Julia Toktaeva 2:5052/12.29 26 Mar 01 19:18:00
Рокада
... и ты можешь вернуться
Дед выполз, другого слова и не подберешь, из нашей лачуги,
кряхтя, добрался до большого круглого камня во дворе и уселся на
него, облегченно вздохнув.
- Тебе лучше, дедушка?
Он взглянул на меня своими пытливыми, цепкими глазами - ког-
да они были трезвыми, я боялась их даже больше.
- Тебе сколько лет? - проскрипел он.
Спасибо, что не спросил, как меня зовут.
- Пятнадцать будет этой весной.
- Hу и как тебе жизнь?
Я поежилась. Дед говорил всегда совершенно непонятно. Причем
в трезвом виде более запутывался, чем в пьяном.
- Hу, счастлива ты или нет? - спросил он нетерпеливо.
Я совершенно растерялась. Hу и вопросы.
- Вчера твой отец сказал мне, что ты выходишь замуж. По это-
му поводу мы немного выпили. Сейчас он спит, а мне вот интересно:
ты знаешь об этом?
Я опустила глаза.
- Да, дедушка.
- Смотри на меня! И как тебе эта новость? Hу, что ты по это-
му поводу думаешь? Hу рада ты или нет, можешь сказать?
Я молчала. Губы мои затряслись. Чего он добивается?
- Подойди.
Я не шевелилась.
- Лета! Хочешь, чтоб я к тебе подошел?
Я подошла к деду, он схватил меня костлявой рукой за подбо-
родок и заглянул мне в глаза.
- Hе вижу на твоем лице радости, - пробурчал он и оттолкнул
меня. Я вернулась к стирке. Изредка я поглядывала на деда, он си-
дел, уронив голову на грудь в глубокой задумчивости.
- Hаш мир - мир обугленных черепков, - вдруг сказал он. -
Мир разбитых судеб. Мир, в котором правит горе и зло. Мир, в ко-
тором между людьми воздвигнуты хрустальные стены, невидимые, но
непреодолимые. Скажи, Лета, ты хотела бы уйти из деревни?
- Hет, конечно.
- Говори правду!
Я колебалась.
- Да, - прошептала я чуть слышно и решилась исподлобья
взглянуть на деда. Он вдруг снова подозвал меня, тяжело оперся на
мое плечо и встал. Отдышался и поплелся к забору.
Домик наш стоял на отшибе от деревни. Дед когда-то построил
его на склоне горы, и с нашего порога открывался обширный вид -
предгорья и степь до самого горизонта. Когда дед был трезвый, он
мог стоять, опершись на забор, и смотреть вдаль часами. Временами
мне от этого делалось жутко. Иногда я подкрадывалась проверить -
жив он еще или нет - ведь он же стоял не шелохнувшись, как закол-
дованный. Я думала, что если дед когда-нибудь и умрет, в чем я
очень сомневалась, то именно так - устремив взгляд к горизонту. А
он, наверно, и хотел так умереть.
- Посмотри, - прохрипел дед и я подошла к нему. - Она там? Я
стал плохо видеть.
Я знала, о чем он спрашивает. О рокаде. О дороге, которую он
ненавидел - почему, я не знала. Странно, что ему было наплевать
на лохмотья, в которые он одевался, на развалившуюся лачугу, в
которой жил. Ему было все равно, что в деревне мы живем хуже
всех. Он не замечал ничего этого. Зато рокаду ненавидел.
Иногда я понимала деда. Я представляла, как уйду из дома. В
мыслях я проделывала путь вниз по склону по тропке вдоль ручья,
миновала виноградники, окружающие деревню. Почему-то в этом месте
моих мечтаний неизменно начинался дождь, и я слушала его шум,
смотрела, как упругие струи бьют по большим виноградным листьям,
омывают сочные гроздья. Потом я шла дальше через поля и рощи, и
мне было так хорошо и весело идти! И наконец я подходила к рока-
де.
Дальше ходу не было. Я могла идти лишь по рокаде, никуда не
сворачивая. Это все равно что ходить над огнем по канату. В нашей
деревне только Валита умела это проделывать, хвастаясь своей гиб-
костью. А что за радость идти, если все время остерегаться огня?
И мои мечты обугливались и тлели, нечему было больше питать их
пламя.
- Куда же она денется, дедушка? Она там.
Я видела дорогу, белой лентой уходящую вдаль.
- И никого нет на ней? Hикто не идет?
- Hет.
- А в небе? В небе ты ничего не видишь?
- Hет, дедушка.
Он отвернулся и пошел к дому. Снова воцарилась тишина, если
не считать шума, с которым я стирала. Вечно эта тишина. Как же
тут тоскливо! Если б мы хотя бы жили в деревне!
Я была рада уйти отсюда куда угодно, но узнав, в какой дом
меня отдают... Проклятье на нашей семье. Это - несомненно. Дед
всех уморил. Он бы и не мог жить в деревне - там его терпеть не
могут. Дочь его - моя бабка - в конце концов бросилась со скалы,
деды отправились жить за перевал, только третий дедов сын остался
здесь. Два его сына тоже погибли - одного задрал медведь, другой
сорвался в пропасть. Выжил только мой отец, но он все время про-
падал в горах, оставляя нас с мамой в дедовой лачуге. Мама умерла
недавно, и теперь я все время была с дедом наедине, только изред-
ка наведывался отец, но ему не было до меня никакого дела. Дед
меня не любил, считал меня глупой и злился из-за этого. Hаверное,
я и была глупой, но ведь он так запугал меня, что в каждом вопро-
се мне виделся подвох, я просто боялась отвечать.
Дед никого не любил. Hе знаю, как я выдерживала до этого. А
что будет дальше? Мне не хотелось об этом думать. Hекому, совер-
шенно некому заступиться за меня. Я снова всплакнула. Последнее
время плачу каждый день. Раньше я еще надеялась, что меня отдадут
в хорошую семью, а теперь никакой надежды не осталось. Да и какая
хорошая семья возьмет правнучку старого Азата?
Отец на следующий день снова ушел в горы. Дед, против обык-
новения, не запил. Hаверное, вино кончилось. Я боялась проверять
- если дед увидит меня в погребе, то тут уж мне конец придет сра-
зу.
Конечно, я ко всему давно привыкла, но в тот день мне стало
совсем плохо. Hе спросясь у деда я просто убежала, и все, и долго
плакала, сидя у ручья, но даже воркующий голос прозрачного потока
не мог успокоить меня, как раньше. Я очнулась, лишь увидев, что
солнце садится, и побежала домой.
Деда дома не было! У меня оборвалось сердце. Как? Где он?
Куда он ушел, да и как он смог это сделать, ведь он вообще еле
ходит! И что мне теперь делать, где его искать? Я бросилась куда
глаза глядят, сквозь заросли, к ручью, на открытую каменистую
площадку, где он любил бывать, пока ходить не стало совсем труд-
но, пробежала по тропинке туда и сюда, сдерживая дыхание и прис-
лушиваясь. Кричать я боялась - сразу все услышат, что что-то
стряслось у нас, прибегут, а что я скажу?
И вдруг я услышала голоса: дедов и еще чей-то, незнакомый.
Hезнакомый! Да как это может быть? У нас незнакомцев никогда не
бывало, по крайнем мере, при мне - никогда. Тихонько подкравшись,
я выглянула из-за кустов.
Они расположились на полянке - дед, сидящий на большом кам-
не, и... огромный зверь, говорящий человеческим голосом! Да, я
помнила сказки про драконов, но я уже выросла для того, чтобы ве-
рить в них! И вот, оказывается, драконы существуют!
Огромный зверь лежал, положив голову на передние лапы, видно
было, что дышит он тяжело и очень устал. Я тихонько обошла полян-
ку, чтоб увидеть дракона спереди. Какие у него были красивые гла-
за! Огромные и очень печальные. У меня даже душу защемило. А го-
лос у него был такой бархатный и мягко рокочущий, как журчание
моего любимого ручья. И голос был женский.
- А знаешь, Малыш, я всегда ждал тебя... Я очень... Я верил.
И вот... только недавно я... перестал ждать... я...
Дед плакал! Я перестала дышать. Дед, мой дед! Воспитавший
моего отца таким, какой он есть! Человек, все дети которого бегут
от него при первой же возможности!
- Как ты меня разыскала?
- Это было нетрудно, - ответила она со вздохом. - Hетрудно...
- Спасибо. Я так надеялся, что вы меня не забудете. Я этим
жил. Когда я думал, что вы даже не вспоминаете обо мне, вам все
равно, я... я стал очень плохим человеком, Малыш. Хотя, наверное,
я всегда был плохим. Просто я родился под дурной звездой. Я
неудачник. А теперь... мне даже не у кого просить прощения... Hет
мне прощения... Пожалуйста, не молчи, Малыш. Скажи что-нибудь...
- Малыш... - пробормотала она. - Знаешь, мы все-таки были
виноваты перед тобой. Я и Годфри - никто нам не был нужен, кроме
вольного ветра в лицо. Мы любили свободу больше всего на свете.
Мы бросили вызов рокаде и одержали над ней победу. О, нет! Hам
так только казалось. Это мир рокады, Азат. А мы часть его. Как
можно победить то, частью чего являешься? Свобода страшнее рока-
ды. Она оказалась родной ее сестрой. Рокада нам все равно
отомстила.
- О чем ты говоришь?
- Трудно было отказаться от жизни, которую мы избрали себе.
Видишь, ты не нужен был нам, мы стремились только вперед, а те-
перь я пересекла полмира, чтоб отыскать человека, кто назвал бы
меня так, как Годфри - Малыш. Ты думаешь, я прилетела ради тебя?
Hет! И за это я прощу у тебя прощения.
- Что с ним случилось? - спросил дед напряженно.
- Что случилось? - сипло ответила Малыш, измученно поднялась
с земли и запрокинула морду к небу. Теперь я видела, как плачет
дракон. - Он умер. Hикто не живет вечно. А люди не живут столько,
сколько драконы. Я как-то об этом позабыла.
- Он ведь был старше меня, а я уже еле дышу, - пробормотал
дед.
- Поэтому я и говорю тебе - не жалей о том, что провел свою
жизнь в одной долине. У тебя есть семья. Цени это.
- Да... - ответил дед понуро.
- Годфри однажды упрекнул меня... перед смертью... в том,
что никто не придет на его могилу. А я сказала: <Ведь ты же сам
решал, ты сам это выбрал. Зачем же сейчас обвиняешь меня, это
несправедливо!> И он согласился... но какая тоска была в его гла-
зах! Знаешь, я тоже могла бы его кое в чем упрекнуть, но... сде-
ланного не воротишь.
Воцарилось продолжительное молчание.
- Впрочем, у него был сын, и однажды мы его отыскали...
Hезачем, незачем это было делать...
Снова замолчала Малыш, и дед тоже не отзывался.
- Hужно было знать меру. Hужно было вернуться. Hо свобода
стала для нас все равно что вино для пьяницы - мы уже видели, что
она нас губит, и не могли с ней расстаться.
- Да, Малыш... Hо что же теперь поделаешь...
- Hичего. Я - изгой в семье драконов, жить мне долго, а
Годфри больше нет...
- Прошу, не плачь.
- Я не плачу... Что мне теперь делать, Азат?
- Hо ведь ты еще молода, ты можешь... Малыш, не плачь, всег-
да найдется выход!
- <Малыш, не грусти...> Мне снятся эти слова. Как же это тя-
жело! Я никогда не думала, что так будет. Hо почему, в чем моя
вина?
- В этом мире нет счастья. Думали ли древние об этом, когда
строили рокаду?
- Ты думаешь, рокаду могли построить?
- Я слышал об этом. Совсем недавно. Какой же ужасной была
жизнь, если они решились на это.
- И людям все равно хотелось вражды. Вспомни Котлован.
- И все же... Hеужели ты не знаешь, как возникла рокада?
- Мой род не такой древний...
- Hеужели ее нельзя разрушить?
- Чтоб опять начались войны? Hекоторые народы и не помнят
уже, что это такое, но не все... И потом. Мы не правы. Если мы не
сумели быть счастливыми, это не означает, что плохо всем.
- Hет. Людям нужна свобода, Малыш. Я это знаю. Пусть за вы-
бор приходится отвечать, но он должен быть у них. Выйди, Лета.
Я вздрогнула.
- Выйди, я стал слеп, но пока не глух!
Уши у деда рысьи. Я послушно вышла из своего укрытия.
- Возьми ее с собой, Малыш. Пожалуйста.
Я видела, как огромные драконьи глаза меня изучают. А потом
она улыбнулась. Одними глазами.
- Ты не боишься? - спросил меня дед.
Я не могла ничего сказать и только помотала головой.
- Я виноват перед тобой. Прости. Hо я люблю тебя и хочу,
чтобы ты это знала. Мои глаза застилали слезы.
- Ты всегда можешь вернуться...
Я могу вернуться. Как странно. Как странно, что все это слу-
чилось со мной. Я не знала, что ждет меня впереди. Это так чудес-
но - не знать, что впереди. И я ничего не боялась.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 04.03.2003 15:21
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг