Но палевый пес кинулся, оказывается, к Гунару, как к лучшему
другу. И Славка, выкарабкавшись из глубокого кресла, уже протягивал
ему руку с большим достоинством. Держался он так же прямо, как всякий
мужчина, старающийся скрыть опьянение.
Мужчины смотрели в глаза друг другу - один, уже трепанный жизнью,
уже загнанный ею в угол, не имеющий права отступать, и другой, впервые
толком осознавший, какая мерзость творится вокруг.
И один был моим другом, а другой пришел ко мне за спасением... как
будто я могла помочь!..
На кухне что-то грохнуло об пол. Грохнуло увесисто, со звяком.
Видно, Ингус набил сумку консервами.
А за окном раздался ровный гул. Не самолетный, нет! Я узнала этот
гул. Я знала, кто раскатисто плывет над облаками, ища себе местечко в
этом замусоренном мире. И ведь уйдет за рубеж, поминай как звали,
оставив нам только грязную трясину с битыми бутылками, ржавыми
жестянками и дохлыми лягушками!
Звать его - опасно. Я-то знаю, что бывает, если позвать по имени
перелетное озеро. Где услышит свое имя - там и плюхнется на землю,
подминая все живое и неживое. А не позвать - еще того хуже..
Но если не по имени?
Я открыла окно.
- Сюда, дедушка! Ко мне! - крикнула я. - Помнишь, кому ты ведерко
с рыбой отдал? Сюда скорее! Ингус, лети, веди его сюда!
Огненный шар вырвался из кухонного окна и взмыл в небо.
- Ни фига себе! - воскликнул Славка. Гунар вытаращился на меня,
как на привидение.
А я чувствовала, что только сейчас, в эту ночь, и могу создать
новую магию! И безмерно желала этого. Желание вспыхнуло во мне
мучительно, всякая минута промедления уже была минутой боли! Раньше
так рождались песни...
В небе загрохотало. И сразу же стихло.
Славка, Гунар и Таро смотрели в окно, решительно ничего не
понимая.
Мощный кулак ударил в дверь. Она распахнулась.
На пороге стоял сивый дед в неизменной своей ушанке. Он правой
рукой придерживал перекинутый через плечо тощий узелок, в левой держал
помятое ведерко. Но лицо его, совсем недавно жалобное, сейчас было
грозным.
- Все равно уйду, - негромко сказал он. - Попрощаюсь с вами - и
уйду. Не задержите... Я и сам хотел попрощаться. Вот - водички принес,
у вас такой нет и не бывало. Остался у меня на дне один свежий
ключик... Пейте водичку, меня вспоминайте...
С его ног соскальзывала, свиваясь на полу в клубок, огненная
змейка.
- Задержу! - не менее сурово заявила я. - Никуда я тебя не отпущу.
Заходи, садись. Ужином кормить буду. Всех!
Высунулся Таро и отчаянно залаял на странного пришельца.
- Полы испачкаю, - сердито сказал дед. - А собаку утоплю. Надоело
мне тут. Я местечко себе, кажись, присмотрел...
Острое желание сжигало меня, прямо-таки выжигало изнутри, дрожь
пробегала волнами - я знала раньше предвкушение песни, теперь узнала
предвкушение магии!
- Куш, Таро! - приказала я. - Нечего тебе, дедушка, ночью по небу
шастать. Тут аэродром поблизости, чего доброго, с самолетом
столкнешься, с "Боингом". И его погубишь, и самому не поздоровится.
Заходи. А полы мы общими усилиями помоем.
- Чего тебе от меня нужно? - подумав, спросил дед. - Ничего у меня
больше нет. Рыбку мою чуть не потравили, сама знаешь, берега
испоганили... Рухну я на этот город, вот что, пропади он пропадом...
- Одно нужно. Чтобы никуда ты не рухнул и не улетал. И здесь тоже
можно будет жить, нужно только чуточку постараться, самую чуточку...
Я говорила это - а во мне гас огонь слепого желания, но
разгоралась радость. Я уже знала, что хочу сотворить! Уже чувствовала,
уже руки протянула!..
- Самую чуточку? - дед усмехнулся, почесал под шапкой в затылке и
вошел в комнату.
- Ингус, принеси-ка с кухни пакет той муки, - попросила я. - А ты,
Гунар, давай сюда свою квашню. Только разверни, пожалуйста... И на
стол! Дедушка, лавай-ка сюда свое ведерко...
Я внимательно смотрела по сторонам, я увидела то, что могло бы
пригодиться для сотворения магии! Мука - от женщины, которую медленно
погубила свобода. Огонь - от парня, которого стремительно погубила
свобода. Квашня со старой закваской, которая единственная выручает
людей в мире их нищей свободы. И вот - в ночном небе пролетает мимо
чистая вода, которой нет места на свободной земле...
Хлеб!
Авы сотворили яд - а я сотворю противоядие!
Против коварного смертного зелья, в которое неизвестно чего
намешано, - честный, без затей, дающий жизнь хлеб.
Вот оно - то, о чем кричал, исчезая в огненной раме, друид.
Все необходимое лежало на столе. Вокруг стола стояли люди, о
которых друид ничего мне не сказал, но без них я была бы бессильна. И
не только люди...
- Да тут у тебя мужское общество собралось! - заметил дед.
Почему-то его это развеселило.
- Значит, нужно было, чтобы оно собралось.
Я посмотрела на этих разнообразных мужчин - все еще не
протрезвевшего крутого мальчика Славку, безнадежного интеллигента
Гунара, перелетного дедушку, кого по имени лучше не называть, а также
на Таро, несомненного кобеля, и Ингуса, который, невзирая на
плазменную бесполость, вел себя все же по-мужски.
Посмотрела я на них, на бедолаг моих, влипших во свободу как не
скажу во что.
И негромко скомандовала:
- Эскадрон, стройся!..
Таро всплеснул кудрявыми ушами и звонко залаял.
Эскадрон, не задавая дурацких вопросов, взял - да и построился.
На правом фланге встал длинный Славка, потом - дед, потом - Гунар,
потом - сам, без всякого приказа, Тарошка, а замыкающим - Ингус, чье
присутствие никого уже не удивляло.
Беспрекословно построился эскадрон, сошел со Славки хмель, высохли
слезы на глазах у Гунара, улыбнулся дед, притих Таро. Замер мой
эскадрон в ожидании приказа - и тут-то я поняла, что магия нашарена,
что она зародилась и что сила этой моей новой магии должна превзойти
силу старой!
Потому что иначе - всем нам конец...
Глава двадцать девятая, об ультразвуковых колебаниях
Я сидела дома и ждала свой эскадрон.
А вместе со мной ждали Таро и Ингус.
Таро попросту положил мне рыжую голову, с почти белобрысым мысиком
на лбу, на колени, выкатил круглые карие глаза и взглядом внушал свою
огромную преданность. Он ничем не мог сейчас помочь, только взглядом.
А Ингус забрался за выключенный компьютер и каким-то образом
взаимодействовал с контроллером и винчестером. То ли считывал с них
информацию, то ли, наоборот, записывал.
Времени было уже немало.
Я услышала, как к дому подъезжает и резко тормозит машина. А через
полторы минуты раздался длинный и настойчивый звонок в дверь. Уже по
звонку было ясно - кто-то из моих бойцов спешит с победой.
Я открыла - на пороге стоял возбужденный Славка.
- Я только что с кромлеха! - сообщил он и достал из-за пазухи
толстую пеструю книгу. - Вот тут - про Стоунхендж. Шеф дал на ночь
машину! Велел тебе передать привет.
- Шеф?..
Ну да, конечно, среди моих знакомых попадаются и шефы. Хозяева
фирм, занятых как будто делами невинными. Когда я попросила однажды
шефа фирмочки, восстанавливающей эмалевое покрытие ванн, оказать и мне
такую услугу (а расплачусь рекламой!), то он зычно расхохотался и
сказал, что своим он таких идиотских услуг не оказывает, поскольку
своих он уважает. А фирма, между прочим, была не нищая.
С лаем выскочил зазевавшийся Таро и кинулся скрести лапами по
Славкиной ноге и полам кожаной курточки. Славка, подхватив пса
подмышки, чмокнул в лоб и отпустил.
- Машина всю ночь в нашем распоряжении, - сказал Славка.
- Ты хочешь сказать, что мы прямо сейчас едем к кромлеху?
- Нет, - с детской улыбкой отвечал Славка. - Сперва я расскажу
тебе гипотезу. Ты же велела мне разобраться? Ну вот - мы сдвинули
лбы...
Мы? Как выяснилось, он привлек приятелей, неглупых парней, которым
институты сейчас не по карману. И встряхнул в памяти школьный курс
физики, а память у этого поросенка замечательная.
- Во-первых, - сказал Славка, - эта штука не круглая, а
эллипсообразная. Она ориентирована с запада на восток. И в середине
эллипса была подкова из камней, которая открытой стороной обращена к
востоку. Пока - понятно?
- Ввек бы не подумала, что это эллипс! - возразила я. - Как есть
круг.
- Поверишь на слово или поедешь проверять? - моментально
разозлился Славка. И приподнялся, нависнув над столом огромными
подкладными плечищами "крутой" курточки. Получилось выразительно.
Раньше парень был куда спокойнее. Я даже шарахнулась на всякий
случай. И сразу поняла - мое шараханье было таким же шедевром
актерского мастерства, как его злость. Славка просто привык работать
под крутого, малость перегибая палку.
- Поверю на слово, - пообещала я. - А теперь говори внятно. С
моими знаниями физики еще удивительно, что я газовую плиту сама
зажигаю.
Он улыбнулся. Мужчины любят, когда женщина ничего не смыслит в
высоких материях. Самый лучший комплимент мужчине, причем невзирая на
возраст, - попросить его починить вилку от утюга, в которой разошлись
контакты. Он блистательно справится с задачей - и будет долго
благодарен женщине за триумф. Но на починку у него уйдет куда больше
времени, чем у нее, когда она вилку раскурочивала...
Успокоив Славку проверенным приемчиком, я изготовилась слушать.
Ингус тоже - он выбрался из-за компьютера какой-то озадаченный и навис
над Славкиным плечом, со стороны посмотреть - совсем человеческая
голова, вот только с туловищем напряженка.
- Я не знаю, правильно ли все это понял, - признался Славка. - И
нам не с кем было посоветоваться. Но вот какая гипотеза получилась.
При восходе солнца за счет преломления лучей в атмосфере камни
начинают вибрировать в ультразвуковом диапазоне.
- Только при восходе?
- При закате тоже, но иначе. Я подумал об этом! - гордо сообщил
Славка. - Там колебания более слабые, другая частота, возможно, даже
совсем другой эффект. В общем, механика такая. Утром, когда солнечные
лучи пробивают более толстый слой атмосферы, в них, это...
преобладают? Нет.. Ну, лучи красной части спектра... Дай бумагу!
Бумага была наготове. Славка изобразил яйцо.
- Ты ничего не путаешь? - удивилась я.
- Это чтобы тебе было понятнее.
В кольце появилась дуга наподобие подковы. А потом Славка,
сообразуясь со схемками в блокноте, расставил по эллипсу и по подкове
маленькие кружочки, означавшие отдельные камни.
Из-за компьютера, временно выключенного, появился Ингус, вспорхнул
под люстру и, зависнув между плафонами, с большим интересом уставился
на рисунок. Я сделала ему знак - молчи, не встревай...
- Вот так падают первые лучи солнца с востока... - он уткнул по
стрелке в каждый камень внешнего эллипса кромлеха. - И пока не
попадают на камни подковы. А потом солнце смещается, и лучи уже
попадают почти на все камни... Они поочередно начинают вибрировать в
ультразвуковом диапазоне. Наибольшая плотность ультразвукового
излучения внешнего эллипса находится на визирной линии внутри подковы!
Говоря, Славка рисовал концентрические круги вокруг камней, на
каждый пришлось по три-четыре круга, и они пересекались между собой.
Действительно, внутри подковы оказалась самая густая мазня. Что такое
визирная линия - я спрашивать побоялась, чтобы не спугнуть
вдохновения.
- И наибольшая плотность излучения подковы находится там же! -
торжествующе продолжал Славка. - На визирной линии!
Наконец-то он нарисовал ее - и она пронизывала наш кромлех четко с
востока на запад.
- Поля от внешнего кольца и от подковы накладываются друг на друга
- и в фокусной точке внутри подковы уровень ультразвукового излучения
повышается так, что если туда посадить человека, он спятит! Настоящий
ультразвуковой удар!
Славка ткнул авторучкой в точку фокуса. Там несомненно был главный
камень кромлеха, который неразумные наследницы друидов использовали на
манер жертвенника.
- Как именно? - радостно спросила я. Наконец-то обозначилось во
всей этой ультразвуковой гипотезе что-то ценное!
- Ну, сильные галлюцинации... - внезапно помрачнев, сказал Славка.
- У меня батя и дядька на подводной лодке служили, они там этого
ультразвука нахлебались - будь здоров! Они говорили - он и в гроб
загнать может, очень даже просто... Или навсегда в психушку.
Хотелось бы мне знать, зачем друидам наносить ультразвуковые
удары...
Тут я вспомнила кое-что важное. Те огромные плиты, которые
соединяли между собой менгиры Стоунхенджа, образуя никому не нужные
ворота, пятеро гигантских ворот. И, быстро найдя в нужной книге нужную
страницу, задала Славке соответствующий вопрос. Он задумался.
- Это, наверно, знаешь для чего? Когда колебания возникают в очень
большой массе, то менгиры могут начать раскачиваться.
- Настолько сильные колебания? - не поверила я.
- Если совпадает частота колебаний двух менгиров, которые стоят
рядом, то они попадают в резонанс... - туманно объяснил Славка. -
Чтобы они не рухнули, их, наверно, и придавливают сверху плитой...
Вдруг на его круглой физиономии изобразился полнейший восторг.
- Я понял! - воскликнул парень. - Эта чертова плита сверху может
концентрировать взаимодействие менгиров и направлять в центр
излучение.
- Красиво, но непонятно! - с таким же восторгом отвечала я. Но,
когда он раскрыл рот, желая объяснить, я помахала рукой вот этак,
справа налево и слква направо - мол, погоди, все это замечательно, и
все же есть возраженьице...
- Вся эта конструкция работала, когда камни стояли дыбом, а теперь
большинство смолото в щебенку. Остались только пяточные камни - а они
в земле и резонировать на рассвете никак не могут. До них солнце не
достает...
- Во всяком случае, я понял, как кромлех действовал раньше... -
задумчиво сказал Славка. - Он ведь и ночью что-то мог... Когда обрывки
солнечного ветра...
Затуманился парень, затуманилась и я. Обидно было - такие мозги
пропадают зря в ошалевшей стране, где спрос только на кулаки, а не на
головы... Милка увезла своего изобретателя в Израиль - не найдется ли
там местечка и для Славки?
И тут я догадалась поднять глаза...
На физиономии путиса было явственно написано - он создает план,
причем план рискованный, сумасбродный, такой план, о котором при мне
сейчас лучше не заикаться.
Раздался звонок. Я поспешила в прихожую и впустила Гунара. На сей
раз он тащил не кожаный сундук с аппаратурой, а свою ненаглядную
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг