вый, дорогой, понравилась малышу игрушка, вот и стянул."
Они вышли из катакомб недалеко от берега моря. Тремор хотел зате-
ряться в районе гавани - там на него нипочём не обратят внимания. При
дневном свете гном пристальней вгляделся в лицо Тота и... вдруг понял,
что оно чем-то напоминает лицо Айлен. Он было хотел спросить парнишку
о том, какого он роду-племени, но почему-то передумал.
Шеидабад
- Валидэ, пойдемте, я умоляю вас, скорее!
- Оставь... - старуха в кресле даже не открыла глаз. - Я не вали-
дэ, ты не служанка, мы просто две немощные старухи, которые не спасут-
ся, если уж гибнут молодые. Да и зачем? Сколько лет я ждала возвраще-
ния своего сына, которого любила, как родного, которому отдала свою
страну. Жила в нищете, терпя власть ненавистного шейха, убийцы моего
Караха, находила в себе силы жить, только надеясь вновь его увидеть.
Hо он не вернется никогда. Так зачем мне жить?
- Валидэ, прошу вас!
- Я не двинусь с места. Я устала просить тебя не называть меня
валидэ, но ты слишком упряма, Измира. Это просто смешно. Две беззубые
старухи перед миской с размоченным горохом, но одна из них валидэ, а
другая - служанка. Прекрати это. Ступай, если хочешь. Я не боюсь смер-
ти...
Города Шеидабада горели. Hаследники дряхлого шейха не смогли сох-
ранить его великое царство, но передрались друг с другом. Люди бежали,
почитая пустыни лучшим местом, чем города, охваченные войной. Hарод
косили чума и лихорадка, лагеря беженцев вымирали в считанные дни.
Чтобы добыть еду и хорошую воду, люди, не задумываясь, убивали друг
друга. Огромная страна становилась пустыней.
Спасение
Айлен, закутавшись в дырявый серый плащ, сидела среди огромных
тюков и коробов, забравшись в самую их гущу, чтобы спрятаться от чужих
глаз. День был весенний, на редкость тёплый, но девушку бил озноб.
Айлен была больна. Корабль повстанцев стоял в укромной бухте неподалё-
ку от Саркамеса, невидимый ни с моря, ни с берега. Он больше не был
никому нужен. Все, приплывшие на нём, вымотанные тяжёлым путешествием,
в течение которого они три раза попадали в штормы, неожиданно сменяв-
шие полнейшие штили, предпочитали терзать свои ступни об острый щебень
вартажских дорог, чем ещё лишний раз прикоснуться к веслу. Все они
разбрелись в разные стороны, не испытывая никаких чувств от расстава-
ния, не имея ни малейшего желания встретиться вновь. Дело, объединяв-
шее их, было завершено, и обнаружилось, что все они оказались слишком
разными, чтобы стать друзьями. Возможно, те люди с двух других, погиб-
ших, кораблей, вели бы себя иначе, но им выпал иной жребий. Айлен ду-
мала о дяде и других своих друзьях, о том, почему не поплыла вместе с
ними, и не находила объяснения. Что же касается Слаба, то за время пу-
тешествия умерло от лихорадки пять человек, и он оказался в их числе.
Как не был он могуч, болезнь оказалась сильнее. Таков был печальный
итог их побега.
Думать о Безликом девушка не могла. Ей было страшно. Только на
корабле она поняла, какие страшные события грядут для жителей побе-
режья в первую очередь, и её побег их только ускорит. Hо что могла она
одна? Поэтому о властелине она старалась не думать.
Денег ни у кого не было, а у Айлен - тем более. Можно было про-
дать меч, но даже подумать об этом она не могла. Айлен добралась до
города, идя туда, потому что больше идти было некуда, добрела до пор-
та, забилась в нечто наподобие норы в тюках и сидела, сжавшись в комо-
чек, не в силах ни о чём думать и ничего предпринимать. Потом она
кое-как заснула, вернее, погрузилась в какое-то беспокойное забытьё.
Проснувшись, девушка почувствовала, что ей лучше. Очень захоте-
лось есть. Она выбралась из своего укрытия и поплелась по улицам туда,
куда её нёс поток людей. Противиться этому течению она не хотела и не
могла. Она остановилась на площади. Саркамес был огромным прекрасным
городом, с множеством дворцов и мечетей - не чета грязному Дартону,
который когда-то казался Айлен чудовищно многолюдным и очень красивым.
Здания удивляли причудливыми формами: они казались такими хрупкими,
ажурные зубчики на стенах издалека выглядели, как бумажные, а тонкие
высокие башни и огромные купола странным образом не падали от малейше-
го порыва ветра и не проваливались под своей тяжестью. По сравнению с
этими арками тёплых розовых и коричневых тонов, серые дома Дартона ка-
зались простыми кубиками.
Hо в остальном всё здесь было, как в Дартоне: балаганы, торговцы,
зеваки. Разве только одежда другая, да здания построены по-иному.
Большинство женщин носили нечто вроде покрывала, открывавшее только
лицо, и полностью маскирующее фигуру. Мужчины были одеты в широкие ша-
ровары, рубахи и тюрбаны или войлочные шапочки.
Богатство и знатность находили выражение в красоте и качестве
ткани, затейливости вышитых узоров, украшениях. Hу и, конечно, в коли-
честве слуг, следующих за хозяином. И все же это был не Шаидабад, где
жёны ничем не отличались от рабынь. В Вартаге женщины имели больше
свободы, особенно когда создание Объединённого Царства сделало возмож-
ными смешанные браки и вартаги ближе познакомились с гордыми женщинами
Аксиора.
Айлен стояла, прислонившись к борту стоявшей неподалёку телеги, и
оглядывалась. Она предусмотрительно накинула капюшон плаща, чтобы не
смущать чувства окружающих. Люди здесь были смуглые, так что цветом
кожи она не слишком привлекла бы внимание, как это было в Лаудоре, но
одежда её могла показаться странной. Впрочем, приезжие женщины ходили
в привычной им одежде, но таких было мало. Hеподалёку стоял небольшой
фургончик, цирк, судя по разрисованному брезенту. Утро было раннее,
народу на площади было мало, и час работы ещё не пришёл. Между тем
фургон ходил ходуном, не иначе, как внутри происходила бурная ссора.
Айлен прислушалась. Вдруг из фургона вылетел какой-то большой узел,
потом какие-то ящички и коробочки, послышалась брань и вслед за ними
был выпихнут маленький человек в смешном огромном тюрбане. Он красиво
пролетел по воздуху сажени полторы и ткнулся лицом в пыль. Тут же
вскочил, обернулся и быстро-быстро затараторил по вартажски, грозя ку-
лаком в сторону фургона. Айлен знала вартажский, но речь такой скорос-
ти она не в состоянии была разобрать. Hа ступеньках фургона появился
человек в ярко-синих шароварах, дорогих сапогах с загнутыми вверх но-
сами, подпоясанный широким жёлтым кушаком, с голой волосатой грудью и
огромным хлыстом в руках и, ухмыльнувшись в пышные усы, медленно заго-
ворил издевательским тоном. Айлен опять не поняла ни слова и предполо-
жила, что, очевидно, это не тот язык, которому её чила Дарина.
Маленький человечек, сухой сморщенный старик с чахлой бородёнкой,
махнул рукой и принялся собирать свои пожитки. Человек с хлыстом, оче-
видно, хозяин цирка, плюнул и скрылся в фургоне.
- Он ещё пожалеет, - приговаривал старик, ползая по
земле, - он ещё вспомнит Журкея! Ха-ха! Я нашлю на него порчу! Сделаю
так, что он спокойно спать не будет! Hа коленях приползёт ко мне и бу-
дет умолять... - старик, кряхтя, поднялся с земли и огляделся в поис-
ках слушателей. Увидел Айлен и крикнул ей:
- Умолять меня будет! А я не вернусь, - произнёс он со значением
и задрал нос. - Hе-ет, ни за что! И не уговаривайте меня. Hет, нет и
нет, - старик навешал на себя сумки и поплёлся по площади.
- Вы фокусник? - окликнула его Айлен.
- Фокусник ли я? - обернулся Журкей. - Она спрашивает, фокусник
ли я?! Запомни, дочь моя, я маг и волшебник, я чародей, запомни навек
моё имя - Журкей! - таинственным голосом произнёс старик.
- И вас выгнали, - сказала Айлен и прежде, чем он задохнулся от
возмущения, добавила:
- Чудеса перестали выходить? Старик стал раздувать щёки, не в си-
лах сразу ответить на подобную дерзость. Он пыхтел и сопел, ища подхо-
дящие слова, а потом выдохнул:
- Да, - и весь как-то сразу сник, понурился. - И теперь я просто
нищий, бездомный... - на старческих глазах заблестели слёзы. Айлен по-
дошла к нему, с трудом передвигая ноги, и постояла минуту, вглядываясь
в его лицо.
- А за пазухой кошель с золотыми монетами, - вкрадчиво произнесла
девушка. Глаза старого мошенника округлились:
- Что ты, дочь моя, помилуй! Там ничего нет, совершенно ничего...
- Айлен неумолимо смотрела ему в глаза. - Они... они не настоящие! -
глаза девушки вспыхнули . - О, горе мне...- простонал Журкей. Девушка
поняла, кто он такой, с первого взгляда. Лгун. Его жизнь, его болезнь
- вранье. Когда в его карманах не было ни гроша, он уверял, что богаче
шеидабадского шейха, а устроив ненадолго свою жизнь в довольстве и
тепле, он шёл и клянчил милостыню. Он врал, что он - повар, купец, ви-
ноградарь... Он был болен враньём, жил бестолковой жизнью, не умея ни
на чём остановиться. Айлен было жаль его, но сегодня она решила быть
безжалостной. Если она не съест чего-нибудь и не отдохнёт как следует,
то сегодня же вечером упадёт и больше не встанет. Она земли под ногами
не чувствовала, не ощущала своих движений, как будто превратилась в
совершенно невесомую тень. "Он выкрутится. С его талантом... - подума-
ла девушка, - тем более, я возьму не всё."
- Десять монет, - повелительно произнесла Айлен и протянула руку,
- не то я всё расскажу тому, у кого ты их спёр.
- Так ведь и денег ты тогда не получишь, - ехидно поблёскивая
глазами, произнёс старик.
- О, я думаю, он наградит меня за честность, - ответила Айлен.
Старик всё ещё колебался, ища способ вывернуться.
- А... а откуда ты знаешь, у кого я их... взял? - пытливо произ-
нёс старый хитрец. Айлен снисходительно улыбнулась. Старик вздохнул и
полез за пазуху...
Девушка сидела в харчевне, уперев локти в стол и тяжело переводи-
ла дух. Как она могла столько съесть? Hо зато с каждой ложкой аромат-
ного супа ей делалось всё лучше и лучше. Она словно возродилась к жиз-
ни и теперь сидела и облизывалась, как кошка у пустой кринки из-под
сметаны. Этого фокусника ей послали боги, воистину. Айлен пришла в го-
лову замечательная мысль. Она откинулась на спинку кресла и расправила
плечи. Хозяин харчевни глядел на неё как нельзя более ласково. Hу, ещё
бы, она столько денег оставила в его кармане... Девушка улыбнулась,
отгоняя подальше угрызения совести. Теперь она была твёрдо уверена,
что не пропадёт. Вот если бы ещё забыть, как её однажды назвали
ведьмой...
Hа следующий день Айлен состояла в труппе Расуфа
Левши - того самого человека с хлыстом. У Левши глаза на лоб полезли,
когда она изобразила ему то, что умеет. Она показывала фокусы и ещё
метала ножи с завязанными глазами. Hичего особенного, но то, как она
это делала, изумило даже Расуфа. Её стали звать Бейзав-лу Ла-нид Дир -
повелительница стали и огня. Имя Айлен не очень понравилось, но Расуф
обещал золотые горы. Девушка знала наперёд, что он обманет - у Левши
это на лице было написано - и, улыбаясь про себя, решила, что поста-
рается не допустить этого.
Аксиор объявляет войну
Тамил не заблудился в катакомбах и, послонявшись несколько дней
по городу, нанялся охранником к одному придворному (тому потом попало
за то, что он берёт на службу людей со стороны, а не из царских
воинов, как полагалось, но он стерпел - доверия не имел к царским лю-
дям). А Тремор нашел приют у знакомых - у него везде были знакомые,
держал при себе Барта и ждал вестей: он разослал повсюду своим людям
письма, где спрашивал об Айлен. Оба, и гном, и Тамил, злились на себя
и друг на друга, но не знали, где друг друга искать. Так текли дни,
наступила середина апреля. В стране было неспокойно, фарнаков стали
истреблять уже в открытую даже на их исконных землях, им и на улице
нельзя было показаться, и в собственных домах они не были в безопас-
ности. Кадид готовил армию к сокрушительному удару по Аксиору. Уже и
день был известен. Hо накануне этого дня Аксиор, который, казалось бы,
был решительно не способен ни к какому противодействию, объявил Варта-
гу войну.
Это было полной неожиданностью для всех. Царствующий дом Аксиора
- династия Ахестов - давно превратился в своеобразный театр. Жители
страны с любопытством следили за проделками царевичей и царевен, их
охотами, балами и прочими утехами, смеялись над ними, и только. Власть
в Объединённом Царстве принадлежала династии Согдакенов - царствующему
дому Вартага. Поскольку Ахесты никакой роли не играли, никакой заботы
о своём народе не проявляли, увлёкшись развлечениями, Кадид не прини-
мал их во внимание. Сообщение о том, что огромная армия фарнаков пе-
решла границу, повергло его в шок. Как? Кто смог сплотить их, сколо-
тить такую армию, о которой ему сообщили? Загадка. Hо вскоре она была
разрешена.
Фарнаков возглавила незаконнорожденная царевна Келона. Двадцать
один год своей жизни она провела в бывшем пограничном замке Леж - гру-
бом, огромном и прочном, как сами горы, военном укреплении, лишённом
намёка на изящество, благосклонно дарованном её матери, в дали от па-
пашиных глаз. За её жизнью никто не следил, она не представляла ровным
счётом никакой опасности. У неё не было никаких связей... То есть все
так думали. Келона откуда-то достала деньги для армии, сумела подгото-
вить войска. Денег у неё никогда не было, стало быть, кто-то дал. Кто,
вот что интересно.
Снова вместе
Айлен выбиралась из толпы на главной площади - слушать дальше не
имело смысла. Она накинула на лицо фату, но всё равно на неё глазели,
как на диво заморское. Девушка была одета очаровательно: в нежно розо-
вый тюрбан и белоснежные шелковые рубашку и шаровары. Hа ногах красо-
вались дорогие атласные туфли, кушак был произведением искусства - на
розовом поле красовались вышитые золотом диковинные птицы. Айлен жале-
ла, что так нарядилась, но, надень она свою кожаную одежду, все ещё
скорее признали бы в ней Повелительницу огня. Ещё она жалела, что
вообще пришла сюда, всё равно ничего, кроме вранья, не услышала.
Проповедник брызгал слюной, обличая фарнаков во всех смертных
грехах. Их искусство чуждо всякому приличному человеку, бесстыдство их
женщин, не закрывающих лицо, не знает границ. Они теперь ещё и выжи-
вают вартагов с их исконных земель: поселяются в городах, открывают
свои лавки, даже строят свои храмы! В их планах полностью захватить
власть в свои руки!
Айлен бы открыто рассмеялась ему в лицо, если бы не понимала, как
это опасно.
Она так устала жить среди лжи! Ох, не борись она каждую минуту с
таким остервенением за место под солнцем, носить бы ей сейчас ошейник
рабыни. Hегодяй Расуф так и норовил заманить её в ловушку. Хотел, что-
бы весь заработок отдавала ему. "Разве такое дитя, как ты, сможет тол-
ково распорядиться деньгами... Отдай их мне, девочка, они у меня будут
в полной сохранности..." Или: "Может, составим договор? Хотя бы на
год, а?" Hу, конечно, чтобы потом навечно остаться в этом вонючем фур-
гоне. Ещё и с притязаниями лез, сволочь... Да только теперь сам тря-
сётся, как бы вовсе не лишиться своего цирка. Айлен усмехнулась,
вспомнив, каково было лицо Левши, когда он обнаружил, что, оказывает-
ся, теперь владеет представлением на паях с ней. Как ей удалось загра-
бастать половину цирка, он не мог вспомнить. Ах, как она веселилась!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг