координаты.
Отец Никанор вспоминает теперь, что что-то подобное внушали ему и в
академии. А Корнелий надеется, что ему не должно быть известно о "принципе
неопределенности", объясняющем "свободу воли" электрона.
- Да и что вообще остается от материи в мире микрообъектов? На какие
органы чувств могут действовать микрочастицы, если мы "общаемся" с ними
лишь при помощи экспериментальной аппаратуры? - энергично жестикулируя,
продолжает развивать свою мысль Корнелий. - Да и не с ее помощью даже, а
посредством математического аппарата, то есть с помощью абстрактных
математических формул, начертанных на листке бумаги. Разве удивительно
после всего этого, что об электроне никто не может сказать ничего
определенного? То он частица-корпускула, то волна, и никому не ведомо,
когда переходит он из одного состояния в другое. А разве знает кто-нибудь
его точные границы? Одни уверяют, что они существуют, другие утверждают,
будто электрон "размазан", не локализован. Вы меня понимаете?
- О да, конечно! - поспешно подтверждает отец Никанор.
- И вот, опираясь на все эти противоречия, я решил поставить эксперимент,
который неопровержимо доказал бы не только нематериальность микромира, но
и подвластность его лишь всевышнему.
Корнелий умолкает, искусно разыгрывая волнение. Молчит и отец Никанор, не
зная, что сказать или, может быть, сомневаясь в услышанном. Молчание его
длится так долго, что у Корнелия начинают появляться тревожные мысли:
"А не догадался ли попик, что я его дурачу? Хоть и не похож он на очень
сообразительного, но черт ведь его знает, этого батюшку с высшим духовным
образованием..."
- Наверно, это нелегко вам одному? - произносит, наконец, отец Никанор.
- И не говорите, Никанор Никодимович! - облегченно вздыхает Корнелий. -
Весь мой скромный заработок уходит только на это. Но дело не в средствах,
а в необходимой аппаратуре. Не могу же я, частное лицо, приобрести ее в
научно-исследовательском институте. Конструирую кое-что сам, но в
настоящее время нахожусь в тупике - нужны детали, которых самому не
сделать.
- А что, если я поговорю об этим с моим духовным начальством? -
взволнованно предлагает отец Никанор, так и просияв весь от этой мысли. -
Поставлю их в известность о вашей благородной идее и попрошу...
- Нет, нет, отец Никанор! Ради бога, не говорите пока никому! Не
вынуждайте меня сожалеть, что я доверился вам...
- О, простите, пожалуйста! Не знал я, что вы к этому так...
- Да, для меня это дело чести. Хочу самостоятельно... И это не прихоть, в
этом есть свой смысл.
- Понимаю, понимаю вас. Но позвольте мне лично, уже как частному лицу,
хоть чем-нибудь помочь вам.
- Не знаю, право, чем могли бы вы?.. - Корнелий хорошо разыгрывает
раздумье и, будто осененный внезапной мыслью, произносит: - Вот разве чем:
мне представляется возможность через одного иностранного ученого раздобыть
за границей необходимую аппаратуру. Но...
- Нужны деньги? - с готовностью отзывается отец Никанор.
Корнелий смущенно молчит, будто не решаясь назвать того, что ему
необходимо. Отец Никанор настороженно ждет.
- Нужны иконы, отец Никанор... - произносит он наконец, глядя куда-то в
сторону.
- Иконы?
- Да, наши православные иконы, до которых, как вы, наверно, знаете, так
охочи иностранцы. А этот ученый - страстный коллекционер русской
иконописи...
- Понимаю, понимаю, Корнелий Иванович, - сосредоточенно морщит лоб отец
Никанор. - И постараюсь как-нибудь вам помочь, хотя это и не легко. У нас
тоже, знаете ли, все заинвентаризовано. А личных у меня одна только божья
матерь - подарок моей покойной матушки.
- Да нет, зачем же это! Мне не нужны иконы ни из церкви вашей, ни личные.
Но от друга моего Лаврентьева, реставрирующего у вас настенную живопись,
известно мне, что есть у вас нечто вроде запасничка...
- Но ведь там иконы, пришедшие почти в полную негодность. На них и
ликов-то не разглядеть...
- Но зато, наверно, старинные?
- Да, есть и такие. Некоторые, пожалуй, даже тех же лет, что и шедевры
Андрея Рублева и Дионисия.
- Так ведь на это-то они, иностранцы, как раз и падки!
- Ну, если так, то пожалуйста! Буду просто рад хоть чем-нибудь помочь вам
в вашем великом замысле.
- Огромное вам спасибо, Никанор Никодимович! Вы и представить себе не
можете, как вы меня этим выручили. Тогда разрешите Михаилу Ильичу
Лаврентьеву заглянуть в этот запасничек и выбрать там кое-что по своему
усмотрению. Он в этом лучше меня разбирается.
- Да ради бога! Пусть хоть сегодня.
...Корпорацию свою Корнелий собирает вечером в тот же день. Коротко
сообщив о результатах обработки отца Никанора, он излагает своим коллегам
дальнейший план операции "Иисус Христос".
- Вы гений, шеф! - не выдержав, восторженно восклицает Колокольчиков. -
Давно уже пора кардинально решить вопрос с иконами. Противно ведь иметь
дело с разными старушками. И вы очень правильно...
- Не создавайте культа моей личности, Вася, - с показным смущением
прерывает Колокольчикова Корнелий. - Вы же знаете, я этого не люблю. А от
старушек мы теперь действительно избавимся. Они жадные и даром ничего бы
нам не дали, а батюшка проявил бескорыстие. Надеется, наверное, что ему
зачтется это господом богом на том свете.
Когда все детали дальнейших действий окончательно уточняются, Корнелий
отпускает своих коллег, попросив Вадима Маврина задержаться.
- Опять я сделал что-нибудь не так? - робко спрашивает Вадим
- А это мы сейчас выясним, - таинственно усмехается Корнелий. - Сбегай-ка
сначала на кухню за коньяком.
Все еще не понимая, в чем он проштрафился, Вадим уходит на кухню, а когда
Корнелий разливает коньяк в рюмки, произносит жалобным голосом:
- Плохо разве я обструкцию на твоей лекции учинил?
- Кто говорит, что плохо? Отлично сработал! Я даже не ожидал от тебя
такого.
- Так в чем же дело тогда?
- Давай выпьем сначала.
- А за что? Под каким девизом? Не будем же мы пьянствовать безыдейно?
- Ты меня радуешь, Вадька! - смеется Корнелий. - Прямо-таки на глазах
растешь. А выпьем мы за твои успехи у Вари.
- Это можно, - расплывается в широкой улыбке Вадим. - За это я с
удовольствием.
Они чокаются и выпивают.
- А что за чувства у тебя к ней? - продолжает Корнелий свой не очень
понятный Вадиму допрос.
- Сам видел, какая девушка! Нравится она мне...
- И только? А может быть, любовь?
- Ну, этого я еще не знаю. Этого со мной еще ни разу не случалось.
- А она как же? Чем тебе отвечает?
- Этого, прямо тебе скажу, тоже не знаю. Вроде нравлюсь я ей... А может
быть, только перевоспитать хочет.
- А почему решил, что нравишься?
- Я всем девкам нравлюсь, - самодовольно усмехается Вадим.
- Ну, это, милый мой, не довод. По аналогии, стало быть?
- Другим-то точно знаю, что нравлюсь, а ей по правде сказать - не уверен.
Загадочные они, как кошки, эти образованные женщины, - сокрушенно вздыхает
Вадим.
- Почему же, как кошки?
- Статью о них, о кошках, в журнале одном прочел.
- Это ты так свой культурный уровень повышаешь?
- Так ведь все остальное в журнале том неинтересно было. Скукота одна... А
ты чего про Варю все у меня выпытываешь?
- Будь с ней, Вадим, поделикатнее, - будто не расслышав его вопроса,
необычно серьезным голосом произносит Корнелий. - Постарайся действительно
ей понравиться. Она племянница одного очень крупного ученого и очень может
нам пригодиться. И читай побольше.
- Нет уж, от этого ты меня уволь! Что-нибудь одно: или за Варей ухаживать,
или культурный уровень повышать. У меня на оба дела интеллекта не хватит.
- Ох, Вадька, Вадька, - смеется Корнелий, - интеллекта у тебя
действительно кот наплакал. Ты и так в нашей корпорации в основном на
силовых операциях. Ну, давай еще по рюмке и ступай домой.
14
В полдень Алексей собирается поехать в редакцию "Мира приключений", но
вдруг раздается телефонный звонок.
- Да, слушаю вас, - говорит Алексей в трубку.
- Мистер Русин? - слышит он незнакомый голос с иностранным акцентом.
- Да, я.
- О, простите меня, мистер Русин! Я очень рад, что застал вас. Я
корреспондент американский джорналь "Сайантифик Америкэн" Джордж Диббль и
очень хотел бы... как это будет по-русски? Да, встретиться с вами. А чтобы
вы не думаль, что я тайный агент наш Центральный разведывательный
управлений, я передаю трубка ваш товарищ.
Алексей слышит приглушенный смех Диббля, а затем знакомый ему голос
сотрудника комиссии по иностранной литературе Союза писателей:
- Здравствуйте, товарищ Русин! Мистер Диббль очень любит шутить, но
встретиться с вами у него действительно есть большое желание. Алексей
Александрович просит вас не отказать ему в этом.
- Ну что ж, если нужно, я готов, - не очень охотно соглашается Алексей.
- И хорошо бы сегодня.
- Сегодня?.. Ну ладно, давайте сегодня.
- Тогда мы минут через двадцать - двадцать пять будем у вас.
Алексей кладет трубку и критическим взглядом осматривает свою комнату.
Надо бы навести в ней порядок. Он всегда делает это сам, а Анна Павловна
лишь генеральную уборку. Но в комнате как будто бы и так достаточно чисто,
а наводить "лоск" специально к приходу американца ему не хочется.
Джордж Диббль является в половине первого. Один, без сопровождающих.
- О, добрый день, мистер Русин! Рад с вами познакомиться! Много слышал о
вас... как это будет по-русски? Похвалебного? О да, похвального! Простите
ради бога за плохой знаний русский язык.
- Ну что вы, совсем неплохо для иностранца.
- Да, правда? Я очен рад. Русский - такой трудный язык! Но я немножко
полиглот. Знаю французский, немецкий и итальянский, но русский дается
труднее всех. А вы знаете английский?
- Очень плохо. Хуже, чем вы русский. Так что мы, пожалуй, лучше поймем
друг друга, если будем разговаривать по-русски.
- А знаете, это симболично... Да, правильно, символично! - смеется Диббль.
- Я не имел никакого иного смысла, кроме прямого, мистер Диббль, - очень
серьезно уточняет Алексей.
- О, не обижайтесь, ради бога, я пошутил. И называйте меня, пожалуйста,
просто Джорджем.
- Мне удобнее называть вас мистером Дибблем...
- О да, да, понимаю, - снова смеется веселый американец. - Мы еще
недостаточно знакомы, да? Но это ничего - мы разопьем с вами как-нибудь
бутылочка виски, и вы еще будете называть меня просто Джо. Да, и не
удивляйтесь, пожалуйста, что я приехал к вам один - я отпустил того
господина из вашего пэн-клуба, который привез меня сюда. Пожалуйста,
сигара.
- Нет, нет, благодарю вас, я не курю.
- Тогда, как это у вас говорится?.. Ближе к делу, да?
- Да, правильно, присаживайтесь, пожалуйста. Я к вашим услугам, - говорит
Алексей, кивая на кресло.
Диббль сразу же садится и забрасывает ногу на ногу точь-в-точь так, как
делают это типичные американцы в типично американских фильмах. Он вообще
выглядит (или старается выглядеть) очень простодушным, веселым,
разговорчивым парнем. Алексею, однако, кажется почему-то, что русские
слова он коверкает нарочито, ибо речь его звучит иногда безо всякого
акцента.
- Вы, конейшн, догадывайтесь, что интересуйте меня главным образом как
фантаст, - уже более деловым тоном начинает Диббль. - И еще потому, что
пишете не о Марс и Венера, а о наш родной планета. Для фантаст - это
необычный объект. А у читатель нашего журнала - большой интерес к эта
тема. "Терра инкогнита" - так, кажется, называйт ученые наша планета? И
действительно, все одна пазл... Да, правильно - загадка. А в ваш роман,
как сообщил мне мистер Омегин, раскрывается загадка земного ядра. Это
правильно, да?
- Да, в какой-то мере, - уклончиво отвечает Алексей. - Но об этом я ничего
пока еще не написал. Собираюсь только...
- В связи с новый попытка осуществить проект "Мохол" это сейчас особенно
интересует наш читатель. Вы знайт, конейшн, о наш первый неудача?
- Об этом писал в свое время ваш известный писатель Джон Стейнбек. Он ведь
был на той барже, с которой велось бурение. Но тогда удалось просверлить
лишь двести метров океанского дна.
- Да, был большой шум, большой реклама, но до верхний мантия остался еще
четыре тысяча восемьсот метров, - вздыхает Диббль. - Да и нелегкий это
дело. Мы опускаль буровые трубы сквозь четыре километра вода. А ведь это
океан! Разве гидролокаторы могли удержать наш буровой установка во время
шторма? Один наш бур, армированный алмазами, сломался и погиб. Фирма,
финансировавший эта работа, не захотел больше рисковать. Но первый кусочек
базальт, составляющий ложе океана, мы все-таки добиль. И ему, этому
кусочку базальт, как показали калийаргоновые часы, двести миллионов лет!
Диббль становится очень серьезным. Не замечает даже, что потухла сигара.
Кончик ее оброс толстым слоем сизого пепла, вот-вот готового осыпаться на
пол. Алексей пододвигает Дибблю пепельницу. Диббль благодарит, стряхивает
пепел и встряхивается сам. На лице его снова улыбка.
- Но теперь мы возобновляйт наша попытка добраться до верхней мантия.
Будем бурить уже не с корабль, а с подводных лодка, на корпусах которых
установим наш буровой машина. А у вас, я знай, совсем грандиозный проект.
Вы будит вскрывайт земная кора не под океан, где толщина пять-десять
километров, а под континент, и ваши буры должны пройти больше тридцать
пять километров гранит и базальт. О, это грэндиоз!
- Да, мы будем бурить сверхглубокие скважины в Прикаспии, на Урале, в
Карелии и Закавказье. Вскроем осадочный слой на материковой равнине и у
подножья горных хребтов. Узнаем структуру коры там, где она уже постарела,
и там, где еще идет рождение гор. Будет и еще одна скважина - на
Курильских островах. Там, где до границы Мохо всего двенадцать километров.
У нас есть специальные вещества, которые размягчают породы и помогут
бурению. А о том, какие препятствия будут преодолевать буры, донесут
исследователям электронные приборы. Вместе с ними в буровые скважины
будут, видимо, опускаться и телевизионные камеры в специальных
пластмассовых футлярах.
- И все это будет в ваш роман? - спрашивает Диббль.
- Нет, зачем же такую прозу в фантастический роман? - удивляется Алексей
Русин. - Все это уже есть на самом деле. А в романе я буду изучать тайну
ядра нашей планеты из космоса.
- Из космоса? - высоко поднимает брови Диббль и снова пытается разжечь
свою сигару. - Каким образом?
- А с помощью спутников. Что мы знаем, например, о форме нашей планеты?
То, что она не шар, известно еще из расчетов Ньютона. А какова более
точная геометрическая фигура Земли, до сих пор еще окончательно не
установлено, хотя теперь эту задачу решают уже не астрономы и геодезисты,
а искусственные спутники Земли.
- О да, правильно! Сила тяготения и форма планеты связаны ведь между
собой. Значит, тяготение определяет орбиту спутников, да? А по форме
орбиты спутников можно высчитать и форму Земли, правильно?
- Да, правильно. И это уже сделано нашими спутниками в содружестве с
электронными вычислительными машинами точнее, а главное - гораздо быстрее,
чем геодезистами. Но работа еще не завершена. Нужно послать множество
спутников в облет экватора, в сторону вращения планеты и в обратном
направлении.
Алексею сначала очень не хотелось в разговоре с Дибблем вдаваться в
подробности. Он намеревался лишь ответить на его вопросы и расспросить,
над чем работают сейчас американские фантасты. Волнует ли их тайна
собственной планеты или они все еще витают в иных мирах? Но, заметив, что
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг