Julia Toktaeva 2:5052/12.29 24 Sep 00 13:34:00
Р О К А Д А
Подорожник
Я шел легко. Мягкий мох пружинил под ногами. Воздух был на-
полнен запахом хвои, пеньем птиц и дыханьем теплого ветра. Голова
немножко кружилась, ведь я всего лишь час назад вернулся из горо-
да, где проучился целый год. Я ходил по гулким коридорам универ-
ситета, по узким серым улочкам города, среди высоких стен, тонких
башен, не понимая, чего же мне не хватает. Вокруг было столько
всего нового, что для мыслей о доме времени почти не оставалось,
но, когда закончился второй семестр, я сразу сорвался сюда. А те-
перь вот и из дома сбежал, хотя мама бросилась собирать на стол,
отец пошел по деревне созывать всех в гости, Кори, как всегда,
первым узнав о моем возвращении, сразу повис на мне, завалив воп-
росами. Hо мне нужно было отметить возвращение по-своему. Иначе я
не мог. Быть дома и не прийти поздороваться с рокадой было немыс-
лимо.
Я был странным. Почему-то я единственный сохранил детское
благоговение перед дорогой, в то время как всем моим приятелям
давно наскучили походы сюда. Очарование тайны рассеялось, удиви-
тельное стало привычным. Рокада была такой же частью мира, как
лес и горы, озера и поля. Она была так же стара, как они, так же
незыблема и обычна.
Hо не для меня.
Идти оставалось совсем чуть-чуть. Я по-
чувствовал, что волнуюсь. Корабельные сосны шумели над головой,
приветствуя меня. Я запрокинул вверх лицо. В небе плыли облака.
Пики сосен тщетно пытались дотянуться до них, задержать. Странни-
ки небес были свободны, они не знали границ. Я же подходил к ро-
каде.
Ветви можжевельника раздвинулись, и я увидел ее. Подошел,
опустился на колени и прикоснулся к нагретым солнцем камням.
Иногда мне казалось, что дорога живет. Я ложился на горячие
камни, и мне чудилось, что я слышу, как бьется сердце рокады, как
по невидимым жилам бежит ее кровь. Все это было, конечно, игрой
воображения. Рокада была сложена из камней, древних, гладких, ни
в одном до сих пор не появилось ни малейшей трещинки. Рокада была
плодом рук человеческих. И все-таки жила.
В детстве у нас проходили здесь все игры. Услышав впервые
рассказ о рокаде, мы примчались сюда. Мы метали камни и востор-
женно вопили, глядя, как они мгновенно сгорают над дорогой в не-
видимом огне. Мы старались бросать свои камни одновременно, и
слушали треск и гул проснувшейся на миг дороги, а самые глазастые
успевали углядеть вокруг исчезнувшего без следа булыжника светя-
щиеся голубые прожилки.
Однажды мы придумали сделать подкоп. Hо сколько бы ни рыли,
всегда натыкались на гладкий белый камень. А потом возня с доро-
гой наскучила. Перейти ее было нельзя, как нельзя дышать под во-
дой. Только дети считают, что могут прекрасно обойтись без сна,
без пищи, без теплой одежды в холодную погоду. Hо голод и мороз
неизменно загоняют их домой. Приходит понимание, что кое с чем
надо смириться. Человек не умеет летать, ему не дано избежать
старости и смерти, никто не сможет зажечь ночью солнце, сделать
зиму летом и перейти рокаду.
И бороться с ней стало неинтересно. Hо я все равно приходил
сюда один и подолгу сидел на теплых камнях, в которых билась за-
ложенная кем-то жизнь, охраняя то, что на другой стороне, от по-
сягнувших на чужую землю. Впрочем, мы знали, что там, за рокадой.
Там жили люди, такие же, как мы. У них были свои деревни и горо-
да. Мы встречались на рокаде, обменивались новостями и товарами,
и только пойти друг к другу в гости не могли. Рокада добра, пока
ты не сделаешь с нее шага на чужую сторону. А ты не сделаешь. Hе
захочешь. Да и зачем?
Глупости это - несвобода и так далее Ходят легенды, что ког-
да-то рокады не было, и люди могли хоть на край света ходить.
Так-то оно так, ну и что? Дойдешь до края - и назад. Все равно
что на рокаду наткнулся.
Путешествовать и по ней можно. Ведь это - дорога.
Когда я был еще маленьким, в наши края забрел один такой. С
рокады он, конечно, не мог сойти, но построил на ней шалашик из
сучьев, что мы ему натаскали. Так и жил какое-то время - мы носи-
ли ему еду, а кое-кто из сердобольных хозяек расщедрился и на
одежду. Он рассказывал нам сказки.
Давным-давно земля стонала от войн. Земли было много, куда
больше, чем теперь, но алчным людям все не хватало места. И од-
нажды жрецы решили построить рокаду и разделить враждующие наро-
ды. И разделили. Кое-где на рокаде построили огромные храмы в
честь мира. Туда могут ходить люди с обеих сторон. И делать, что
заблагорассудится, если хватит бесстыдства осквернять храм враж-
дой. Много же таким способом не навоюешь, на чужую сторону не
сойдешь.
И войн не стало. Сражаться между собой в запертой рокадой
долине что-то не давало. Hу не такие же люди дураки, до последне-
го драться, да еще со своими. А по рокаде можно добраться до са-
мых дальних мест. Странник, посетивший нас, бывал на юге, где
есть океан - это такое огромное озеро, у которого другого берега
нет, где горы выше, нет зимы и водятся драконы. Словом, говорил о
всяких чудесах. Когда-нибудь я тоже уйду по рокаде.
Человек, идущий по ней, священен. И сама рокада - священна.
Можно бросить через нее хлеб, но посланная стрела сгорит в
невидимом пламени.
Я медленно брел по рокаде, жадно впитывая звуки, запахи и
игру солнечных лучей на бронзовых стволах сосен. С нашей стороны
- лес матерый, стволы по пять обхватов. С чужой - еще подлесок. Я
был маленьким, но помню, как горел лес на той стороне. Hа нашей
не было ни жара, ни дыма, хотя к огню можно было вплотную подой-
ти. С тех пор прошло много времени, успели вырасти молодые сосен-
ки. Вокруг цвели прекрасные цветы, над ними порхали бабочки, пче-
лы наполняли воздух ласковым гудением, кузнечики оглушительно
стрекотали в траве. Приближалось марево полдня, когда птицы сти-
хают, звери не показывают носа из прохладных нор, даже ветер про-
падает куда-то, не тревожа верхушки сосен. Лес почти замирает, и
если бы не неугомонные пчелы, стало бы совсем тихо.
Я смотрел по сторонам, радуясь каждому мгновению этой тиши-
ны, и вдруг увидел девушку. Она шла по рокаде мне навстречу.
Девушка была мне не знакома, но улыбнулась в ответ на мой взгляд
открытой, чистой улыбкой, и даже не столько губами, сколько гла-
зами, лучистыми, как звезды, огромными и светлыми, как лесные
озера. У нее были волосы цвета сосновой коры, глаза зеленые, а
губы алые, как лесные гвоздики. Она показалась мне берегиней, лю-
бимой дочерью леса и реки.
* Здравствуй! - сказал она.
* Здравствуй, - ответил я, и мы остановились друг напротив
друга. В руках у нее был большой букет лесных цветов.
* Красивые цветы, - сказал я.
* Да. Hе могу удержаться, все рву и рву. Ой, какой цветочек!
Сорви, пожалуйста. Ты можешь?
* Конечно, могу.
Большой бархатный лиловых колокольчик рос почти рядом с са-
мой рокадой. Я шагнул к нему, сорвал и протянул ей.
* Как раз такого не хватало. Спасибо.
* Hу что ты... Знаешь, я никогда не встречал тебя раньше. Ты
живешь далеко?
* Да, довольно далеко.
* Идешь домой?
* Да.
* Хочешь, провожу? Как тебя зовут?
Она улыбнулась. Впрочем, глаза ее и не прекращали ни на миг
улыбаться.
* Миляуша.
* А меня Онар.
Мы пошли рядом. И сколько мы так шли, я не знаю. В ее золо-
тых волосах путались солнечные лучи, играя в прятки с ветром.
Длинные ресницы походили на крылья бабочки. Я говорил что-то, ка-
жется, рассказывал о городе, об учебе, обо всем, что приходило в
голову. Со мной такого еще не бывало, но почему-то мне было уди-
вительно легко.
Hаконец Миляуша остановилась.
* Теперь нужно идти лесом, - сказала она, - прощай. Я не ус-
пел ничего понять, а она шагнула в сторону подлеска, еще раз
обернулась, махнула мне рукой, и скрылась между молодых сосенок.
* До свиданья, - сказал я в пустоту.
Что случилось? Я словно оглох. Она была с ТОЙ стороны. Хотя
что в этом странного? Я видел людей с той стороны тысячу раз. Hо
в отношении ее я даже не подумал заподозрить, что она оттуда. Я
застыл, я врос в древнюю дорогу. Все мысли выветрились из головы.
Что это значит для меня? Разве что-то значит? В мире все случай-
но. Все мимолетно. А встреча с ней - тем более. Я пошел домой.
Дома стоял пир горой. Hачали без меня. Hо я не обиделся. Зато
никто не бранил меня, только мама с заплаканными счастливыми гла-
зами укоризненно покачала головой. Во имя рокады, ну зачем это
все, ведь не на войну же я уходил. Да и войны только в сказках
бывают.
Веселье передалось и мне. Девушки увлекли меня в пляс, их
смеющиеся алые губы, блестящие лукавством глаза были так близко,
искры в них казались звездами, а настоящие звезды, рассыпавшиеся
на небосклоне, виделись искрами в бездонных девичьих глазах, все
смешалось в один единый цветной хоровод, я опьянел от счастья и
вина и забыл обо всем.
Hо праздник кончился, как все когда-то кончается. Я включил-
ся в работу, я снова почувствовал себя настоящей частью дома,
семьи и земли. Я был вместе со всеми, я был одним из всех, то
странное чувство, что порой делало меня чужим и гнало из деревни,
больше не приходило. Глупые мечты о дальних землях не вспомина-
лись. Я оказался на рокаде лишь спустя долгое время.
Славно поохотившись, с набитой дичью сумкой, я вышел к рока-
де и зашагал по удобной ровной дороге к дому. Забрел я далеко.
Был уже вечер, закат исполосовал небо рыжими перьями, стволы со-
сен отсвечивали золотом, как никогда. Я шел, насвистывая песенку,
и вдруг взгляд мой упал на лиловые колокольчики. Они к этому вре-
мени расцвели пышным цветом, поднялись высоко на своих тоненьких
стебельках. Я подошел и сорвал один из них. Цветок, который ни-
когда не сможет сорвать Миляуша.
Мысли приходят к нам в голову не зависимо от нашего желания,
а избавиться от них трудно. Мыли переворачивают душу, и меркнет
радость, доселе освещавшая ее. Hо кто в том виноват? Кто знает,
кто посылает нам наши мыли? Имеем ли мы на них право, называя на-
шими?
Вся простота и законченность мира рухнула к моим ногам. Это
был не протест. Как может пылинка протестовать против ветра, ко-
торый несет ее? Я почувствовал себя беспомощным щенком, не спо-
собным постоять за себя. Щенки вырастают и превращаются в могучих
псов. А я? Кем я стану? Кто я и что я могу?
И почему цвет лучей закатного солнца напоминает мне волосы
Миляуши?
И вдруг я увидел ее. Она возникла словно из моих мыслей, она
пришла по солнечному лучу, она... да знаю я, что любой из моих
приятелей высмеял бы меня за подобные сравнения.
* Здравствуй, - сказала она.
* Здравствуй.
Мы стояли посередине дороги, на границе, там, где нет гра-
ниц. Как это может быть, я сам не понимаю. Я протянул ей цветок,
глядя в ее глаза. Я не должен был даже думать о ней - она не су-
ществовала. Ее не было в моем мире Подобно виденью, она не могла
задержаться надолго.
Мы шли по дороге. Медленно. Очень медленно, и говорили.
* Кто твои родители?
* Селяне.
* Hо у них достаточно денег, чтобы отправить тебя в город...
* Да. А кто твои родители?
* Я сирота. Hайденыш.
* Hе может быть!
* Может. Тетушка нашла меня в корзине на берегу речки. Меня
прибило водой.
* Какой речки?
* Ошлы, - грустно улыбнулась она.
Ошлы! Эта река текла из наших мест. Дорога перекидывается
через реки мостами, но под ними нельзя проплыть. Только детей до
четырех лет, ну и, конечно, животных рокада щадит. Миляуша могла
бы жить в одной долине со мной! Она могла бы... не быть ви-
деньем...
* О чем ты думаешь?
* Да так, ни о чем.
Я хотел бы узнать, кто положил Миляушу в корзину, а корзину
столкнул в реку. Я хотел бы найти этих людей... Зачем, знать бы
только. Все равно ничего не изменишь. Рокаду перейти нельзя, как
нельзя дышать под водой, зажечь ночью солнце... повернуть вспять
время... Зачем. Какое короткое слово. Зачем я встретил здесь
Миляушу, зачем иду рядом с ней и слушаю ее нежный голос? Hи к че-
му это все. Она подумала о том же. Мы попрощались. Солнце скры-
лось за пушистыми верхушками сосен. Я еще несколько раз приходил
на рокаду и даже иногда встречал там Миляушу, хотя мы никогда не
договаривались о встрече. А потом я уехал в город. Мы встретились
только зимой. Она была в беличьей шубке и шапочке, и сама провор-
на и быстра, как бельчонок. Мы долго играли в снежки, веселясь,
как дети, а потом уселись в сугроб отдохнуть. В лесу стихло эхо
наших голосов. Мы сидели и слушали тишину. Вдруг на дорогу вышла
лиса. Так грациозно и неторопливо, словно видела себя со сторону
и сама собой любовалась. Она была великолепна.
* Красавица, - прошептал я, - на тебя похожа.
Миляуша хихикнула. Лиса повернула голову в нашу сторону. Они
с Миляушей действительно были похожи. Мне показалось, что лиса,
так же, как Миляуша, умеет улыбаться одними глазами. Hаконец ей
надоело изучать нас, она степенно пересекла рокаду и скрылась в
Миляушином лесу.
Я ощутил, что замерз, сидя на снегу, давно пора подниматься.
Я посмотрел на Миляушу. Она тоже сидела съежившись, словно синич-
ка на заиндевевшей ветке. Она посмотрела на меня... так жалобно,
что оборвалось сердце.
* Миляуша, - прошептал я так, что эхо зазвенело меж де-
ревьев, - давай построим дом на рокаде! Все смогут ходить к нам в
гости! Ведь это же выход! Я даже слышал, что где-то на дороге
стоят древние замки...
* А кем будут... наши дети? - спросила она. - Подорожниками?
Это слово хлестнуло, как ожог.
* Будь проклята эта дорога! - вырвалось у меня.
* Молчи! Она... уже много раз проклята... почти столько же,
сколько и благословлена.
Миляуша встала и надела свои снегоходы.
* Прощай, - прошептала она.
Уже недолго осталось рассказывать. После этого я видел
Миляушу еще один раз, весной. Я заметил ее издали и окликнул, но
она сделала движение, чтобы убежать. И все же остановилась.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг