Фальшивый гадальщик сложил пальцы в хитроумную корзинку, набрал в
грудь воздуха и резко выдохнул.
Эти приемы Бэнкей тоже знал. Перед тем, как поселиться в
монастыре, он обучался у горных отшельников - ямабуси, где и
познакомился с тэнгу Остроносом.
Нечисть собиралась с силой, а день уступал место ночи.
- Фудо-ме... - прошептал Бэнкей, призывая на помощь Пылающий меч.
Он соединил перед грудью руки. Это уже были не руки, а пребывающий в
ножнах меч карающего божества.
- Фудо-ме! - позвал Бэнкей, призывая меч к действию. - Фудо-ме!
Желтобровая нечисть, стоявшая напротив, отшатнулась. Тот, кто
принял облик старого бродячего гадальщика, сбился с дыхания. Но
наступающая тьма давала ему силу.
Бэнкей внезапно сделал выпад вперед. И рассек правой рукой воздух
слева направо. Следующим резким взмахом он прочертил воздух сверху
вниз. И увидел, как вспыхнули две серебристые полосы.
Пока они не погасли, Бэнкей нанес по воздуху новый стремительный
удар слева направо, и еще один сверху вниз. Линии, не угасая,
образовали первый квадрат решетки Кудзи-кири.
- Фудо-ме! - ощущая свою напряженную ладонь лезвием священного
Пылающего меча, воскликнул Бэнкей. Главное было - верить и наносить
столь быстрые удары, чтобы удержать свечение, пока не будет выстроена
вся решетка из девяти полос, пяти продольных и четырех поперечных.
Казалось, и мгновения не прошло - а спасительная и дающая силу
решетка Кудзи-кири уже висела в воздухе между монахом и нечистью.
- Кудзи-госин-хо! - разрывая ее руками, крикнул Бэнкей. Теперь он
был готов к схватке.
Вот только сражаться было не с кем. Пока он видел серебряные
полосы решетки, и только их, фальшивый гадальщик бесследно исчез.
Бэнкей молча соединил руки перед грудью, пряча в воображаемые
ножны Пылающий меч Фудо-ме.
Он еще мог разглядеть следы на снегу. Пока совсем не стемнело,
следовало разобраться, куда скрылась желтобровая нечисть.
Бэнкей прищурился - следы растоптанных варадзи и днем-то не всегда
правильно указывали направление, а сейчас, в полумраке, и вовсе трудно
было догадаться, где пятка, а где носок. Однако Бэнкей, таща
старикашку за шиворот, убедился, что нечисть весит немало. Вряд ли она
унеслась по воздуху, хотя ночью всякое могло случиться. Скорее уж
кинулась прочь - туда, откуда взялась. Или засела в кустах, наблюдая
за оставшимся без противника монахом.
Решетка Кудзи-кири служила ему, как и всякому начертавшему ее
воину, надежной защитой. Но Бэнкей редко испытывал действие решетки и
не знал, долго ли она будет его охранять. Поразмыслив, он взял суму и
посох, сплюнул и зашагал прочь. Пусть желтобровая нечисть видит -
монах не хочет с ней связываться и уходит восвояси. Тем более, что
где-то там, куда он уходит, есть небольшое селение, а ночевать лучше
под крышей, чем под кустом.
Отойдя довольно далеко, Бэнкей остановился и прислушался.
Решетка Кудзи-кири, давая силу, обостряла впридачу все чувства.
Если нечисть кралась следом - Бэнкей увидел бы ее на фоне снега или
услышал шаги. Ведь нечисть эта была из плоти, и никуда от собственной
плоти деться не могла.
Очевидно, фальшивый гадальщик решил, что монах не станет его
преследовать. Они схлестнулись, померялись силами - и оба отступили.
Монах пошел своей дорогой...
Откуда желтобровой нечисти было знать, что Бэнкей оберегает
путников? Сообщить ей это никто не мог. Припугнув его настолько, что
он пустил в ход девятиполосную решетку, и поглядев, как он уходит
прочь, нечисть могла и успокоиться...
Бэнкей, ступая по собственным следам, неторопливо пошел назад.
Если фальшивый гадальщик посоветовал Фудзивара Нарихира и Минамото
Юкинари изменить направление пути - значит, он, скорее всего,
заманивал их в ловушку. Нужно было пойти по колесному следу туда, где
путники собирались переждать несколько часов. Это был невинный способ
обмануть судьбу - временно отказаться от опасного направления, заехать
куда-нибудь в тихое место, отдохнуть и потом преспокойно двигаться
туда, куда и собирались. Если молодые господа встретились с
гадальщиком уже под вечер - то они, очевидно, заночуют в какой-нибудь
горной хижине, попросив пристанища у лесорубов.
Зачем фальшивому гадальщику понадобилось заманивать столько людей
в горы, Бэнкей, естественно, не знал. И очень пожалел, что рядом с ним
нет тэнгу. Тот в свое время много ему рассказывал про повадки
людоедов-йикининки. Но те живут поодиночке и не делают себе запасов на
полгода вперед! Кем бы мог быть желтобровый старикашка?
Он нашел место, где повозка свернула с дороги и покатила вверх по
горной тропе. Нашел он и другое место - где она чуть не опрокинулась.
Снег там был истоптан, как будто в нем возились драконы. И, наконец,
Бэнкей выбрался к небольшой усадьбе.
Кэраи Минамото Юкинари уже хозяйничали там - развели костер,
кормили и поили лошадей. Воду они приносили откуда-то из-за усадьбы.
Бэнкей решил обойти ее, чтобы убедиться, что никакая нечисть ее не
окружила, да и заглянуть в окна не мешало бы.
Он обнаружил небольшой бассейн, куда стекала по бамбуковым трубам
вода из ближнего источника. Бэнкей удивился - лесорубы вряд ли
устроили себе такую роскошь. Усадьбу ставил для себя человек толковый,
очевидно, просто любитель уединенной жизни.
Монах подкрался, разулся, бесшумно залез на помост крытой галереи,
окружавшей усадьбу, и заглянул в щели ситоми.
Молодые господа сидели в главном помещении вокруг жаровни. Она
была вмурована в пол комнаты и слабо светилась. Очевидно, была
заполнена остывающим древесным углем. В углу пристроился старший
кэрай. За спиной Нарихира чинно сидели мужчины из его свиты. А
напротив молодых господ разглагольствовал, улыбаясь, благообразный
старик. Его Бэнкей видел впервые.
Старик был в богатой, подбитой ватой одежде зимнего цвета - цвета
алой вишни. Сидел он с большим достоинством - не подоткнув широкие
полы одеяния под колени, а раскинув их вокруг себя красивыми волнами,
как принято в хорошем обществе. Бэнкей подвинулся - и увидел ширму,
из-под которой выбивалась узорная ткань. Там, за ширмой, сидела
женщина, и это была не Норико. Если бы Норико надела такое роскошное
платье с узорами, девушка была бы жестоко наказана. Даже придворные
дамы невысокого ранга - и те не имели права на тканый узор.
Вошел красивый юноша в шапке из прозрачного накрахмаленного шелка,
по виду - настоящий придворный. Он поклонился гостям, и старик указал
ему, где сесть. Юноша грациозно опустился на узорную циновку и достал
из-за пазухи маленькую благозвучную флейту-се.
Нарихира и Юкинари улыбались - очевидно, были рады приличному
обществу. Юкинари поглядывал в сторону ширмы. Нарихира, как зрелый
муж, обремененный тремя законными женами и бесчисленными подругами
среди придворных дам, не обращал внимание на края узорных рукавов,
выпущенных из-под ширмы с явным кокетством.
Монах перебежал к другому ситоми, верхняя створка которого была
суточку приоткрыта.
Теперь он видел силуэт женщины за ширмой. Надо признаться, ворох
зимних одежд, наброшенных на плечи дамы, не делал ее стройнее. Подол
верхнего одеяния она накинула себе на голову, а сверху надела еще и
широкополую шляпу, какие носят путешественницы и паломницы. Но волосы,
чтобы не спутались, она перекинула на грудь, и они черной рекой
стекали на пол.
Легкая судорога пальцев опять напомнила - ночная нечисть рядом!
Бэнкей обошел усадьбу по галерее, соскочил наземь и обул свои
соломенные варадзи. Возможно, где-то поблизости притаился фальшивый
гадальщик.
Кэраи негромко переговаривались, устраиваясь под навесом на
ночлег.
Наступила ночь.
* * *
Бэнкей сидел на помосте, свесив ноги, и слушал флейту. Очевидно,
хозяин усадьбы знал, как принимать знатных гостей. Флейта умолкла,
стихли и голоса. Усадьба погрузилась в сон.
Бэнкей внимательно слушал ночные скрипы и шорохи. Он уловил
тяжелые шаги в глубине усадьбы. Затем послышались легкие шаги - кто-то
пробежал по скрипучим доскам. Монах ждал.
Створка окна колыхнулась. Кто-то дергал ее, пытаясь выбраться
наружу.
Бэнкей прижался к помосту. Сейчас в окне мог появиться враг -
желтобровая нечисть, или йикининки, или обыкновенный призрак, не
нашедший в могиле покоя. Но уж больно долго тот, кто собирался вылезть
из усадьбы, не мог управиться с окном.
Прочитав короткое заклинание против злых духов, Бэнкей осторожно
отвел рукой створку окна.
И на помост выскочила трехцветная кошка.
Бэнкей охнул - про оборотня-то он и забыл! А оборотень сам
напомнил о себе, да еще и доверчиво подошел к монаху. Бэнкей протянул
к зверьку мощную руку. Зверек потерся об нее мордочкой. И тут Бэнкей
понял, что имел в виду тэнгу, утверждая, что этот оборотень не таит в
себе зла.
В прикосновении была нежность, и только.
Оборотень посмотрел Бэнкею в глаза и тихо мурлыкнул.
- Ты чего-то хочешь от меня? - шепотом спросил Бэнкей. - Разве
тебя не покормили?
Тогда оборотень соскочил наземь, пробежал несколько шагов,
обернулся и снова посмотрел монаху в глаза. Он звал за собой!
- Никуда не пойду, - отвечал монах. - Мало ли что ты затеваешь?
Мне и глядеть-то на тебя не положено.
Трехцветная кошка вернулась, прыгнула на помост и, встав на задние
лапки, положила передние на плечо монаху. Он услышал тихий-тихий стон.
Оборотень предупреждал... но о чем?
- Пошли, - сказал Бэнкей, беря посох. - Хоть ты и нечистый дух, а
попробую-ка я тебя послушаться. Но гляди у меня!
Кошка побежала перед ним, не оборачиваясь, уверенная, что монах
идет следом. Она завернула за угол усадьбы, обогнула водоем и
углубилась в заросли кустарника хаги, давно не видевшие ножа
садовника. Понемногу ее походка изменилась, зверек уже не шел, а
крался, приникая к земле, метя снег пушистым хвостом. Бэнкей пробрался
следом за оборотнем на полянку и не сумел сдержать крика.
Посреди крошечной поляны лежали пять обезглавленных тел.
В лунных лучах он явственно их видел.
Это были четверо мужчин и женщина.
Троих он опознал по одежде - благообразного старика, красивого
юношу и фальшивого гадальщика. Четвертый мужчина был огромен ростом и
желтой короткой одеждой напоминал погонщика быков. Женщина, очевидно,
была та, что сидела за ширмой.
Странное дело - пятеро обезглавленных тел лежали на поляне, а
головы куда-то подевались, да и крови, которая должна была обильно
окрасить снег, Бэнкей не видел. И если неведомый убийца казнил
пятерых, собрав их в одном месте, то почему все это совершилось в
полнейшей тишине?
Кошка уверенно подошла к гадальщику, которого сейчас странно было
бы называть желтобровой нечистью, брови вместе с головой пропали
неведомо куда. Она остановилась у обрубка шеи, как бы приглашая Бэнкея
опуститься на корточки и насладиться жутким зрелищем.
Бэнкей был не из пугливых.
Он присел - и озадаченно поскреб в затылке.
Бэнкей знал, как выглядит шея, с которой только что снесли мечом
голову. Она не должна представлять собой ровный срез, сверкающий в
лунном свете, словно отполированный. А если срез похож на драгоценное
блюдо, то, выходит, перед Бэнкеем - Рокуро-Куби!
- Рокуро-Куби?! - прошептал он изумленно и посмотрел на пушистого
оборотня.
Кошка между тем обошла поляну и, присев на задние лапки, чуть
приподняв передние, нюхала воздух.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг