Олаунсен наклонился и приложил ухо ко льду, словно прислушиваясь. Внезапно
подо льдом загрохотало. Степе стало ясно, что норвежец хочет что-то
выяснить. Но способ, которым он пользовался, был непонятен юнге. Но вот
Эрик поднялся. Свет фонаря упал на него. На лице его блуждала веселая
улыбка.
ї Ней, ней! ї громко сказал он и, показав рукой на море, покачал
головой с презрительным выражением на лице.
Казалось, он хотел сказать: это наступление нам ничем не грозит.
Степа сразу понял Эрика и сказал Соломину:
ї Скажи капитану, что норвежец произвел экспертизу нашей льдины и
уверяет, что можно быть спокойным.
Когда Соломин рассказал об этом на капитанском мостике, Кар удивленно
пожал плечами.
ї Может быть, ї сказал он, ї я где-то читал, будто в Гренландии
эскимосы определяют направление движения льда таким способом. Я лично
считаю это фантастикой. Впрочем, ї прибавил он подумав, ї с авралом
немного подождем. Начнем выгружаться, когда льды зашевелятся поближе.
Очень возможно, что у этого берега нас защищают айсберги, которые, может
быть, стоят на месте.
Никто не уходил с палубы. Все прислушивались к отдаленным взрывам, и
каждый представлял себе, что творится на просторах обледенелого моря.
А там, в темноте, по морю, шел ледяной вал. Он со страшной силой
нажимал на торосы и ломал их. Трескались ледяные поля, и в щели вливались
бесчисленные тонны морской воды. Ломались ледяные перегородки между
полыньями. С огромной силой давили друг на друга два огромных ледяных
поля, а под ними бушевала гигантская приливная волна.
Ледяной вал поднялся на тридцать метров, прокатился несколько сот
метров и, протянувшись на многие километры, остановился.
В третьем часу ночи сжатие льда прекратилось.
ГИлИаИвИаИ V
Кочегар Павлюк, наверное, и не догадывается, в какую сеть подозрений
он попал. Украдкой разговаривают об этом моряки. Почти половина экипажа
знает о таинственной трубке, найденной после пожара, и о звуках, которые
иногда слышались на палубе по ночам...
Тем временем поведение Павлюка становилось все более странным. В
общий кубрик он приходил только есть и выполнять порученную ему работу. Он
опаздывал на занятия политкружка и был невнимателен на лекциях по
математике. Сделался мрачным и сосредоточенным. Казалось, его подменили.
Исчез веселый кочегар, который любил поговорить, всем интересовался,
вмешивался во всякое дело и часто был инициатором разных затей.
Правда, иногда он еще вбегал в кают-компанию с веселым блеском в
глазах и даже шутил, но это случалось редко. И даже в этих случаях тень
какой-то заботы не совсем покидала его лицо. Степа удивлялся тому, как
изменился его ближайший товарищ, говорил об этом с Зориным.
Машинист, знавший о неопределенных подозрениях, падавших на Павлюка,
ничего не сказал юнге, только успокоил его несколькими общими фразами.
Степа же увлекся новым знакомым и все свободное время проводил с Эриком
Олаунсеном, узнавая у него норвежские слова и уча его русскому языку.
За последнее время Павлюк изменился и внешне. Он исхудал, побледнел.
Правда, так выглядел не только Павлюк. Котовай и Ковягин тоже чувствовали
себя не очень хорошо. Вынужденная полярная зимовка давала о себе знать
людям со слабым здоровьем. Но приходилось удивляться, что Павлюк, которого
считали самым крепким на пароходе, поддался влиянию тяжелых обстоятельств,
в то время как Кар, Лейте и Шелемеха даже поправились.
Кар молча наблюдал за кочегаром. Он всегда ценил Павлюка. Но теперь,
анализируя свои подозрения, штурман все более склонялся к мысли, что тот
что-то скрывает. Штурман ничего не спрашивал у кочегара. Кар ждал, пока
Павлюк расскажет все сам. Ему казалось, что эта история должна закончиться
откровенным признанием. Штурман молча ждал продолжения таинственных
событий, в то же время следя за Павлюком. Боялся он только одного: не
повлияла ли на психику кочегара полярная ночь. Еще матросом Кар плавал на
пароходе, который однажды был вынужден зазимовать во льдах Чукотского
моря. На его глазах два матроса в полярную ночь сошли с ума. Но условия
той зимовки были несравненно более тяжелыми, чем сейчас на "Лахтаке".
Притом, когда взошло солнце, матросы выздоровели. И теперь капитан
возлагал надежды на солнце.
Лейте совершенно не разделял мнения Кара о Павлюке. Старый моряк
уверил себя, что Павлюк виновник пожара и что он и теперь занимается
какими-то таинственными, как выражался Лейте, "фокус-покусами". Если бы
Кар послушался Лейте, Павлюк уже сидел бы под замком.
Лейте, фактический хозяин палубы, поскольку у назначенного боцманом
Вершомета было очень мало опыта, много времени проводил на воздухе. Он
самым тщательным образом следил за Павлюком. Не раз в темноте подходил он
к дверям радиорубки и прислушивался, но ничего не слышал.
Однажды в пятом часу утра Лейте вышел на палубу. Сквозь покрывавшие
небо тучи кое-где проглядывали звезды. Лейте держал в руках топор. После
нападения медведя на Степу моряки предпочитали выходить на палубу с
оружием. Старый моряк считал, что для него вполне достаточно топора.
Посмотрев, что делает вахтенный матрос, Лейте прошел на корму. Когда
он возвращался, ему показалось, будто из окна каюты радиста сквозь щель
пробивается свет.
У боцмана зашевелилось неясное подозрение, но, не обращая на это
внимание, он начал осматривать, все ли в порядке на корме. Но вот он
услышал резкий металлический звук. Он сразу же выпрямился: откуда это? Но
звук тут же пропал. "Нет, это не послышалось, ї сказал себе моряк, ї это
безусловно из его каюты".
Лейте быстро двинулся к каюте радиста. Он взбежал по одному трапу,
поднялся по другому. Под ногами скрипел снег. Стараясь идти как можно
бесшумнее, Лейте подкрался к окну каюты. Окно было закрыто, и только через
маленькую щель вверху пробивался свет. Это была очень маленькая щель.
Через нее он не смог ничего разглядеть. Лейте приставил к окну ухо. Он
услышал какой-то шорох. Стараясь подтянуться повыше, он поскользнулся и
стукнулся головой о стенку каюты. Моряк поднялся и снова прислушался, но
теперь уже абсолютно ничего не было слышно. Простояв так минуту, Лейте
тихо двинулся вдоль стенки и, подойдя к дверям радиорубки, попытался их
открыть, но они были заперты.
Тогда он постучал.
Никто не отвечал. Лейте рассердился и стал колотить изо всех сил.
Внезапно с крыши рубки его осветил фонарь, и послышался голос Павлюка:
ї Здорово, боцман! Чего стараешься? ї И на палубу спрыгнул Павлюк с
ружьем в руках.
ї А зачем это ты на ключ запираешься? ї сердито спросил старый моряк.
ї А чтобы случайно медведь не залез, ї ответил кочегар. ї Я и то
слушаю, что-то грохочет. Думал, зверь. Схватил ружье и через люк, который
в потолке, наверх... Пожалуйста, ї пригласил он Лейте, открывая дверь
радиорубки.
ї Благодарю. Я только хотел сказать, что в кубрике громкоговоритель
не работает, ї пробормотал Лейте и ушел.
Вслед ему послышался тихий смех кочегара.
Громкоговоритель не работал уже почти полмесяца.
ГИлИаИвИаИ VI
По утрам Вершомет спускался на лед и ходил вокруг парохода, надеясь
встретить зверя. В нескольких сотнях метров от "Лахтака" появилась
полынья. Здесь охотник выжидал нерп.
ї И медведям уже пора гулять, ї говорил он, удивляясь отсутствию
зверя.
Раза два встречались следы песцов. Хорошо бы снова начать охоту на
эту арктическую лису. Ведь первая охота ничем не кончилась. Капканов так и
не поставили. Встреча с норвежцами и всякие другие хлопоты заставили
охотника забрать капканы на пароход.
На этот раз Вершомет сам отнес четыре капкана на то самое место, где
когда-то нашел Эрика Олаунсена.
Следов песца он заметил там значительно меньше, чем раньше, но,
по-видимому, зверь еще посещал эти места. Полынья между торосами покрылась
крепким слоем гладкого льда.
Вершомет поставил капканы и решил в ближайшие дни испытать охотничье
счастье на острове. На следующий день охотник пошел осматривать капканы.
Его сопровождали Запара и Степа.
Низко над горизонтом светило солнце. Оно освещало ледяное поле,
покрытое торосами и снеговыми сугробами, пароход и отвесные черные скалы,
которые вырисовывались на фоне белого ландшафта острова Лунной Ночи.
По дороге говорили о льдах. Вершомет допускал, что сжатие может
повториться, что ледяное поле, в которое вмерз "Лахтак", может прижать к
берегу и раздавить корабль.
Запара же думал, что, во-первых, их защищают айсберги, стоящие на
мелях, и, во-вторых, они прикрыты самим островом от приливной волны
океана. Они подошли к первому капкану. На снегу возле него сидел пушистый
зверек. Две железные дуги крепко держали его за лапу. Напуганное животное
прижалось к капкану. Вершомет ловким ударом прикончил песца, освободил его
из капкана и бросил в мешок. Затем снова зарядил капкан и двинулся дальше.
ї Нужно ожидать богатой добычи, ї предположил Запара.
ї Кто его знает, ї ответил охотник, которому не хотелось говорить об
этом.
ї У песца теплый мех, ї сказал метеоролог юнге, ї поэтому он так и
ценится. Истребляют его сильно, но последнее время все более переходят к
разведению на специальных фермах. Лучше всего разводить его на островах,
возле которых море или совсем не замерзает, или замерзает на очень
недолгое время. Оттуда они не убегают. В других же случаях приходится
ставить ограду, вкапывая ее глубоко в землю. Песец ї это страшный грызун!
Хватает в зубы все, что попадется.
ї Мясо их есть можно?
ї Об этом нужно спросить у Вершомета. Я читал, что голландские моряки
ели мясо песца, хотя оно казалось им очень жестким и невкусным. Кроме
того, они били и белых медведей, но, считая медвежье мясо ядовитым, не ели
его.
ї Ну и чудаки были эти голландцы! ї заявил Вершомет. ї Разве можно
есть такую гадость, ї охотник тряхнул мешком, ї и не есть медвежатину!
Подошли ко второму капкану, но там их ожидало разочарование. Капкан
стоял пустым. Пустыми оказались и третий и четвертый капканы. В четвертом
какой-то хитрый зверек вытащил и съел приманку. Пройдя по следам, охотник
выяснил, что это тот самый песец, который лежал у него в мешке. Зверю
удалось вытащить приманку из четвертого капкана, и потом, очевидно
уверенный в своей ловкости, он пришел к первому, но там ему не
посчастливилось. Вершомет был в плохом настроении. Он мечтал о богатой
добыче и вместо этого поймал только одного зверя.
ї Нужно перебираться на остров. Завтра отправляюсь туда, ї сказал
охотник.
Они вернулись на пароход. Степа вынул зверя из мешка и показывал его
всем, держа за длинный пушистый хвост. Эрик Олаунсен дунул на мех, как это
делают знатоки, а потом погладил его рукой.
ї Эльгар, ї сказал он, показывая глазами на песца. ї Эльгар. ї И,
показывая на себя, прибавил: ї Я назыуйсь чукчи Эльгар.
Олаунсен уже знал несколько русских слов; Степа знал несколько
норвежских, и теперь открылась тайна слова "Эльгар". Выяснилось, что Эрика
Олаунсена чукчи прозвали "Эльгар", иначе говоря ї "полярный лис".
ГИлИаИвИаИ VII
На следующий день Вершомет не пошел охотиться на остров. Вахтенный
заметил в бинокль на льду двух людей, которые шли с острова. Пока ожидали
гостей, Степа вытащил на палубу складную резиновую лодку, так называемый
клипербот. Юнга достал его из боцманской кладовой. Этот клипербот в свое
время перешел к Лейте от морского летчика, потерпевшего аварию при
посадке. Летчик бросил разбитый самолет и спасся на клиперботе. Его
подобрала шлюпка "Лахтака". История эта имела большую давность, и Лейте
совсем забыл о лодке.
Теперь, с разрешения Лейте, юнга решил испробовать клипербот в
открывшейся во льдах полынье. Захватив с собой лодку и весло, он пошел к
полынье. Эрик Олаунсен, или, как теперь его называли, Эльгар, хотел
сопровождать юнгу, но его задержал Запара.
ї Не рекомендую, не рекомендую! ї сказал метеоролог и отрицательно
махнул рукой.
С юнгой пошел Шелемеха.
Вершомет посоветовал захватить ружье, и Шелемеха взял двустволку.
Черная холодная вода спокойно блестела, как стекло. Но, как только на
воду спустили клипербот, покой водяной глади нарушился. Легкий челнок
быстро скользил вдоль берегов.
С палубы парохода следили за лодкой и одновременно за тем, как по
ледяному полю к пароходу приближались две человеческие фигуры.
На палубе никто не заметил того момента, когда на лодке началась
тревога.
Внимание Степы и Шелемехи привлекло существо, которое высунулось из
воды метрах в двадцати от клипербота и сразу же нырнуло обратно в воду.
ї Что это? ї спрашивали они друг друга.
Пожав плечами, Степа решил, что лучше держаться поближе ко льду. Но
не успел клипербот дойти до края полыньи, как у самого резинового борта из
воды высунулась толстая морда с маленькими злыми глазками, с щетинистыми
усиками и двумя длинными клыками.
ї Морж! ї вскрикнул Шелемеха.
А Степа изо всей силы заработал веслом.
Кочегар поднял ружье и приготовился стрелять. Зверь снова спрятался в
воду, и моряки почувствовали, как он задел спиною дно резиновой лодки.
Шелемеха побледнел. Если бы клипербот перевернулся и они упали в воду,
вряд ли удалось бы спастись от клыков огромного зверя. Морж снова появился
в нескольких метрах от лодки. Кочегар выстрелил. Он видел, как пуля попала
в воду рядом с моржом и как тот сразу же спрятался под водой.
ї Попал? ї спросил Степа, подгребая к льдине.
ї Нет, ї с сожалением ответил неудачливый стрелок.
В то же мгновение морж ринулся в атаку. Моряки успели выскочить на
берег и вытащить клипербот. Но ружье, которое Шелемеха положил на льду,
соскользнуло и покатилось в полынью.
Шелемеха схватился за голову.
ї Чтоб ты лопнул, проклятый! ї ругал моржа кочегар. ї Меня же Запара
убьет! Ведь убьет же!
А морж плавал в проруби, то погружаясь в воду, то всплывая, и со злым
сопением посматривал на берег.
ї Пойдем позовем Вершомета, ї предложил юноша.
Шелемеха согласился ї не оставалось другого выхода, как позвать
охотника и повиниться в потере ружья. И они побежали к "Лахтаку".
Тем временем туда подошли гости с берега. На этот раз пришли Ландрупп
и незнакомый еще экипажу "Лахтака" маленький широкоплечий норвежец. Он
отрекомендовался:
ї Карсен.
Карсен, как и Ландрупп, не знал ни русского, ни английского языка.
Дальше приятных улыбок, кивков головы и слова "товарису" разговор не
шел. Зато норвежцы очень живо разговаривали с Эриком Олаунсеном. Морякам
даже показалось, что норвежцы о чем-то спорили.
Внезапно возле проруби раздался выстрел. Все обернулись и увидели,
как юнга и Шелемеха выскочили на лед и после минутной задержки побежали к
пароходу.
ї Неужели медведь? ї Вершомет вскочил. ї Или, может быть, нерпы
испугались?
Но с парохода разглядеть что-либо было трудно, потому что почти
половину полыньи закрывали торосы. Только когда прибежали "яхтсмены" (так
прозвал Кар Степу и Шелемеху), выяснилось, в чем дело.
Запара горевал о ружье. Вершомет взял ружье и гарпун. Эльгар,
по-видимому, понял, в чем дело, и заволновался. Он подошел к Вершомету,
взял из его рук ружье и отставил его в сторону. Потом взял гарпун и что-то
сказал по-норвежски, показывая, как он будет его бросать.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг