...
- И зря, Данилов. Роль личности мы по счастью свели к нулю. Нами не
люди управляют, Данилов, не люди со всеми их придурями. Нами правит
объективная машина, в которую Гольдманн заложил главный критерий -
сохранение и преумножение стада человеческого. Да, у нас красное знамя и
герб "intel inside", но мы не похожи на прежние государства и фирмы. Мы не
торгуем рабами и не истребляем аборигенов, не ищем классовых врагов. Мы
просто повышаем устойчивость системы. Для этого мы занимаемся верификацией и
диверсификацией клонов. А еще мы лишаем отступников капсулы Фрая. Наше
общество не должно лишиться этих двух главных инструментов регуляции... Ну
что, Данилов?
- Я не изменю, Фридрих Ильич,- сказал Данилов.
Шеф отключился, не сказав даже "спасибо Гольдманну за нашу встречу". Он
иногда так делал. Данилов не пожалел, что дал клятву верности. Фридрих Ильич
был убедителен и открыт как всегда. Да и ради кого кинуть своих, ради
пыльного призрака Гальгальты, что ли? Все, что требуется этому
жизнерадостному привидению - это попасть в хороший музей на негниющие и
нержавеющие устройства массовой памяти. Надо будет переговорить о таком
варианте с Фридрихом Ильичем - после возвращения.
Неожиданно Данилов подумал, а кто такой собственно Фридрих Ильич. Вряд
ли он - сильно модифицированный клон из какой-нибудь чистой линии? Но нет
этой стайности в мыслях, характерной для Владислава, Эльвиры, Юкико и прочих
красавцев. Нет той ограниченности, той дубовости и стерильности в речах.
Человек с обычной хаотической генетикой? Тоже вряд ли, у камрада Сысоева
башка всегда работала четко, ни одного неверного шага.
Тогда, может, квазиживой объект, органическое воплощение какого-нибудь
гиперкомпьютера? Данилов поежился - тот, кто более других похож на человека,
на самом деле и не человек?..
Наверняка нет. Камрад Сысоев такой же среднемодифицированный
"умеренный" клон, как и Данилов, только участвуя в большом общем деле, сам
он тоже хочет быть большим, а не маленьким...
Данилов спохватился. Рейдер уже сближается со станцией, осталось
каких-то пять тысяч километров. Данилов срочно подключился к его системам
наблюдения, .
Вот кораблик маневрирует в туче каких-то осколков, имеющих легкое
гало - видимо это участок юпитерианского кольца, вдали же поблескивает
пятнышко Адрастеи.
Расстояние до станции уменьшается до трех тысяч километров.
Рейдер "Одесса" летит в мешанине труб. Сейчас он как никогда похож на
мелкую рыбешку, плавающую среди щупалец здоровенной тропической медузы.
Какой-то толстый складчатый отросток станции неожиданно разворачивается
и движется в сторону рейдера.
Рейдеру удается увильнуть, но к нему направляется несколько других
щупальцев. "Одесса" огрызается плазменной пушкой, монополимерные трубы
сгорают в момент, оставляя после себя лишь туман...
Резкий толчок, Данилов вбит в переборку, через корабельный интерком
слышится ругань омоновцев.
Потом еще один толчок. И еще. Свет в голове несколько померк, кажется
особист неловко трахнулся лбом о металлическую стойку. В одном из
наблюдательных окон отчетливо видно, что рейдер уже схвачен тремя
щупальцами, которые незаметно атаковали его сквозь туман. "Одесса", само
собой, вырвется. Разве сравнима мощность термоядерного реактора и
экстрамиозиновых мышц монополимерной трубы?
Тужащийся рейдер натянул щупальцы-арканы. Но они оказались куда крепче,
чем ожидалось, ведь их протягивают на огромные расстояния, причем в расчете
на взаимодействие с кошмарной атмосферой и гравитацией Юпитера. Красный
монстр немедленно разметает в мелкий хлам все хлипкое и слабосильное.
Еще одна, две... пять труб охватили злополучный рейдер "Одесса". А
потом, сквозь белиберду интеркома, Данилов ухватил несколько тревожных
сообщений машинного отделения.
"Дизфункция удержания плазмы в магнитно-гравитационной бутылке...
Критическое падение температуры реактора и мощности силовой установки."
Похоже, что станция применила рентгеновский лазер, который прежде
использовался для изучения планеты, а нынче узкофокусным пучком поразил
стиснутый рейдер прямо в "сердце".
Кораблик охватывают еще два щупальца. До этого они были сильно
скручены, а сейчас распрямляются словно пружинки и толкают беспомощную
обездвиженную добычу в сторону хищной планеты!
Судя по показаниям инерциометра, скоро у рейдера не будет достаточной
скорости убегания, жадное гравитационное поле Юпитера хапнет его и потащит к
себе на расправу.
Данилов понял, что капитан Хованский вот-вот скомандует своим омоновцам
оставить невезучий корабль и дуть к станции на индивидуальных ракетных
средствах, так называемых "самокатах".
Так оно и произошло.
По выдвинувшимся трапам спецназ сыпанул к ячеистому десантному
отделению. Мгновение спустя будто стайка мошкары слетела с рейдера,
проваливающегося в юпитерианскую бездну.
И тут, собственно, Данилов уловил, что у него-то "самоката" никакого
нет. А с индивидуальным микродвижком упорхнешь не дальше бани.
Через минуту на борту рейдера не было уже ни одного члена экипажа - те
воспользовались персональными спасательными капсулами.
Данилову оставалось просто выйти через аварийный шлюз в надежде на
что-то.
Несколько труб упорно сталкивали злополучную "Одессу" на Юпитер, но
большинство уже отсоединилось. Выйдя через шлюз, Данилов в рывке догнал одну
из них и начал кромсать ее морщинистую поверхность импульсником. От трубы
летела туча мелких брызг, которые застывали прямо на стекле шлема и их
приходилось то и дело соскабливать. Наконец оголилась экстрамиозиновая
волоконная арматура. Еще пара импульсов и проделана дыра.
Вырвавшийся оттуда воздух едва не сбросил Данилова, но бешенство струи
было недолгим. Ближайший сфинктер-клапан прекратил утечку.
Внутри труба внутри имела легкое люминофорное свечение, по ней то и
дело пробегала волна пульсаций, а порой вся она приходила в какое-то
неровное нервное движение, безжалостно швыряя Данилова из стороны в сторону.
Из-за этого бутерброды, съеденные на завтрак, хотели выйти из желудка
наружу.
Входное отверстие, через которое пожаловал особист, быстро затянулся
пленкой. Сфинктер-клапан впустил воздух - как будто из гуманных соображений,
но на самом деле ради придания трубе определенной жесткости. В любом случае,
это было приятно. Убийственным же было то, что до станции еще оставалось по
меньшей мере пятьсот километров!
Если упорно вперед, вначале с движком, затем отталкиваясь ногами от
стенок, где имелись перетяжки, похожие на ребра, то можно добраться до цели
через пару неделек. Ну и чем все это время питаться? Грызть малоаппетитные
стенки тоннеля? Как умываться? Собственной мочой? Так и ее не будет, потому
что пить нечего. А если он будет обнаружен врагами, то труба стиснет его
своими экстрамиозиновыми мускулами, обрекая на мучительную смерть.
Но в любом случае лететь было веселее, чем лежать, тем более и Джин
Хоттабыч скрашивал скуку, рассказывая сказки "Тысячи и одной ночи".
Через пятьдесят километров сдох движок. Еще через двадцать сам Данилов.
Сказки джина осточертели То что было выглядело раньше коридором,
превратилось в лабиринт, потому что трубы пересекалась друг с другом в
узлах. Прошло уже пять часов после гибели рейдера. От омоновцев никакие
сигналы не поступали. По спецсвязи удалось выйти на дежурный компьютер
Особотдела и тот известил Данилова, что на станции "Медуза" идет бой,
обстановка сложная и в ближайшее время никто из спецкоманды "Егер-9"
выручать Данилова не станет. Короче, родина вас не забудет.
Связь с дежурным прервалась, когда тот принялся шутить в
психотерапевтических целях, джин, закончив со сказкам, стал травить
анекдоты, труба внезапно и резко начала скручиваться. По сути вся она была
одной молекулой и вела сейчас себя как белок при глобуляризации -
превращалась в клубок. Возможно, она делала это по заданию бандитов, которые
наконец засекли крадущегося к ним особиста.
Данилова швыряло до полного упомрачения. Однако момент успокоения
настал. Покой оказался мрачным, возможно даже вечным. Данилов был в центре
глобулы.
Он был похоронен заживо, глубина могилы минимум полкилометра. Ему бы
мог позавидовать разве что какой-нибудь древний император, требовавший от
своих подданных максимальной глубины захоронения.
Если даже броситься с буйными криками и импульсником на эту толщу, то
будет много брызг и мало толку. Импульсник сдохнет в лучшем случае через
десять минут, а переплавленные полимеры сгустятся снова.
Данилов прибег к единственному доступному в таких случаях средству -
насильственному сну.
Джин разбудил его уже через полтора часа. Всего лишь через полтора часа
клубок скрученных щупалец стал разрушаться - стремительно шла
деполимеризация.
Данилов перешел на собственные запасы кислорода. Он мелко дышал, ожидая
каждую секунду, что толща жирных кислот и полисахаридов, образующихся в
результате реакции разложения, раздавит его, несмотря на свою ничтожную
плотность. Но невесомость не дала никаких шансов гравитационному сжатию, а
выделение тепла и газов превратили распадающуюся органику в здоровенную тучу
из мелких пузырьков. Пузырьки быстро остывали и превращались в пыль, которая
отчаянно сияла в свете Юпитера.
"Медуза" была уже совсем рядом и какая-то турбулентность несла
высвободившегося Данилова прямо к ней.
Из сияющей пылевой волны выплыл труп омоновца и снова нырнул в нее.
Данилов вдруг охнул, потому что, не смотря на пыль, разглядел быстро
приближающуюся металлическую стену казалось необъятных размеров - это был
корпус самого крупного цилиндрического модуля "Медузы".
На корпусе вдохновляющим образом горел и не сгорал голографический герб
державы - серп, молот и книга. Герб державы на подступах к Юпитеру.
Символ прогрессивного человечества против мрачного и пока враждебного
творения природы.
От созерцания герба Данилов весь как-то подобрался и невольно повторил:
"Я не изменю, Фридрих Ильич".
Герб словно отреагировал на эти торжественные слова; прямо на корпусе,
где сверкал голографический рисунок, появилось вздутие, хорошо заметное в
тепловом диапазоне.
"Нарыв" неожиданно раскрылся, стал ярким цветком с пестиком и
тычинками, получившимися из огненных брызг и струй. Впрочем, цветок вскоре
посерел и угас. Из дыры, появившейся на его месте, вихрем вырвалась всякая
мишура, да еще и несколько мертвецов впридачу.
Но проход внутрь был открыт. Голубая молния скользнула неподалеку от
Данилова и раздался треск. Треск был ненастоящим, таким образом джин
символизировал мощный электромагнитный импульс. За счет электростатики
скафандр был залеплен примерно трехсантиметровым слоем пыли, отчего Данилов
вспомнил про сугробы. Он их видел в сетекнижках про Землю и воочию на Ио.
Воздух, резво истекающий из поврежденного модуля, сдул пыль и пытался
унести Данилова в космическое пространство. Но особист ухватился за
вывороченный лист обшивки и, цепляясь за зубцы, проник внутрь станции -
раньше, чем вездесущие роботы-ремонтники завели пластырь.
Прошло уже девять часов после гибели рейдера.
Инфосканер был настроен на формат связи омоновцев, но ловил только шум,
за которым возможно скрывался неизвестный протокол, по которому общались
бандиты.
Искусственная сила тяжести была максимальной у борта, она давала
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг