закупоренных.
- Почему? - прозвучал вдруг вопрос.
Я не заметил, кто именно задал его.
Вопрос расшевелил слушателей. Все сразу насторожились, и, казалось,
каждый хотел спросить о том же самом.
Макаренко спокойно докладывал дальше:
- Такого типа туннели требуют исключительного внимания к внешнему их
оборудованию. Вот почему нам придется несколько увеличить затраты на
специальные материалы и оборудование перегородок между отдельными
секциями. К тому же ведь нужна специальная изоляция подземных вокзалов и
других помещений.
Он снова перешел к подсчету материалов, необходимых для такого
оборудования, определил, сколько нужно рабочих. Далее он отметил, что все
это, как ему кажется, задержит строительство туннеля немногим более чем на
полгода.
На лицах едва ли не всех слушателей выразилось удивление. Ведь именно
с обвинением в задержке строительства туннеля они собирались выступать
против Макаренко. Казалось бы, он должен защищаться, а главный инженер
туннельных сооружений атаковал Научный совет. Он настойчиво доказывал, что
задержка строительства совершенно необходима.
- Почему мы настаиваем на герметически закрытом туннеле? - спросил
Макаренко и тут же ответил: - Для этого у нас есть очень серьезные
основания. Первое: из опыта горных работ известно, что в глубоких шахтах,
проходящих в различных грунтах, в различных геологических условиях, могут
встретиться рудничный и болотный газы. Вы знаете, как быстро
распространяются газы. Особенно быстро они распространятся в туннеле, где
будут существовать исключительной силы течения воздуха. Появление опасного
газа может привести к ужасной катастрофе на большом пространстве. И вот
для того, чтобы избежать катастроф или чтобы локализовать несчастный
случай, если он все-таки произойдет, мы и предлагаем герметизацию туннеля.
Разделение туннеля на герметические секторы воспрепятствует созданию
воздушной тяги... А во время войны, особенно химической, герметизация
туннеля даст возможность защитить его и от этой опасности.
По моим соображениям, ему нельзя было отказать в логичности. Свое
предложение он очень хорошо обосновал.
Но в зале неожиданно прозвучало слово, как хлыстом стегнувшее
докладчика:
- Ерунда!
Это сказал Опок. Сказал во весь голос.
Макаренко покраснел, однако доклада не прервал и ничем не выказал
своего возмущения.
Возле меня тихонько выругался Кротов.
- Вот безобразие! - прошептал он, кивая на Опока. - Будешь выступать,
тогда и скажешь.
Впрочем, он скоро успокоился. Докладчик перешел к теме, наиболее
интересной для моего соседа: Макаренко заговорил о вентиляции.
- В горном строительстве вентиляция как санитарно-гигиеническое
мероприятие имеет величайшее значение. Не буду говорить, в каких размерах
нам придется строить вентиляционные установки. Они определяются масштабами
нашего строительства. У нас есть специальная служба вентиляции.
Запроектирован ряд мощных вентиляционных агрегатов, которые дадут
возможность очень быстро заменять воздух в туннеле. Испорченный,
загрязненный, а может быть, и отравленный воздух с помощью этих
вентиляционных станций можно будет выкачать в течение нескольких минут. Во
всем туннеле от Москвы до Тихого океана можно будет сменить негодный
воздух на свежий в течение каких-нибудь десяти минут.
- Лишняя роскошь! - проговорил кто-то.
Докладчик не обратил внимания и на эту реплику. Я видел, что лица
большинства членов совета все больше мрачнеют. Некоторые едва сдерживались
от немедленного выступления с резкой критикой утверждений докладчика. Но
еще большее негодование вызвали заключительные слова доклада.
- Герметизация туннеля и все связанные с нею проблемы вынуждают нас
значительно, по сравнению с прежними нашими расчетами, увеличить затраты и
передвинуть срок сдачи Глубинного пути в эксплуатацию приблизительно на
один год. Управление строительства уже обратилось с соответствующей
просьбой к правительству... Я надеюсь, что Научный совет поддержит точку
зрения начальника строительства.
- Я хотел бы знать, кто начальник строительства? - прохрипел голос
профессора Лориса.
Толстяк уже не мог сдерживать свое возмущение.
- Кажется, это известно всем, - ответил Макаренко, сходя с трибуны. -
Начальник строительства Глубинного пути академик Саклатвала.
- А мне казалось, что инженер Макаренко.
Я уже подумал было, что скандал, назревавший на протяжении доклада,
начался.
Но из-за стола поднялся Саклатвала - и все стихло.
- Мы прослушали доклад инженера Макаренко, - спокойно сказал он. -
Переходим к его обсуждению. Первое слово принадлежат полковнику Файзулову.
Не могу сказать, что полковник сразу завладел вниманием
присутствующих.
Говорил он спокойно и четко, как и полагается военному. Тон его,
казалось, должен был успокоить взволнованных членов совета. Но слова
полковника чем дальше, тем больше увеличивали волнение в зале.
Файзулов начал с оценки международного положения.
- Необходимо, - сказал он, - как можно скорее закончить строительство
туннеля, чтобы дать командованию возможность в случае нападения врага
маневрировать вооруженными силами между Западом и Востоком.
От имени командования Файзулов просил членов совета продумать
возможности ускоренного завершения строительства. Герметизации в своей
речи он не касался.
Мне было ясно, что большинство членов совета имеют теперь еще ряд
аргументов против идеи Макаренко.
После Файзулова слово взял профессор Лорис. Несмотря на свою
тучность, он легко вскочил на трибуну и словно слился с нею. Видно было,
что это мастер словесного боя.
- Должен заявить, - задорно начал он, - что доклад, который мы здесь
прослушали, удивил и возмутил меня так же, как удивляют и возмущают меня
уже значительное время все поведение и технические тенденции инженера
Макаренко. Я буду говорить здесь откровенно...
Он сделал широкий жест, словно отбрасывая от себя что-то, и голос его
зазвучал, как колокол, бьющий тревогу.
- Ни для кого не секрет, что в последнее время главный инженер
туннельных сооружений превратился в фактического вершителя судьбы нашего
строительства и злого гения Глубинного пути. Практические работники
туннеля и мы, консультанты, видим, что уважаемый начальник строительства
не смог, к сожалению, занять твердую позицию в отношении инженера
Макаренко и его... скажем, странных проектов. Линия на полную герметизацию
туннеля ведется уже давно. Мы почувствовали это без малого год назад,
когда в системе строительства вдруг стал господствовать так называемый
макаренковский метод... Но герметизация туннеля не нужна! Газы - это
фантазия! Я не верю, что газы могут проникнуть в туннель в таком большом
количестве, чтобы представлять опасность. Но если они и проникнут, то
разве это будет страшно в туннеле, при полном отсутствии застоя воздуха?
Ведь газы в то же мгновение будут вынесены на поверхность... даже без той
мощной вентиляции, на которую нам предлагают согласиться... Да и
вентиляция в таких преувеличенных размерах Глубинному пути не нужна!
Вентиляция необходима только подземным вокзалам, да и то не в такой мере,
как это предлагает инженер Макаренко.
Лорис говорил долго. Он приводил многочисленные примеры из практики
строительства различных туннелей, знакомил присутствующих со своими
вычислениями, прямо противоположными вычислениям Макаренко. Он атаковал
последнего по всем линиям, а вместе с ним и академика Саклатвалу, хотя по
отношению к академику проявлял учтивость. Закончил он выступление
требованием отбросить прочь идею герметизации и убрать Макаренко со
строительства.
Когда Лорис шел на свое место, в зале раздалось несколько негромких
одобрительных восклицаний. Я ожидал даже рукоплесканий, но члены совета
пока сдерживали себя.
Слово получил профессор Кучин.
Когда он шел к трибуне, я оглянулся и увидел, что мой сосед, Кротов,
пишет в президиум записку с просьбой дать слово и ему.
Кучин откашлялся, вытер платком лицо и заявил, что не может целиком
согласиться с предыдущим оратором.
- И все-таки в словах уважаемого Григория Борисовича, - он сделал
легкий поклон в сторону Лориса, - есть немалая доля правды. Для всех, кто
более или менее знаком с туннельным строительством, ясно, что никакой
необходимости герметизировать туннель не существует. И в самом деле, это
лишняя, очень дорогая и ничем не оправданная затея. Сам собой туннель
такого типа, как наш Глубинный путь, является почти целиком герметическим
и без специального оборудования, которое здесь предлагают.
Розовощекий профессор не употреблял резких слов, не называл ни
начальника строительства, ни главного инженера туннельных работ. Он
осторожно, словно боясь обидеть оппонента, оспаривал некоторые положения в
докладе Макаренко, высказал сожаление по поводу мелочности некоторых
замечании Лориса и, развивая мысль о необходимости отказаться от
герметизации туннеля, не столько осуждал, сколько уговаривал авторов этой
идеи.
- Мы знаем, что молодые люди, даже талантливые инженеры, - может
быть, именно потому, что они талантливы, - подвержены фантастическим
увлечениям, не учитывают предыдущей практики, жизненного опыта,
технических возможностей и экономической целесообразности. Таким людям
нужно помочь, это обязанность их опытных коллег. Осознав свою ошибку,
исправляя ее, молодой инженер станет ценным специалистом.
Всем было понятно, что профессор Кучин имеет в виду Макаренко и
намекает ему на необходимость признать свои ошибки, отказаться от
герметизации туннеля и тем самым не лишить себя возможности далее работать
на строительстве Глубинного пути.
- Иногда, - говорил Кучин, - юношеская горячность делает чудеса,
энтузиаст увлекает окружающих и вселяет в них веру в неосуществимые
проекты. Такая горячность - прекрасная вещь. Нужно только помочь тем, кто
находится под ее гипнозом, освободиться от минутного ослепления, рассеять
отдельные неверные представления энтузиаста, переключить его горячность на
реальную творческую работу...
Теперь профессор имел в виду Саклатвалу. Начальник строительства
откинулся в кресле и спокойно, поглаживая свою роскошную бороду, слушал
эти намеки. Исключительное спокойствие во время выступлений как первого,
так и второго оратора сохранял и Макаренко. Он внимательно слушал,
поглядывая на оратора или на кого-нибудь из членов совета, изредка делал
пометки в блокноте.
Выводы Кучина были не такими решительными, как выводы его
предшественника. Он тоже отбрасывал идею герметизации туннеля, но
требование устранить Макаренко со строительства не поддерживал.
Сошел он с трибуны, провожаемый ироническими взглядами
присутствующих.
- Слово предоставляется инженеру Опоку, - сказал Саклатвала.
По залу прошло движение. Очевидно, от этого выступления ожидали
чего-то особенного.
Опок начал с теоретического рассмотрения системы шахтного
строительства. Высоко оценив темпы пробивания шахт на Глубинном пути, он
внес несколько важных предложений и наконец подошел к главному - к идее
герметизации туннеля. Он подверг уничтожающей критике все аргументы
Макаренко в защиту герметизации.
- Товарищи, - сказал он, - я знаю инженера Макаренко не первый год.
Мне приходилось наблюдать его в практической работе и знакомиться с
несколькими его проектами, в частности с первым проектом, составленным
после окончания института. С полной ответственностью заявляю, что это один
из самых талантливых и самых опытных инженеров нашего времени, человек
исключительных способностей и сильного характера. Его слабое место -
пренебрежение к деталям. Но здесь ему на помощь приходят многочисленные
конструкторы. Почему же Макаренко выдвинул свой проект герметизации и так
горячо его отстаивает? Это не деталь, в которой он может ошибиться и, не
найдя правильного решения, чтобы не терять времени, обратиться за помощью
к конструктору. Это не ошибка, свойственная юноше-фантазеру, не увлечение,
как кое-кто здесь объясняет. Нет, я уверен, что инженер Макаренко понимает
неприемлемость идеи герметизации Глубинного пути. И все же он упорно
настаивает на своем. В чем же здесь дело?
Макаренко побледнел, закусил губу. Из-за стола с суровым выражением
лица поднялся академик Саклатвала.
- Я прошу товарищей, - сказал начальник строительства, - не спешить с
различными выводами по адресу отдельных лиц и не превращать нашу сессию в
заседание суда. Слово имеет академик Револ.
Когда академик поднимался на трибуну, к Саклатвале подошел его
секретарь и подал ему какую-то бумажку. Мое внимание раздваивалось: я
следил за Револом и одновременно заинтересовался бумажкой, которую читал
Саклатвала. Начальник строительства нахмурился, еще раз перечитал
написанное в бумажке и на какие-нибудь полминуты задумался, совершенно не
слушая оратора. Потом он что-то сказал секретарю. Тот подошел к Макаренко,
шепнул ему несколько слов и направился в нашу сторону. Главный инженер
туннельных работ поднялся со своего места и приблизился к Саклатвале.
- Технические проблемы нам придется на некоторое время отложить, -
сказал Револ.
В это время возле нас остановился секретарь Саклатвалы и,
наклонившись, прошептал Кротову:
- Начальник строительства просит вас немедленно подойти к нему.
"Кротову дадут слово, - подумал я. - Что же он будет говорить?"
Саклатвала передал Макаренко только что полученную им бумажку.
Молодой инженер быстро прочитал ее и, как мне показалось, оторопел.
Саклатвала перебил оратора и попросил минуту внимания.
- Товарищи, - оказал он, - нам придется прервать заседание. Получено
сообщение о катастрофе в районе девятьсот двадцать пятой шахты. Полчаса
назад в туннель прорвались подземные воды. Инженер Макаренко и инженер
Кротов немедленно вылетают туда. Завтра утром туда же вылетит специальная
комиссия. В состав комиссии войдут представители нашего совета.
15. НОЧНОЙ ПОЛЕТ
Известие о катастрофе поразило всех. Академик Револ словно замер на
трибуне. Черняк, сидевший возле меня, вскочил со своего места и побежал к
Саклатвале. Инженеры и профессора напряженно вытягивали голову, ожидая,
что скажет начальник строительства дальше.
Я сидел совершенно ошеломленный. Я представил себе подземные залы и
коридоры, где проезжал вчера утром, вообразил себе страшные картины
наводнения, а может быть, и обвалов. Ведь там Лида, Аркадий Михайлович,
Тарас и Догадов! Не случилось ли с ними беды?
Макаренко и Кротов уже вышли из зала.
В эту минуту моего плеча коснулась чья-то рука. Я оглянулся и увидел
Томазяна.
- Немедленно идите за мной, - сказал он мне и пошел к двери.
Я послушно направился за ним.
На улице следователя ждала машина.
- Немедленно в гостиницу, - приказал он шоферу.
В машине Томазян молчал. Только когда мы уже подъезжали к "Витязю
Иркуту", он нарушил молчание:
- Сейчас мы вылетим в Забайкалье. Мы должны прибыть на девятьсот
двадцать пятую если не раньше, то вместе с инженерами.
- Они уже, должно быть, на аэродроме.
- Возможно. Но мы тоже сейчас там будем. Не могу простить ни себе, ни
вам, - сказал следователь, когда мы входили в гостиницу, - чего ради вы
помчались на сессию, а я позволил вам это!
- А разве, если бы я был там, я мог бы предотвратить катастрофу?
- Боюсь, как бы какие-нибудь темные люди не воспользовались
катастрофой для своих целей. Кто знает, что там делается. Среди общей
паники легче всего выкрасть документы, которые их интересуют, усилить
катастрофу...
Пробежав по коридору и едва войдя в комнату, Томазян бросился к
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг