Зоя ТУМАНОВА
АГУТЯ
______________________________________________________________________
(c) Издательство "Ёш гвардия", 1981
OCR Dauphin, 2002
______________________________________________________________________
"Агу - не могу, засмейся - не хочу!" - это меня пацаны дразнят. За
то, что сестренку в коляске транспортирую да еще разговариваю, я ей -
"агу!", а она вся сощурится и хохочет - хохочет, без голоса, просто
так - лицом, руками, ногами - если тепло, если не запеленута...
Я тоже так раньше думал: футбол гонять или собаку прогуливать -
это вот дело, а с ребятишками - пусть бабки возятся или, на худой
конец, девчонки. А у нас бабушка - московская, не хочет приезжать,
квартиру терять. Родители, понятно, работают. Вот и стал я нянькой.
Пускай во дворе смеются. Не знают они, как это бывает - когда вот
такое малое, и не говорит еще, и не ходит, и руками не владеет, а уже
тебя узнает и т_е_б_е - лично - улыбается.
-------
Подросла Ксанка, еще интереснее стало с ней гулять Никогда не
угадаешь, что у нее с языка слетит. Идем раз по бульвару, кто-то таксу
на поводке ведет. Ксанка всполошилась: "Боря, смотри, этой собаке
забыли ноги приделать!". Или еще было: идем с ней через двор. Вместе с
бельем на веревке висит кошка тряпичная: кто-то игрушку вымыл и
повесил сушиться, прищепкой за хвост прищемив. Ксанка это видит - и
опять ко мне: "Боря, смотри! Так нельзя! Прицепи ее за ухо, а то у нее
головка закружится!"
-------
В общем-то, нельзя сказать, чтобы Ксанка проказила по-крупному, да
и хитрости ее были такие прозрачные, что старшие только смеялись и не
сердились на нее. Но однажды случилась большая неприятность. И как ее,
Ксанку, угораздило разбить окно в детской? Ладно бы еще снизу - могла
стукнуть чем-нибудь, заигравшись. Но нет, отверстие было в верхней
фрамуге, да такое круглое, будто от хоккейной шайбы.
Конечно, родители не обрадовались, поди найди стекольщика! И ведь
не лето на дворе.
Как только мама раскрыла рот на тему разбитого окна, Ксанка
пустилась в горькие слезы и сквозь рев приговаривала:
- Это не я! Вовсе это не я!
- Так кто же? Может, я? Или папа? Или Борис?
Мамин голос с каждым вопросом поднимался все выше и выше, как по
ступенькам. Ксанка отчаянно мотала головой: нет, нет!
- Так кто же? Изволь объяснить, Оксана!
- Это... это Агутя! - едва выговорила Ксанка.
- Значит, Агутя... - протянула мама. - И каким же образом эта
самая Агутя попала в твою комнату? Никто из нас никого не видел!
Ксанка продолжала упорствовать.
- Он - Агутя! Влетел через окно... Он не хотел разбивать! Он
нечаянно!
- Опять твои "кабытабы"! Знаешь, хватит с меня! - взорвалась мама.
- Натворила дел - будешь наказана по заслугам!
"Кабытабы" - так произносит Ксанка "как будто бы", это ее любимое
слово в играх: "Кабытабы я рыба, а ты меня поймаешь и съешь!" Но тут
была не игра, и мама рассердилась не на шутку.
Словом, за то, что не созналась по-честному, за то, что придумала
несусветицу да еще цеплялась за нее с непонятным упрямством, Ксанка
получила весь комплект: до конца недели - без двора и без подружек, в
воскресенье - без цирка, и чтоб каждый день к приходу родителей
игрушки были в идеальном порядке!
Но вот что интересно: вся мамина свирепость не отбила у ребенка
вкус к новой выдумке. Уютное словечко "Агутя" не сходило у нее с
языка.
Сижу, делаю уроки, а Ксанка играет в детской. Дверь приоткрыта, и
до меня порой доносится ее голосишка:
- Ах, если б у меня была комната, которую не надо убирать! Агутя,
ты здоров? Почему не ешь? Это кушанье для тебя не приспособлено?
Ладно, принесу морковку...
Я привык к сестренкиным разговорам с игрушками. У них у всех есть
имена - которую же переназвала она Агутей?
- Ксанка! - не вытерпел я. - А кто такой Агутя, зверушка или
человек?
- Он не человек, - говорит. - Он маленький. Так, челик... -
Подумала и уточнила: - Челобок.
Я, конечно, расхохотался.
- А что это... за челобок?
- Это человек, как колобок! - исчерпывающе ответила Ксанка.
Далее удалось выяснить, что Агутя в ее представлении - кругло-
мохнатенький, ушастенький пучеглазик. Тут, видимо, сфантазировать
помогли мультики - что-то среднее между Винни-Пухом и Чебурашкой. Но
Ксанка добавляла и свое - время от времени: разное выдумывала.
Вот так и поселился у нас Агутя, прочно, усидчиво. Если верить
Ксанке, продолжал он и проказить, по мелочам. Перепутал нитки маминого
вязанья - "хотел довязать". Ну, и так далее, вплоть до того, что у
меня пропал компас, маленький, ручной, на ремешке. Спрашиваю Ксанку,
ответ один: "Агутя взял, ему надо".
Надоел мне этот шкодный Агутя, и решил я от него избавиться.
Простым образом - разоблачить Ксанку.
- Ладно, - говорю, - Агутя так Агутя, а ты мне его покажи!
Смотрю, потупилась, ногой стала загребать. И пробормотала:
- Он не хочет. Он не пойдет к тебе.
Я ей дал щелчка по затылку:
- Ай, лукавишь, сестрица!
- Честное детское! Честное октябрятское! Всякое честное! Не хочет
он!
Клянется дрожащим голосом, а я не отступаюсь:
- Мало ли что не хочет! Он же маленький: возьми и принеси!
Вся вспыхнула, слезы заблестели.
- Он сказал: нельзя! Вы все... ошеломеете!
От такого словечка я расхохотался, и злость на Ксюшку-врушку
прошла. Ну, пусть себе играет в таинственного Агутю, если ей так
нравится. Тем более, что компас на другое утро нашелся.
Проскочил месяц, стал придвигаться Новый год.
Я обещал Ксанке, что добуду елку (у меня было свое на уме!), и
стал уже приглядываться, где очереди поменьше. И тут, неожиданно,
Ксанкин Агутя облегчил мою задачу. Сестрица вдруг заявила:
- Настоящую - не надо! Агутя сказал, что она, как мы, живая и не
хочет сохнуть-дохнуть!
Капроновую купить куда проще! Притащил ее - маленькую, ростом с
полвеника. Ксанка обрадовалась:
- Как раз для Агути! Ничего, что игрушки для нее велики! Повесим
мамины драгоценности и стеклянности!
- А мама разрешит? - засомневался я.
- Мама сказала, что бог с нами, папа все равно нам все разрешает!
Украсили елку - повесили на жесткие ветки мамины бусы, клипсы,
бисер, цепочки с бомбошками. А свечку - таллинскую, витую - поставили
рядом, в чугунном подсвечнике. Отлично получилось - ай да Агутя, ай да
мы!
Я начал второй тайм: уговаривать родителей, чтоб гостей не звали,
а сами в компанию пошли. Они - с полным удовольствием, а Ксанку, даже
и не спрашивают, оставляют на меня.
Ну, человечек она не вредный, и мы с ней в дружбе живем.
Договорились по-хорошему: я в детской накрываю ей стол - чай и сладкое
- для нее, для кукол и Агути, потом она "немножечко" смотрит телевизор
и в десять часов отправляется в постель. И спит, как умница, так, что
пушкой не разбудишь.
Обговорив все это, начал я по телефону компанию сбивать. Первой,
конечно, позвонил Римме. "Алло-у?" Сердце, как мяч, подпрыгнуло, а сам
говорю, этак небрежно:
- Ну, что, старуха, тридцать первого - у меня?
Она молчала минуты три, потом отозвалась:
- Меня уже Давидянц приглашал... и Лолка... да ладно, ни нашим, ни
вашим. У тебя, так у тебя. "Маг" будет?
- ВСЕ будет! - заорал я в трубку.
Ну, если Римма обещала...
Все покатилось, как по гладкому льду. Гарик достал такие пленочки
- закачаешься! Рашид получил из Ферганы посылку с гранатами. Все
ладилось, все дела в руках горели.
И вот он - вечер... Жданный. В первый раз с Риммой - не в школе,
не в кино, а в одной компании. Все-таки она согласилась - с нами... со
мной. Это что-нибудь да значит?
...Брякает звонок. Шум, голоса в прихожей. Басит Гарик,
повизгивают от смеха девчонки. Голос Риммы...
Я чувствую, что улыбка моя расползается от уха до уха. И ничего не
могу с этим поделать - так я счастлив...
Все начиналось хорошо. Крутился "маг". Плыли, покачивая танцоров,
томные мелодии зарубежного происхождения. Парни острили напропалую. Я
незаметно поглядывал на Римму - какая она была в этот вечер! "Как
мальчик кудрявый, резва, нарядна, как бабочка летом..." (Это не я
сочинил, но очень подходит...)
Я хотел танцевать только с ней - и не мог подойти, сказать
запросто, как другим: "Пошли, сбацаем танчик, а?"
Я искал другие слова - и почти нашел. Набирался решимости - и
почти уже решился. Но в эту минуту...
Да, отворилась дверь детской. Тихо-тихо - из-за нее выказалась
Ксанка.
Это после всех наших уговоров! И в каком виде она была!
Нарядное, новогоднее платье надевать не стала, любимое накинула -
бумазейное, линяло-голубенькое, украшенное пятнами вишневого варенья.
И штаны ее драгоценные - пушистые, с пролысинами на коленках. И щеки в
шоколаде.
Тем не менее, выступала она очень важно и улыбалась - ну, не как
Чеширский кот, а как Чеширский котенок.
Я моргнуть не успел - сестрица уже рядом с Риммой и отвешивает ей
такой комплимент:
- Ой, ты такая красивая! Прямо как декоративная собака!
У Риммы брови отпрыгнули от глаз и рот стал как буква "о", а
Ксанка уже подобралась к Гарику, который как раз выдавал свою коронную
роль - "Арлекино", под Аллу Пугачеву, и заявила сходу:
- Хватит изображать из себя двухлетнего ребенка! Если большие
будут вести себя, как маленькие, то маленькие - вообще, как микробы?
Это высказывание имело большой успех - гости укатались со смеху.
Чтоб успех не стал еще больше, я настиг Ксанку и начал потихонечку
продвигать ее к двери. Она упиралась, крича: "Я тут побуду!" Гости
стали подначивать: "Это тебе, Боря, не мяч в ворота провести!"
Чувствуя, как пылают мои уши, я сел возле Ксанки на корточки и
шепотом принялся уговаривать - побыть хорошей девочкой хоть один
вечерок. Обещал все-все на свете и еще сверх того...
Она моргала и упорно пыталась выскользнуть из-за меня Тогда я
воззвал к лучшим ее чувствам: "А как же Агутя! Он же скучает один! У
всех праздник, а у него - нет?"
Это подействовало. Но лучше б я вовсе не упоминал про Агутю и про
то, что у всех праздник...
Ушла Ксанка, и скоро мы забыли об "инциденте". Орал "маг", все
плясали, выявляя свою индивидуальность, позвякивала посуда в серванте,
поблескивали граненые стеклышки на нашей мини-елочке... И вдруг -
стоп! Джеймс Ласт смолк на полувздохе. Сразу - крик:
- Зачем вырубили музыку?
- Хоть бы допеть дали!
- Кому там за стол не терпится?
Оказалось, что никто "маг" не трогал. Авария? Наши "технари"
взялись - что-то там разобрали, о чем-то заспорили. Потом... екнуло
сердце: я услышал знакомый скрип двери. И следом - Ксанкину реплику.
Вразумляющим тоном:
- Все равно играть не будет - Агутя так сделал! Он сказал: "Надо,
чтобы праздник был для всех. Надо кое-что исправить!"
Началась неразбериха: народ накинулся на меня, а я - на Ксанку,
требуя объяснений. А тут еще Гарик "вошел в образ" пана Зюзи из
"Тринадцати стульев" и добавлял жару, сочиняя реплики про "з...
зайцев-агути" (Кажется, есть такие, тропические).
Никто так ничего и не понял из Ксанкиной речи, а я - кое-что. Вот
по какой причине выступала Ксанка: ее загадочный Агутя "кабытабы"
облазил весь наш двор и обнаружил кое-где непорядки. И что мы - не
"кабытабы", а на самом деле - должны сейчас же, немедленно, пойти по
квартирам (номера квартир она повторяла, не сбиваясь) и все наладить.
Кого-то накормить, что-то передать - сорок бочек арестантов!
Разумеется, все гоготали и тормошили Ксанку, требуя от нее "лучше
сказать стишок про елочку", а она, красная, вырывалась, чуть не плача,
и все твердила свое. А я, честно скажу, совсем растерялся: надо же
было дураку напомнить сестрице про ее фантазии...
Вдруг эту сумятицу точно пронзил голос Риммы, четкий и холодный:
- Не довольно ли - детского крика на лужайке? Борис, уйми свое
бэби! Знаешь, я читала в польском журнале: если приглашаешь гостей,
надо детей и домашних животных отправить к родственникам! И вообще -
если через пять минут не будет музыки, я ухожу!
Да. Коротко и ясно. Мне даже нехорошо стало. Я-то предполагал, что
ее кто-то в этой компании интересует, так же, как она интересует
когото...
Ну, да что там! Людей ведь созвал, и вот так, наперекосяк пошло...
Наши "спецы" зашивались возле магнитофона. Я мигнул Рашиду, он снял со
стены гитару. Взял аккорд - и такое грянул цыганистое, не хочешь, да
притопнешь!
- Попробовать, что ли? - протянула Римма.
И так прищурилась, так повела плечом, тряхнула кудрями, что всем
стало ясно - сейчас выдаст... по первому классу...
И в наступившей тишине - дззынь!
Струна лопнула, ожгла Рашида по щеке. Снова загалдели. Послышался,
сквозь всхлипы, Ксанкин голосишка:
- Я же говорила... Нельзя! Сами веселятся, а там... Разве нельзя
помочь? Перед Агутей же стыдно!
Я схватил ее на руки - унести поскорей! Она замолкла, только
смотрела глазищами - просветила насквозь, аж совесть у меня
зачесалась...
Лопнула вторая струна, сама по себе. Третья...
- Финиш! - крикнула Римма. - Лично с меня - хватит! Детсад
какойто! Люди, через полтора квартала отсюда - Артур Давидянц и
компания! У них магнитола, "Грюндиг!" Я - туда! Джентльмены и
джентльменки, кто со мной?
Все переглядывались, пожимали плечами... Я чувствовал, что даже
обидеться не имею права, если все, вот так, возьмут и уйдут. В самом
деле, ерунда ведь получается...
И вдруг кто-то сказал:
- Погодите! Ребенок ведь плачет! Надо же разобраться!
Это сказала Таня. Кто-то ее привел, кто-то знакомил с нами, я
особо не разбирался. Но сейчас мне понравилась эта речь про ребенка.
Ксанку и вправду жалко...
Короче, как завершилась вся эта катавасия?
Ушла Римма. С ней еще четверо. Ну, ладно...
Нас пятеро осталось. "Спецы" не оставили надежды на магнитофон,
остальные взялись за фантики с современным уклоном: "Что хотите, то
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг