нацарапал записку на обратной стороне старого конверта, подсунул его под
дворник нарушителя, и принялся искать стоянку на соседней улице. Выяснилось,
что и соседняя улица, и все прочие проезды и переулки были плотненько
заставлены средствами передвижения. Наконец, Лене повезло: многодетная
семья, состоящая из важно вышагивающего впереди мужчины с черными усами,
трех молодых женщин в паранджах, и по крайней мере шести или семи детишек,
уселась в микроавтобус и отъехала от обочины.
В освободившееся у обочины место Леня влезал с трудом. Он только начал
заезжать на парковку, как вдруг из соседнего переулка на сумасшедшей
скорости, с ревом выскочила старенькая "Мазда", и, взвизгнув тормозами,
воровато попыталась втереться между капотом его машины и тротуаром. Тут
нервы у Лени сдали, он нажал на гудок и начал мигать фарами, с отчаянием
продвигаясь вперед. Раздался скрежет, "Мазда" недовольно фыркнула, даже
как-то оскалилась, но отступила и снова спряталась на боковой улочке.
Японская машинка никак не могла тягаться с бронированным "Шевроле"
двадцатилетней давности - это все равно, как если бы "Жигули" перегородили
дорогу правительственному "Зилу".
Приключений на сегодня Цыплову было более чем достаточно, он вытащил из
багажника чемоданы, и потащил их по пешеходной дорожке. Идти до квартиры
пришлось довольно далеко, и Леня почувствовал, что прошедший день вымотал
его и морально, и физически.
Квартирный комплекс "Сады Бомбея" за прошедший час с небольшим
волшебным образом преобразился. Окна были ярко освещены, а на дорожках,
идущих вдоль стены здания, стояли свечи в стеклянных стаканчиках, и еще
тлеющие ароматические палочки, распространявшие божественный аромат
благовоний. У каждой двери в мерцании свечей стояли статуэтки многорукого
Будды, а из квартир слышалось пение. Более всего поразило Леню огромное
количество неизвестно откуда взявшихся кур, которые с наглым кудахтаньем
бродили по дорожкам, что-то выклевывая из цементных плит.
Леня был заинтригован. Вообще-то, он никогда не имел дурной привычки
заглядывать в чужие окна, но, проходя мимо очередной квартиры, из которой
раздавался хор женских голосов, удержаться не смог.
Квартира, к его удивлению, была совершенно пустой. В ней не было ни
столов, ни стульев, лишь подушки, постеленные на полу, горящие свечи, и
женские спины в чем-то шелковом со складками. Вокруг женщин ползали по полу
дети в подгузниках. В соседней комнате на полу стоял компьютер, а около
него, на подушке, поджав под себя ноги расположился довольный, пузатый
мужчина с длинными усами. Мужчина этот как две капли воды напоминал главу
семейства, несколько минут назад освободившего заветное место на стоянке. Он
что-то загребал левой рукой из пиалы, украшенной национальными узорами, а
правой азартно стучал по клавиатуре. Картинка на экране была Лене знакома:
усатый отец семейства играл в "Тетрис". Из квартиры пахло чем-то пряным и
острым.
- Национальные традиции, успокаивал себя Леня, пробираясь между
домиками. Наконец, заветная дверь, в отныне принадлежавшую ему квартиру
открылась, он бросил чемоданы на пол, и почувствовал, что засыпает. -
Теперь все будет хорошо, - мелькнуло в его сознании. Леня снял ботинки,
накрылся зимней пуховой курткой, привезенной из России, и совершенно
бесполезной в Калифорнии, и, устроившись на полу в спальне, заснул.
Проснулся он от жуткого зуда, поднимавшегося от ног к животу, и от
странных вскриков, раздававшихся во дворе. Все тело его, а особенно ноги и
низ живота, были одной сплошной областью чесучести, состоявшей из тысяч
изолированных укусов.
На стенах полыхали красные и голубовато-зеленые тени, а со двора
слышалась заунывная индийская музыка, взрывы, звяканье бубнов. Леня,
чертыхаясь, подошел к окну и от удивления закашлялся.
Во дворе без малейшего смущения томно разгуливала почти-что белоснежная
корова с одиноким коричневым пятном на боку. Около нее в экстазе плясали
мужчины в простынях. Неподалеку от маленького голубого бассейна стояла
неизвестно откуда взявшаяся надувная статуя Будды метра в три высотой,
выкрашенная в бронзовый цвет, вокруг то и дело взрывались разноцветные
фейерверки. Статуя слегка колыхалась, горели свечи, стучал барабан,
танцевали женщины, и пахло ароматическим деревом.
- Черт! - Леню что-то больно укусило в ногу, и он включил свет.
Крохотные, черненькие точечки, молнией прыгнули на штору, и он вспомнил, как
в деревне собаки выкусывали блох, яростно гоняясь за собственным хвостом.
Ехать в супермаркет за противоблошиным дезодорантом не хотелось, тем
более, что у Лени не было ни малейшего желания снова кружить по улицам в
поисках места для парковки. С другой стороны, быть съеденным зловредными
насекомыми... И тут Цыплова осенило...
- Эврика! - Он содрал с себя одежду, открыл кран в ванной, и залез в
нее. Затем, приоткрыв решетку для слива, и подкрутив кран с горячей водой,
Леня удостоверился, что находится в состоянии устойчивого притока и оттока,
а также в полной безопасности от кровососущих, и задремал.
Зуд все усиливался, кроме того беспокоил Леню стук в дверь, навязчивый
и непрекращающийся.
- Бррр! Ужас какой, - Цыплов замотался в махровое полотенце и
вспомнил, как они с женой покупали его в универмаге накануне Нового Года...
- Верочка, - всхлипнул он. - Как же хорошо нам тогда было!
- Хэлло! - Леня приоткрыл дверь и с испугом отпрянул назад. На пороге
стоял типичный дервиш - худощавый старик с клюкой, выпавшими зубами и
длинными, склокоченными волосами.
- Харранга! - Воскликнул дервиш, и с размаху ударил Леню клюкой по
плечу.
- Извините, - попытался возразить Леня.
- Харранга! - С ненавистью повторил дервиш. - Икшинбур! - Он
схватил Леню за плечо и вытащил его за порог. - Икшинбур, - дервиш снова
замахнулся клюкой.
- Иду, иду, - Лене показалось, что он спит и видит кошмарный сон.
Двери во все квартиры были широко распахнуты, во дворе было людно, ползали
дети, около здания оффиса жарили барашка на вертеле. Запомнились Лене
факиры, и еще один господин с коброй, который, как в дурацком кино, играл ей
на флейте. Кобра была очковой, и, по-видимому, очень старой. Она мудрыми
глазами смотрела на окружающее, и все время пыталась свернуться кольцом в
корзинке и заснуть. Но тут флейтист разражался невыносимыми трелями, и тогда
уставшая змея делала еще несколько пируэтов.
- Икшинбур! - Взвизгнул дервиш, подведя Леню к восседающему около
бассейна Будде.
- Я только надеюсь, что они не делают жертвоприношений, - мелькнула в
голове Цыплова суеверная мысль, но тут дервиш неожиданно сильно ударил его
клюкой между лопаток, подтолкнув его вперед.
- Мамочка! - всхлипнула жертва, рухнув в бассейн, и от неожиданности
наглотавшись хлорированной воды. Вынырнув на поверхность, Леня обнаружил,
что вокруг него плавают лепестки цветов, тарелочки с ароматическими
благовониями, а женщины в сари исполняют на берегу какой-то экзотический
танец со все убыстряющимися движениями и поют что-то вроде "Пей-до-дна".
Тут Цыплов почувствовал, что всеми его членами овладело какое-то
странное оцепенение, и начал тонуть. Каким-то краешком своего сознания, он
вспоминал, что женщины вытащили его из воды, растирали какой-то мазью, а
потом Леня не мог вспомнить уже ничего. Он даже не был уверен в том, что той
ночью сохранил верность своей жене Верочке, которая должна была приехать к
нему через пару месяцев.
Проснулся Леня от холода. Он лежал на полу своей квартиры, завернутый в
мокрую простыню и облепленный фиолетовыми лепестками неизвестных ему цветов.
Похоже, цветы эти, распространявшие едкий аромат, или мазь, впитавшаяся в
его кожу, сняли боль от укусов и отгнали блох, по крайней мере отек спал, а
зуд начал проходить.
- Как глупо мы живем, - подумал Леня, посмотрев на себя в зеркало и
обнаружив ритуальное пятно на том месте, в котором по преданию располагался
третий глаз.. - Все время бежим куда-то, чего-то хотим, добиваемся, делаем
вид, что работаем. А на деле - все тлен и пустота. - Он добрел до ванной,
включил кран, погрузился в теплую воду, и время начало свое медленное
течение. Солнце совершало восход, играя лучиками на потолке, потом
становилось темно. Вечером прозрачные капли конденсировались на стенках,
стекали вниз, а поутру
вновь набухали серебристой, светящейся изнутри росой. Изредка хотелось
есть, но как-то все реже и реже. Леня уже почти полностью слился с ванной
душом и телой, как вдруг что-то нарушило гармонию, прорвавшись к нему из
окружающей эфемерной оболочки.
- Ну, блин, ты и даешь прикурить, герой! Мотайся здесь по квартирам,
понимаешь, разыскивай тебя. А работать кто будет? Хоть бы позвонил, гад
такой!
Леня приоткрыл глаза. В ванной комнате стоял Сережка Петров в кожаной
куртке, курил сигарету, и брезгливо морщился.
- Сережа, - Леня почувствовал, что язык не слушается его.
- Елки-моталки, я же тебя предупреждал, не снимай первую попавшуюся
дыру. Старших надо слушать. - На, сушись! - Сережка протянул ему
полотенце.
- Я, - Лене стало обидно. - Я же как лучше хотел...Квартир же совсем
не было...
- Тебе еще повезло. В прошлом году Гарик Самойлов приехал, так этот
чудак на букву "М" умудрился у "Черных Пантер" комнату снять. Представляешь,
что с ним было? Еле ноги унес. А Ванька Алтухов? Этот дурень к в какую-то
секту попал, которая решила, что наступил конец света. Да у тебя здесь
курорт по сравнению с ними, индусы, вообще, ребята хорошие, мирные. Вон они
тебя как от укусов вылечили, считай, что тебе повезло. Толю Волкова полгода
назад так искусали, что он в больнице две недели провалялся на антибиотиках,
а страховка платить отказалась.
- Сережа! Я домой хочу, к Вере. Не могу больше. Отпусти ты меня,
пожалуйста.
- Ты эту дурь из головы выбрось! Ты чего, меня что-ли подвести хочешь?
Не фига себе, разговорчики, я за тебя ходатайствовал, визу оформлял, а ты на
попятный. Нет, Леня, этот номер не пройдет...
- Да не могу я больше, я же сказал... Мочи нет все это терпеть.
- Ты не переживай, успокойся. Ты с нашим вице-президентом Ваго
Тахакаши встречался?
- Кажется да, - удивился Леня. - А что?
- Он недавно продал акции и купил сеть квартирных комплексов "Цветы
Сакуры у подножия Фудзиямы". Ты Сашими любишь?
- Чего?
- Ну, сырую рыбу любишь? Национальное японское кушанье. С Васаби, это
горчица такая зелененькая. Очень полезно для здоровья и похмелье снимает в
два счета...
- Не знаю, не пробовал, - грустно признался в собственном невежестве
Леня.
- Ну ладно, бросай комплексовать. Сейчас поедем в японский ресторан,
выпьешь сакэ, успокоишься. Короче, квартира у тебя будет, Ваго обещал. И
Вера к тебе прилетит. А на худой конец, если у японцев не понравится, мы
тебя в "Великую Стену" определим. Наш отдел продаж ее скупил на корню. Ты
как относишься к китайской кухне?
Леня сел на пол, и, обхватив голову руками, горько заплакал. Впрочем,
все закончилось хорошо. Цыпловы поселились в "Цветах Сакуры", и вскоре
получили вид на жительство в Америке. Через год с небольшим Леня порвал с
наукой и техникой, и занялся куплей и продажей недвижимости. У него теперь
своя компания "Терем-Теремок", весьма приличный квартирный комплекс на
границе Пало-Альто, неподалеку от штаб-квартиры "Sun Microsystems". А
поскольку русских инженеров и программистов в Калифорнии стало
видимо-невидимо, то дела у Лени пошли в гору. Позавчера мы с ним пили водку
на дне рождения моего приятеля, там-то он мне всю эту историю и рассказал.
Так что, хотите - верьте, хотите - нет, я ничего не придумал. И даже
книжку про кремниевую долину, с которой эта история началась, держал в
руках. Москва, Издательство "Просвещение", 1992 год. Вот такие дела.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 06.03.2003 15:57
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг