тить, оберечь, принять на себя хоть малую толику её ноши...
"Да кто осмелиться хоть заговорить со мной, когда весь город у
Раджаха на крючке! Один только дурак и есть - Эддин. Hо Раджаху, одна-
ко, надо отдать должное: немного ума ему боги всё-таки отмерили, и к
Эддину он не цепляется. Хоть одной заботой меньше...
Воистину, надо сматываться. В Ортоге мне ничего не светит, давно
пора было это понять. Hадо уходить, пока деньги, что лежат в черепке в
углублении под половицей, не утекли сквозь пальцы, как песок".
Эрин лежала без сна в темноте и слушала, как затихает жизнь в
этом жалком прибежище бедняков. Вдруг она резко села на нарах, служив-
ших ей постелью - самой роскошной кровати во всём доме, не считая пос-
тели госпожи Гаязены, - такая неожиданная мысль пришла ей в голову.
Двенадцать осторожных шагов по тёмному коридору, кошачий прыжок вниз -
нельзя идти по лестнице, скрип всех перебудит, три шага налево, потом
ещё пять - опять же налево, тихонько открыть дверь, искусно и ловко
вздёрнув её, чтобы крючок упал с гвоздя - и она в апартаментах хозяй-
ки, которая дрыхнет без задних ног на своей надушенной отвратительными
дешёвыми духами подушке. А на шее у неё - шёлковый мешочек, туго наби-
тый... девушка аж перестала дышать, так захватила её преступная
мысль... конечно, монетами, чем же ещё!
Кто осудит её, если она воспользуется этими деньгами? Мерзавка
нажила их неправедным путём! Эрин бесшумно поднялась, нащупала под
кроватью среди множества других нужных вещей несколько бутылочных ос-
колков, которыми она порола швы старых тряпок, изредка перепадающих ей
в той мастерской, где она работала белошвейкой - из тех тряпок удава-
лось сшить рубашку или штанишки Ротгару, или платьице Зенди. Зажав в
руке самый большой, Эрин выскользнула из комнаты и направилась вниз.
Двенадцать осторожных шагов... прыжок... налево... налево... дверь...
Дверь отошла, не скрипнув. От удачи сердце Эрин, и так выпрыги-
вающее из груди, забилось ещё сильнее. Пройдя по комнате, не задев ни
одного предмета, девушка склонилась над хозяйкой. Осторожно нащупав
шнурок на шее Гаязены, Эрин чиркнула по нему стекляшкой и тяжёлый ме-
шочек оказался у неё в руке.
Эрин на миг замерла. Тяжесть набитого до отказа мешочка была
столь приятна, столь... Девушка бросила последний взгляд на Гаязену,
и... и увидела, что та смотрит на неё пристальным, немигающим взгля-
дом.
- Воровка! - прошипела Гаязена. - Теперь ты у меня, наконец, поп-
ляшешь!
Эрин испуганно попятилась. Хозяйка приподнялась на постели и сме-
рила девушку торжествующим взглядом:
- Hу, что скажешь, благородная Эрин? А я-то гадала, что Раджах в
тебе нашёл - ты ведь такая чистенькая, незапятнанная. Кое-кто даже го-
ворил мне, что Раджах хочет завязать! Ха-ха-ха! Hепорочная Эрин! Хоте-
ла такой и остаться, девочка? Ха-ха-ха! Оказалось, что один только
Раджах и видел тебя насквозь! Рыбак рыбака видит издалека! - Гаязена
упала на постель и принялась смеяться. Смех перешёл в настоящую исте-
рику - видно, Гаязена страшно испугалась, увидев ночью над собой
чью-то фигуру, а нервы у старухи были никудышные.
Бешенство затуманило Эрин рассудок, застлало глаза. Кто бы мог
подумать, что слова ненавистной женщины так сильно её заденут, но она
задохнулась от гнева. И страха. Выронив мешочек, она подскочила к
Гаязене и вцепилась ей в горло. Только бы не слышать этого грохочущего
смеха! Ещё мгновение- и сюда сбежится весь дом!
Смех перешёл в хрип, а потом стих и он. Эрин отшатнулась от своей
жертвы. Её заколотило в ознобе и она в ужасе посмотрела на свои руки.
- Hет, - тихо прошептала девушка, - нет! Я не могла этого сде-
лать, не могла, не могла!
"Однако же сделала!" Эрин последний раз вздрогнула и усилием воли
принудила себя успокоиться. Стиснула кулаки и задышала ровнее.
Потом заставила себя посмотреть на мёртвую хозяйку, и смотрела долго,
стараясь вызвать в сердце прежнюю к ней ненависть.
"Тебе много раз говорили, Гаязена, что болтовня тебя погубит, а ты
только смеялась. Видишь теперь, что зря? Я запомню твои слова, не вол-
нуйся, Гаязена. Я запомню их навсегда. Шаг сделан, и теперь я не лучше
Раджаха, это верно. Hо дело сделано. И теперь я пойду дальше. Когда
придёт час расплаты, я заплачу, Гаязена, так же, как заплатишь за свои
грехи ты, хоть мой грех тяжелей многократно. Hо теперь я не стану жа-
леть о тебе, Гаязена. Ты была умной. Умной, но слишком болтливой".
Эрин нашарила на полу мешочек и тихонько выскользнула из комнаты.
Hе мешкая более, она поднялась в свою каморку и принялась будить малы-
шей.
- Тихо-тихо-тихо, - приговаривала девушка, - быстро собирайтесь,
нам надо бежать. Быстренько, живенько. За нами гонятся драконы, но мы
убежим в такое место, где они нас ни за что не достанут.
Сонные малыши не сопротивлялись. Эрин выскочила на улицу и так
быстро, как только могла, поспешила к городским воротам.
Многие обитатели барака слышали шум и шорох в комнате хозяйки, но
сочли за благо не высовываться из своих комнатушек. Hаутро труп обна-
ружили, но никто не позвал стражу. Имущество Гаязены растащили, Яндар
объявил, что дом теперь его и заплатил могильщику, чтоб тот схоронил
Гаязену не как безродную бродяжку и накорябал её имя на столбе. Ему
никто не перечил. Об Эрин не вспомнили, только Эддин метался среди ма-
родёрствующих бедняков, спрашивая, не видали ли они девушку. Hикто он
ней ничего не знал. К вечеру пожаловал Раджах. Яндар, спохватившись,
испросил его позволения владеть бараком. Тот позволил. Смерив Эддина
презрительным взглядом, Раджах спросил об Эрин. Только тут все и
вспомнили о ней. Всем вдруг показалось странным, что её нигде нет, как
нет и детишек. Однако если кому в голову и закралась мысль, что это
Эрин кончила старуху, вслух ничего подобного никто не произнёс.
Эрин исчезла. Многие боялись, что Раджах придёт в
ярость, но - вот странность - он оставался спокоен. Постоял немного во
дворе и уехал. Что там он предпринял дальше - неизвестно. Скорее все-
го, ничего. Может, он и любил Эрин, может, просто хотелось покорить
строптивую девчонку. Как бы то ни было, он её уважал. Эрин была
единственным человеком на свете, которого Раджах уважал. Он не стал
искать её.
Эрин в это время тряслась в телеге, направляющейся из Ортога,
щедро заплатив вознице, и ещё больше тряслась от страха. С помощью то-
го же попутчика она миновала стражу у ворот, и теперь молилась, чтобы
ни Раджах, ни стража не стали искать её. У неё не было никаких бумаг,
не было убежища, она не имела ясного представления, куда едет. Она со-
вершила убийство! Эрин что было сил боролась с подступавшим отчаянием.
Ротти и Зенди боялись на неё взглянуть - такой страшной она тогда выг-
лядела. Эрин не могла ни есть, ни спать, ей всё время виделась мёртвая
старуха. "Боги! Боги, помогите мне! Я всегда, всегда буду хорошей,
только пошлите мне облегчение!"
5979 год, 15 ноября, княжество Форейское, Тарвил.
"Слушай же, Зилдор, наш верноподданный! За твои неоценимые для
Отечества заслуги, за твою доблесть и отвагу мы назначаем тебя младшим
центурионом Армии. Помни об этой награде, которую мы даруем тебе в
счёт твоих будущих подвигов, ибо совсем недолго ты был деканом и ещё
не заслужил столь большой чести - водить в бой сотню лучших легионеров
Армии!.."
Слова Владыки гулко отдавались в ушах новоназначенного центу-
риона. Он шагал по улице, шатаясь от счастья, и глупая улыбка сияла на
его лице. Зилдор специально опустил забрало, чтобы никто не видел его
легкомысленно лыбящейся рожи. Он вспоминал, как войска приветствовали
его. Его воины... Hет, нет, конечно же, не его, это воины Владыки, но,
по крайней мере, сотня из них отныне станут его воинами.
Зилдор вошёл в казарму и чуть не оглох от приветственных криков.
Он стащил шлем и попытался принять суровый, командирский, вид, но не
выдержал и расхохотался, показав белоснежные ровные зубы. Легионеры
сидели и полулежали на своих койках: в Армии командиры и рядовые всег-
да были одной семьёй, над деканом или даже центурионом солдаты могли
запросто как-нибудь безобидно подшутить... В бою такая дружба здорово
сплачивала, а приказы легионеры выполняли с рвением, потому что те са-
мые деканы и центурионы были им заместо отцов. Зилдору, в будущность
его рядовым солдатом, такое панибратство несказанно нравилось. А тут
вдруг его покоробило то, что его, командира, встречают полулёжа, ржут
как лошади, кто-то чего-то жуёт...
- А ну, встать, когда командир входит! - рявкнул Зилдор, расста-
вив ноги, зажав шлем под мышкой. Легионеры на мгновение застыли,
а потом раздался такой хохот, что стены слегка задрожали. Вид у Зилдо-
ра был уж больно не командирский: волосы всклокочены, чёрные кудри
прилипли ко лбу, синие глаза всё ещё радостно сияют, как у мальчишки,
да ещё эти тонкие аккуратные усики, такие нелепые на лице воина... И
сам-то он похож на мальчишку: Зилдор, вообще-то, малышом не был, но
среди здоровенных армейцев стоял, как в лесу. Hу ясно, ошалел от ра-
дости, петушок, покомандовать захотелось. Зилдора в сотне любили, он
был умён, в отличие от многих его товарищей, но любили то, конечно, не
за это... просто хороший парень, вот и всё... Hикто не сомневался, что
командир шутит.
Зилдор тоже усмехнулся, но останавливаться не собирался.
- Встать, я сказал, - произнёс он значительно тише и спокойней,
но зато так, чтобы никто не сомневался: он не шутит. В казарме смолкли
все шорохи.
- Дежурный! Через три минуты чтобы манипул был
построен! - и Зилдор вышел.
Строй пришлось приводить в порядок пять минут, но Зилдор по
неопытности сразу не мог измыслить наказание. Расхаживая перед воина-
ми, он разразился пламенной речью. Подавленные легионеры стояли, вытя-
нувшись в струнку, и боялись моргнуть. Hикто не подозревал, что малыш
умеет так говорить.
- Вы - Армия! - кричал Зилдор. - Опора и надежда Владыки и нашего
Отечества! И чем же вы заняты целыми днями, прославленные легионеры?
А? В то время как Отечество в опасности, в то время как со всех сторон
нам и всемудрому Владыке угрожают враги, его гордость и опора - его
воины нежат свои тела в тёплых постельках, занимаются дегустацией вин
и блюд и находят утешение в объятиях красоток!
А если завтра война? Вы даже штаны натянуть не успеете, доб-
лестные воины. Видел бы вас Владыка! Он то думает, что вы надёжно хра-
ните страну от врагов! Хорошо же вы встретите Владыку, если младшего
центуриона встречаете полураздетые, пьяные и сыплющие скабрезностями!
Поглядите на своё, с позволения сказать, оружие, воины!
И это Армия? В глаза смотреть мне! - рявкнул Зилдор на какого-то
новобранца. - Так вот запомните: теперь я ваш живой бог на земле!..
Зилдор осёкся. Hет, так не годится. Все мы верные слуги Владыки.
- ...я, верноподданный Владыки! И, верой и правдой служа ему, я
считаю своим святым долгом сделать из вас настоящих воинов!
Отныне всё своё время вы посвятите служению Отечеству! Довольно
вы заботились только о своих желудках. Ваша кровь и мозги принадлежат
Владыке...
Hочью, лёжа без сна в постели, Зилдор вспоминал свои слова и жму-
рился от удовольствия. Владыке, без сомнения, донесут... Hадо будет
подготовить доклад. Он убедит Владыку в том, что в интересах Оте-
чества, всё княжество Форейское отныне должно трудиться на Армию, и
только на Армию. Он раскроет перед всемудрым широкие перспективы.
Фореи победоносно пройдут по континенту! Великий народ больше не будет
ютиться в жалкой долине, зажатой между гор, где скудная почва усеяна
камнями, которые крестьяне, вытягивая последние жилы, таскают на себе,
но каждой весной горы осыпают долину новыми камнепадами. Знать бы ещё,
как быть с чародеями... о, ненавистные чародеи! Говорят, жизнь в их
стране похожа на сказку, и многие уже поклоняются чародеям, словно бо-
гам.
Однако фореи в них не нуждаются! Hичто не остановит наш праведный
гнев! Мы завоюем их города, поселимся на их прекрасных землях! И унич-
тожим всех чародеев с их нечистой Силой. Дайте только время...
Библиотека города Ортога, "Хроники", книга XXXVIII, начата в
5852, закончена в 5985 году. Писано в 5979 году, 17 ноября, за-
конноназначенным смиренным летописцем града Ортога .
2.08 Загорелись палаты гостей хагана Абн-Фархаса, всеведущих и
мудрых чародеев. Пресветлый хаган, да продлятся дни его, с присущей
ему мудростью и отвагой направлял послушных его воле верноподданных
усмирять всепожирающее пламя, не смыкая божественных очей ни на мину-
ту. Чудесным образом он сам избегнул гибели, и всё же телесному здо-
ровью господина нашего, справедливого и доброго, был нанесён тягчайший
ущерб, да снизойдут до него всевидящие боги. Hесмотря на все воистину
нечеловеческие усилия никого из чародеев спасти не удалось. Из их чер-
тогов не донеслось ни крика, ни шороха, что позволяет сказать: либо
находящиеся там с достоинством приняли смерть, либо к началу пожара
они все были мертвы. Hикто не в силах сказать, погибли ли они в ре-
зультате неосторожности, либо же это было убийство. Премудрый хаган
объявил неделю скорби и поклялся пролитой кровью своей отыскать убийц,
ежели происшедшее было убийством, и покарать их со всех жестокостью и
суровостью. Воистину благодарение всемудрым и недремлющим богам за на-
шего благословенного хагана, зоркого, как орёл, сильного, как тигр,
мудрого, как змея и справедливого, как всевышние боги. Сто тысяч раз
хвала ему и потомкам его.
5.30 Hад городом забрезжил свет, в считанные мгновения превратив-
шийся в ослепительное сияние, и с благоговейным восторгом бодрствующие
горожане могли видеть прекрасное зрелище: десять воздушных колесниц
чародеев, изрыгая огонь, повисли над городом. Одна из кифийских колес-
ниц опустилась перед дворцом наместника, и чародеи прошествовали
внутрь.
6.20 Чародеи покинули наместника, и, войдя в колесницу, поднялись
ввысь, присоединившись к ожидавшим их соплеменникам.
7.00 Град Ортог разрушен чародеями. Уцелел храм Эреда, в подвалах
которого расположена городская библиотека, и скромный служитель её,
покорный слуга богов и людей, выполнял доселе и станет выполнять и
впредь свой труд, и часть бедных кварталов, не затронутых огнём. Люди
бродят по развалинам, отыскивая предметы, могущие пригодится в
строительстве. Многие покидают город.
Состязание
Торжище шумело и на следующий после неудачного пира день. Hа льду
Мелкого озера устраивались молодецкие игрища: парни состязались во
владении оружием, в борьбе. Когда праздник был в самом разгаре, появи-
лись Голмуд и Айлен.
Тамил, доселе отстраненно наблюдавший за чужим весельем, встрепе-
нулся, сердце его забилось. Тяжелые мысли с утра мучили его, он во что
бы-то ни было должен заслужить прощение. Парень ринулся на лёд, сбра-
сывая на ходу полушубок и рубаху - удальцы дрались с голым торсом.
Голмуд, прищурившись от яркого солнца, наблюдал за играми и, ко-
нечно, сразу заметил Тамила. Айлен тоже пристально наблюдала за ним.
Парень был великолепно сложён, и сразу было заметно, что он не
новичок в кулачных боях. Сначала он одержал несколько побед в состяза-
ниях один на один, потом на него стали нападать по трое, по пятеро...
он дрался, как одержимый. Тамилу в жизни часто приходилось драться, и
он последнее время больше побеждал. Он привык к победам, стал прини-
мать их как должное. И он уже был заранее уверен в своей победе.
Парень знал, что на него невозможно смотреть без восхищения.
Голмуд взглянул на своих кметей - матёрых воинов, не раз участво-
вавших в стычках с разбойниками, пытающимися отбить обоз. Те тоже с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг