Олег ТУМАНОВСКИЙ
ЗЕРКАЛЬНИК
- Ну, мы ждем... - Великий Маг неторопливо опустил ладонь на рубчатую
рукоятку излучателя и чуть сжал ее. Сильное, уверенное в себе животное. И
оно мнит себя разумным существом. Только в черепной коробке плещутся не
мысли, а злоба. Голос у Великого Мага визглив и тонок - горло заплыло
жиром, да и сам он весьма смахивает на откормленного кабанчика,
предназначенного к пиршественному столу, - кажется таким же беспомощным,
только подслеповатые глазки поблескивают между отекшими веками. Но Глан
давно уже научился ощущать ток его эмоций. Несмотря на вызывающий тон,
Великий Маг внутренне подобрался и смотрит выжидающе и настороженно.
"Что-то здесь не то... - устало подумал Глан, ощущая, как
активированные атомы простреливают надежный боевой панцирь с серебряной
насечкой. - Чего-то он все-таки опасается..."
Голос Великого Мага особенно неприятен в тишине Тронного Подземелья,
поэтому дракончик слабо приподнимает голову и плюется огнем. Он ранен, и
поэтому полновесного плевка не выходит.
- Жаль его... - непроизвольно бормочет Глан. Он не забыл, какой болью
отдается каждый удар активированного атома в незащищенном металлом теле, и
поэтому сочувствует дракончику, единственному живому существу в этом
искривленном мире, которое приняло его дружбу и служило ему верой и
правдой.
- Скотину пожалел. - Голос Великого Мага становится едким, как кислота.
- Себя лучше пожалей, дурак! Или думаешь, что железки спасут?
Его пальцы вновь беспокойно шевельнулись на кожухе излучателя. Глан
знал, что металл не защитит его, если придется достаточно долго стоять в
потоке активированных частиц или если его мучителю придет в голову
увеличить интенсивность луча. Но говорить о чем бы то ни было с этим
монстром не хотелось, поэтому он не проронил ни звука. И тогда, будто
устав от этого незримого поединка, Великий Маг снисходительно махнул
рукой.
- Ну да ладно, что об этом? Довольно! - Его глазки буравчиками впились
в лицо Глана. - Ты ведь покажешь нам дорогу в Светлую страну?
"Так вот откуда дует ветер... - Глан перевел взгляд на небрежно лежащий
на мраморе стола полуразряженный лучемет, рукоятку которого любовно
оглаживала ладонь Великого Мага. - Эх, Вито, Вито, дружок... Видно, золото
и впрямь ослепляет, лишает рассудка..."
Говорить с Великим Магом не имело смысла, ему нужно было лишь одно. Но
как раз этого одного Глан не хотел, да и не мог ему дать. И не только
потому, что сам он был из того мира. Просто он не имел права подвергать
риску живущих там веселых и красивых людей. Людей, которые напрочь забыли,
что на свете существует еще и зло.
Он совершил только одну ошибку. Тогда, когда решился обо всем
рассказать Вито.
...Зов родился внутри Глана, когда он заканчивал смену в лесничестве.
Еще один уголок соснового бора наконец-то очистился от того, что привнесла
в него человеческая цивилизация. Цивилизация второй ступени, как теперь
принято говорить. Первая ступень закончилась, когда человек вместо лошади
впряг в повозку силу пара. С тех пор он только и делал, что систематически
покорял природу, превращая ее в окружающую среду. Сводились леса,
затоплялись заливные луга. В общем, совершалось все то, что на языке
Третьей цивилизации трактовалось как экологическое преступление. Именно
людям Третьей пришлось разгребать монбланы мусора и расчищать гектары
болот, в которые превратились в конце концов некогда рекламируемые
водохранилища речных электростанций. Таким делом занимался и Глан.
Портативный ратоматор спрессовал все эти остатки бутылок, ржавых жестянок,
изодранных полиэтиленовых пакетов в компактный кубик сверхтяжелого
вещества, предназначенного для конвертера, и сейчас этот кубик матово
поблескивал в контейнере антигравитатора, готовясь перекочевать в сырьевую
кладовую. Цивилизация Третьей ступени не знала, что такое отходы.
И вот когда Глан уже заканчивал работу, что-то остро толкнуло в сердце,
пришла неудовлетворенность, необоримое желание совершить некое загадочное
действо; он, повинуясь импульсу, включил гравипояс и взмыл над верхушками
деревьев. И буквально спустя несколько мгновений был подхвачен капсулой
аварийного патруля.
А в Комитете новости обрушились на него лавиной. Оказалось, что он,
Глан, курсант Высших Курсов Экологического Контроля (или ВКЭК, как для
удобства писалось на нарукавной эмблеме) - зеркальник. Тогда все то, что
ему предлагали, показалось вначале неудачной шуткой, затем просто
приключением. Но надуманное приключение тем и отличается от жизни, что в
нем всегда побеждает добро. В жизни все не так. Порой намного жестче.
"Сколько же еще я смогу выдержать? - думал Глан, стоя под градом
активированных атомов. - Проклятый Зеркальный мир, проклятая
полярность..."
Он вдруг поймал себя на том, что и сейчас, после того как глупо влип в
ловушку, не чувствует ненависти к этому миру. Только жалость за то, что он
именно такой, только боль за тех, кто вынужден здесь страдать, и желание
помочь им. И горечь от того, что в природе существуют такие вещи, как
полярность и зеркальный фактор.
Полярность. Старая аксиома о том, что добро для одного обращается в зло
для другого. Казалось бы, с установлением справедливого общественного
устройства все это должно было безвозвратно раствориться в прошлом. Но вот
поди ж ты - возник Зеркальный мир. Мир, в котором, в противовес Третьей
цивилизации, безраздельно господствовало зло.
И он, Глан, - зеркальник, разведчик Третьей цивилизации в этом мире.
Почему так случилось, он не задумывался. Может быть, его по-прежнему
прельщали сказки, далекие сказки детства. Мать говорила, что он и в свои
двадцать пять остался ребенком, что ему легче найти общий язык с малышами,
чем со сверстниками, и Глан с этим соглашался. Недаром его с оттенком
иронии, но и с уважением называли не иначе, как Сказочник Глан. И он
услышал Зов.
Он встряхнулся. Нельзя! Сейчас нельзя расслабляться, думать о
постороннем, надо сосредоточиться на том, как дать отпор зарвавшемуся
Великому Магу. Для Вито звон золота оказался сильнее голоса разума, и
теперь Владыка зла знает о Светлой стране, о том мире, из которого пришел
Глан и о котором он рассказал своему другу. Нет, не другу. С Вито они были
как братья. Ведь Вито первым принял его.
Глан вошел в Зеркальный мир единственным путем, которым можно было
воспользоваться. Шок, полученный при переходе из одного пространства в
другое, был болезненным, но какая это была боль, он не помнил.
Единственное, что осталось в мозгу, это ощущение черной бездны, над
которой он завис, и тяжелая тишина...
Потом проблески сознания: бревенчатая изба... мягкая постель из резко
пахнущей шкуры какого-то животного... крепкие руки, подносящие к
запекшимся губам деревянную чашу... горький вкус обжигающей настойки...
Вито был воплощением добра в этом источающем зло мире, наполненном
выходцами из ада. Плюющиеся огненные дракончики вместо собак. Ему повезло,
его дракончик попал к нему малышом, и Глан воспитал его добрым и преданным
существом, а не тем злобным монстром, которые рычали за каждым бревенчатым
частоколом. И вот теперь дракончик пытается защитить своего хозяина, А что
толку, если не помог даже излучатель? Впрочем, все было сделано подло,
из-за угла.
"Нет, - подумал вдруг Глан. - Я все же несправедлив к Вито. Здесь свою
роковую роль сыграло не только золото. Ирма... Классический треугольник:
Вито любит Ирму, а она любит другого. Ладно, не хитри хотя бы с собой,
старик. Ирма любит тебя, а Великий Маг достаточно наблюдателен, чтобы
кое-что подсказать Вито. Информация соответствующим тоном, ненавязчивый
совет, вскользь оброненная фраза... А потом еще и золото, чтобы унизить
того, кто ради своей любви отдал тебе друга!"
Все бы ничего, но Вито известно, где находится точка перехода, они были
там вместе, когда он хотел устроить для друга экскурсию в Светлую страну,
но Вито так и не решился. А он, отложив это дело до лучших времен, не
заблокировал вход и пройти теперь может любой. Но не это самое скверное.
Скверно, что в том мире никто не сможет сразу понять, откуда обрушилось
зло. Это самое страшное. И существует только надежда на то, что Вито
сказал не все.
- Ты напрасно упорствуешь, славный рыцарь и добрый сказочник Глан, - в
голосе Великого Мага прорезались слащавые нотки, а на лицо наползла маска,
долженствующая изображать снисходительность. - У нас не бывает тайн.
Здесь, в Подземелье, поневоле говорят даже о том, о чем хотели бы
промолчать. Взгляни-ка на это!
Чародей взмахнул зажатым в левой руке волшебным жезлом, и кусок стены,
сложенной из грубо обработанных темных гранитных блоков, пополз в сторону,
открывая убранство небольшой, жарко залитой кровавым светом очага комнаты.
На жаровне калились щипцы, иглы, с потолка свешивались ржавые,
заканчивающиеся крюками цепи, пол был посыпан свежей смолистой стружкой.
Да, Великий Маг не выносил запаха паленого мяса, поэтому в пыточную
постоянно доставляли новую стружку. И на этом желтом, пряно пахнущем
дереве, неестественно ало отсвечивала кровь. Над раскаленной жаровней
висел подвешенный за кисти рук человек с истерзанным телом, лицо закрывали
влажные от пота спутанные волосы, но Глану не нужно было вглядываться,
чтобы узнать Вито.
Он отвернулся, смаргивая слезу и чувствуя, как напряглись мышцы рук.
Вито, Вито... Ты так до конца и не смог понять, что зло не может быть
благородным, и золото, которое ты получил за меня, пойдет в уплату этому
палачу.
- Твой дружок оказался хлипким, - хихикнул Великий Маг, прощупывая лицо
Глана своими поросячьими глазками, - однако успел рассказать все до того,
как умер. Дорогу мы знаем, но мы хотим, чтобы и ты пошел с нами. Тогда я
сохраню тебе жизнь, Глан.
"Чего же он не мог узнать? - лихорадочно размышлял тем временем Глан. -
Зачем ему нужно тащить меня на другой конец Королевства Страха? Ведь
дорога проста, если знаешь приметы. Вито приметы знал, значит, теперь они
известны и Великому Магу. В чем же дело?"
И вдруг он понял. Никто, даже Вито, не знал, что он может пройти в
Светлую страну без Глана. Ведь они собирались туда вместе. А значит...
Значит, Великий Маг считает, что его полчища могут вторгнуться в Светлую
страну только в том случае, если он, Глан, будет с ними. Живой и
невредимый Глан, потому что никто, кроме Сказочника, не знает, как открыть
дверь в тот мир. Что ж, это на руку. Получена отсрочка и ею надо
постараться распорядиться с умом.
- ...Может быть, Сказочник Глан желает сменить своего дружка над этой
жаровней? - продолжал ехидничать Великий Маг. - Это можно устроить, а то
мои малыши истосковались без работы...
"Малыши" плотоядно заурчали, и Глан брезгливо поморщился - палачи
Великого Мага не отличались привлекательностью. Оттопыренные, заостренные
кверху треугольные уши, алые, недобрые глаза, клыки, приподнимающие
толстую верхнюю губу. Ни дать, ни взять - злобные гоблины детских сказок.
Здесь вообще скопился арсенал сказочной нечисти: упыри, ведьмы, черти,
водяные, лешие... И вместе с тем, с ними уживались нормальные люди. Такие,
как Вито. Безалаберный мир. Страшный мир. Одним словом, Зеркальный мир.
- А ведь ты, Маг, ничего не сделаешь мне! - Глан с трудом нашел в себе
силы, чтобы улыбнуться, и очень надеялся, что улыбка вышла не очень
неестественной. - Дорогу к Светлой стране ты найдешь, это ясно. Но как ты
войдешь в эту Светлую страну без меня?
- Ты слишком много мнишь о себе, Сказочник! - взбеленился Великий Маг,
но Глан уже понял, что попал в точку. Похоже, телепатией здесь не владеют,
не зря же чародей искренне считает, что попасть в заветный мир можно
только при помощи своего пленника. И Глан дорого дал бы, чтобы это было
именно так.
- В Башню Призраков его!
В спину больно толкнули древком копья. Рассчитывали, очевидно, на то,
что Глан, как и прочие смертные, испугается услышанного названия. О Башне
Призраков ходили легенды, но все было настолько смутно, исполнено некоей
тайны, что разобраться в этом не сумел бы даже ученый XXIII века.
Поговаривали, будто в Башне по сей день обитают духи всех, кто когда-либо
находился в ней - и тех, кто боролся со злом, и тех злодеев, кто
оказывался заточенным в Башне в ходе кулуарной борьбы за власть. И все они
якобы мстят людям. За то, хотя бы, что те осмелились жить после них. А
поскольку единственные живые существа, которых они могут лицезреть, -
новые пленники Башни, ненависть падает и на них.
"...А ведь в подземелье наверняка водятся летучие мыши..." - запоздало
подумала Ирма и содрогнулась, представив себе, как они, невидимые, с тихим
шелестом проносятся у ее лица и задевают, задевают, задевают ее мягкими
перепончатыми крыльями. Счастье еще, что Ирма вполне могла обойтись без
свечи, каким-то неведомым чутьем угадывая нужную дорогу. И не только
дорогу, но и всяческие препятствия, которыми изобиловало подземелье. Все
эти низко нависающие своды, тупиковые повороты, глубокие провалы в полу
коридора-лабиринта ее не пугали. Она не то чтобы видела, но почему-то
четко знала где и что, и свободно передвигалась в кромешной тьме. Другое
дело летучие мыши. Их мех шелковистый на ощупь, но от него так и тянет
могильным холодом.
Но не могло и речи быть об отступлении. Дело даже не в том, что кое-кто
в деревне догадывался, куда пошла Ирма. Просто... Просто ей очень нравился
этот чудаковатый парень.
Подумав так, Ирма удивилась, с какой легкостью призналась в этом. Пусть
даже самой себе. Но это оказалось как бы шагом, который разом отсекал ее
от прошлого.
В деревне Глан прослыл чудаком. Сверкающие, не знающие ржавчины латы
его часто оказывались беспорядочно свалены в домике вдовы Агаты, у которой
он жил, а сам Глан, на вид рыцарь из рыцарей, чья благородная кровь
угадывалась и в жесте, и во взгляде, твердо шагал босой за тощим волом,
крепко налегая всем телом на ручки плуга. Да разве ж крестьянский труд для
благородных?!
А потом, по вечерам, он часто усаживался вместе со всеми на бревнах и
начинал рассказывать удивительные истории о Светлой стране, где землю
вспахивают металлические волы, а в небе летают механические птицы, быстро
перенося людей с одной границы мира на другую. И люди там другие. Не
хмурые, озабоченные, как вокруг, а веселые, знающие, что они - частица
мира, и мир этот ласков с ними. И еще не нужно там отдавать три четверти
урожая Великому Магу, чтобы прокормить его ненасытную и от этого еще более
ненавистную свору.
Странные это были сказки. Когда Глан говорил, замолкали все.
Сосредоточенно слушали седобородые старики, лениво посасывая набитые
душистой травой трубки. Прекращали обычные перепалки вечно замаянные
женщины, стихал детский галдеж. И, казалось, светлели глаза, распрямлялись
плечи, а в души входила радость...
И вот теперь Глан в беде. Сердцем чуяла это Ирма, предупредить его
хотела, да не смогла. Доверчив Глан, верит всякому, не думая даже о том
что самый близкий может обмануть, если зазвучит в ушах тяжкий звон золота
и ударит в глаза его мерцающий свет.
Младший сын Агаты, десятилетний Фил, помог ей отвалить камень с
потайного входа в подземелье; и она проскользнула внутрь. Хорошо еще, что
земля слухом полнится, злодеяния Великого Мага переполнили чашу терпения и
людей, и зверей, и, казалось, тайные знания скользят от одного к другому,
пока не достигнут ушей того, кто способен их оценить.
Она оценила. Плохо, конечно, что Глана бросили в Башню Призраков, но и
это не так страшно, если он не расстался со своим боевым панцирем. А что
он волшебный, Ирма давно убедилась. Нельзя было этот панцирь сдвинуть,
когда он на земле лежал, нельзя было снять его с хозяина, если не будет на
то воли Глана. Плохо только, что могли его опоить послушным зельем, а уж
Великий Маг знает, что приказывать.
Но в такую беду Ирма не верила. Она хорошо запомнила дальнюю лесную
прогулку, когда в самый полдень, такой жаркий, что впору из лужи напиться,
глянул он, как облизывает она сухим языком потрескавшиеся губы, улыбнулся
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг