- А может быть, наоборот? - сказал я. - Если бы никто не трогал
проводов, мы не натерпелись бы такого страха.
На мои слова никто не обратил внимания.
- Сегодня на рассвете, - сообщил всезнающий мальчуган, - уровень воды
все еще повышался приблизительно на миллиметр в час.
В это время в столовую вошел Догадов.
Трудно сказать, кого бы я мог встретить с большей радостью. Ведь, по
сути, это он спас больше двухсот людей из Северной штольни.
Мы, четверо последних спасенных, поднялись со своих мест, чтобы
приветствовать отважного палеонтолога. В комнате стало шумно.
- Вы не так уж плохо выглядите, - усаживаясь в кресло, шутил Догадов.
- Еще немного - и доктор пошлет вас в туннель на аврал.
- Нет, - сердито объявил доктор, - через минуту я прикажу им
разойтись по своим комнатам и в течение двух дней не позволю принимать
гостей.
- Если нам угрожают такими страшными репрессиями, давайте сидеть, не
раскрывая рта, - шутливо предложил я.
Но мы и без того вели себя очень спокойно, так как на проявления
бурной радости у нас хватило энергии ненадолго.
- Я еще не успела поблагодарить вас, - обратилась к палеонтологу
Лида. - Простите меня и позвольте пожать вам руку за то, что вы сделали.
Слова девушки взволновали Догадова. Он начал уверять, что все
сделанное им мелочь, на которую не стоит обращать внимания, что он рад
каждый день оказывать ей подобную услугу, хотя уверен, что вряд ли Лидия
Дмитриевна очень хочет повторения таких ситуаций...
Одним словом, всем нам было весело и приятно, как бывает людям,
которые после долгой разлуки или страшной опасности попадают в общество
самых близких друзей и знают, что опасность миновала и больше не
повторится.
И вдруг меня поразило выражение лица Аркадия Михайловича. Профессор
насупился, словно был чем-то недоволен. Мне бросилось в глаза и то, что
исчез Тарас. Я повернулся было к профессору, чтобы спросить, куда девался
его секретарь, но мальчик вернулся в столовую в сопровождении Кротова.
Инженер был очень взволнован и даже не пытался скрыть это.
- Товарищи, простите, что я прерываю вашу приятную беседу, -
обратился он к нам, - но положение в туннеле снова неожиданно усложнилось
и требует немедленного вмешательства энергичных людей. Макаренко и я - оба
мы просим прийти нам на помощь палеонтолога Догадова.
Догадов сразу же вскочил.
- Я к вашим услугам.
- А что случилось? - спросила Лида.
В это мгновение Тарас и профессор Довгалюк обменялись непонятными для
меня взглядами. Профессор заметил, что я обратил на него внимание, и еще
больше нахмурился.
- В ствольном ходе обвал, - объяснял Кротов. - Нужно спасать
оставшихся там лифтовых рабочих.
- Так не будем терять времени! - воскликнул Догадов и поспешно
направился к выходу.
За палеонтологом пошел инженер, за инженером бросился Тарас. Мы
сидели молча, ошеломленные известием о новой катастрофе.
И опять Аркадий Михайлович удивил меня. На него, по-видимому,
страшное сообщение никак не повлияло. Он ухватился руками за ручки кресла,
подался вперед, словно готовясь к прыжку, и не моргая пристально следил за
теми, кто в это мгновение выходил из комнаты.
В следующую секунду я понял, что старик знал больше, чем кто-либо из
нас.
Едва Догадов открыл дверь и переступил порог, как на него бросился
сзади Кротов, схватил его за локти и рванул вниз, стараясь повалить
палеонтолога на пол. Кто-то схватил Догадова спереди. Там же очутился
Тарас. В одно мгновение перед нашими глазами завертелся клубок из
человеческих тел.
Все присутствующие вскочили со своих мест, кое-кто хотел приблизиться
к живому клубку, но их остановил энергичный окрик Аркадия Михайловича:
- Товарищи, спокойствие!
В открытые двери вбежали несколько человек и окружили борющихся.
Среди них я вдруг увидел Акопа Томазяна.
Догадов оказывал бешеное сопротивление. Он был силен и ловок - тем,
кто боролся с ним, победа досталась нелегко. Но вырваться ему не удалось.
Через несколько секунд он лежал, прижатый к полу, и с яростью смотрел на
своих противников.
Из его карманов вытащили автоматический пистолет, бумаги и какие-то
пластинки.
Томазян негромко объявил:
- Гражданин Догадов, он же Виноградов, он же Гэл, вы арестованы!
После этого следователь обратился к нам:
- Успокойтесь, товарищи! Человек, которого вы до сих пор считали не
то журналистом, не то палеонтологом, на самом деле имеет совсем иную
профессию. Вам не следует также считать его своим спасителем - он только
маскировался. Мы имеем неопровержимые доказательства того, что именно он
вызвал взрыв в туннеле.
Нетрудно представить себе, какое впечатление все это произвело на
нас.
- Позвольте! - закричал вдруг Догадов. - Какое вы имеете право
арестовывать меня? У вас нет никаких оснований!
- Не нужно кричать, гражданин, - спокойно остановил его Томазян. -
Вот ордер на арест, а через два часа вам официально предъявят обвинение.
Вот тогда-то вы и попробуйте высказать свои возражения против моих
действий. Если, разумеется, у вас найдутся такие возражения!.. Возьмите
арестованного, - приказал он своим помощникам.
Догадова вывели.
Поклонившись нам, Томазян тоже вышел.
Мы смотрели им вслед, ничего не понимая. Вот так палеонтолог!
К Лиде, очень взволнованной всем случившимся, приблизился Аркадий
Михайлович.
- Этот субъект в свое время сбросил Тараса с поезда, - сказал он.
22. РАССКАЗ СЛЕДОВАТЕЛЯ
Я совсем оторопел от такой неожиданности. "Это какая-то трагическая
ошибка", - говорил я себе.
Первым моим движением было выступить в защиту Догадова, обстоятельно
рассказать о его героизме в туннеле во время борьбы с наводнением. Разве
Томазян не мог ошибиться?
Но меня обезоружило заявление Аркадия Михайловича. Вспомнив поведение
профессора и Тараса в штольне, интерес профессора к Томазяну и вспомнив,
наконец, как многозначительно переглядывались Аркадий Михайлович и Тарас
перед арестом Догадова, я понял, что они сыграли в этом деле не последнюю
роль. Я больше не сомневался, что письмо, полученное Томазяном перед моим
отъездом из Иркутска, было от Довгалюка и рассказывало о Догадове. Может
быть, именно это письмо явилось причиной того, что Томазян в последнюю
минуту отказался лететь со мной.
Обвинять Догадова в таком преступлении? Это не укладывалось у меня в
голове. Я перебрал в памяти все наши встречи, разговоры и не мог вспомнить
ничего подозрительного. Единственное, что меня удивляло, это пылкость, с
какой Догадов всегда защищал Макаренко. Но ведь и Шелемеха симпатизировал
инженеру Макаренко, Саклатвала тоже поддерживал инспектора туннельных
работ, Кротов выступал сторонником Макаренко... И этот же Кротов помогал
Томазяну задержать Догадова!
Я сидел в своей комнате, думал о случившемся и курил папиросу за
папиросой.
Аркадий Михайлович объяснил нам, что, когда Тарас впервые увидел
Догадова, ему показалось, словно он где-то уже встречал этого человека. В
Северной штольне, встретившись с журналистом снова, мальчик узнал в нем
пассажира, который два года назад выбросил его из вагона поезда. Профессор
известил об этом Томазяна.
"Но, может быть, Тарас ошибся и тем самым ввел в заблуждение
следователя?" - спрашивал я у самого себя.
И сам себе отвечал, что Томазян мог действовать так быстро и
энергично, только имея для этого очень важные основания.
"Он назвал Догадова Виноградовым и еще каким-то иностранным именем",
- снова вспомнил я.
В это время мне передали от Томазяна записку с просьбой немедленно
зайти к нему. Я поспешил выполнить просьбу следователя.
Томазян занимал комнату в доме, где помещался штаб отдела охраны. Дом
этот находился на противоположной стороне поселка, почти в полукилометре
от гостиницы. Прогулка немного успокоила меня и, когда я очутился с глазу
на глаз со своим Холмсом, я вполне владел собой.
- Вы, вероятно, удивлены? - жестом приглашая меня сесть, спросил
следователь.
- Сознаюсь - как и полагается Ватсону, ничего не понимаю и не могу
себе представить, что Догадов вызвал эту ужасную катастрофу.
- Мне придется кое-что объяснить вам, - сказал Томазян. - Вы, сами
того не зная, помогли мне разоблачить этого субъекта.
- Я? Помог?
- Да. Теперь я могу вам рассказать о Догадове значительно больше, чем
вы знаете. Разумеется, не для опубликования.
- Скажите же наконец, что вам известно о нем!
Следователь прошелся по комнате и не спеша начал:
- Вы как-то рассказали мне о Догадове три вещи, очень меня
заинтересовавшие. Первое - о его встрече с Тарасом Чутем во время вашей
поездки на строительство подземных электростанций. Второе - что он
спортсмен и парашютист. И, наконец, третье - что он горячо поддерживает
Макаренко. Последнее доказывало, что этот журналист или палеонтолог
разбирается в проблемах строительства Глубинного пути и очень внимательно
следит за всеми событиями. Его позиция горячего защитника Макаренко не
могла не привлечь моего внимания, так как защитников у Макаренко, как вы
знаете, очень мало. Конечно, все это не могло быть основанием для
каких-либо обвинений.
Томазян помолчал, собираясь с мыслями, потом продолжал:
- Помните, я рассказал вам о найденном в тайге парашюте? О парашюте,
которым воспользовался неизвестный нам Виноградов, чтобы выброситься из
самолета вместе с Черепашкиным? Я проследил, насколько мог, историю этого
парашюта и установил, что некоторое время им пользовались сотрудники
"Звезды", а потом он был сдан центральному аэроклубу.
Как он оттуда попал в руки Виноградова, неизвестно. Однако я помнил
ваши слова о парашютисте - сотруднике "Звезды" Догадове. Невольно у меня
возникло сомнение: на самом ли деле парашют номер 002561 сдан в
центральный аэроклуб или это только записано на бумаге? И действительно, о
сдаче парашюта имелись только документы, самого парашюта в клубе не было.
Я связался по телефону с Тарасом Чутем, который уже был здесь, и попросил
его внимательно присмотреться к палеонтологу и постараться вспомнить, где
же он с ним встречался.
- Вы получили от профессора Довгалюка письмо перед тем, как
собирались лететь сюда вместе со мной? - сказал я.
- Вам уже известно, от кого было письмо?
- Я догадался... теперь...
- Правильно. Тарас сказал, что узнал в палеонтологе пассажира, с
которым познакомился в поезде во время поездки из Староднепровска. Я
задержался в Иркутске, чтобы получить ордер на арест Догадова. За это
время в Иркутск подоспели новые материалы. Удалось выяснить, что Догадов
жил в одном доме с Адрианом Маковским, чей паспорт очутился тогда у Тараса
Чутя. Кроме того, я установил некоторое сходство между Догадовым и
фотографией Виноградова на паспорте, отобранном у Черепашкина. О
Виноградове уже было известно, что это агент иностранной разведки,
настоящее имя которого Томас Гэл. Трудно сказать, кто этот Томас Гэл, он
же Виноградов, он же Догадов, по происхождению. Он был на службе у разных
государств. Международный, так сказать, авантюрист... В последнее время
этот субъект поддерживал связь с одним агентом, пойманным на том, что он
собирал сведения о строительстве Глубинного пути. При аресте у этого
агента нашли приказ делать все, чтобы затормозить строительство. Агент
признался, что Виноградову этот приказ известен.
- Но почему вы уверены, что именно Догадов вызвал наводнение в шахте?
- В этом меня убедила беседа с географом Макухой. Вчера я в течение
двух часов слушал подробный рассказ о работе палеонтолога Догадова, а
потом просматривал материалы, переданные мне Макухой. Выяснилось, что этот
ученый не столько разбирается в костях допотопных животных, которые он
безбожно путает, сколько в различных взрывчатых веществах. Он требовал у
Макухи эти вещества будто бы для палеонтологической разведки. Он мог
получать динамит, аммонал и тому подобное здесь на месте, но отдавал
предпочтение самым сильным и дорогим взрывчатым веществам, какие в широких
масштабах на строительстве не употребляют. Помните пластинки, отобранные у
него во время ареста? Эта склонность к "пиротехнике", о чем, как
выяснилось, ничего не знали ни Кротов, ни помощники Догадова, окончательно
убедила меня, что катастрофа в шахте - дело рук Догадова.
- Вот тебе и опытный палеонтолог, любитель древностей! - прошептал я.
- Опытный!.. - воскликнул Томазян. - Только не в деле изучения костей
доисторических животных, а в том, чтобы уничтожать наших людей!
Я слушал Томазяна, и меня мучил стыд за себя, за свою доверчивость,
за отсутствие настоящей бдительности. Я ведь был почти дружен с этим
негодяем, тайным врагом, который мог, используя мое хорошее к нему
отношение, натворить еще много бед.
- Какой позор! - сжав голову руками, вслух упрекал я себя.
- Каяться поздновато, - дружески положив мне на плечо руку, улыбнулся
Томазян. - Да и не за что себя казнить. Говоря по совести, знакомство с
вами ничего не дало этому шпиону.
- Что же будет дальше? - после долгой паузы спросил я.
- Завтра утром Догадова увезут в Иркутск. Я еду с арестованным.
Работы с ним еще хватит, кропотливой работы. Он, разумеется, или будет
лгать, чтобы оправдаться, или молчать как пень. Между прочим, меня очень
интересуют две подробности. Во-первых, почему он оставил в живых
Черепашкина. Понятно, что, заметая следы, он должен был, когда прыгал,
выбросить этого маньяка с самолета. Допускаю, что на всякий случай, боясь,
что встретит на земле людей, он взял его с собой под парашют. Но,
очутившись в тайге и не увидев поблизости ни единого человека, зачем он
все-таки устроил маскарад? Во-вторых, я имею сведения, что Догадову
известно о каких-то давних отношениях между Ярославом Макаренко и Лидией
Дмитриевной Шелемехой. Для меня это темное дело. Я хотел бы пролить свет
на эту тайну, так как очень возможно, что взаимоотношения между девушкой и
молодым инженером в какой-то мере, а возможно и непосредственно, касаются
строительства Глубинного пути.
Мне показалось, что слова Томазяна - прямой вызов мне. Ведь я знал об
этих взаимоотношениях больше, чем кто-либо другой. Меня тоже интересовало,
о чем мог узнать Догадов, и беспокоило, как он мог использовать полученные
сведения. Но и на этот раз у меня не хватило решимости рассказать Томазяну
о прошлом двух моих друзей.
Пристально посмотрев на меня, Томазян после недолгого молчания
перевел разговор на другую тему.
- Итак, благодаря вам я ухватился за одно из звеньев цепи, которое в
конце концов помогло выявить тайного врага. За это я вам очень благодарен.
Теперь мне хотелось бы, чтобы вы еще раз встретились с Догадовым, пока он
здесь, и поговорили с ним. Меня интересует его поведение. Очень важно
предвидеть, какой линии он будет придерживаться во время допросов...
Побудьте с ним некоторое время, только сохраняйте спокойствие...
- О чем я должен с ним говорить?
- Это не имеет значения. Все равно он вам ничего не скажет. Объясните
ему, что вы очень удивлены его арестом и просили свидания. Вы хотите, так
сказать, услышать его объяснения.
Я подумал немного и пришел к выводу, что свидание с таким
преступником имеет немалый интерес. Жаль только, что о нем нельзя будет
сейчас же написать в газету интересную корреспонденцию. Свое сожаление я
высказал следователю.
Он засмеялся.
- Думаю, через месяц или самое большее через два я не буду возражать
против такой корреспонденции.
...Моя встреча с Догадовым длилась недолго. Арестованный встретил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг