пространстве. Погибли не только колосья, но и стебли растений. Это усилило
опустошительное действие урагана, так как высушенную засухой почву,
лишившуюся защиты растительного покрова, ураган легко поднял на воздух и
засыпал ею поля и посевы соседнего графства штата.
Картина бедствия, по отзывам старожилов, лишь по масштабам уступала
страшному опустошению, причиненному "черной бурей" этому же штату в 1935
году. Как и в те дни, останавливались в пути поезда, застревали автомобили
на шоссейных дорогах. Прекратилось движение даже на улицах некоторых
городов. В Блэкшипе были закрыты школы, не работали магазины и конторы.
Профессор Бергофф, проживающий в Блэкшипе, к которому обратился наш
корреспондент за разъяснением причины бедствия, объяснил его действием не
подвластных человеку стихийных разрушительных сил природы. Однако при всем
нашем уважении к маститому ученому мы склонны видеть разгадку блэкшипской
"черной бури" в рассказе Билли Смита, фермера, поставлявшего свежие овощи
в лабораторию Чарльза Бергоффа, сына профессора Эрла Бергоффа.
По словам Билли Смита, в лаборатории Чарльза Бергоффа выводился
какой-то совершенно новый вид насекомых типа "G.D." Насекомые эти, как
Билли случайно узнал от служащих лаборатории, обладали исключительной
плодовитостью и вредоносностью. По мнению Билли, они были выпущены
незадолго до начала урагана на волю и погубили посевы, лишив этим почву
защиты от ветра. Он уверяет даже, что сам видел разбитые стеклянные ящики
вивариев, в которых раньше находились насекомые.
Возможно, Билли Смит под влиянием раздражения из-за причиненного его
ферме ущерба сгустил краски, обвиняя Чарльза Бергоффа в злонамеренных
действиях, но что во время бури виварии с опасными насекомыми могли быть
повреждены случайно, вполне возможно. А вырвавшись на волю, эти насекомые
могли, конечно, опустошить поля.
К предположению этому склоняет нас и то обстоятельство, что Чарльз
Бергофф, не отрицая существования насекомых типа "G.D." не только не
сообщил о них никаких подробностей, но наотрез отказался объяснить
значение этих таинственных инициалов. Однако один из лаборантов Чарльза,
которого наш корреспондент угостил коктейлем в городском баре, по секрету
сообщил ему, что инициалы "G.D.", расшифровываются, как начальные буквы
слов "Green Death" ("Зеленая смерть").
- Ну, что вы на это скажете, Михаил Александрович? - спросил Дубравин,
когда Птицын прочитал заметку.
- Все ясно, - ответил Птицын. - Странная разновидность тлей,
появившихся у нас, - это, по-видимому, и есть "G.D." - Он помолчал и
добавил раздраженно: - Тоже "научное" достижение!.. Небось, целая
лаборатория на эту пакость работает.
На лице старого агролесомелиоратора отразилось презрение.
- Да, наука у них служит темным целям, - заметил Дубравин и глубоко
затянулся догорающей папиросой. - И не случайно пробирки с "G.D." попали в
грязные руки Гарри Бенджа. Бендж, правда, теперь официально числится
чиновником одного посольства, совершающим развлекательную поездку по
Советскому Союзу, но, надеюсь, вы не удивитесь, что он так часто меняет
профессии и почему из всех живописных уголков Советского Союза выбрал
именно зону полупустынь?
Дубравин бросил папиросу в пепельницу, усмехнулся и добавил:
- Прибыв в наши края, Бендж увлекся вдруг рыбной ловлей. Однако это
увлечение прошло у него тотчас же, как только он узнал, что ожидается
длительная ветреная погода. Получив такие сведения, Бендж поспешил в
гостиницу и заявил администратору, что ему нужно срочно вылететь самолетом
в Саратов. Но так как он будто бы боится воздушной качки, попросил навести
справку о погоде в областном метеорологическом бюро. Когда бюро
подтвердило, что ожидается ветер, Бендж заявил, что не собирается
рисковать, и заказал билет на саратовский поезд. "Обязательно на
вечерний", - настаивал он и, вопреки своему пристрастию к комфорту,
соглашался в крайнем случае ехать даже в жестком вагоне, если не окажется
мест в мягком. Вам понятно, Михаил Александрович, зачем Бендж так
торопился пересечь наши степи, узнав, что ночью ожидается сильный ветер?
Дубравин умолк, пытливо поглядывая на Птицына и легонько постукивая
кончиками пальцев по краю стола.
- Когда он выехал в Саратов? - спросил Михаил Александрович.
- Двадцать первого, скорым номер пятьдесят девять.
- Все очаги паразитов, - заявил Птицын, - мы обнаружили вдоль линии
железной дороги, и это было утром двадцать второго числа.
Михаил Александрович встал и взволнованно прошелся по комнате.
- А расчет их был, конечно, таков, - продолжал он, немного
успокоившись: - повторить у нас тот эксперимент, который случайно или
нарочно был проделан на полях Блэшипского графства.
- Цель его в данном случае? - спросил Дубравин. - Как вы считаете?
- Полагаю, что политическая сторона дела и без того ясна, - ответил
Михаил Александрович. - А сторона биологическая... Тут уж пойдет не
"чистая" наука, сторонником которой выставлял себя профессор, а довольно
грязная. Бергофф рассчитывал, видимо, что насекомые типа "G.D.",
выброшенные в ветреную погоду в нашу степь, быстро распространятся на
большом пространстве, уничтожая растительность. Лишившись же растительного
покрова, пески под действием ветра придут в движение, соберутся в барханы
и пойдут в наступление на железную дорогу, на сады, поля и поселки. Однако
то, что было возможным на полях Блэкшипского графства, немыслимо в наших
степях. В этом и заключается один из просчетов мистера Бергоффа.
Встав из-за стола, Птицын распахнул окно. В комнату пахнуло ароматом
фруктового сада. Михаил Александрович вдохнул полной грудью и продолжал:
- Что произошло с почвой в графстве Блэкшип? Истощенная посевами
однолетних растений, часто одних и тех же на протяжении ряда лет, не
знающая правильного севооборота, она давно потеряла структурность и
оказалась легко подверженной выветриванию. Этим-то и объясняется
возникновение "черной бури" в Блэкшипе, после того как паразиты типа
"G.D." уничтожили посевы. У нас же в степях получилась совсем иная
картина. Многолетние травы, посеянные нами на песчаных землях полупустыни,
не только скрепили своими корнями и корневищами "бродившую" прежде почву и
обогатили ее отложениями перегноя, но и придали ей структурность, поэтому,
когда паразиты уничтожили на песках растительность, пески не распались, не
поднялись на воздух, а оставались на месте, прочно сцепленные мощной
корневой системой многолетних трав. Это были не те пески - в этом-то ведь
дело.
Иван Ильич Дубравин тоже шел к окну и с явным удовольствием слушал
Птицына. А Михаил Александрович торжественно закончил:
- Эффект, на который рассчитывал Бергофф, явно не удался, потому что
мы, большевики, осуществляя сталинский план преобразования природы,
производим не только внешние, но и глубокие качественные изменения нашей
земли.
Михаил Александрович повернулся к майору Дубравину и, слегка повысив
голос, добавил:
- А второй просчет мистера Бергоффа заключался в том, что он не учел
бдительности наших людей веры в свои силы, веры в передовую советскую
науку, их умение преодолевать всяческие препятствия, - словом, не учел
самого главного - нашей советской действительности! Не понять, видно,
нашим врагам, что не остановить им нашего движения вперед ни реакционными
идеями, ни диверсиями...
Он уселся на подоконник и невольно залюбовался своими садами, будто
увидел их впервые. Смягчились в вечернем свете глубокие морщины на лице
старого агролесомелиоратора, вспыхнула в луча ходящего солнца копна его
все еще непокорных волос, и показалось от этого, будто исчезла вдруг
седина и снова стал он молодым и светловолосым, как в дни далекой
молодости.
"ВОКРУГ СВЕТА", 1950, © 1,2
OCR Dmitry Bezrukov, magnet1@mail.lv
2002
sf.nm.ru
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг