женщин в приготовленные для них покои - но разве не могла она
воспротивиться? Разве стал бы аль-Асвад, которого ее люди спасли от
позорной смерти, сердиться, если бы она отказалась войти в харим и
осталась с ними?
Евнух нетерпеливо ждал приказа, и на его круглом лицо проявилось
такое оживление, что Джейран, обычно кроткую и миролюбивую, охватила
ярость.
Этот ублюдок, не мужчина и не женщина, ищет себе развлечений в
бедствиях ее мальчиков!
- Тебе нет нужды бегать и узнавать, о враг Аллаха! - сказала она
не так чтобы слишком громко, но евнух попятился, а изумленная Абриза
протянула к ней руку.
- А тебе нет нужды успокаивать меня, о сестрица! - уже не
проговорила, а прорычала Джейран. Мальчики попали в беду, придя за ней
в этот дворец, разрази его Аллах громом и каменным дождем! И если
Аллаху нужны, чтобы уничтожить это прибежище зла, ее руки - так вот
они!
Джейран ухватила поудобнее резную решетку, попробовала, как она
закреплена, и, сперва толкнув вперед, рванула ее на себя. Большой
кусок деревянного узора остался у нее в руках - и Джейран бросила его
вниз, на головы тех, кто шумел сейчас в зале.
От такого нежданного приветствия они прекратили гомон и подняли
взоры туда, откуда слетела на них решетка, хотя таращиться понапрасну
на окна царского харима было более чем неприлично.
И они увидели женщину, расширяющую отверстие настолько, чтобы
протиснуться сквозь него.
Первым узнал Джейран Хабрур ибн Оман.
- Ради Аллаха, что там случилось? Тебе угрожает смерть, о женщина?
- воскликнул он, хватаясь за рукоять ханджара.
- Я говорил, что эта пятнистая змея могла оставить в хариме своих
людей! Прыгай к нам, сюда, мы поймаем тебя! - закричал аль-Мунзир,
протягивая к ней руки.
Неожиданная отвага обуяла девушку. Швырнув вниз обломки решетки,
она оттолкнулась и полетела вниз, раскинув руки наподобие крыльев.
Аль-Мунзир, очевидно, имел опыт ловли летящих людей. Он не стал
подставлять под тело Джейран вытянутые руки, он поступил иначе - в тот
миг, когда она уже почти коснулась ступнями пола, прыгнул на нее,
ударив ее мощной грудью в бок, едва не сбив с ног при этом, но удержал
в объятиях.
- Прекрасно, о аль-Мунзир! - воскликнул аль-Асвад. - Вот лучший
способ ничего не повредить при прыжках с высоты! А где же Абриза? Что
с ней? Она в безопасности?
Джейран отпихнула чернокожего великана с такой силой, что он
отлетел на несколько шагов.
- Пусть ифриты унесут твою Абризу! - крикнула она. - Где мои люди?
Что ты сделал с ними?
Аль-Мунзир ухватился за плечо Джевана-курда и устоял.
Он был настолько поражен тем, как его, хмурого льва, залитого в
железо, отшвырнула, будто ребенка, женщина, что лишь открывал и
закрывал рот, словно ему не хватало дыхания для речи.
- Ради Аллаха, не кричи, помолчи немного, о Джейран! - с такими
разумными словами выступил вперед Хабрур ибн Оман. - И ответь нам на
один вопрос.
- Что с моими людьми? - вопросом же отвечала разъяренная девушка.
- Твои люди в безопасности, - загадочно сообщил наставник
царевича. - Клянусь Аллахом! Погоди, о аль-Асвад, дай мне распутать
этот узел!
Ади, шагнувший был к нему, остался стоять на месте.
- В какого из богов ты веруешь, о Джейран? - спросил Хабрур ибн
Оман. - Если ты - христианка, или еврейка, или из благородных сабиев,
то не скрывай этого! Все это - люди Писания, и все религии, что я
перечислил, дозволены в землях арабов, и нет в них дурного! Даже если
ты из тех жителей Ирана, что поклоняются огню, то и они приравнены к
людям Писания, и их не убивают, и не обращают в рабство, и не
разрушают их храмов, они только платят особый налог! И женщины,
которые еще не познали Аллаха, дозволены правоверным, и могут вступать
с ними в браки, и наследовать имущество! Тебе нет нужды скрывать свою
веру из страха, что жених отвернется от тебя!
- Я мусульманка! - сердито сказала Джейран и, повернувшись к
михрабу, где еще стоял руководивший общей молитвой имам, объявила: -
Нет Бога, кроме Аллаха, а Мухаммад - пророк Аллаха!
- Она лжет! - крикнул, выходя вперед, Юнис аль-Абдар. - Аллах мне
свидетель, только что ее люди клялись, что верят, непристойно сказать,
в Отца горечи! И вопили, что она - его посланница! И целовали себе
левую ладонь!
- Он поклялся именем Аллаха! - раздался из михраба громоносный
голос того из старцев, что призывал к общей молитве. Хабрур и
Джеван-курд переглянулись.
- Где мои люди?! - прорычала Джейран, кидаясь навстречу греку с
несомненным намерением сомкнуть пальцы на его шее. - Что ты сделал с
ними?
- Он здесь, ловите его! - закричали вдруг в дальнем углу зала, где
сходились два коридора. - Держите его! Он убьет аль-Асвада!
Немедленно аль-Мунзир, придя в чувство, кинулся к брату и
загородил его широким плечом. Рядом тут же оказались Джеван-курд и
Джудар ибн Маджид.
- О звезда! - перекрыл мужские голоса звонкий мальчишеский голос.
- Ко мне, сюда! - ответила столь же пронзительным воплем Джейран.
- Спаси нас, о звезда! - крикнул, проскальзывая сквозь
сомкнувшиеся вокруг пустоты руки, маленький Джарайзи. - Эти люди
напали на нас и загнали нас в какой-то подвал! Они - предатели! Они
хотят всех нас убить!
- Ради чего им вас убивать? - отвечал вместо Джейран Хабрур ибн
Оман. - Не бойся, о молодец, сейчас мы разберемся, в чем дело.
- Если бы не псы, нас бы уже не было среди живых! Слава и хвала
псам! - с этими словами Джарайзи нырнул под рукой Юниса и упал на
колени перед Джейран.
- Ты слышишь, о господин? - воззвал Юнис к аль-Асваду. - Ты
слышишь, что говорит этот нечестивец? Если ты позволишь, я зарублю
его! Иначе он примется поминать перед тобой не только псов, но и
самого Отца горечи!
И, не мешкая, занес свой ханджар.
- А разве сам ты, о аль-Абдар, не был в его годы нечестивцем?
Разве ты не веровал в Сотворенного, а не в Единосущего? Разве не
придавал Аллаху сотоварищей и подругу? - удерживая его руку, выкрикнул
ему в лицо Хабрур ибн Оман, и это грубое напоминание о прежней
христианской вере несколько отрезвило не в меру правоверного Юниса.
Джарайзи, уже ухватившийся за подол Джейран и прижавшийся к ее
бедру, гордо выпрямился.
- Мы исполняем волю! - крикнул он. - И с нами - наша звезда!
Сейчас она вспыхнет - и всех вас не станет! Клянусь собаками!
Джейран ужаснулась с той же пылкостью, с какой бросилась на защиту
своего отряда.
Прижав к себе Джарайзи, она прикрыла его краем своего плаща,
потому что в тот миг не могла придумать для него иной защиты.
- Все целы? - быстро спросила она. - Никто не пострадал? Что с
шейхом?
- Я боюсь за псов! - отвечал мальчик. - Нас они не тронут, потому
что боятся тебя, но псы кидаются на них, и они могут пустить в дело
луки и стрелы! А шейха мы несли на руках, как невесту в дом жениха!
- Не напрасно же сказано: "О обладатели писания, не излишествуйте
в вашей религии!" - громко говорил между тем Хабрур ибн Оман, стараясь
погасить страсти, ибо те молодцы, что ворвались следом за Джарайзи,
требовали его погибели и погибели всех, кого им удалось загнать в
подвал казармы. - Эти дети, которые спасли аль-Асвада, полагают, будто
веруют срамно сказать в кого! Что же касается псов - то они в большом
почете у огнепоклонников Ирана, и никто из-за этого не вопит подобно
страдающему животом ишаку! И разве не пес охранял семь отроков, спящих
в пещере, как поведал нам пророк? Наши дворцовые имамы подтвердят это!
- Но мы же знаем это! Мы знали это еще во время бегства! -
вмешался человек, имени которого Джейран не знала, но помнила его
лицо. Он был из спасенных от смерти, и он действительно понял, что
означает восторженное целование собственной левой ладони.
- Сказано также: "А кто простит и уладит - воздаяние ему у
Аллаха"! - повернулся к нему решительный Хабрур. - Разве не должен ты,
кого они, рискуя жизнью, вытащили из-под топора палача, помолчать,
чтобы утихли страсти и аль-Асвад принял разумное решение? Это -
наименьшее из всего, что ты можешь сейчас сделать для общей пользы!
Он встал перед своим воспитанником, во все время этой безобразной
склоки хранившим молчание, и протянул к нему руку.
- Говори, о дядюшка, - сказал аль-Асвад.
Все смолкли, ожидая прекрасной речи, ибо наслаждение красноречием
- одно из тех, что доступны лишь благородным.
- Ради Аллаха, будь милосерден! - сказал Хабрур ибн Оман.
И долго длилось молчание.
- Ты предлагаешь, о ибн-Оман, сделать вид, будто ничего не
случилось и мы не знаем, что аль-Асвада спасли приверженцы шайтана? -
первым заговорил аль-Мунзир, а излишне правоверный Юнус сморщился,
услышав гнусное имя. - Но ведь не настанет время вечерней молитвы, как
об этом услышит вся Хира! И что же скажут правоверные? Что Ади
аль-Асвад захватил трон при пособничестве самого шайтана?
- А разве это было не так? - спросил Джарайзи.
- Это было так, - ответила ему Джейран, - но только мы спасали
неблагодарных.
Она в упор посмотрела на аль-Асвада - и вдруг поняла, что его лицо
сейчас столь же бесстрастно и неподвижно, как прикрывающая его золотая
маска аль-Кассара.
- И люди скажут, что своими глазами видели черномазых посланцев
Отца горечи, который сражались с городской стражей так, как обычные
воины не сражаются, о аль-Асвад! - добавил Юнис.
- Этих детей было не больше, а куда меньше, чем молодцов у тебя
под началом, о аль-Абдар! - возразил ему Хабрур. - Почему же твои
молодцы не показали горожанам, как бьются воины? Сейчас же они
преданно торчат у дверей царского харима и доблестно охраняют вход на
кухню! О Ади, о любимый, этих детей нужно прежде всего вывести из
подвала и успокоить, а потом пусть с ними потолкуют имамы и
разберутся, в кого они верят на самом деле! Может быть, это даже
какое-то неизвестное нам ответвление веры франков. Вспомни - ведь у
этой женщины, Джейран, был на груди золотой крест!
- Если бы это оказались воспитанники франков, я возблагодарил бы
Аллаха! - добавил аль-Мунзир. - Но ведь Джейран получила крест от
Абризы!
- Разве правоверная мусульманка станет надевать на себя крест и
зуннар? Сказано, что женщинам недостает разума и веры, но не до такой
же степени! - глядя в глаза аль-Мунзиру, воскликнул Хабрур ибн Оман. -
Она сказала так от страха, чтобы ее не убили! Воистину, она - из
христиан, и ее люди тоже веруют в одного из тех, кого они по малоумию
придают в сотоварищи Аллаху! Спросим Абризу!
- Да, спросим Абризу! - согласился аль-Мунзир. - Ведь только она и
может сейчас рассказать про обычаи христиан Афранджи, потому что
обычаи сирийских христиан мы и сами знаем. Позови ее, о аль-Асвад!
Молодой царь поднял голову и нашел взглядом разломанное решетчатое
окно, потому что лишь он мог беседовать с обитательницами своего
харима без посредников.
- Почему они говорят о кресте, о звезда? - шепотом спросил
Джарайзи. - Разве на тебе был крест?
- Да, на мне был крест ради спасения одной женщины, - тоже шепотом
отвечала Джейран. - И помолчи немного! Нам придется притвориться,
будто у нас иная вера, чтобы закончить это дело миром.
- Притвориться, будто у нас иная вера?.. - в глазах мальчика было
такое непонимание, что Джейран опять ощутила укол чуть выше сердца и
взялась за это ноющее место.
- Да, о любимый, - сказала она. - Так нужно. Ты же веришь мне, о
Джарайзи? Так нужно, чтобы завершить наше благодеяние аль-Асваду.
Нехорошо оставлять дело незавершенным.
Тем временем Ади громко позвал Абризу, но она откликнулась не
сразу, как если бы не затаилась за уцелевшим куском решетки и не
наблюдала за событиями в зале.
- Между нами возник спор, о владычица красавиц! - крикнул он,
когда ее лицо появилось наверху. - И никто, кроме тебя, не может
разрешить его! Ибо только ты знаешь обычаи франков! Никто из нас не
был в Афранджи и не знает, как молятся ваши христиане!
- О каких обычаях ты спрашиваешь, о любимый? - осведомилась сверху
Абриза. - Я всего лишь женщина, а вы, правоверные, считаете, что
женщинам недостает ума и веры. И я не знаю всего того, что знают
священники в Афранджи.
- Все нам и не требуется, о госпожа! - вмешался Хабрур. - От тебя
зависит прекратить склоку и распрю! И сделать это нужно как можно
скорее - пока не вмешались придворные имамы. Скажи, о госпожа, ведут
ли себя люди, освободившие аль-Асвада, как жители Афранджи?
Проделывают ли они, говоря о своей вере, то, что проделывают жители
Афранджи?
- Вспомни хорошенько, о госпожа! - крикнул и аль-Мунзир. - От
твоего ответа многое зависит!
Абриза помолчала, глядя на Ади.
Сейчас перед ней открылась возможность единым словом избавиться от
своей нелепой соперницы и ее людей, пречем это не было слово лжи и
неправды!
Аль-Асвад опустил голову - очевидно, и ложь претила его гордому
нраву, и правда ему совершенно не нравилась...
Абриза перевела взгляд на Джейран.
Та стояла, прикрыв краем одежды мальчика, и тоже смотрела на
аль-Асвада.
Джейран видела, что аль-Мунзир и Хабрур ибн Оман всеми силами
стараются выручить ее и ее мальчиков, она видела и то, что аль-Асвад
готов унизиться до лжи, но сейчас все зависело от соперницы.
- Я впервые видела, чтобы люди, верующие во Всевышнего, так себя
вели! - звонко, чтобы ни у кого потом не возникло сомнений, произнесла
Абриза. - Это не христиане! Я видела христиан и на севере Афранджи, и
на юге Афранджи, и видела христиан других стран, которые приехали сюда
освобождать Гроб Господень, и я говорю вам - это вовсе не христиане!
- Все слышали слова этой женщины? - вопросил Юнис аль-Абдар. - Все
приняли ее свидетельство?
- Мы слышали свидетельство женщины-христианки! - отвечал ему
главный из дворцовых имамов. - И мы ждали, пока оно не прозвучит,
чтобы благородному аль-Асваду не в чем было упрекнуть себя. А сейчас
мы рассудим это дело по законам ислама!
Дворцовые священнослужители, потерпевшие от Ади аль-Асвада такую
обиду и такое поношение за то, что вовремя не послали барабанщиков и
трубачей на дворцовые стены, появились в зале все, сколько их
кормилось при дворцовой мечети.
- Вас тут только недоставало!.. - буркнул Джеван-курд.
Молодцы левой стороны расступились, когда старцы в больших белых
тюрбанах, в развевающихся белых одеждах, намеренно громко ударяя об
пол посохами, направились к молодому царю. Их было шестеро -
испытанных в словесных ристалищах знатоков Писания и преданий, и еще
не менее десяти тех, кто помоложе, мечтавших стать их преемниками,
сладкогласных чтецов Корана и пылких спорщиков об установлениях. И
старцы, подойдя, заговорили о величии и обязанностях повелителя
правоверных Хиры, ведя речь как бы издалека, а аль-Асвад слушал,
кивая, и свет факелов отражался от золотой маски. И прежде всего они
потребовали удалить из залы людей явно посторонних, как бы недостойных
слушать поучения, обращаемые к царю.
Хабрур и аль-Мунзир, пока молодцы аль-Абдара неохотно покидали
зал, сошлись поближе, чтобы перешепнуться. Стоявший рядом с ними
Джеван-курд, вопреки своему обыкновению, не встревал с советами и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг