Далия Трускиновская.
Бессмертный Дим
-----------------------------------------------------------------------
Сб. "Хрустальная медуза". Рига, "Лиесма", 1985.
OCR & spellcheck by HarryFan, 7 June 2001
-----------------------------------------------------------------------
Мы встретились ночью, в деревянной беседке на берегу реки, подальше от
институтских корпусов. Беседку насквозь продувало, снизу тянуло сыростью,
и никаким самовнушением я не могла согреться. Странно - когда мы восемь
лет назад бегали июньскими ночами в эту же самую беседку, холод почему-то
не замечался.
Фернандо тоже мерз, и было даже удивительно, с каким неколебимым
спокойствием и терпением он меня слушал. Впрочем, у нас с ним это -
профессиональное...
- И знаешь, что меня поразило больше всего? - говорила я. - Ее рост.
Эта Эва Терека оказалась удивительно маленькой для межпланетчицы - метр
шестьдесят, не больше. А ты же знаешь, каких туда рослых девиц берут.
- Какая у тебя была предварительная информация?
- Практически никакой. В институт о Эве сообщили, когда транспортник
уже приземлился, и через час она была здесь. Хьюнг только успел вызвать
меня и дать задание. Ну, и передать моих пациентов Аллену. В общем, Хьюнг
правильно рассудил - я женщина, я не настолько уж старше Эвы, мне легче
будет ее понять... Но случай из ряда вон выходящий. Потому я и вызвала
тебя, чтобы рассказать эту историю и попросить твоей помощи.
- Ну, говори...
- В двух словах - группа девочек, будущих операторов видеоустановок,
проходит преддипломную практику на "Сигме-4", у всех все благополучно, а
одна практиканточка ночью вдруг забирается в медблок и вводит себе в вену
четыре кубика эпросона.
- Самоубийство? - растерянно спросил Фернандо.
- Да, я тоже тогда вспомнила это слово. Помнишь, по исторической
литературе проходили "Анну Каренину"? Я даже заглянула в словарь - не
помечено ли это жуткое словечко знаком архаизма? И знаешь - еще не
помечено!
- Как результаты обследования?
- Анализы обычные. Но вот что любопытно - я дважды в неделю смотрю ее
ауру. Свечение нормальное, аура голубоватая, без вкраплений, в области
левой руки и сердца язычки еще не пришли в норму - эпросон сказывается. И
за месяц - никаких изменений! Знаешь, на межпланетных всякие чудеса
бывают, но их до сих пор удавалось объяснить на уровне медицины. А тут...
Скоро месяц, как я мокну с этой Эвой в бассейнах, вожу ее по лабораториям
и на прогулки, разговаривают ней на нейтральные темы - тесты уже
перепробовала... Ну и, конечно, одурела от функциональной музыки!
- А разрешение на погружение ты не пробовала получить?
- Нет, не пробовала. - Глядя мимо Фернандо на тот берег, где светился
сквозь предутренний туман рыбачий костерок, я живо увидела бледное лицо и
остановившийся взгляд Эвы - здесь же, вчера, в полдень...
- Так... Позволь процитировать учебник. - Оказывается, мы с Фернандо,
как восемь лет назад, еще способны на биоволновую связь! - Есть границы,
которые психогигиенисту настолько легко переступить, что он не имеет права
этим пользоваться без крайней необходимости. Личность - неприкосновенна...
- Но послушай! Я просто не выдержала ее постоянного молчаливого
сопротивления. Знаешь - без вспышек, ровное, сплошное, как каменная
стенка, сопротивление! Погрузила я ее как-то спонтанно, прямо здесь, в
беседке. Сама удивилась, как быстро это получилось. Сперва прогулялась по
прошлой неделе - все нормально, в подробностях не сбивается. Забираюсь
глубже, довожу ее до той ночи, когда ее нашли в мед блоке, и вдруг -
сопротивление! Представляешь, сопротивление при погружении...
- Тебе следовало немедленно вывести ее...
- Сама знаю. Но я уже не могла остановиться. И вот результат -
несчастная любовь!
Фернандо от неожиданности свистнул.
- У них на межпланетной был один капитан, этакий межпланетный Аполлон,
кумир всех практиканток. Начало истории, как видишь, заурядное.
- Разве там не было мальчишек ее возраста? - опросил Фернандо.
- И ты тоже... Зачем мальчишки, когда рядом ходит двадцативосьмилетний
космический волк с гордым именем Тенгиз?
- Я тоже?.. А кто еще не понимает? - насторожился Фернандо.
- Я сама. Эва догадалась, что было погружение, - хмуро ответила я. -
Догадалась и стала спрашивать, а я не смогла соврать. У нее была истерика.
Самая настоящая. Она кричала: вы ничего не понимаете, вы железные люди, вы
не имеете права прикасаться к моей любви, все равно я умру! И вся
функциональная музыка коту под хвост...
- Послушай, - вдруг сообразил Фернандо, - а при чем тут я? Ведь если ты
меня вызвала - значит, у тебя уже есть мысль...
- Мысль есть, и самое смешное, что мне ее подсказала Эва. Она кричала -
ее никто не понимает. Действительно, мне трудно понять и оправдать такой
атавизм, как самоубийство от несчастной любви. Ну, вот я и подумала - надо
отыскать людей, которые поймут Эву. И они, может быть, инстинктивно найдут
к ней правильный подход - тут ведь одно слово может все решить.
- Ты хочешь, чтобы Эва встретилась с Бессмертными?
- Да. Это и есть те люди, которые ее поймут. Подумай сам - твои
Бессмертные родились и были молоды в то время, когда самоубийство от
несчастной любви еще было возможно. Их такая ситуация не удивит. На всей
планете только восемь таких человек. Мы - другие. Мы росли под присмотром
психогигиенистов. Нас научили гасить стрессы в самом начале, мы умеем даже
моделировать собственную психику. Они этого не знают, но знают другое,
которое наши папы и мамы уже забыли.
- Уговорила, - решил Фернандо. - С другой стороны, все это может пойти
и на пользу Бессмертным. Недавно один произнес мне целую речь о
бесцельности своего существования. Пожалуй, именно это им и нужно -
обиженный ребенок, которого они дружно примутся утешать...
Утром мы встретились с Эвой за завтраком.
Она упорно не смотрела на меня. Она имела право сердиться за то, что я
раскрыла ее тайну. Я и не обижалась. Разговор о Бессмертных я наметила на
вторую половину дня, и место выбрала самое подходящее - бассейн. Эва
пыталась сбить напряжение, плавая наперегонки. Видно, единственной
возможной сейчас для нее радостью была радость победы над сильным
противником.
- У меня для тебя сюрприз, - сказала я, дважды позволив ей обогнать
себя. Она недоверчиво покосилась. Но, когда мы завершали очередную
стометровку, сказала в пространство:
- Не понимаю, какие в моей жизни еще могут быть сюрпризы...
Потом мы шли в кафе, и я продолжила разговор.
- Прежде всего, прости меня, - сказала я. - Если можешь...
Эва молчала и смотрела в сторону.
- Если б я знала, что это из-за любви, я бы ни за что не погрузила
тебя. Но мне и сейчас трудно понять тебя. Ведь о такой любви, из-за
которой идут на смерть, я только в книгах читала.
И я почувствовала, что расстояние между нами как будто начало
сокращаться.
- Я его каждую ночь во сне вижу, - вдруг призналась Эва. - Проходит
мимо и не смотрит на меня. Или вдруг начинает целовать - это еще хуже...
- Можно попробовать камеру биосна, - осторожно предложила я, но она
помотала головой.
- Ладно, хватит обо мне!.. Что там за сюрприз? - она опять оборонялась,
эта сердитая девочка.
- Ты что-нибудь слыхала о Бессмертных?
Она резко повернулась ко мне.
- Это та колония двухсотлетних, которую обнаружили...
- Правильно. А хочешь с ними познакомиться?
И прежде, чем Эва успела согласовать свое желание с идеей непрерывного
сопротивления современной медицине вообще и мне в частности, с губ
сорвалось вполне естественное "хочу!".
- Тогда слушай. Никакие они на самом деле не бессмертные. Но то, что
помогло им прожить такое множество лет, произведет революцию в науке.
Теперь норма - сто лет, а скоро будет - триста. В последней трети
двадцатого века жил такой доктор Вернер, он был педиатром. Тогда как раз
возродился интерес к йоге, к парапсихологии, впервые провели погружение.
Он увлекся этими проблемами, стал лечить детей гипнозом, а потом додумался
до идеи авторегенерации. Доктор Вернер был молод. И он позвал на помощь
своих друзей - таких же молодых... Несколько раз в неделю он собирал их,
обследовал, учил методам самовнушения - ну, лечим же мы самовнушением
простуду, это элементарно. Так они начинали. Вернер искал способ
воздействовать на организм комплексами ощущений. Он думал, пробовал, а они
все послушно исполняли, не задавая, к сожалению, лишних вопросов. В
тридцать семь лет он погиб в автокатастрофе.
- Как все гении, - вдруг заметила Эва.
- Он погиб, а его друзья продолжали встречаться, тихо-мирно занимаясь
самолечением и понемногу совершенствуя его методику. Но то, что у него
диктовалось мыслью, у них получалось чисто интуитивно. Они научились
контролировать свой организм, но сами не знают, как они это делают.
Представляешь, обновляют стареющие клетки, поддерживают все свои
внутренние органы в образцовом порядке, а поди спроси их, каким образом!
Ну, слушают музыку и выполняют упражнения, предписанные Вернером, кое-что
сами случайно изобрели... И все-таки проблема бессмертия ими не решена,
они не умеют восстанавливать нервные клетки. У человека четырнадцать
миллиардов нервных клеток, из них активно действуют два. Ресурсы
значительные, но не безграничные. Здесь, в Эстибеле, для Бессмертных
создали те условия, в которых им было хорошо полтораста лет назад. Знаешь,
как они радовались всем этим музейным экспонатам? Теперь предупреждается
каждое их желание, бережется каждая нервная клеточка... Хватит с них и
того, что было. Ведь каждый из Бессмертных похоронил детей и внуков...
- А как мы к ним попадем? - вопрос был резонный.
- Это не просто. Они живут в лесном домике, в радиусе пяти километров
от которого оградительный пояс. Надо знать пропускные пункты. Мой старый
друг, который работает с ними, заметил, что они в последнее время скучают,
хотя еще недавно эти самые Бессмертные настаивали на своем строжайшем
уединении. Он пригласил меня к ним в гости. А я подумала о тебе.
- Спасибо... - и опять нейтральная полоса между нами вроде бы сузилась.
И вот на закате мы кустами, словно играя в индейцев, пробрались к
замаскированному на лесной опушке пропускному пункту, где ждал Фернандо на
электрокаре.
Перед встречей с ним я поистине материнским взором оглядела Эву. Носик
мог быть поизящнее, и овал лица понежнее, но в белом с легким узором
платьице она выглядела совсем девочкой. Главное ее очарование, несомненно,
заключалось в черных миндалевидных глазах и длиннейших ресницах, которые,
загибаясь вверх, едва не касались бровей. Дурак он был, этот Тенгиз,
думала я, ибо только дурак не обратит внимания на такие ресницы.
Скоро мы оказались возле деревянного домика.
Его стены были увиты диким виноградом, на закатном небе четко
обозначился флюгер-флажок, увенчавший угловую башенку, - окна веранды
светились теплым желтым светом.
- Возни было с этими электролампочками, - поняв наше недоумение,
объяснил Фернандо. - Теперь таких и в музее не найдешь. Ни одна фабрика
браться не хотела, пришлось оформить как спецзаказ Медицинского центра. А
они от этих лампочек прямо ожили. Сидят, под гитару песни поют.
- Они умеют на гитаре? - удивилась Эва.
- Не все. Но поют все, и с каким удовольствием! Даже про телевизор
забывают. Вы не удивляйтесь, он у них древний, вроде ящика, они к такому
привыкли. Ребята чуть не восстановили для них старую модель со всеми
потрохами, но вовремя одумались: навесили на деревянный полированный ящик
обычный плоский телевизор, а тумблеры вывели на переднюю панель. И все
довольны.
Перед крыльцом Фернандо остановился.
- Ноги вытирайте. Они отказались от робота-мажордома и сами по очереди
моют полы.
Это звучало как цитата из исторического романа, но мы подчинились, и
Эва далее выполнила сей обряд с каким-то удовольствием. Я чувствовала, что
ей здесь уже нравится.
Бессмертные сидели за круглым столом, покрытым скатертью, и весело
играли в карты. Их было семеро - три женщины, четверо мужчин. Не хватало
восьмого.
Я ожидала увидеть... Ну, не знаю, чего я ожидала! Наверно, живых мумий.
Но люди, повернувшиеся к нам, были, как предупреждал Фернандо, людьми без
возраста. Хотя сразу можно было сказать, что им За шестьдесят.
- Нам каждый гость дарован бо-о-гом! - вдруг пропела одна из
Бессмертных, и все рассмеялись, вскочили из-за стола, бросились пожимать
нам руки с самой искренней радостью.
- Добрый вечер, входите, входите, милые девушки, - наперебой говорили
они, - мы уже полчаса ждем вас, Леночка испекла печенье, а Маша сейчас
заварит прекрасный чай!..
Не успела я опомниться, как нас разъединили. Фернандо потащили в угол,
стали ему показывать какие-то шахматные этюды. А Эву я и вовсе потеряла из
виду. Меня обняла за плечи Бессмертная в длинной цветастой юбке и вязаной
шали.
- Пусть мужчины поухаживают за девочкой, - сказала она. - При наших
женских недоразумениях это лучшее лекарство.
Конечно, Фернандо не стал говорить Бессмертным правду. Смягчил краски,
сгладил углы. Но меня поразила их трогательная и забавная отзывчивость -
нечто, выходящее за пределы моей профессиональной отзывчивости.
Через несколько минут нам предложили чай в старинных фарфоровых чашках,
печенье и сласти в каких-то музейных вазочках. Тут я опять увидела Эву и
изумилась - моя непроницаемая пациентка смеялась и теребила Бессмертного
за рукав наброшенной на плечи куртки.
- Саша, Саша, а это что такое?
- Это - туз, самая старшая карта в колоде.
- Не вмешивайся, - успел удержать меня Фернандо, - им нравится, когда
их зовут просто по имени. Они сами просят об этом. А, вот и гитару несут!
О какой ерунде они говорят, подумала я. Но если эта ерунда приносит
такие неожиданные результаты, то пожалуйста, на здоровье!..
Началась суматоха - каждый тянул гитару к себе и обещал свою
неповторимую песню. Наконец победил Саша, и все расселись вокруг стола. Он
поставил ногу на табуретку, склонился над гитарой и провел по струнам
ласкающим движением, а потом взял резкий аккорд, призывающий к вниманию.
- Итак, баллада о благородном короле! Специально для тебя, Эвочка.
Он пошарил в раскиданной колоде и вытащил короля, даму и валета:
- Вот, полюбуйся. А теперь - приступим. Ребята, подпевайте!
И он запел.
- Много дней и ночей, много весен и лет восседали на карточном троне
благородный король, и красавец валет, и лукавая дама в короне...
- Но с тех пор, как придумана наша земля, многим дамам назначено это, -
хорошо спевшимися голосами подхватили Бессмертные, - избирает в супруги
она короля, а целует красавца валета!
- Итак, перед нами - классический треугольник, - под струнные переборы
прокомментировал Саша, - дело житейское. Слушай дальше, милая девочка. Но
и в карточном царстве случается боль и томят-угнетают невзгоды. Помрачнел,
погрустнел благородный король и ушел навсегда из колоды. Ни сыграть, ни
сгадать на колоде моей! У валета дрожит алебарда - понимает, подлец:
замещать королей не годится столь Мелкая карта!..
- Понимает, подлец! - весело и выразительно подтвердил хор.
- Ты поди замени благородство и честь своенравного верного друга! -
звонко, гордо, отчетливо бросал каждое слово Саша, и Эва, захваченная его
энтузиазмом, вся прямо потянулась к нему. - А в постель к королеве
случайно залезть - невеликая, братцы, заслуга. Если ждешь ты финала, так
вот он, изволь! Но услышишь - и вдруг промолчишь ты... - Саша выдержал
паузу и выдал какой-то причудливый пассаж. - Не встречался ль тебе
синеглазый король - в седине, но с повадкой мальчишки?.. - вдруг совсем
без музыки прошептал он.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг