Справляясь с таблицами цифр, Гарри быстро выписал на полях того же
клочка газеты буквы и получил три фразы: "Приходи в два часа ночи ко
второму купе, передам портфель. Сфотографируешь чертежи в туалете и
вернешь. Если не удастся в два, то жди в коридоре".
Вернувшись в купе, Гарри принялся за курицу. Потом завернул в газету
косточки и выбросил в окно. Старушка дремала в уголке, прикрыв ноги
простыней. Гарри тоже лег - до двух часов было еще много времени, надо
выспаться...
Наступил вечер. Во второе купе принесли чай. Уловив момент, шпион
бросил по небольшой крупинке усыпляющего порошка в стаканы Юрия и Захара.
Оно должно было подействовать через полчаса-час.
Чай выпили, проводница убрала стаканы. Старик и Захар закурили и вышли
в коридор. Молодого человека с глазами навыкате уже не было в купе - он
вышел часа полтора тому назад.
- Ну, я спать, - сказал Юрий, зевая. - Чертовски устал за день. Так и
валит с ног. Просто удивительно. Ничего как будто бы и не делал, а вот на
тебе.
- В дороге всегда так, - заметил старичок, тоже собираясь ложиться. -
Как будто бы ничего и не делал, а устаешь больше, чем на работе. В нервах
все дело. Нервы устают. Ну, спокойной ночи.
Старик накрылся простыней, тяжело вздохнул. Инженеры тоже легли. Через
несколько минут в купе уже слышалось мирное посапывание Захара, ровное
дыхание Юрия. Томпсон открыл глаза, настороженно посмотрел на спутников,
взглянул на часы: без пяти минут час...
Следующий час показался Томпсону бесконечным. Когда поезд
останавливался, он с тревогой вслушивался в шаги проводницы: не ведет ли
она нового пассажира в их купе? Если бы в купе появился новый человек,
операция с чертежами была бы поставлена под серьезный удар. В течение часа
старый шпион раз двадцать проклинал себя за то, что не назначил встречу с
Гарри Строкером в час ночи, что не купил билет на четвертое место в купе.
Когда до двух часов осталось несколько минут, он поднялся со своего
места и вынул портфель из-под подушки Юрия. Затем осторожно приоткрыл
дверь...
выглянул - Гарри стоял неподалеку возле окна.
Услышав скрип отодвигаемой двери, он быстро оглядел коридор и схватил
портфель, протянутый ему Томпсоном. В следующий момент он уже шел в конец
коридора. Зайдя в туалетную, Гарри запер дверь и достал из портфеля папку.
Портфель опустил на пол, папку положил на угол умывальника. Раскрыв
папку, он обнаружил в ней несколько чертежей, какие-то бумаги, пачку газет
в самом низу. На чертежах в правом нижнем углу было написано от руки
черным карандашом "Соленоид". Значит, те самые чертежи, которые нужны
Моррилу...
Он приколол один лист к двери и сфотографировал его. Так Гарри проделал
со всеми листами чертежей. Потом положил все в портфель и вышел. Когда
закрывал за собой дверь, вдруг увидал на полу уборной какой-то листок,
сложенный вчетверо. В это время в тамбуре стукнула дверь. Гарри подхватил
листок, сунул в карман пиджака и достал портсигар...
Проводник, проходивший из одного вагона в другой, увидал обычную
картину: в коридоре, напротив уборной стоял пассажир и закуривал. Окно
приоткрыто. Лицо у пассажира безразличное, глаза усталые. Вероятно,
бессонница одолевает, вот и вышел покурить...
Уловив момент, когда в коридоре было пусто, Гарри вернул портфель
Томпсону и перешел в свой вагон. Двери он отпирал собственным ключом с
трехгранным отверстием.
Положив портфель на место, Томпсон лег. С плеч точно каменная гора
свалилась. Все закончилось благополучно. Обойти этих молокососов, спящих
сейчас сном праведника, оказалось очень легко. Ну и легкомысленный народ...
Теперь можно было бы поезд этот оставить. Выдумать какую-нибудь историю:
мол, передумал сейчас ехать. Или там еще что-нибудь сочинить, более
правдоподобное. Впрочем, что бы ни придумал, есть риск вызвать подозрение.
Во всяком случае, у этих парней может возникнуть недоумение. Пусть даже
самое легкое. А всякое недоумение заставляет голову работать, задавать
различные вопросы: что и как, почему да отчего. Дальше - больше. Глядишь,
и подозрение возникнет. Нет, лучше всего доехать до Айлы вместе с
инженерами.
Часть III
Глава 1
Опасная дорога
Айла была расположена в котловине. С трех сторон ее подковой охватывали
горы с чахлой растительностью на склонах и голыми вершинами. С четвертой
стороны - с юга - открывалось ярко-синее море. Оно было под стать городу с
его ослепительно белыми зданиями санаториев и домов отдыха,
проглядывавшими сквозь развесистые кроны каштанов и листья пальм, с его
стройными кипарисами и аллеями пирамидальных тополей, с его чистыми
заасфальтированными улицами, скверами, усыпанными благоухающими цветами.
Солнце заливало этот курортный город точно по заказу, когда у перрона
вокзала остановился авроропольский экспресс. Время подходило к полудню.
Выйдя из вагона, Юрий и Захар на минуту остановились, поджидая старика.
- Ну, до свидания, Игнат Ефимович, - сказал Юрий старику. - Запомнили
адрес?
- Запомнил. Бывайте здоровеньки. Загляну как-нибудь.
Томпсон пожал инженерам руки и затерялся в толпе.
Молодые люди окинули глазами перрон, надеясь найти кого-нибудь из своих
знакомых работников завода. Но хотя они и давали телеграмму, встречать
никто не вышел. Мимо катился поток пассажиров с вещами в руках, кто-то
кого-то встречал, слышались радостные возгласы, смех, возбужденные голоса,
поцелуи.
Выйдя на привокзальную площадь, Захар и Юрий миновали длинные очереди к
автобусам и пошли по широкой улице, состоявшей, казалось, только из
магазинов, аптек, закусочных и сапожных мастерских. Белые тенты над
витринами придавали улице очень уютный вид. Прохожие жались в тень.
Единственным видом транспорта здесь были автобусы. Впрочем, и они
пробегали редко.
Возле одного из скверов инженеры замедлили шаг: здесь останавливались
автобусы, ходившие из города на завод. Минут через пятнадцать Юрий и Захар
уже выезжали из города. Вначале дорога шла по равнине, - а потом выбежала
на берег моря и завиляла по карнизам гор, забираясь все выше и выше. Из
окон автобуса, при каждом повороте открывались все новые виды на море, на
бухту, на берег и горы. Бухта лежала как на ладони. По форме она
напоминала селедочницу. Залив глубоко врезался в сушу, как бы рассекая
прибрежные горы на две части. В длину водное зеркало залива имело
километра четыре, в ширину - километра полтора. В узком горле бухты лежал
островок. Айла находилась на левом берегу залива, если смотреть с суши.
Судостроительный завод, куда ехали молодые инженеры, был на правом берегу,
то есть напротив города. По берегу от Айлы до завода почти непрерывной
цепью, за исключением упомянутого разрыва, сделанного заливом, тянулись
горы. Вот по ним-то и было проложено шоссе, чтобы не делать
дополнительного крюка, объезжая горы по равнинам.
Юрий расположился на сиденье, находившемся с левой стороны машины
немного позади шофера. Вначале Юрий не обращал никакого внимания на
водителя, хотя тот, как видно, старался встретиться глазами со своим
пассажиром. Дружелюбно улыбаясь, он раза два оглядывался на Юрия.
Задумавшись, Юрий лишь отворачивался в таких случаях от шофера. Делал он
это как-то совершенно непроизвольно, вероятно потому, что от человека,
сидевшего за рулем, несло водочным перегаром.
Но вот машина выскочила из-за очередного, поворота и понеслась по
узкому карнизу горы. Слева, далеко, далеко внизу, катились белые барашки
волн, виднелась пена, выброшенная прибоем на обтесанные водой камни.
Справа .
скала. Она почти отвесной стеной уходила вверх. Дорога была до того
узкой, что, казалось, автобус занимал всю ее ширину. А повороты на дороге
были очень крутые: при малейшем неосторожном движении рулем автобус мог
или врезаться в скалу, или сорваться в море.
Юрий скользнул глазами по лицам пассажиров. У всех лица тревожные,
глаза беспокойно бегали по сторонам, останавливались на руках шофера.
Только тогда Юрий обратил внимание на то, что автобус идет с большой
скоростью, даже с очень большой.
Он посмотрел на водителя. Водитель в этот момент тоже взглянул на Юрия,
подмигнул ему и полез в карман за папиросами. Баранку он держал одной
рукой.
Потом, выпустив руль совсем, стал закуривать. У Юрия замерло сердце:
неуправляемая машина, ревя мотором, на полной скорости неслась к
повороту, за которым открывалась голубая даль безоблачного неба,
темно-синее море.
Казалось, там обрывалась дорога.
Но шофер, выбросив спичку в окно, опять взялся за руль, и машина, не
сбавляя хода, с ревом стала огибать скалу. Пассажиров бросило влево. На
миг показалось, что автобус вот-вот перевернется под действием силы
инерции.
Машина миновала опасный участок, и пассажиры облегченно вздохнули.
Водитель как ни в чем не бывало засвистел веселый мотивчик и опять
подмигнул Юрию - мол, знай наших. Очевидно, ему очень хотелось поговорить,
но он почему-то не решался. Изо рта несло, точно из винной бочки. Ясно
было, что водитель пьян.
Такому шоферу море по колено. Живо отправит к предкам...
- Может, потише, а? - сказал Юрий и дотронулся до плеча водителя.
- Ничего, я тут каждый поворот знаю, как свой карман, - уверенно, с
нотками пренебрежения ответил водитель и таким долгим взглядом посмотрел
на Юрия, что у пассажира по спине мурашки пробежали: впереди опять был
опасный поворот. Другие пассажиры чуть ли не со злостью уставились на
Юрия, отвлекшего шофера от дела.
К счастью, это был последний опасный поворот. За ним открывалась
широкая долина. Дорога свернула в низину и выбежала опять к морю лишь
возле самого завода, раскинувшегося у подножья горы Маяк.
Выходя из автобуса, Юрий услышал, как молоденькая девушка-кондуктор
назвала водителя Балабиным.
Глава 2
Новый отдыхающий
Гарри Строкер с пыльником и чемоданом в руках вышел из вагона и спросил
милиционера на привокзальной площади, как пройти в санаторий спортивного
общества "Ракета". Разузнав дорогу, он пошел к стоянке такси, но передумал
брать машину и отправился в санаторий пешком.
Санаторий оказался расположенным почти на самом берегу моря. Его
главный фасад с величественными колоннами выходил на широкий бульвар,
проходивший по берегу моря. В сильную бурю брызги разбивавшихся о
прибрежные камни волн долетали до пальм, росших по краям бульвара.
Здание санатория утопало в пышной зелени деревьев, плюща и ярких
цветов, насаженных в ящиках. Эти ящики, узкие и длинные, были расставлены
везде, где только можно было их установить: и на подоконниках, и на
карнизах, и на балюстраде веранды, и даже на перилах балконов.
Пройдя узкий двор, тоже засаженный цветами, Гарри поднялся по
ступенькам широкого крыльца в просторный холл, откуда вели лестницы на
второй этаж.
Здесь сидела дежурная. Она вызвала главного врача. Тот поздоровался с
Гарри, посмотрел путевку и повел нового отдыхающего по коридору.
- Поселю вас в самую солнечную комнату, - с довольным видом сообщил он
Строкеру. - Это будет очень полезно для вашего организма. Малярия, как
говорится, не любит солнечных лучей. Это на первом этаже. Вот сюда,
пожалуйста...
Они вошли в довольно уютную комнату. Через широкое окно вливались
потоки солнечного света и тепла. Стены сверкали белизной, паркетный пол,
точно зеркало, отражал в себе человеческие фигуры, платяной шкаф,
письменный стол, кровать, невысокую тумбочку в изголовье. Гарри выглянул в
окно: оно выходило на цветники, за которыми лежал широкий бульвар, а еще
дальше - море.
- Наверно, по вечерам на бульваре бывает многолюдно? - осторожно
справился Гарри.
- Да, бывает, - подтвердил главный врач.
- Жаль, - вздохнул Гарри, опять окидывая комнату глазами. - Хорошая
комната, светлая... Но я люблю рано ложиться спать, а шум толпы будет
мешать мне...
- Хорошо. Покажу вам еще одну.
- Мне где потише, - заметил Гарри, выходя из комнаты.
Врач повел его в другое крыло здания, поднялся по лестнице на второй
этаж и открыл одну дверь.
- Только здесь будет потемнее, - заметил он, пропуская Гарри в комнату,
обставленную так же, как и первая.
- Ничего, ничего, - произнес Гарри, для вида быстренько оглядев комнату
и подходя к двери, ведущей на балкон. Дверь была сверху донизу застеклена.
Распахнув ее, Строкер вышел на балкон. На перильцах - ящики с цветами.
Вокруг стояли деревья. Ближе всех рос могучий дуб. Его ветви
протянулись так близко от балкона, что до одного сука можно было
дотянуться рукой.
- Хорошо, эта подойдет, - сказал Гарри. - Тишина, покой. Люблю.
Дня через два Гарри притащил в комнату свой велосипед, шедший багажом,
смазал подшипники, проверил крепления и выехал на тренировку.
Проехав по центральной улице, он свернул на привокзальную площадь,
купил в киоске свежие газеты и поехал прочь. Его путь лежал мимо стоянки
такси, где в это время находилось несколько "Побед". Когда Гарри отъехал
от стоянки метров на сто, одна из машин почтя бесшумно тронулась с места и
покатила за велосипедистом. Ее номер был "16-20". Велосипедист незаметно
посмотрел назад и прибавил хода. Машина тоже ускорила бег. Вот и окраина.
Шоссе завиляло, уходя в горы.
Обгоняя "Победу 16-20" и велосипедиста, прошла одна машина, другая,
третья... Навстречу тоже попадались то грузовики, то автобусы, то легковые
машины. Выдавались такие моменты, когда на дороге не было видно ни одной
машины, кроме "Победы", идущей далеко позади велосипедиста со скоростью
около тридцати пяти километров в час. В таких случаях она вдруг набирала
скорость и догоняла Гарри. Но не успевала она нагнать велосипедиста, как
из-за поворота вдруг обязательно выныривала встречная машина. Или сзади
кто-нибудь нагонял, и "Победа" с номером "16-20" начинала отставать от
велосипедиста. Так продолжалось до тех пор, пока шоссе не выбежало в
долину.
Здесь "Победа" нагнала Гарри и опередила его. Гарри посмотрел - в
машине сидел Томпсон.
- Встретимся в девять вечера у памятника! - зычно крикнул Томпсон в
боковое окошко и указал глазами на гранитный обелиск, стоявший метрах в
двадцати от дороги. - Купи букет цветов и положи на могилу. Тебя просил об
этом один русский приятель, у которого, как он думает, лежит здесь брат.
Ко мне близко не подходи, пойдешь следом!
Все это Томпсон прокричал быстро и отчетливо, пока машина обгоняла
велосипедиста. Правда, и позади, и впереди на шоссе мчались машины, но
кому придет в голову, что водитель "Победы" за номером "16-20"
переговаривается с велосипедистом, которого обгоняет? Гарри даже головы не
повернул в сторону "Победы", а Томпсон лишь посигналил клаксоном, чтобы
велосипедист не вздумал свернуть в сторону и не попал под колеса машины.
Вернувшись в санаторий, Гарри оставил велосипед в гардеробной, а сам
пошел под душ. Ключ он оставил в замочной скважине для того, чтобы к нему
не могли зайти, отперев дверь другим ключом.
Ночь на юге наступает быстро. Пошел восьмой час, а в парке, окружавшем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг