замечаниями туда, где в них не нуждались, а молча смотрел на Джейран.
- Пока имамы будут разбираться с Джейран и ее людьми, в городе
начнется волнение! - сказал, как всегда, разумно аль-Мунзир. - И мы не
можем вывести этих несчастных из дворца тайно, потому что слишком
много людей знает теперь об их деле! Не так ли, о Джеван?
- Я не могу ничего сказать, о аль-Мунзир, - хмуро отвечал курд. -
Я не знаю, каковы законы арабов в таких делах. Я могу только сражаться
за аль-Асвада, да сохранит его Аллах! Но если аль-Асвад проявит
неблагодарность...
Он замолчал.
Джейран слушала речи имамов, и все яснее становилось ей, что
противников у нее больше, чем защитников.
- Ты сможешь привести меня туда, куда загнали наших людей? - тихо
спросила она мальчика.
- Если я не перепутаю все эти двери и проходы... - отвечал он,
несколько растерявшись.
Джейран поняла - Джарайзи не видел в своей жизни даже
обыкновенного большого караван-сарая, который расположением входов,
коридоров, внутренних небольших дворов и эйванов был воистину похож на
царский дворец Хиры.
- Дело это сложнее, чем вам всем кажется, о любимые, - заговорил
наконец аль-Асвад. - Я, как и все мы, преклоняюсь перед тем, что
повелел нам Аллах устами Пророка, но я обещал ввести в свой харим
женщину, которая привела этих людей. И вы должны считаться с тем, что
я не могу нарушить слово!
- Никто и не говорить сейчас о том, что царь должен нарушить
слово, - с достоинством отвечал старший из имамов. - Ты волен взять в
свой харим хоть пожирательницу людей из премени зинджей, о аль-Асвад,
если это доставит тебе удовольствие, ибо женщины иной веры для нас не
запретны. А раз мы все - за то, чтобы ты сдержал данное слово, то нам
тем более следует избавиться от ее нечестивого отряда так, чтобы не
осталось от него ни известия, ни следа! Иначе в Хире до конца дней
твоих будут толковать, что ты взял в жены предводительницу воинства
Отца горечи! А нужно ли тебе это, о аль-Асвад?
- Нет, о почтенные, я обошелся бы без таких почестей. Но кем я
буду, если проявлю неблагодарность?
- А разве может идти речь о благодарности по отношению к шайтану?
- имам внезапно возвысил голос, и без того зычный и властный. - О дети
арабов, о правоверные, Отец горечи вовлек вас в ловушку! Горе нам,
Аллах испытывает нашу веру - и не находит в наших сердцах стойкости!
Ади опустил голову.
- Если ты хочешь сдержать слово и жениться на этой женщине, то
сделай это, о повелитель Хиры! - обратился имам к аль-Асваду. - Ибо, я
повторяю, мужчине дозволено жениться на женщинах, еще не принявших
ислама. И тем ты выполнишь данное слово. А отродьям шайтана ты
никакого слова не давал - и ты не обязан охранять их от гнева
правоверных!
Ади быстро повернулся к аль-Мунзиру.
И Джейран поняла, что творилось сейчас в голове молодого царя.
Он действительно не давал слова вознаградить мальчиков и Хашима за
свое спасение. Ему просто не пришло в голову, что в разгар сражения
нужно давать подобные клятвы. И он не знал, как ответить сейчас имаму,
чтобы это не было ложью.
- О Ади, о сынок, с каких это пор богословы вмешиваются в дела
воинов? - громко спросил Хабрур ибн Оман, чтобы выручить питомца. -
Если бы ты нанял людей любой веры для своих дел, а потом расплатился с
ними и отпустил их восвояси, разве это следовало бы обсуждать знатокам
Корана и преданий? О сынок, все обстоит очень просто - твоя невеста
наняла их, и они выполнили то, за что им нужно заплатить, и забудем об
этом!
- Если бы ты нанял евреев, или индийцев, или даже зинджей, или
проклятых франков, которые грабят мечети, я сказал бы то же самое, о
повелитель Хиры! - возвысил голос имам. - Недостойно правоверного не
рассчитаться честно с иноверцем за сделанное дело или за купленный
товар! Но сам Иблис, повелитель шайтанов, подстроил, чтобы ты был
возведен на престол его отродьями! Сам Иблис, Отец горечи, требует от
тебя дани!
Он повернулся к Джейран.
- Тебя обманули, воспользовавшись твоей любовью, о женщина! Мы ни
в чем не виним тебя, ибо и пророк был снисходителен к ущербным
разумом! Ступай в харим!
Имам приказывал, осознавая, что молчание аль-Асвада как бы
наделило его на эти мгновения царской властью. Но Джейран осталась
стоять, прижимая к себе Джарайзи.
- Ступай, о любимая, - негромко приказал и аль-Асвад. - Один раз
ты уже избавила меня от позора неисполненной клятвы. Доверши свои
благодеяния - оставь нас!
- Замечательно, прекрасно, о аль-Асвад! - воскликнула Джейран, ибо
только этих слов жениха и недоставало, чтобы ввергнуть ее в пламя
бешенства. - Ты полагаешь, что я снова сделаю все, что окажется в моих
силах, лишь бы не оказалось, что ты - клятвопреступник? И ты
полагаешь, что я откажусь от своих людей ради места в твоем хариме? С
меня довольно! Отпусти меня и моих людей! Мы возьмем в этом городе то,
что считаем своей добычей, и уйдем! А в жены ты возьмешь ту, которая
не станет губить свою душу и возглавлять войско шайтана, чтобы спасти
тебя из-под топоров палачей!
При этом она почему-то подумала об Абризе.
- Успокойся, не кричи, о женщина! - обратился к ней имам, и
подошел, и увидел синие знаки на ее щеке, и протянул к ним руку,
другой рукой как бы прикрывая свои глаза, чтобы не видеть более такого
непотребства.
- О правоверные! Шайтан и ее пометил своим когтем!
- Сейчас я тебя самого помечу когтем! - крикнула девушка, занося
руку.
- О Джейран, ты все погубишь! - с такими словами бросился ей
наперерез Хабрур ибн Оман, но лучше бы он не делал этого. С
неожиданной для себя ловкостью Джейран извернулась. сильно ударила его
по руке и ловко ухватила за рукоять взлетевший в воздух ханджар.
Ее никто не учил владеть оружием, но желание пробиться к мальчикам
и вывести их из этого проклятого дворца было настолько велико, что
клинок обрел в руках Джейран стремительность молнии.
Она взмахнула - и половина белого тюрбана, украшавшего бритую
голову имама, свалилась наземь.
Даже не удивившись остроте и прекрасной заточке клинка из
наилучшей индийской стали, равную которой еще не научились варить
мастера Дамаска, даже не изумившись, откуда ее правая рука знает этот
удар с оттягом, Джейран пробежала через зал и вскочила на возвышение в
михрабе. И сразу же рядом оказался Джарайзи.
Имам же, ошеломленный свистом клинка, так и остался стоять,
держась за голову и ощупывая ермолку, надетую под тюрбаном. Удар был
настолько точен, что клинок срезал с ермолки верх, кожи головы,
однако, не коснувшись.
- Отойдите все от нее! - кричал Хабрур ибн Оман. - Мы должны
уладить это дело миром! Пусть она возьмет своих людей и уведет их!
- Мы не можем отпустить ее! - возразил Ади аль-Асвад. - Она
непременно должна стать моей женой и войти в харим!
- Но это значит, что ее люди будут погублены! Разве ты не
понимаешь этого, о сынок? - в отчаянии спросил Хабрур. - Если ты
совершишь это, то дети арабов скажут: "Умерла благодарность среди
людей!"
- Пусть уходит вместе со своими людьми! - вмешался аль-Мунзир. -
Хира не простит царю, если он женится на той, что запятнала себя!
Пусть она сейчас уйдет - а потом мы что-нибудь придумаем!..
- Я дал слово, о враги Аллаха! - воскликнул аль-Асвад. - О
Джейран, опусти ханджар и повинуйся! Тебя никто не принуждал тогда, в
пещере, согласиться войти в мой харим! Ну так и выполняй уговор!
- А кто ты такой, чтобы женщина пожелала войти в твой харим? -
громко осведомилась Джейран. - Ты не повелитель правоверных Каира,
Багдада или хотя бы Дамаска! В твоем дворце нет даже хаммама, чтобы
женщины, которых ты будешь посещать, не воняли подобно верблюду!
Эта короткая, но страстная речь вызвала потрясенное молчание.
- Бери себе в жены дочерей франков, и вводи их в свой харим, о
несчастный, и пусть они восхищаются тобой! - продолжала разъяренная
Джейран. - У них в Афранджи халиф не имеет в своем дворце такого
отхожего места, как у тебя в казарме! А моются они два раза в год,
когда уже не знают спасения от насекомых! А ну, расступитесь! Я хочу
забрать своих людей и уйти! Мне нужны лишь мои люди и моя добыча,
клянусь Аллахом!
Вдруг она вспомнила про Хабрура ибн Омана.
- И если ты, о скверный, причинишь хоть малейшее зло этому
человеку, я вернусь - и царский дворец Хиры сделается для тебя тесен!
- она указала острием ханджара на онемевшего наставника и так
взмахнула клинком, что испытанные в битвах мужи расступились, давая ей
проход. - Веди меня, о Джарайзи!
Но навстречу ей выскочил Юнис аль-Абдар.
- Аллах простит мне много грехов, если я погублю тебя, о
несчастная! Из-за тебя и от рук твоих людей пострадали мои молодцы!
И обменялся взглядами с имамом.
- Ты полагаешь, что тебя вознаградят за то, что ты избавил
аль-Асвада от такой невесты, а Хиру - от такой царицы? - спросил его
Хабрур ибн Оман. - Ты хочешь разрубить ханджаром узел, который нужно
развязывать долго и терпеливо? Ты кто - Искандер Зу-ль-Карнейн, чтобы
рубить мечами узлы? Отойди, не оказывай услуги, о которой тебя не
просят!
- Вперед, о Джарайзи... - тихо приказала Джейран.
Мальчик сжался в комок, словно сбираясь с силами, - и вдруг
прыгнул на грека, повиснув у него на шее, и упал вместе с ним, и
вскочил, подняв окровавленную джамбию.
Юнис остался лежать на узорном полу, и из его перерезанного горла
текла кровь.
Воспользовавшись общим замешательством, Джейран бросилась вперед,
Джарайзи - за ней следом. И они покинули зал, не беспокоясь о том, что
станется с оставшимися там людьми.
Первый, на кого они натолкнулись, был тот самый евнух, что привел
Джейран и Абризу в покои Хайят-ан-Нуфус. Он побоялся войти в зал и
подслушивал из коридора.
- Где мои люди, о несчастный? - спросила Джейран, хватая его за
шиворот, и, хотя она не имела намерения лишать его жизни, евнух
затрясся и сделал плаксивое лицо.
- В казарме молодцов правой стороны, о госпожа!
- Веди меня туда!
Но у евнуха подкосились ноги.
- Мы и без того потратили время! - как следует встряхнув этого
несчастного, рявкнула ему Джейран в самое ухо. - Мы слушали дурацкие
пререкания вашего царя и вашего имама, вместо того, чтобы спешить на
помощь нашим людям! Куда нам идти?
Евнух закатил глаза, удерживаемый лишь крепкой рукой Джейран.
Девушке вовсе не показалось странным, что она держит вытянутой
рукой за шиворот теряющего сознание жирного евнуха. Напротив - в ее
душу вошло сознание собственной непобедимой силы! И сила эта требовала
стремительных движений и яростных поступков! Наподобие выдирания
деревянной решетки и безумного прыжка в дворцовый зал...
- Это вход в харим... - пробормотал бедняга, которому ворот
пережал шею. - Тебе нужно вернуться в зал... о владычица красавиц...
- Кто это тут владычица красавиц? Пусть ваш бесноватый царь берет
в жены эту визгливую и сварливую владычицу красавиц! Во всей Афранджи
не нашлось для нее мужчины, так что она до двадцати лет все еще не
замужем! Воистину, прекрасная невеста для вашего царя! Погоди...
Джейран вдруг несколько опомнилась.
- Горе тебе, я правильно поняла тебя? Я могу попасть к казармам,
только пройдя через зал?
- Да, да... - прохрипел евнух. - Ты выйдешь... михраб будет по
левую руку... А справа - выход в Хиру...
- Слава псам! - крикнула Джейран, бросая своего осведомителя на
пол. - Бежим, о Джарайзи, мы должны прорваться к нашим! Не отставай о
меня, ибо я побегу быстро!
- Я не отстану, о звезда! - воскликнул в полном восторге мальчик.
Хабруру ибн Оману как раз удалось разумными словами внушить
главному имаму, что если горожане возмутятся и не признают аль-Асвада,
его положение, положение священнослужителя в пустом дворце, откуда
разбегутся теперь уж решительно все, лучше не станет. И он,
поддерживаемый аль-Мунзиром, как раз толковал, что следует отпустить
Джейран с ее отродьями шайтана, не поднимая большого шума, а о клятве
аль-Асвада думать уж потом, когда Джейран вихрем пронеслась через зал,
увлекая за собой Джарайзи. Никому и в голову не пришло задержать ее.
- Клянусь Аллахом, женщины так не бегают! - сразу же завопил имам.
- Разве не видите все вы, что в нее вселился сам Иблис?
Аль-Мунзир кинулся следом за девушкой.
Он единственный понял, что, раз она устремилась к казармам,
которые расположены у входа, то ее стычка с молодцами левой стороны
неминуема. Ибо двое из них, стоя на страже у дверей, видели, как
отродье шайтана поразило джамбией Юнуса, и побежали рассказать об этом
своим товарищам, и в довершение всех бедствий имаму и аль-Асваду
придется объединять усилия, чтобы договориться с дворцовой стражей! А
если вмешается Джейран - последствия могут быть самые несуразные!
Он выбежал в коридор, но Джейран там уже не застал - входы в обе
казармы были за дворцовыми воротами, хотя они и располагались в здании
дворца. Она успела выбежать - и свидетельством тому были два
привратника, которые, стеная и ругаясь, поднимались с пола.
Когда же аль-Мунзир, крича на бегу, чтобы никто не смел обнажить
оружие против этой женщины, ворвался во двор казармы, то увидел такое
зрелище.
Джейран, вооружившись огромной дубиной, из тех окованных китайским
железом крючковатых дубин, какими можно выбить дверь дома,
стремительно размахивала ею, занося над головой и опуская без видимых
усилий. Ошарашенные стремительным натиском молодцы пропустили ее к
помещению, где находилась дверь в погреб, и, пока она, стоя в дверях,
зычным голосом вызывала затворившихся там прислужников шайтана, кидали
в нее мисками, котелками, чашками, подносами, оселками для заточки
оружия, светильниками, палками для факелов и вообще всякой утварью,
случившейся под рукой. В довершение суматохи огромные черные псы,
оставшиеся снаружи и никого не подпускавшие ко входу в погреб,
кидались с собачьими восторгами на вооруженного ханджаром Джарайзи и
весело лаяли.
- Выходите, я пришла за вами! - вопила Джейран так, что трескалась
глазурь на кувшинах.
Тут те молодцы левой стороны, что сохранили самообладание и не
стали унижать себя швырянием котелков, наложили стрелы на тетивы
луков.
- Это тебе за Юниса аль-Абдара! - крикнул первый стрелок.
Аль-Мунзир ахнул - стрела неминуемо должна была пробить девушке
горло.
Но Джейран неуловимо стремительным движением уклонилась и тут же
левой рукой рванула к себе Джарайзи, в которого летела вторая стрела.
- Прекратите это! - аль-Мунзир выбежал в середину двора и вскочил
на высокий край водоема. - Повинуйтесь аль-Асваду!
- Смерть отродьям шайтана! - нестройно отвечали ему молодцы.
- Хвала псам! - ответили им звонкие юношеские голоса.
Джейран посторонилась - и во двор выскочили Дауба и Ханзир.
- За мной, о любимые! - приказала девушка, раскручивая над головой
свою устрашающую дубину. Она, как бы не замечая тяжести своего оружия,
устремилась с ним к тому из нападавших, что был к ней ближе,
увернулась от его рук, оказалась за спиной у него и ударила его
дубиной по плечу.
Аль-Мунзир глазам не поверил - Джейран двигалась вдвое быстрее,
чем превосходно обученный стражник!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг