Диббль внимательно слушает его, захотелось показать американскому
журналисту, что советские писатели не только фантазируют, но и достаточно
серьезно владеют научными данными, что наука в их произведениях
представлена не только терминологией.
Да и сам Диббль не кажется ему теперь таким уж "стандартным американцем",
каким представился поначалу. Похоже даже, что он немного играет под таких
простачков, какими мы выводим их в некоторых наших фильмах, а иногда и в
книгах.
Начинает даже казаться, что весь этот разговор не очень интересует его,
что пришел он сюда совсем не за тем, чтобы узнать, над чем работает
советский фантаст. Но что же в таком случае привлекло его в дом Русина?
Это неясно Алексею. Нужно, однако, как-то поддерживать начатый разговор.
Распахнув окно, так как комната стала заполняться густым дымом от сигары
Диббля, Алексей уже без особого энтузиазма продолжает развивать свою мысль:
- Теория дрейфующих материков тоже ведь может быть окончательно доказана
либо опровергнута с помощью спутников. Для этого нужно в течение
нескольких лет понаблюдать за ними одновременно с разных континентов.
- Да, наши ученые тоже такого мнения, - поддакивает Диббль и, теперь
только сообразив, что русский фантаст открыл окно из-за его сигары,
восклицает: - О, простите меня ради бога, я устроил вам тут настоящий
дымовой завеса!
- Ну что вы, курите, пожалуйста.
- Нет, все - больше я не курю! Я совсем забыл, что у вас нет кондейшн...
Как это будет по-русски - вентиляции, да? А под космос вы имейт в виду
только спутник?
- Почему же? И в более широком смысле тоже. Я имею в виду изучение нашей
Земли и по аналогии ее с другими планетами солнечной системы.
Посмотрите-ка на наш глобус. Где на нем океаны? В основном на юге. А
материки? На севере. А на Марсе? Там, конечно, нет или уже нет океанов, но
впадины, которые могли бы быть морями, размещены тоже ведь в его южном
полушарии. Наблюдается нечто подобное и на Меркурии. Нет ли в этом
какой-то закономерности?
- О, я вижу, вы серьезно оснащены научными данными, - улыбается Диббль. -
Не понимаю только, как с помощью космоса доберетесь вы до тайны ядра наша
планета?
- Тут уж придется пофантазировать, - улыбается и Алексей. - Вы ведь
знаете, что между Марсом и Юпитером существовала когда-то еще одна планета?
- Теперь, после находка транзистор в метеорите, упавшем в Калифорния, в
этом не может быть никакой сомнений! - оживляется Диббль. - И поверьте
мне, мистер Русин, это не сенсейшн, а подлинный факт. Я сам видел этот
метеорит. Его нашел наш ученый неподалеку от город Чико, на берегу река
Сакраменто.
- Ну, тем более! Нам неизвестно, в результате какой катастрофы погиб
Фаэтон, но если бы с помощью космических ракет удалось исследовать все его
осколки-астероиды, то по химическому анализу их вещества можно было бы
установить всю структуру бывшей планеты. В том числе и ее ядро. А по
аналогии...
- Простите, мистер Русин, но я в этом не уверен, - энергично качает
головой Диббль и даже встает со своего места. - Что нам известно о земном
ядре? Что оно, видимо, железное? Но ведь это одно лишь сапазишн,
предположение. Зато температура его - три тысячи градусов - не вызывает
сомнений. Нет больших расхождений и в оценка давления внутри ядра. Это,
кажется, три с половиной миллиона атмосфер. Правильно, да? В каком же
тогда состоянии там вещество? Разве вы не знаете, что достаточно одного
миллиона атмосфер, чтобы разрушить все электронные оболочки в атомах? Но
когда это давление и температура были сняты, а они не могли быть не сняты,
раз планета разлетелась на куски... Правильно, да? Что тогда стало с
веществом ядра, а? Разве оно могло остаться в том же самом состоянии? Вне
всяких сомнений, это уже совсем иной вещество. Наверно, оно такой же, как
в железных метеоритах. Правильно, да?
Алексей молчит. Конечно же, Диббль прав.
- А надо ведь как-то узнать, какое же ядро внутри живой планета, -
продолжает Диббль. - Да, я не оговорился, именно живой планета!
- Я понимаю вас, мистер Диббль. Конечно, она как живая, а ядро - это,
может быть, ее сердце.
- Да, правильно, сердце! Один наш американский фантаст написал жуткий
роман - "Реквием". Он описал в нем, как в результате термоядерной война
произошел инфаркт такого сердца одной из планет, населенных разумными
существами.
- А я не верю, чтобы планета могла разорваться в результате термоядерной
войны, - качает головой Алексей. - Скорее она может погибнуть от
чрезмерного любопытства разумных существ.
- Вы думаете, что мы можем доковыряться до этого в ее недрах? - смеется
Диббль. - А я не верю. Если ей не страшны титанические силы землетрясений
и извержений, что тогда для нее наши буровые, пусть даже самые
сверхглубокие? Нет, пусть уж лучше разумные существа соревнуются в
разгадке тайн космоса и недр своей планета, чем в производстве
термоядерный бомба.
- Я тоже за это.
- О, я не сомневался! Наш журнал очень поощряет такой соревнований. И
когда вы напишете свой роман, пропагандирующий подобный идея, мы охотно
будем напечатать такой советский пропаганда.
Он весело смеется и протягивает Алексею руку.
- Ну, мне пора. Я и так отнял у вас слишком много время. Но я очен рад,
что познакомился с вами. Когда будете в Штатах, обязательно заходите ко
мне в гости. Вот вам мой визитный карточка с адресом. И я и мой жена будем
очен рады. Но прежде чем уйти, я хотел бы задать вам еще один вопрос.
- Да, пожалуйста, мистер Диббль.
- Вы ведь не думаете, что тайна земного ядра можно разгадать одним только
сверхглубоким бурением? Я тоже так не думаю. Никаким бурением даже до
внешнего ядра нам не добраться. И никакой аппарат типа "подземный крот"
тоже туда не доберется, хотя и у вас и у нас много подобных проектов.
Правильно, да?
- Я тоже не думаю, чтобы это был тот путь.
- Что же тогда? Может быть, прощупать земное ядро каким-нибудь локатором,
как Луну и Венеру, а?
- Но ведь никакой оптический луч, даже луч квантового генератора...
- Да, конечно, - живо перебивает его Диббль. - Им туда не проникнуть. Ну,
а если луч нейтрино?
- Нейтрино?
- Да, нейтрино. Сейчас много пишут о нейтринных телескопах. И у вас и у
нас тоже. Думали вы об этом?
- Но ведь для нейтрино прозрачна не только наша планета, но и само Солнце.
Вы же знаете, что нейтрино почти не взаимодействует ни с каким веществом.
- Да, это так. И все-таки наши ученые предполагают, что именно нейтрино
тот инструмент, с помощью которого можно проникнуть в тайну ядра нашей
планеты. Ну, извините, когда-нибудь я должен все-таки уйти!
Он простодушно посмеивается и снова крепко жмет руку Алексея.
- И не провожайте меня, пожалуйста, я сам доберусь до свой гостиница. Я
хорошо ориентируюсь в чужих городах.
Он уже стоит у самых дверей, когда, будто совсем уже между прочим, задает
Алексею еще один вопрос:
- А вы разве не знакомы с работами вашего профессора Кречетова?
- Нет, не знаком.
- Кажется, именно он у вас экспериментирует с нейтрино.
- Крупнейшим специалистом по нейтрино является у нас академик Понтекорво.
- Да, но именно профессор Кречетов с помощью нейтрино пытается разгадать
тайну земного ядра. Странно, что именно вы этого не знаете.
- В первый раз слышу об этом.
- Ну, тогда, значит, профессор этот очень у вас засекречен, - посмеивается
Диббль.
15
Алексею, может быть, и не показались бы столь подозрительными последние
слова Диббля, если бы он не выглянул в окно сразу же после его ухода.
Диббль мог ведь и пошутить, говоря о засекреченности Кречетова. А назвать
его фамилию было, видимо, не мудрено, так как на самом-то деле, как
уверяет отец, профессор не ведет никаких секретных исследований и,
наверно, о его работах писалось что-то в научных журналах. Правда, сам
Алексей сделал вид, что ничего о нем не слышал, но это уж под впечатлением
рассказов отца о недавних происшествиях с Кречетовым.
Однако что-то все-таки его насторожило. Может быть, слова Диббля о том,
что именно ему, Русину, почему-то должна быть известна фамилия Кречетова.
Без этой настороженности Алексей не стал бы, конечно, наблюдать за выходом
Диббля из своего дома. А теперь он стоит у окна и, укрываясь за гардиной,
осторожно выглядывает на улицу.
Диббль выходит из подъезда не торопясь и идет почему-то не вправо, к
остановке троллейбусов и такси, а влево. Мало того, он останавливается у
дома, в котором живет Варя, слегка задирает голову и долго смотрит на
Варино окно. Может быть, правда, смотрел он и не на ее окно, но Алексей
почти не сомневается почему-то, что именно на Варино.
Весь день после этого он ни о чем уже не может спокойно думать и
безуспешно ломает голову над странным поведением Диббля.
А когда приходит с работы Василий Васильевич, спрашивает его:
- Тебе не известно, папа, такое имя, как Джордж Диббль?
- Нет, впервые слышу. А кто он такой?
- Корреспондент американского научно-популярного журнала. Был у меня
сегодня, расспрашивал о моей работе. И вот что меня удивило: ему откуда-то
известно, над чем работает профессор Кречетов. Разве об этом публиковалось
что-нибудь?
- Что-то, кажется, было в начале года, - припоминает Василий Васильевич. -
Какая-то краткая информация в одном из вестников Академии наук. А почему
это так тебя встревожило?
Алексей уже собирается рассказать отцу о том, как Диббль смотрел на окно
Вари, но раздумывает. Конечно, очень странно, что Диббль смотрел на ее
окно, но какая же тут связь с его интересом к профессору Кречетову? Зато
связь интимных мыслей Алексея с этим окном может оказаться для отца уже
несомненной, И он не решается сообщить Василию Васильевичу о своих
подозрениях.
- Мне показалось странным, что Диббль почему-то считает профессора
Кречетова засекреченным, - после небольшой заминки отвечает он на вопрос
отца.
- Они вообще всех наших ученых считают засекреченными, - усмехается
Василий Васильевич.
- Ну, а ты-то знаешь ли, над чем на самом-то деле работает Кречетов?
Русин-старший не сразу отвечает на этот вопрос, хотя еще совсем недавно он
ответил бы на него не задумываясь.
- Не знаю, право, как тебе и ответить, - задумчиво произносит он. - До сих
пор я твердо был уверен, что он работает над теоретическими проблемами
нейтринной астрономии, но теперь... Теперь я уже не знаю, только ли над
этим. Теперь вообще многое стало загадочным. Помнишь, я говорил тебе о
подозрительном посетителе моей библиотеки?
- Как раз хотел спросить тебя об этом.
- Ну, и кем, ты думаешь, он оказался? Работником государственной
безопасности.
- Так что же тогда получается? - недоуменно произносит Алексей. -
Детективный роман какой-то... Сам-то Кречетов знает ли об этом?
- Думаю, что не знает. Во всяком случае, товарищ из госбезопасности просил
меня ничего не говорить ему об этом. Им нужно, видимо, установить, кто же
интересуется Кречетовым.
- Да, пожалуй, - соглашается с отцом Алексей. - Но тогда и этот Диббль
тоже, может быть, не случайно интересовался Кречетовым? Не мог он
каким-нибудь образом узнать о том, что ты работаешь с Кречетовым в одном
институте?
- Ну, это ты уже фантазируешь, Алеша. Откуда ему знать такие вещи?
Расскажи-ка лучше, как идут твои дела с повестью, - переводит Василий
Васильевич разговор на другую тему. - Не отказался ты еще от идеи
разгадать тайну гибели Фаэтона?
- Наоборот, все более убеждаюсь в необходимости такой разгадки, -
убежденно произносит Алексей. - Кто знает, может быть, это действительно
послужит предостережением ученым нашей планеты. Теперь я все больше
убеждаюсь, что погубить Фаэтон могла не только атомная война.
- А я на твоем месте написал бы лучше другую повесть. Повесть о тайнах
собственной планеты, и назвал бы ее "Терра инкогнита". А загадок тут хоть
отбавляй. Ты уже прочел то, что я тебе порекомендовал?
- Да, спасибо тебе за это. Очень интересно! Но такие же загадки стояли,
видимо, и перед учеными Фаэтона, и их планета была для них такой же "терра
инкогнита". Они и к разгадке шли, конечно, теми же путями, пока что-то не
привело их к катастрофе. Вот я и попробую предугадать причину этой
катастрофы.
- Ну, как знаешь...
В этот вечер Анне Павловне каким-то чудом удается уговорить Василия
Васильевича пойти в кино, и, как только они уходят, Алексей тотчас же
набирает телефон Сидора Омегина.
- Слушай, Омегин, это действительно ты порекомендовал Дибблю встретиться
именно со мной?
- Я порекомендовал ему еще троих, но он заинтересовался именно тобой, -
уточняет Омегин. - А что? Ты разве этим недоволен?
- Да нет, так просто. Извини за беспокойство.
16
С Корнелием Телушкиным Джордж Диббль встречается на квартире "подпольного"
коммерсанта, по кличке "Каин", через которого велись все предварительные
переговоры по операции "Иисус Христос".
- О, вы совсем не такой, как я думал! - удивленно восклицает Диббль,
увидев Корнелия. Он говорит теперь почти без акцента. - Симпатичный,
интеллигентный, прилично одетый человек.
- А каким же вы меня представляли, мистер Диббль? - интересуется Корнелий,
польщенный словами американского журналиста.
- Типичным тунеядцем! - смеется Диббль, предлагая Корнелию сигару. -
Стилягой с длинными волосами и в желтой кофте с черными полосками. Сам не
знаю почему.
- Вы, наверно, выписываете у себя в Америке наш журнал "Крокодил"? -
улыбается Корнелий.
- Зачем выписывать "Крокодил", у нас есть и свои стиляги. Этого добра
везде хватает. В Англии тоже их полно. Перед тем как приехать к вам, я
насмотрелся на них в кафе "Эйс" у вокзала "Стоун-бридж Парк". Вы тоже
слыхали, наверно о "рокерах" и "модернах"?
- Но ведь они не тунеядцы, эти "рокеры"? Они в основном рабочие парни.
- Вы у нас тоже не считались бы тунеядцем. Вы были бы бизнесменом.
- Я и тут не тунеядец, - стараясь скрыть невольную обиду, говорит
Корнелий. - Я работаю в государственном учреждении. Бизнес - это моя
вторая профессия.
- У вас хорошо заниматься именно таким мелким бизнесом - тут вы вне
конкуренции. А у нас вас давно проглотили бы более крупные
предприниматели. И я не советовал бы вам...
- А я и не собираюсь. Мне и тут совсем было бы хорошо, если бы не милиция,
- усмехается Корнелий.
- У нас тоже есть полиция, но с нею можно... как это будет по-русски? О
да, поладить. Но перейдем к делу, мы уже достаточно наговорились на
неофициальную тему. Ну-с, а как обстоит дело с заказом?
- Заказ готов.
- Можно посмотреть?
- Да, пожалуйста. Прошу вас, Михаил Ильич, - кивает Корнелий появившемуся
из соседней комнаты Лаврентьеву.
Лаврентьев приносит чемодан. Извлекает из него пять икон среднего размера
и осторожно кладет их на стол. Со старых, тускло поблескивающих масляными
красками, потрескавшихся во многих местах досок, удивленно взирают на
бизнесменов Старого и Нового Света скорбные лики святых.
- Это что же? Что за персонажи? - тычет в них пальцем Джордж Диббль.
- "Архангел Гавриил", "Апостол Павел", "Иоанн Предтеча".
- И все это намалевано действительно под знаменитого вашего Рублева?
- Сам Рублев не отличил бы их от своих. Господин Лаврентьев главный
реставратор чуть ли не всех православных соборов и крупнейший знаток
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг