некоторые предпочитают такси.
И все-таки встреча с этим человеком вселяет в Алексея смутную тревогу.
"Нужно будет предупредить Леонида Александровича, чтобы он не разбрасывал
так своих рукописей..." - невольно мелькает у него беспокойная мысль.
28
После завтрака Алексей решает не ходить на пляж, а немного поработать. Он
садится за стол и достает папку с начатой повестью, но поработать ему
удается только до полудня. В двенадцать к нему приходит необычно
возбужденный Сидор Омегин.
- Слушай, дорогуша, знаешь, что Фрегатов мне только что сказал? Он
считает, что прощупывание внутреннего ядра Земли нейтринными импульсами
может вызвать катастрофу. И что будто бы недавнее землетрясение в Гагре -
результат экспериментов Кречетова...
- А ты не очень его слушай. Еще совсем недавно он ведь не верил в
эффективность нейтринного зондажа, а теперь... Да и вообще неизвестно
пока, чем именно занимаются тут коллеги профессора Кречетова...
- А Фрегатов не сомневается, что именно этим. Но ведь это же ерунда! Разве
и без того не пронизывают нашу планету мощные потоки нейтрино и не только
солнечные, но и космические? И вообще какая может быть связь землетрясений
с нейтрино? Разве наблюдалось что-нибудь такое?
- Связь землетрясений с солнечной активностью не отрицается многими
учеными. Особенно в периоды максимума солнечной активности. Во всяком
случае, астрогеологов не удивили крупные сейсмические катастрофы, которые
произошли в Агадире и Чили в конце пятидесятых и начале шестидесятых
годов. На эти годы пришлось ведь взаимное наложение одиннадцатилетнего и
многовекового максимума солнечной активности.
- А разве эти явления не гравитационного характера?
- И гравитационного, конечно, но, бесспорно, и нейтринного. Даже спокойное
Солнце излучает в виде нейтрино до десяти процентов своей энергии, а в
максимумы гораздо больше.
- Вот бы повестушку об этом, - мечтательно произносит Сидор Омегин. - И
даже не о том, как вызывать с помощью нейтринного облучения сейсмические
явления, а как гасить их. Сделать нашу планету тихой, спокойной,
безопасной.
- И погубить на ней все живое, - смеется Алексей Русин.
- Да ты меня не понял! Я же сказал...
- Нет, я понял тебя, только ты просто не представляешь себе, что станет с
нашей планетой, если прекратится ее сейсмическая деятельность. Вода и
ветры быстро выровняют ее поверхность и превратят в сплошной океан
глубиной не менее трех километров.
- И откуда ты все это знаешь? - раздраженно произносит Сидор. Он давно уже
искал тему для новой повести, а когда почти нашел и загорелся ею, Русин
вылил вдруг на него этот ушат холодной воды. Есть от чего разозлиться.
- А ты читай побольше, - советует ему Алексей. - Будешь тогда и сам все
знать. И не очень торопись с новыми темами, чтобы не попасть впросак.
- А вот тебе следовало бы поторопиться, - зло усмехается Омегин. -
Варю-то...
Но Алексей не дает ему договорить.
- Ну, вот что, Сидор, если недоумений научного характера у тебя больше
нет, то я тебя не задерживаю.
- А ты не шути с этим. Они ребята ловкие. Особенно физик...
Алексей уже собирается выставить Омегина за дверь, но последние слова
Сидора настораживают его.
- Какой физик?
- А тот, что поинтеллигентнее.
- Странно, - задумчиво произносит Алексей, - мне отрекомендовался
инженером, а тебе физиком...
- Да, и чуть ли не кандидатом наук. Специалистом по элементарным частицам.
Все расспрашивал и меня и Фрегатова, кто такой профессор Кречетов, чем
занимается.
- А разве Варя ему этого не рассказала?
- Ну, что она может рассказать! - усмехается Омегин. - Она, по-моему, не
только не пытается, но и просто не в состоянии понять, чем занимается ее
дядя. У этих красоток, сам знаешь, сколько извилин...
Алексею очень хочется сказать, что и у него, Омегина, не так уж их много,
но он сдерживает себя и даже решает оставить работу и пойти вместе с
Сидором на пляж.
Варю он обнаруживает в компании Фрегатова, Семенова, Вадима и Корнелия.
Корнелий рассказывает какие-то смешные истории, все дружно смеются.
- Душа общества, - ехидно шепчет Алексею Сидор Омегин.
А "душа общества" оказывается буквально неистощимым. Он рассказывает не
только анекдоты, но и забавные истории, происходившие с учеными, их
остроумные изречения.
- Вы знаете, чем объяснял Эйнштейн свои открытия в области пространства и
времени? - спрашивает он Фрегатова. - "Нормальный взрослый человек, -
говорил гениальный физик, - едва ли станет размышлять о проблемах
пространства - времени. Он полагает, что разобрался в этом еще в детстве.
Я же развивался интеллектуально так медленно, что, только став взрослым,
начал раздумывать о пространстве и времени. Понятно, что я вникал в эти
проблемы глубже, чем люди, нормально развивавшиеся в детстве".
- Великий Эйнштейн был большим оригиналом!- смеется Фретатов.
- А чего стоят его признания своих неудач? - снова завладевает аудиторией
Корнелий. - "Наконец-то я нашел ключ к единой теории поля!" - воскликнул
он в 1938 году. А спустя полгода признался: "Я ошибался тогда. Мои расчеты
оказались неправильными. И все же я опубликую свою работу. Надо по
возможности предостеречь другого глупца, чтобы он тоже не потратил два
года на такую же идею".
Корнелий прямо-таки из кожи лезет вон, чтобы блеснуть перед фантастами
эрудицией, осведомленностью в вопросах физики. Он пересыпает свою речь
такими словечками, как "компоненты", "константы", "параметры", даже в тех
случаях, когда разговор идет не о науке. Особенно же старается он
произвести впечатление на Русина, уверяя Алексея, что прочел все его
произведения.
- Я вообще люблю научную фантастику, - интимным тоном признается он. - Не
всю, правда, но ту, которая написана авторами, сведущими в науке. А это
ведь всегда чувствуется, и никакой наукообразный камуфляж не в состоянии
этого скрыть.
Алексею хотя и неприятен чем-то этот человек, слушает он его не без
удовольствия, нисколько не сомневаясь, что Корнелий действительно читал
его произведения и хорошо понял их смысл. А на самом-то деле Телушкин лишь
прочел в каком-то научно-фантастическом сборнике обзорную статью о
советских фантастах, в которой давалась положительная оценка Русину.
- Вам, наверно, здорово повезло, - говорит ему Корнелий, - что вы
оказались тут, в вашем Доме творчества, вместе с профессором Кречетовым.
Он ведь большой специалист по слабым взаимодействиям элементарных частиц,
а работ своих почему-то почти не публикует. Уж что-что, а слабые
взаимодействия никак не могут быть использованы в военной технике, и
потому не совсем понятна мне такая засекреченность работ профессора в этой
области...
- Почему же засекреченность? - удивляется Алексей и невольно вспоминает,
что уже слышал от кого-то о "засекреченности" Кречетова.
- Ну, может быть, не засекреченность, а просто секретность. Во всяком
случае, не балует он своих коллег публикациями в научной литературе, да и
вообще... Будь бы это сильные взаимодействия, имеющие отношение к ядерным
силам, а стало быть, и к атомной и к термоядерной бомбе, тогда было бы,
конечно, понятно.
- А меня это нисколько не удивляет, - пожимает плечами Алексей. - Просто
профессор Кречетов не торопится с публикацией материалов о самых
загадочных явлениях в современной науке.
- А как насчет обеда? - спрашивает Русина вышедший из моря Омегин. - Я,
например, чертовски проголодался, да и время обеденное.
Алексей смотрит на часы. Ого, уже третий час! Действительно, пора на обед.
29
В письме, только что полученном до востребования, Каин, выполняющий
обязанности резидента Джорджа Диббля, предупреждает Корнелия, что к ним
прибудет скоро "дядя Вася". Под "дядей Васей" имеется в виду личный
посланец Диббля. Об этом они условились еще в Москве. А о том, когда
именно и каким образом он прибудет, все еще остается неизвестным.
- Что же, мы теперь должны сидеть тут каждый день и ждать этого "дядю"? -
недовольно ворчит Вадим. - А работать кто за нас будет?
- Трудолюбивым каким стал! - усмехается Корнелий. - Дать бы тебе настоящую
работу, а то ты мастак только за Варей волочиться!
- А кто открыл тебе доступ в люкс ее дяди? Без моей работы, какая бы там
она ни была, нас и на километр бы к нему не подпустили.
- Ну ладно, ладно, нечего этим кичиться. А вот "дяде Васе" что будем
докладывать?
- Ты же щелкнул микрашкой то, что было на профессорском столе?
- Не думаю, чтобы было там что-нибудь важное. Он бы так этого не бросил. Я
вообще не уверен, что нам удастся спереть или сфотографировать у него
что-нибудь ценное, даже если мы будем наведываться к нему хоть каждый
день. Все, хоть в какой-то мере значительное, он, наверно, даже от Вари
прячет. Да и из разговоров с ним вряд ли что-нибудь выудишь. Понаблюдал я
за ним со стороны - серьезный мужчина!
- Может быть, тогда деньги Жоре вернем? Скажем, что...
- Ладно, кончай острить! Тоже мне Аркадий Аверченко!
- А ты чего ноешь?
- Я не ною. Я собираюсь у "дяди Васи" технику просить.
- Технику?..
- Ну да, аппаратуру для подслушивания. Присобачим ее где-нибудь в укромном
местечке профессорского люкса, она и запишет нам все его беседы с его
коллегами, которые непременно будут его навещать. А от них у него не
должно быть секретов.
- Ну, это совсем другое дело, - довольно ухмыляется Вадим. - Кустарным
способом такого нам, конечно, не раздобыть.
А "дядя Вася", которого они ждали только завтра или послезавтра, стучится
к ним в окно поздно вечером в тот же день. Он оказывается ничем не
примечательным мужчиной средних лет, хорошо говорящим по-русски.
"Наверно, из перемещенных лиц", - решает Корнелий.
- Ну, будем знакомы, - весело говорит он. - Я дядя Вася.
- Так и останетесь дядей Васей? - простодушно спрашивает Вадим,
полагавший, что посланец Диббля назовет им свое настоящее имя.
- Так и останусь, - смеется "дядя Вася". - Ну-с, дорогие племяннички, как
у вас тут дела?
Корнелий коротко докладывает, слегка приукрасив, конечно, свои заслуги.
Операция только ведь начинается, и "дядя Вася" сам должен понимать, что
все еще впереди.
- Нам бы техники подбросить... - вставляет Вадим, опережая Корнелия.
- Ну, это само собой, - понимающе кивает "дядя Вася". - У вас что уже есть?
- Только микрашка.
- Микрашка? - удивляется "дядя Вася".
- Это на жаргоне моего коллеги микрофотоаппарат, - усмехается Корнелий,
делая Вадиму знак, чтобы он не лез не в свое дело.
- Ну что ж, это хорошо. Получите еще и "Гномика". Это микромагнитофон на
полупроводниках.
- Этого-то как раз нам и не хватало, - одобрительно кивает головой
Корнелий.
- Ну, а теперь вам еще одно задание: срочно найдите мне квартиру
где-нибудь поближе к морю. И встречаться мы будем в дальнейшем не у вас
тут, а на этой квартире.
У Корнелия уже был на примете один уединенный домик. Он присмотрел его,
правда, на всякий случай для себя, но ничего, себе он еще найдет
что-нибудь поближе к вокзалу.
Когда Корнелий отводит "дядю Васю" на его квартиру, посланец Диббля
сообщает ему дорогой:
- Имею задание шефа переправить вас по окончании операции в Турцию, а
потом и в Штаты, если, конечно, вы не возражаете. Я понял с его слов, что
тут с вашими способностями вам тесновато...
- Да, тут не очень развернешься... А мистер Диббль дал указание только
насчет меня?
- Да, только. Помощники ваши будут для нас лишь обузой. Подобных мелких
сошек у нас и своих полно. Надеюсь, вы меня понимаете? Ну, вот и о'кэй,
как говорят американцы. Значит, договорились.
Потом, возвращаясь пустынными ночными улицами Старой Гагры к Маврину,
Корнелий тщательно взвешивает слова "дяди Васи". Ведь и в самом деле ни к
чему везти в Америку такого подонка, как Вадим. Ему вообще нравится
откровенность "дяди Васи", не скрывшего от него, что в свободный мир могут
они взять только его, Корнелия. Это кажется ему очень убедительным фактом
доверия к нему. Ведь в том случае если бы переправлять за границу они
никого не собирались, то чего бы им стоило пообещать захватить с собой и
Вадима Маврина?
О, этот Джордж Диббль прекрасно разбирается в людях! Он не мог не оценить
по достоинству его, Корнелия Телушкина. Может быть, даже сообразил потом,
как ловко он надул его с помощью формулы Эйнштейна. Если он, Корнелий,
правильно понимает Америку, то Америке очень нужны такие люди, как он. И
уж во всяком случае, ничем он не хуже этого "дяди Васи".
Смущает Корнелия лишь одно: а что, если Диббль потребует выкрасть
Кречетова?.. Конечно, такая ситуация чаще всего бывает лишь в детективных
романах, а в жизни... Но может же быть и в жизни такое? Может ведь и не
удастся ничего выведать у Кречетова (а его научные секреты, верно, очень
важны), как быть тогда? Он тут ненадолго, а в Москве к нему близко не
подберешься. Очень даже может случиться в такой ситуации, что Диббль
потребует... Но уж если потребует, это ему будет дорого стоить! А если
ему, Корнелию, удастся выполнить даже такое задание Диббля, он далеко
пойдет там у них, в мире свободного предпринимательства!..
Погруженный в столь честолюбивые мысли, Корнелий незаметно доходит до
своей "базы".
- Где ты так долго? - спрашивает его заспанный Видим. - Я уж думал, не
драпанули ли вы за границу с этим "дядей Васей", оставив меня тут один на
один с госбезопасностью...
- Ну что за дурацкие шутки, ей-богу! - злится Корнелий. - За кого ты меня
принимаешь? Разве я без тебя драпанул бы? Да и на кой черт нам с тобой эта
вонючая заграница с ее эксплуатацией человека человеком? Что нам, плохо
разве в родной нашей стране?
- Конечно, не плохо, если бы только милиция не придиралась к нашим
нетрудовым доходам.
- Ну и там тоже не мед. Пришлось бы, наверно, ишачить на какого-нибудь
босса. А теперь давай спать. Завтра у нас нелегкий день - предстоит
каким-то образом завоевать доверие профессора Кречетова или хотя бы
произвести на него хорошее впечатление...
30
Профессор Кречетов возвращается из Тбилиси только на следующий день поздно
вечером, и Алексей Русин не решается зайти к нему, полагая, что он устал с
дороги и отдыхает. Но в одиннадцатом часу ночи он слышит вдруг осторожный
стук в свою дверь.
- Да, прошу вас! - громко отзывается Алексей, вставая из-за стола и почти
не сомневаясь, что это Омегин или Фрегатов, еще днем попросивший у него
книгу Ангерера по технике физического эксперимента.
Не успевает он, однако, дойти до двери, как она распахивается и Русин
видит на пороге профессора Кречетова.
- Вы уже спать, наверно, собрались, а я вот...
- Да что вы, Леонид Александрович! - восклицает Алексей. - Заходите,
пожалуйста! Я раньше двенадцати, а то и часа вообще не ложусь.
- Работали, значит?..
- Нет, не работал, к сожалению. Не работается... Все кажется, что что-то
еще недодумано, не осмыслено. Вот сижу читаю...
- Э, да у вас тут целая библиотека! И довольно пестрая. Борн, де Бройль,
Гейзенберг, Ландау... Ну, это еще понятно. Это одного порядка. Амбарцумян,
Шкловский, Хойль, Шепли - тут тоже есть связь. Ну, а Колмогоров, Анохин,
Эшби? Это вам тоже нужно? Да, пожалуй, тоже...
Говоря это, Кречетов быстро перебирает книги, лежащие на столе, тумбочках
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг