Все взгляды были прикованы к котлу.
Когда варево стало густым, как смола, пепутяки издали дружный возглас
"Нущяк!" и начали хватать его руками, с жадностью наполняя рты. Через
несколько минут они закачались как пьяные и разлеглись вокруг котла,
поджав колени к животам. Идиотские гримасы блуждали по лицам непутяков,
они что-то бормотали, блаженно кивали. Потом вдруг на губах у ник
появилась пена, по телу пробежала судорога, они забыли и минут семь не
подавали признаков жизни.
Затем зашевелились, поднялись и вновь окружили котел.
Пораженный этим жутким зрелищем, Коля вытер взмокший лоб и, не
оглядываясь, пошел прочь. Ему вдруг стало так страшно, что он тут же
захотел вернуться в цистерну Тараканыча. "Спокойней, - сказал себе
Редькин. - Без паники. Это только цветочки..."
Идя дальше, он наткнулся на двух непутяков, лежащих прямо на тропе.
Коля остановился в нерешительности: обойти их не было возможности, а
перешагнуть через них побаивался.
Один из непутяков, взглянув на Редькина, произнес: п
- Хы!
Второй сказал:
- Хлипак!
Оба продолжали лежать, преграждая путь. Вперед вышел конвоир Редькина и
крикнул:
- Гыц!
Непутяки лениво откатились в сторону, освободив тропу.
Вскоре Коля добрался до мазутного озера, берега которого были покрыты
битым стеклом. Здесь он увидел сотни три непутяков, окруживших железную
бочку. На бочке стоял , непутяк. Между пальцами его руки и ноги были
натянуты пять тонких проволочек. Свободной рукой он перебирал эти струны,
они звенели, издавая однообразный, но громкий звук. Непутяк что-то кричал.
По-видимому, он пел. Содержание песни Коля, естественно, не понял, но
звучали слова примерно так:
На фантоне лади лоди
Чаверь чуча йелов кей
Пруха шуху элви сольди
Гау тау гау гей.
Припев вместе с солистом подхватывала вся толпа:
О бэби боби бала бала
О йокса мокса ша ба да.
Подняв вверх руки, непутяки тряслись, вращали головами, притоптывали
ногами, и брюки их из фольги глухо звенели.
С полчаса Редькин слушал этот концерт, но ничего нового не услышал.
Репертуар исчерпывался все теми же шестью строчками.
Долго бродил Редькин, надеясь обнаружить воздушный шар, но "Искателя"
нигде не было.
"Куда же они его упрятали? - с тоской думал Редькин. - Ведь не иголка".
Коля хотел было взобраться на ближайшую гору, состоящую из шлака, чтобы
с ее вершины увидеть "Искатель", но непутяк жестом показал, что пора
возвращаться. Коля попробовал объяснить ему, что он ищет шар, и для
наглядности изобразил руками круг.
- Хы! - сказал конвоир. - Тупта!
Спорить с ним было бесполезно, и они повернули назад.
Тараканыч нервно бегал вокруг своей цистерны, волнуясь, не исчез ли
Редькин. Увидев Колю, он побежал навстречу.
- Ну, Николя, заставил ты меня поволноваться! - закричал чародей. - Как
тебе здешний пейзаж?
- Места живописные, - ответил Коля. - Только чересчур грязновато...
Чародей расхохотался.
- А мы грязи не боимся! Мы с детства уши не мыли!
Редькин рассказал ему о песне, которую пели непутяки, повторил на
память все шесть строчек и попросил объяснить . хотя бы смысл песни,
краткое содержание.
Тараканыч насупился.
- Надоел ты мне, пионер, со своими вопросами, - сердито произнес он. -
Все тебе смысл подавай... как, что и почему...
А песня у непутяков без смысла. Понял? Одни звуки, свободная стихия,
так сказать... Пусть ребята поют, как им вздумается!
Редькин догадался, почему недоволен чародей.
- Текст песни ваш? - спросил он, улыбаясь.
- Ну, мой... - не сразу ответил Тараканыч. - Музыка тоже.
- По-моему, это большая творческая удача, - похвалил Редькин. Эту фразу
часто повторяла одна из маминых знакомых, глядя на мамины скульптуры.
Маг был польщен и тронут.
- Да, - сказал он задумчиво. - Если бы я не был злым волшебником, я бы
точно стал композитором. Распирает меня изнутри разными звуками. Веришь?
- Верю, - согласился Коля. - Трудно вам придется среди непутяков, они
вас не поймут...
- Где им понять... - Тараканыч вздохнул. - Они ведь только шесть слов и
знают. Когда восхищаются или удивляются, орут "Нущяк!". Забава по-ихнему
"булдеж". Третье слово - "тупта", то есть в переводе - "ерунда". "Гыц" -
это значит "разбегайся". Ха-мизонцев называют хлипаками. "Удача"
у них - "прухец". А все остальное им заменяет "Хы!". А у меня в запасе
три тыщи слов, так что поболтать тут, кроме Шаши, не с кем... Вот я ему
речь накатал, так ведь не поймут ни черта! Даже обидно...
- Зачем же король выступает перед ними? - удивился Коля.
- Он на них криком действует. Шаша большой артист! - с уважением
произнес Тараканыч. - На что уж я спокойный, и то возбуждаюсь, когда он
выступает. Да ты сегодня сам услышишь!
Вечером, когда солнце закатилось за Мусорные горы, площадь перед
Дворцом заполнили тысячи непутяков. Они молча стояли в ожидании Шаши
Бесподобного. Наступили сумерки, и Редькин вдруг увидел, что глаза
непутяков засветились бледно-зеленым неоновым светом. Зрелище было
удивительное: словно тысячи странных масок явились на площадь, чтобы
вершить грозный обряд. По спине у Редькина побежали мурашки.
Наконец на крыше Дворца появилась фигура Шаши Бесподобного.
- Нущяк! - взорвалась тишина от дружного рева.
Король поднял руку. Рев разом оборвался.
- Непутяки! - завопил король. - Мы дети технического прогресса! Мы
родились из промышленных отходов! Нам принадлежит будущее! Чем грязнее
воздух, тем легче нам дышится! Нас много, но скоро нас будет еще больше!
Нам уже тесно в Мусорных горах, мы нуждаемся в новых территориях. Хлипаки
задыхаются! Они обречены! Они должны подохнуть! - На Шашу Бесподобного
было страшно смотреть. Он искрился, клочья пены летели из его рта, кулаки
молотили по воздуху.
Казалось, он вот-вот взорвется. - Мы поможем хлипакам подохнуть! Хватит
заниматься мелкими набегами! Будем действовать решительно и безжалостно! Я
поведу вас к победе!
Планета принадлежит нам!! Смерть хлипакам!!!
Последние слова он уже визжал, катаясь по крыше.
- Нущяк! - отозвалась площадь многотысячным ревом, и долго металось эхо
в глухих закоулках Мусорных гор.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой едва не совершается преступление
На следующий день Тараканыч долго совещался с королем, вернулся
возбужденный и, хлопнув Редькина по плечу, объявил:
- Х*ватит, Николя, валять дурака! Этой ночью совершим злодеяние. Мы тут
с химичеством подумали и решили для начала опустошить Храм Цветка.
- Как?! - не выдержал Коля. - Похитить тюльпан? Но это же единственное
растение, оставшееся у ха-мизонцев!
- Потому его и надо ликвидировать, - сказал маг, потирая руки. Он
поглядел на Редькина и нахмурился. - А ты, мон шер, мне что-то не
нравишься... Может, тебе с нами не по пути?
- По пути... - Коля вздохнул. - Просто очень неожиданно...
- Настоящее зло - всегда неожиданно, - важно изрек чародей. - Слушай
мой план. Летим мы с тобой на воздушном шаре. Ночью повиснем над Храмом. Я
спускаюсь на крышу, ты остаешься в кабине. Дальше пустяки: ключ у меня
есть, проникаю в святилище, срываю лютик - и назад. Да, чуть не забыл:
возьмем с собой непутяка, чтоб присматривал за тобой.
Ты уж не обижайся...
- Понимаю. - Коля невесело усмехнулся. - Доверяй, но проверяй...
- Умница, - похвалил Тараканыч. - А сейчас отдыхай.
Ночью спать не придется!
- Лучше я погуляю, - сказал Редькин. - Надо побыть одному.
- Имеешь право, - согласился чародей и, свистнув непутяка, приказал ему
сопровождать Колю.
В отчаянии брел Редькин куда глядят глаза. Позади топал "телохранитель".
"Что же теперь делать?" - спрашивал себя Коля и не находил ответа.
Можно было, конечно, отказаться от полета, навлечь на себя гнев короля...
Погибнуть от рук непутяков - какая, жалкая участь... Да и что это изменит?
Рано или поздно они смогут управлять шаром...
Редькин остановился у котла, где толпились непутяки, ждущие лакомства.
Конвоир тоже подошел к котлу, втягивая носом волнующий запах. Варево
густело на глазах, и вот уже вся компания начала жадно отрывать куски
смолы.
Конвоир оглянулся на Редькина, потом на котел и, не выдержав искушения,
накинулся на любимое блюдо.
Через несколько минут он уже валялся с блаженной физиономией.
"Наелся, - подумал Коля. - Пусть радуется!"
И он пошел дальше в одиночестве. "Бежать!" - мелькнуло в голове. Но
бежать было некуда. Со всех сторон лежали Мусорные горы.
Он поднялся на Шлаковую вершину и огляделся. До самого горизонта
тянулось царство хлама и грязи. Редькин присел, оставшись наедине со
своими тяжелыми мыслями.
"Ну что ты мучаешься? - зашевелился инстинкт самосохранения. - Велика
беда - сорвать цветок! Разве мало букетов приносил ты из леса, чтобы потом
выбросить их в мусоропровод? Разве дрожала твоя рука, рвущая ромашки и
маки?
Жаль, конечно, что у ха-мизонцев всего один тюльпан, но что такое
цветок по сравнению с человеческой жизнью! Не забывай, ты на чужой
планете. Кто осудит тебя, пленника, которого силой заставили участвовать в
похищении? Не будь Дон Кихотом!"
Увы, читатель, первым бы осудил Редькина сам Редькин.
Он своими глазами видел, что значит последний цветок в жизни
ха-мизонцев. Лишить их тюльпана - это лишить их надежды и веры. Вдобавок
грабеж Храма - только начало.
Затем последуют новые преступления...
Так сидел Редькин на Шлаковой вершине, полный тревоги и душевной
борьбы. Вдруг хриплый голос произнес за его спиной:
- Хватит любоваться! Это не Кавказ.
От неожиданности Коля подскочил и чуть не скатился вниз по склону.
Позади него сидел закопченный Леро, больше похожий на ворону, чем на
попугая.
- Это ты?! - восторженно воскликнул Редькин, прижимая к щеке уставшую
птицу.
- Нет, это Сид, - пробурчал Леро и закашлял. - Кошмарная планета,
надышался всякой дрянью... Ладно, перейдем к делу. Что у тебя слышно?
Редькин быстро и сжато рассказал другу о готовящемся ограблении Храма
Цветка. -
- Предупреди Мебиуса, - сказал Коля. - Пусть срочно уберут тюльпан или
устроят засаду.
- А ты? - спросил Леро. - Не пора ли прощаться с непутяками?
- Я бы мог выпрыгнуть из кабины сегодня ночью, когда мы будем в городе,
но оставлять шар никак нельзя...
- Настоящий мужчина никогда не бросит коня! - одобрительно произнес
попугай. - Что же будем делать?
Наступило молчание.
- Король что-то прячет в сейфе, - задумчиво сказал Коля. - Никому не
показывает... Значит, эта вещь ему очень дорога... Если бы мы могли ее
похитить, а потом потребовать взамен "Искатель"...
- Сэ нон э вэро, э бэн тровато, - пробормотал попугай по-итальянски. -
Если эго и не верно, то все же хорошо придумано.
- Значит, так. - Редькин озабоченно посмотрел вниз. - Я буду ждать тебя
здесь через две ночи на третью. К тому времени кое-что прояснится... Ну,
пора расставаться! - Коля поцеловал клюв Леро. - Не забудь предупредить
Мебиуса.
- Не рискуй без нужды! - крикнул попугай, взлетая. - До встречи!
Не успел Редькин спуститься с Шлаковой вершины, как услышал
пронзительный вопль Тараканыча:
- Держи птицу! Уходит пернатое! По коням, ребята!
Взревели циклолеты, и дюжина непутяков бросилась преследовать Леро. У
Коли внутри все оборвалось. "Догонят! - пронеслось в голове. - Пропал
бедный Леро..." Вдруг где-то близко, в горах, громыхнуло, до Редькина
докатилось эхо тяжелого удара.
Через час вернулись оглохшие преследователи в шортах вместо брюк.
Оказалось, они почти догнали попугая, но Леро резко взмыл, увернувшись от
Бульдозерной горы, а непутяки не успели...
- Ну, Николя, - вкрадчиво спросил Тараканыч. - Выкладывай, зачем
попка-дурак прилетал?
- Никого я не видел, - спокойно ответил Коля, глядя в глаза злому
волшебнику.
- Врешь!! - взвизгнул чародей. - Запорю!
- Не надо нервничать, - сказал Редькин. - Впереди трудная ночь... А про
птицу мне известно не больше, чем вам.
Может, и ко мне летела, а вы раньше времени вспугнули.
В таких делах спешить нельзя.
Тараканыч больно схватил Колино ухо и, притягивая к себе, прошипел:
- Без глупостей, рыжий мальчик! Кто не с нами, того мы раздавим! Мы
вытянем из тебя душу как шнурок, а тело порежем как селедку...
Он отпустил покрасневшее ухо и обнажил в улыбке желтые зубки:
- На первый раз протаю. Отдохни. Отправляемся в восемнадцать
ноль-ноль...
Лишь перед самым вылетом узнал Редькин, где хранился "Искатель". Сразу
за Дворцом непутяки разобрали плиты, и Коля увидел глубокую шахту, в
которой находился шар.
- Моя идея! - похвастался чародей. - Ниоткуда не видно, полная
маскировка!
В сумерках "Искатель" стартовал. Коля боялся, что они могут задеть
Дворец, но благодаря ветру удалось избежать столкновения. Шар понесся над
Мусорными горами, держа курс на Супсртаун. Бортовые огни были выключены.
Кроме Коли и Тараканыча, в кабине находился угрюмый непутяк, следящий за
Редькиным. Тараканыч все время глядел в иллюминатор. Было видно, что ему
страшновато. Колю сверлила сейчас лишь одна мысль: успеют ли ха-мизонцы
защитить свой цветок.
"Только бы не начали стрелять по шару!" - подумал он.
В полночь "Искатель" достиг Супертауна. Шар неслышно поплыл над городом
к светящемуся куполу Храма Цветка.
Внизу было тихо, город спал. Коля ловко бросил якорь, и он зацепился за
крышу высокого здания, метрах в ста от Храма.
Тараканыч надвинул кепку на глаза, опустился по веревочной лестнице на
крышу и растаял в темноте. Сердце Редькина стучало так громко, что непутяк
начал вертеть головой, не понимая, откуда доносятся звуки.
Томительно тянулись минуты. Коля пытался представить путь чародея. Вот
он перебежал площадь. Вот он открыл дверь Храма своим ключом, который
подходит ко всем замкам. Вот он двинулся к тюльпану...
Почему же молчат ха-мизонцы? Неужели Леро не успел предупредить
Мебиуса? А может, попугаю не поверили?
Вдруг откуда-то издалека, словно из подземелья, донесся тонкий,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг