этот дурак хочет, понял в чем дело?
- Ефим, - я пришел в ужас от далеко идущих планов президента, - поду-
майте о деле. Эдик, конечно, парень умный, но для того, чтобы войти в
курс дела ему понадобится по меньшей мере полгода, да и склад у него
совсем не такой, чтобы заниматься производством.
- Листен, Листен! - Ефим начал раздражаться. - Это херня полная. Да
любой идиот сможет все сделать. Ты думаешь, Борис такой уникальный? Он
идиот, и Леонид мудак, Эдик, конечно, тоже мудак, я же все вижу. Полный
идиот, но своеобразный, ты обратил внимание, как он губки вытягивает?
Голову наклонил и как бульдог вцепился, челюсти не разведешь! Может
быть, я глупость делаю, но ты мне помоги, понял? Мне нужна твоя помощь!
Разговор с Ефимом меня окончательно запутал. Ничего не подозревающий
Эдик, раскрасневшийся от только что прочтенной лекции, спешил поделиться
со мной впечатлениями:
- Все-таки у дяди Ефима далеко не все продумано. Надо же, я даже
удивляюсь, такое производство, и люди ничего не слышали о теории сложных
систем!
- Эдуард, мой вам совет, оставайтесь в Кембридже, - я попытался ска-
зать это как нельзя более жестко. - У вас там хорошая репутация, здесь
же придется тяжело, это грубое производство, и поменять существующие по-
рядки будет сложно. И еще, я советую быть поосторожнее с людьми, здесь
сложились свои порядки...
- Это только кажется, - Эдик обиженно вытянул губы. - Когда дядя Ефим
назначит меня руководителем отдела, я обязательно все изменю. Как же я
могу остаться в Кембридже, когда мама обещала дяде Ефиму, что я согла-
шусь? Нет, сегодня же улетаю обратно и начинаю собирать вещи!
Я глубоко вздохнул. Жизнь в компании дяди Пусика обещала быть бурной
и интересной.
Глава 15. Совет.
Утро выдалось хмурым и прохладным. Академик встал рано, посмотрел на
привычные ряды серых многоэтажных домов с глазницами окон и бельем, бол-
тающимся на узких балкончиках, потом долго плескался в ванной, тщательно
выбрился и умылся холодной водой. Кожа на щеках покраснела, одеколон по-
щипывал лицо, и он почуствовал, что выспался и достаточно бодр, чтобы
встретить предстоящие испытания.
Академик подошел к старому дубовому шкафу и достал из него черный,
официальный костюм, который одевал лишь по особо важным случаям. В лац-
кане пиджака поблескивал профиль Ломоносова, выдающий принадлежность об-
ладателя к научной элите огромной, подергивающейся в конвульсиях страны.
"Великая, могучая... Эх, как бы она не дернулась в своих схватках слиш-
ком сильно, так что всех подомнет под себя," - подумал академик. Он за-
тянул галстук на белоснежной накрахмаленной рубашке и оценивающе посмот-
рел на себя в зеркало. "Сойдет, - решил он, - для моего возраста я еще
прилично выгляжу".
День предстоял омерзительный. Сегодняшнее заседание Ученого Совета
института решало многое. На академика уже давно катили бочку. Друзья не
раз передавали ему, что в дирекции накопились письма с обвинениями, до-
носами и жалобами на него. В чем только его не обвиняли! И в нарушении
этики, и в разбазаривании ресурсов, и в укрытии от коллектива института
каких-то средств и приборов, и даже в прямом воровстве институтского
имущества, включая лабораторный спирт. В последнее время дело приняло
еще более серьезный оборот, так как бывший профорг, а ныне замдиректора
был близким другом и собутыльником новоиспеченного представителя недавно
преобразованных Органов. Как намекали доверенные лица, недавние обвине-
ния напрямую связывали имя академика с незаконной продажей секретных
технологий на Запад за иностранную валюту.
"Господи, опять все повторяется", - подумал академик. Он только пос-
меивался над нелепыми обвинениями, но в последние недели делу был придан
серьезный оборот. Академика вызывали к директору, в Президиум Академии
Наук, с ним беседовал следователь, откормленный мужик в штатском, явно
соскучившийся по работе.
До поры до времени директор сдерживал своих подчиненных. В конце кон-
цов, практически вся наука в Институте делалась академиком и его учени-
ками. Что-то изменилось в последние месяцы, видимо директор сам попал в
какую-то непонятную постороннему наблюдателю зависимость от своих серых
и черных кардиналов. "Что-то за этим стоит, - думал академик, - не может
быть, чтобы он так просто уступил им. Нет, они чем-то повязаны вместе."
- Он с тоской подумал о том, что многие из тех сотрудников, от которых
можно было ожидать какой-либо поддержки, давно разбросаны по различным
университетам и компаниям Европы и Америки, находясь в бессрочных отпус-
ках. Они, быть может, раз в году наезжали в Москву на пару недель прове-
дать родных и знакомых. В опустевшем институте остались всего несколько
полубезумных бессеребренников, увлеченно копающихся в книгах и в своих
установках.
Он вошел в просторный и темный холл института. Вахтер, сидящий у
тускло освещенной будочки, лениво и как-то по-особенному нагло осклабил-
ся. "Все они одна шайка-лейка, - подумал академик. - Какая чудовищная
инерция сидит у людей внутри. Взять хотя бы этого зажравшегося вахтера,
на кой черт здоровый, красномордый мужик сидит и пропускает в здание на-
учных сотрудников, когда всем давно известно, что другая дверь, выходя-
щая в заваленный ржавым хламом институтский двор уже несколько месяцев
не запирается? Пошел бы работать в частную компанию, даже шофером, зако-
лачивал бы в десять раз больше. Ан-нет, сидит, выслуживается перед ди-
ректорской сволочью как в старые времена. Он ведь даже не задумывается о
том, что если так дальше пойдет, то и Институт, в котором он сидит, зак-
роется сам собой за ненадобностью. А, впрочем, может быть я слишком наи-
вен и дело к тому и идет - он ждет, пока всех этих ученых вытравят пога-
ной метлой и тогда они с дирекцией потрут руки, да и откроют в пустом
здании контору по перепродаже куриного дерьма и металлолома! Вот он и
сидит, дожидается своего звездного часа."
Академик прошел мимо группки сотрудников.
- Здравстуйте, Григорий Семенович, - они как-то испуганно взглянули
ему в лицо.
- Здравствуйте. "Ждут, ждут, чем дело закончится," - подумал акаде-
мик. Он решил построить свое выступление на совете с перечисления науч-
ных результатов, полученных руководимым им отделом.
В просторном актовом зале на стене висели запыленные от времени порт-
реты столпов Российской и мировой науки. Строгие усатые и бородатые
старцы уже многие десятилетия глядели неподвижным взглядом на ряды кре-
сел и на далекие сосновые перелески, видневшиеся за широкими окнами. Зал
был уже наполовину полон. На сцене стояла деревянная кафедра для высту-
пающих с выгравированным гербом СССР и с уже потерявшей свою акту-
альность надписью "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". Около кафедры
стояли столы, покрытые зеленым сукном. Далеко в углу виднелся наполовину
прикрытый белый гипсовый бюст Ленина. Его так и не удосужились убрать из
зала заседаний и, задвинув в угол, стыдливо прикрыли старой занавеской.
Занавеска сползла в сторону, и запыленный руководитель российских
большевиков, покрывшийся мелкой паутинкой гипсовых трещинок, с хитрова-
тым, чуть монгольским прищуром всматривался в зал.
- Григорий Семенович, ждем, ждем! - за столами уже сидели директор,
двое его заместителей и несколько приближенных. -Сегодня вы у нас, так
сказать, герой дня! - Директор отвел глаза в сторону.
"Стыдится, - подумал академик. - Чувствует, что делает грязную рабо-
ту, но держится за свой вонючий пост."
- Мы сегодня, Григорий Семенович, начнем с обсуждения вас членами
трудового коллектива. Так сказать, вопрос в последнее время встал очень
остро, накопились замечания. - директор явно играл на публику. Бывший
секретарь профкома с кривой улыбкой кивал, двигая кадыком.
- Нет, я прошу вас вначале дать слово мне. - Академик чувствовал, что
злость поднимается у него в душе и старался себя сдержать. - В конце
концов, это Ученый Совет, и мы находимся в Институте Академии Наук и по-
лучаем свою зарплату за свою работу. Так что я считаю, что Ученый Совет
должен прежде всего оценивать деятельность коллектива, исходя из полу-
ченных научных результатов!
- Да вы не волнуйтесь, - слово взял заместитель директора. - Конечно,
вы правы, и ваш доклад у нас в повестке дня. Вы же видите: все расписа-
но. Первым пунктом - сообщения дирекции. Вторым - ваш доклад. Третьим -
дискуссия и четвертым - "Разное".
- Ну, хорошо, хорошо, - академик сунул под мышку папку с приготовлен-
ными бумагами и сел в первом ряду.
Зал постепенно наполнялся. Дни заседаний Ученого Совета были уни-
кальными потому, что собирали сотрудников института в одном месте. Ака-
демик удивленно оглянулся. Он и не подозревал, что в этих стенах до сих
пор работает такое количество народа.
- Григорий Семенович, - это подбежал запыхавшийся Володя. - Вот вы
просили последние результаты, я все подготовил, - и он протянул прозрач-
ную кальку с нарисованными от руки графиками.
- Спасибо, Володенька! - академик был тронут этим проявлением под-
держки.
Минутная стрелка часов дернулась и замерла на цифре двенадцать. Ди-
ректор взял карандаш и постучал по графину с водой. Гул, стоящий в зале,
прекратился. Кто-то в задних рядах гулко кашлянул.
- Товарищи, - слово взял директор. - Сегодняшнее совещание Ученого
Совета посвящено обсуждению трудовой деятельности отдела нашего Институ-
та номер семь, руководимого в течение последних нескольких лет нашим
уважаемым Григорием Семеновичем.
В зале повисла зловещая тишина.
"Началось, - подумал академик. Он почувствовал, что сердце стучит у
него в груди. - Только бы сдержаться", - он напрягся в кресле.
- Мы все знаем Григория Семеновича как заслуженного человека, лауреа-
та Ленинской премии, получившего широкое признание у отечественной и за-
рубежной научной общественности...
"И говорит-то штампами, дурак, как на партийном собрании, - академику
вдруг стало смешно, и на душе отлегло. - Спектакль, дурацкий спектакль",
- подумал он.
- К сожалению, с началом перестройки и бурными изменениями, пережива-
емыми российской наукой, многое изменилось и вокруг и, видимо, измени-
лось внутри нас самих. В последнее время сам Григорий Семенович и неко-
торые из его сотрудников поставили себя, как бы это выразиться, вне тру-
дового коллектива нашего Института. Они не считаются с установленными
правилами, грубо нарушают хозяйственный распорядок, ставят себя и свои
нужды выше интересов остальных отделов и лабораторий. В зале возник лег-
кий шум, как будто ветерок пробежал по рядам и сразу смолк. "А крикуны
были, - академик усмехнулся, - когда свободой запахло, петиции писали,
демократов поддерживали. А сейчас боятся, самые активные разбежались, а
эти сидят, держатся за скудный кусок хлеба."
- В дирекцию нашего института уже давно поступали жалобы как от от-
дельных сотрудников, так и от целых трудовых коллективов лабораторий, в
которых граждане обращали наше внимание на недопустимое положение в
седьмом отделе.
- Ложь! - громко крикнул кто-то с галерки.
- Давно пора, правильно! - зашумели в средних рядах и поднялся ка-
кой-то глухой гул.
- Тише, граждане, тише! - Директор поднял граненый стакан, позвякивая
толстым стеклом, налил в него воды из старомодного графина и выпил.
"Как в старом кино", - ситуация становилась анекдотичной, и академик
с интересом ожидал развития событий. - Мы решили разобраться в поступаю-
щих к нам жалобах и выяснили ряд совершенно недопустимых в нашей органи-
зации нарушений.
- Например! - кричал тот же парень, который перед этим выкрикнул
"Ложь".
- Пожалуйста, - директор надел очки. - Мы все знаем, что фонды зара-
ботной платы организациям Академии Наук были резко сокращены и сотрудни-
ки во многом зависят от грантов, получаемых от Российского фонда иссле-
дований, международных организаций. Так вот, мы подвели некоторую инте-
ресную статистику. Из двенадцати грантов, полученных Институтом за пос-
ледние четырнадцать месяцев, восемь, я повторяю - восемь, - он сделал
многозначительную паузу, - были выделены отделу номер семь! -В зале под-
нялся недовольный гул, как будто в гнездо ос бросили булыжник. - Инте-
ресно, граждане, что Григорий Семенович входил в ряд комиссий Академии
Наук, ведающих распределением этих грантов, а также пользовался своим
личным влиянием в международных комиссиях и своими, так сказать, зна-
комствами во влиятельных международных научных кругах.
- Это неправда! - академик вскочил с места. - Деньги мы получали за
работу, за первоклассные научные результаты. Я никогда не опускался до
того...
- Григорий Семенович, мы вам дадим слово, пожалуйста сядьте! Прояв-
ляйте уважение к Ученому Совету, - дебиловатый замдиректора тряс своим
кадыком, и на лице у него появилось злобное выражение, как у барбоса,
отгоняющего незваного прохожего от хозяйского забора.
- Это еще не все, - директор прищурившись посмотрел на следующую
страницу, - давайте посмотрим, как именно распределялись эти деньги.
Большую часть их в виде зарплаты получили всего четыре - пять человек,
так сказать, особо приближенные, а на остальную сумму заслуженный руко-
водитель устроил себе две зарубежные командировки, из которых, как гово-
рится, вернулся не с пустыми руками!
- Безобразие! Распустились совсем! Нахапали долларов! Чушь собачья! -
крики неслись из средних рядов. "Ну и сволочь, - академик передернулся
от отвращения, - это же надо опуститься до такой низости. Скотина, хоть
я и знал, что подонок, но такого не ожидал". - Он встал, и лицо его на-
лилось кровью.
- Я попрошу уважаемого директора отдавать себе отчет в своих голос-
ловных утверждениях. Я готов полностью, до последней копейки отчитаться
во всех средствах, полученных и потраченных отделом...
- Сядьте! - на этот раз кричал директор. Он снял очки и смотрел ака-
демику прямо в глаза. - Вы за все отчитаетесь по закону.
- Так вот, - директор взял листок, - у нас имеется заявление, подпи-
санное пятью членами трудового коллектива отдела, излагающее факты нару-
шений.
- Это ложь! Подделка! - академик почуствовал, что у него сдавило
сердце.
- Подделка? Сергей Михайлович, пожалуйста!
"Сережа? Не может быть!" - академик широко раскрыл глаза. Он тянул
изо всех сил этого худенького и какого-то синюшного паренька, казалось,
выбравшегося из закопченных заводских окраин, пробивал для него общежи-
тие, добавки к зарплате и вот...
К трибуне подошел Сережа и, стараясь не смотреть в глаза академику,
начал говорить: - Мы в отделе давно возмущались тем, как Григорий Семе-
нович собственной властью распределяет деньги и создает вокруг себя вер-
ных ему людей, снабжая их американскими долларами...
У академика стало кисло во рту. "Врешь, Сережа - подумал он. - И тебе
немало доставалось от общего пирога, но ведь ты же не работал, ведь всем
известно, что с работы таскал детали домой для своего мелкого коопера-
тивчика, а я тебя, дурака, покрывал, понимал, что детей кормить надо..."
- Более того, - Сережа вдруг ясным взглядом посмотрел академику прямо
в глаза. - Григорий Семенович на моих глазах пытался продать результаты
работы коллектива Израильской оборонной промышленности. Он связывался с
представителями Израильской стороны и назначал им цены за получаемые в
отделе материалы. - Зал застонал.
Это уж была совсем чушь. Академик переписывался и пару раз звонил
Грише, своему бывшему ученику, работавшему в Израиле и ставившему экспе-
рименты в Тель-Авивском университете.
- Сколько их не корми, все в лес смотрят! - отчетливо раздался чей-то
грубый и наглый голос.
- Это, это, - академик задыхался. - Я обращусь в Президиум, не имеете
права... Как вы смеете, Сережа, как вы могли, после того как я вас...
- В последнее время Григорий Семенович вообще очень активно занимался
пропагандой сионистских взглядов среди евреев, еще работающих у нас в
Институте, - холодно продолжал Сергей. - Они все время проводили ка-
кие-то непонятные встречи и о чем-то договаривались между собой.
- Спасибо, Сергей Михайлович! - директор продолжал говорить ровным
голосом. - Григорий Семенович, как у вас обстоит дело со счетами в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг