- Что будем делать, профессор? - со всей невозмутимостью, на какую был
способен, осведомился я.
Даже двойная оболочка из репелонового шлема и тела медузы не могла
скрыть написанные на лице профессора ярость и испуг. Абу-Фейсал расставил
ноги, напряг плечи и, помогая себе руками, попытался сорвать слизистое
покрывало.
- Вы похожи на Лаокоона, профессор, - заметил я, наводя на него
объектив. - Наши читатели, несомненно, будут сравнивать ваш поединок с
известной скульптурной группой.
- Прекратите ваши шутки!.. - прохрипел Саади, тщетно силясь
освободиться. - Лучше придумайте что-нибудь!
- А что? Мы же договорились не применять оружие. Снять медузу голыми
руками невозможно... Послушайте, Набиль, вы меня хорошо видите?
- Вижу, - угрюмо отозвался Саади. - Немного расплывчато, но вижу...
- Ну так и пусть себе висит. А мы пойдем дальше. Думаю, через полчаса
медуза убедится в "вашей полной несъедобности" и отстанет. Потерпите,
Абу-Фейсал, зато сохраним медузе жизнь...
Абу-Фейсал не захотел терпеть. Он сжал кулак, из рукава выдвинулся
бластер и увяз в полупрозрачном желе. Полыхнула вспышка, и во все стороны
брызнули обугленные студенистые куски.
Анализируя поведение профессора в этих эпизодах, я пришел к выводу, что
Набиль Саади куда жестче, нежели может показаться с виду. Его экспансивная
манера держаться в сочетании с определенной скрытностью и научным
фанатизмом могли дать грозную смесь.
Чем больше я размышлял об участниках Тринадцатой гиперкосмической, тем
меньше верил в то, что преступление совершила жена Бурцена или Тоцци, до
сих пор возглавлявшие мой "список подозреваемых". Они вряд ли были
способны разработать детальный план убийства, рассчитать время,
подготовить техническую часть и не колеблясь осуществить замысел, а после
этого уверенно и умело отрицать свою причастность к происшествию.
Взять хотя бы гиперграмму Елены Бурцен. Разве это признание вины, как
показалось вначале? Женщина могла передумать, простить покойного мужа,
разрешить воспользоваться семейными архивами. Нет, преступление мог
совершить только жестокий, умный, двуличный человек, обладающий недюжинной
силой и решительностью. Тут требовался холодный расчет, а не всплеск
эмоций.
Масграйв? В принципе, он мог осуществить задуманное преступление. Он
категоричен, тверд, стремится во всех вопросах настоять на своем. Пусть
даже Масграйв в немалой степени "фанатик от дисциплины", но мог ли такой
человек, независимо от обстоятельств, сам пойти на нарушение закона в
экспедиции, на самое страшное преступление? Маловероятно.
Не выдерживает анализа и версия о его преступной халатности. Даже если
Масграйв допустил оплошность, которая привела к трагедии, и не признался
(что, впрочем, противоречит прямоте его характера), то от комиссии,
занимавшейся этим делом целый год и даже вылетавшей на Мегеру, скрыть
какую-либо техническую накладку было бы крайне трудно. Собственно,
эксперты разбирали два предположения: о технической неисправности и
возможности присутствия внешнего, мегерианского фактора. Первую версию они
сочли необоснованной, и нет причин сомневаться в компетентности комиссии.
Что же остается? Та же гипотеза о хищном парапсихологическом существе,
которое вынудило ученых отключить силовое поле и уничтожило их. И еще -
Набиль Саади.
Версия о том, что преступление совершилось не без участия Саади, легко
впитывала в себя новые мотивировки. Каждый дополнительный штрих увязывался
с этим предположением, не вызывая противоречий. Оставалось только смотреть
и ждать.
Заканчивались предпоследние сутки нашего пребывания на Мегере. И тут
заколебалась, отклонилась от нуля стрелка психоиндикатора. Первый порыв -
выпрыгнуть из кэба и немедленно идти на источник пси-волн - Саади сдержал.
- Источник слабый, - сказал он, - если там действительно живое
существо, неизвестно еще, как оно поведет себя. Надо взять три-четыре
пеленга с разных точек, определить точное местонахождение источника и
немедленно вернуться на базу. А там уж еще раз проверим оборудование,
защиту и согласуем план дальнейших действий.
Я не стал спорить с контактологом. Взяли четыре пеленга и установили,
что пси-излучения идут из озера. Источник практически не перемещался. Я
спокойно довел кэб до форстанции и перед тем, как загнать его в шлюз, еще
раз хорошенько обдумал ситуацию.
Завтра мы отправимся к озеру, отыщем источник пси-волн, и тайна Мегеры
будет раскрыта. Чем это обернется для Саади? Если в озере обнаружится
загадочный Разум и Саади вступит с ним в контакт, то он смело может
становиться в шеренгу гениев рядом с Архимедом, Ньютоном, Эйнштейном...
Если же определят в пси-волнениях озера чисто физический феномен или,
скажем, примитивное животное, развившее в себе телепатический орган, тогда
планы Саади добыть на Мегере подтверждение своей ученой доктрины лопнут,
как мыльный пузырь. Не повторяется ли сейчас история, которая произошла
восемнадцать лет назад и которая так трагически закончилась для оппонента
Саади - космоэколога Бурцена? Почему же не допустить, что в схожей
ситуации произойдет аналогичная развязка?
А не значит ли это, что под личиной профессорской вальяжности
скрывается преступник? Тогда и с репортером Санкиным тоже произойдет
"несчастный случай"? И еще один свидетель исчезнет. Конечно, по вине
зловредного неуловимого внеземного интеллекта. По крайней мере, так будет
утверждать перед очередной комиссией профессор Набиль Саади. Несомненно,
интерес к его теории возрастет во всех научных кругах. Мнению очевидцев и
"участвовавших лично" верят многие. И не для этого ли напросился Саади в
мои напарники? Если он убил Бурцена, чтобы помешать установить истину, что
помешает ему снова подыграть собственному научному честолюбию? Каким
образом? Совершив еще одно убийство. Круг замкнулся...
Да, если и вправду дело обстоит так, становится понятным, почему
сегодня Набиль не пошел к озеру. Преступление надо подготовить и не
оставить никаких улик. А может, преступление уже готовится? Сама ли по
себе задрожала стрелка психоиндикатора или с помощью Саади?
В любом случае, решил я, завтра нужно быть готовым ко всему. Я еще раз
проверил снаряжение. Потом ввел информацию в резервный форстанционный
спутник гиперсвязи. Вызвал кибера и приказал ему запустить флашер ровно в
двадцать ноль-ноль по местному времени. Если я вернусь, успею отменить
экстренное сообщение. Затем я принял ледяной душ, выпил чашку обжигающего
шоколада и впервые за последние дни заснул нормальным глубоким сном.
Ком полупрозрачных мышц брызнул мелкими обугленными кусками, беззвучно
погибая под ударом огненного луча. Все мегерианские хищники почувствовали,
что на планете появился новый, более совершенный, нежели они, зверь, и
отметили про себя, что на двуногое прямоходящее существо охотиться нельзя.
Теперь медузы пропускали людей, стараясь ничем не выказать своего
присутствия. Но не это было главным для медуз. Какая-то непонятная
тревожная волна врывалась в их мыслящие органы, заставляла забывать о
голоде, об инстинкте самосохранения. И волна эта шла от озера, которое уже
поднялось до самых краев котлована.
13
Как бы пробуя силу, озеро забавлялось мусором, попавшим в него с
ручьями, растворяло органические частицы, а неорганические вещества
опускало на твердое незамутненное дно. Напрягшись, собрав волю мириадов
клеток воедино, озеро набросилось на лес телепатическим арканом и потянуло
все живое, словно затягивая петлю. И мегерианский лес вздрогнул, и застыли
в ужасе перед неминуемой гибелью звери. И только третья луна бесстрастно
продолжала висеть в небе.
Стрелка "детектора разума" вчера качнулась, когда мы приближались к
третьей зоне. Это совсем рядом с озером. Вместе с Саади мы с самого начала
исследований разбили район на условные зоны. Озеро, где выловили костюмы
погибших ученых, мы приняли за зону "ноль", каждые следующие сто метров по
радиусу - за очередную зону. Наша форстанция, таким образом, попадала в
восемьдесят третью зону.
Несколько раз запеленговав источник пси-волн, мы установили, что
излучения исходят от берега или с поверхности озера. По саадиевской шкале
определили интенсивность интеллекта. Вышло где-то на уровне питекантропа.
Не бог весть что, но я лично не стал бы откладывать знакомство с
телепатом. Однако Саади решил, что знакомиться рановато и следует еще
подождать: Я порядком разозлился, хотя на следующий день признал, что
контактолог оказался прав.
Мы выехали с утра. Кэб оставили, как обычно, не доезжая до озера.
Включили детектор. Стрелка сразу прыгнула. Пошли дальше пешком. Я - сзади,
Саади чуть впереди. Абу-Фейсала было не узнать. Профессор то как
загипнотизированный не отводил глаз от своего индикатора, то начинал дико
озираться по сторонам. Я хорошо понимал возбуждение профессора: он стоял
на пороге открытия или...
Идти было тяжело: ночью прошел ливень, и лес, еще вчера пригодный для
легких пеших прогулок, превратился в настоящий растительный ад. Все
переплелось и перепуталось. Трава вытянулась и обвилась вокруг колючего
подлеска, кустарники зацвели" сочными желтыми жгутами, которые за ночь
обкрутили и словно связали друг с другом древесные стволы, а бурые,
зеленые и канареечные кроны деревьев сошлись наверху в сплошное лоскутное
одеяло. Под этим покровом мегерианский лес пытался удержать драгоценную,
дающую жизнь влагу. На всех лесных уровнях, от чавкающего под ногами
грунта до лиственной крыши, бурлила и кричала на все голоса, ударялась о
наши защитные поля и отлетала в стороны чужепланетная жизнь.
Мы пробивались сквозь заросли, где подныривая под ветки, где, как
ледоколы, раздвигая листву собственным весом, где карабкаясь по завалам,
точно по лестнице. Вот если бы поработать бластером хотя бы две минуты, то
перед нами лежала бы удобная, в меру широкая просека. Причем, я уверен,
она через сутки снова полностью заросла бы. Не исключаю, что я так и
поступил бы, будь у меня другой спутник. Но Саади за такую вольность потом
заест.
Казалось, эти заросли никогда не кончатся. Я поделился с Саади
опасениями, что лес может оборваться у самой воды и последний наш шаг
будет прямо в озеро. Но мы опасались напрасно. Перед озером растительность
редела, на берегах оставалась лишь жесткая короткая трава. Будь это земной
лес, то лучшей площадки под туристский бивак и желать нельзя. Но мы были
не на отдыхе и помнили о здешних сюрпризах. Поэтому оба сразу уловили в
идиллическом пейзаже какую-то неестественность, какое-то несоответствие
тому, что встречалось нам до сих пор и сложилось в единую общую картину.
Заметив, как Саади проверил оружие, я тоже нащупал свой бластер. Однако
нужды в том не было. Нападать на меня никто вроде бы не собирался, да и
защитное поле страховало от неожиданностей.
Мы расставили аппаратуру, датчики, укрепили детектор. Из его показаний
следовало, что где-то в озере и в самом деле притаился некто слегка
мыслящий. Это было невероятно и могло сулить неожиданности, если прибор не
лгал.
Красное солнце завалилось за горизонт и оттуда подсвечивало третью
луну, и без того сияющую в лучах Желтого солнца, как медная тарелка.
Других лун на небе видно не было. День стоял жаркий, хотя в костюмах мы не
ощущали этого. Высокую температуру поверхности выдавал дрожащий,
подернутый дымкой испарений воздух.
Было тихо. В моем шлемофоне привычно шелестело дыхание Набиля Саади,
приглушенно доносились из леса животные всхлипы да звенело несколько
ручьев, родившихся с ночным ливнем и теперь с журчанием устремлявшихся к
наполняющемуся озеру.
Я подошел к краю и осторожно глянул вниз. На секунду мне показалось,
что озеро смотрит на меня. Озеро, ставшее вдруг огромным, немигающим
стеклянно-голубым глазом.
Я отшатнулся. Может, так было и с Бурценом и Анитой: они приблизились,
заглянули в воду - и уже не смогли отвернуться... Но почему же они сорвали
шлемы?..
- Что показывает ваш детектор, Набиль?
- Скоро дойдет до половины среднего уровня человеческого интеллекта.
Я присвистнул. Для сенсации уже достаточно. Но для решения проблемы
показаний индикатора маловато.
- А когда, по-вашему, будет можно начать контакт?
- Подождем... Источник излучений себя никак не проявляет.
И вдруг что-то случилось. Мы сначала даже не поняли что. Будто лес
превратился в один перегруженный гигантский трансформатор, завибрировал от
гула, выбросил над деревьями клубящиеся барашки дыма... Они ползли к озеру
отовсюду. Черные облака, наступавшие в нашу сторону, состояли не из
копоти, а из мириадов насекомых.
Мгновение, и небо потемнело. Мы очутились в сиропе из мошкары, потеряв
всякую видимость, ничего не различая в этом энтомологическом хаосе.
Мало-помалу комариная завеса поредела, и мы обнаружили в потоке насекомых
мелких и средних птиц.
Помимо воздушной миграции, к озеру катился и другой поток. Огибая наши
ноги по контуру защитного поля, из леса спешили к воде змеи, ящерицы...
Самое поразительное, что все это торопилось не на водопой. Лавина живых
существ подходила к обрыву и, не задерживаясь, стекала вниз. Бесчисленные
хлопки о воду падающих тел слились в один сплошной нескончаемый всплеск.
Я слышал подобный гул только однажды. Это было на Земле. На Нижней
Волге я неожиданно стал свидетелем жерехового боя. Я вспомнил, как большая
стая жерехов окружила на мелководье косяк малька и, постепенно сжимая
кольцо, затеяла пиршество. Хлопали хвосты, чавкали пасти, выпрыгивали,
тщетно пытаясь спастись, из воды мальки. Казалось, река закипела в том
месте, где хищники устроили охоту.
"Хищники? Охота?" - поймал я себя на сопоставлении. Какая может быть
охота, если в озере, по показаниям обычных приборов, никого нет.
Волна мелкой живности схлынула, на смену ей пришла волна зверья
покрупнее. Наконец мы смогли разглядеть озеро. К нашему удивлению, на его
поверхности не плавали черным слоем мертвые насекомые, не барахтались
тонущие пресмыкающиеся, не били крылом намокшие птицы. Озеро оставалось
таким же хрустально-чистым, каким было и раньше, до начала этой чудовищной
миграции. Очень скоро мы поняли, точнее, не поняли, а увидели, что
происходит: все живое, попав в воду, моментально шло на дно и постепенно
растворялось в озере, не оставляя после себя никакого следа...
Нескончаемый живой поток лился в озеро несколько часов. Одновременно
повышался пси-уровень источника, который, очевидно, и побуждал животных
идти навстречу собственной гибели.
Живая река стала иссякать, когда интенсивность пси-поля достигла
контрольного уровня. Судя по всему, в окрестностях озера больше не
осталось никакой живности. Озеро, наполнившееся почти до краев, начинало
выказывать беспокойство: по нему без какой-либо причины прокатывалась
рябь, на берег выплескивались хлесткие языки воды. Один из последних
обитателей Мегеры, похожее на краба с тремя клювастыми птичьими головами
чудовище попыталось удержаться на берегу, но волна, разогнавшись, лизнула
его панцирь и откатилась. Тут же суставчатые ноги краба подломились,
панцирь побледнел, а три головы разом вскинулись вверх, раскрыли клювы и
одновременно тремя глотками издали резкий крик. Я подошел и ботинком
столкнул останки краба в озеро.
Подождав и не получив больше пищи, озеро наконец-то обратило внимание
на нас. На поверхности, почти успокоившейся, возник вдруг тугой прозрачный
бугор. Он поднялся, постоял неподвижно, а потом двинулся в нашу сторону.
Докатился до берега и щупальцем потянулся ко мне. Вот так озеро и схватило
оставшихся без шлемов Бурцена и Аниту. Схватило, чтобы сожрать, переварить
до последней клеточки в своей ненасытной утробе. Вот он, убийца! Я
буквально задрожал от ненависти. Этот монстр, это чудовище не имеет права
на существование!..
Рука сама поползла вверх и нацелилась раскрытой ладонью в центр
омерзительного, влажного, будто источающего слюну языка озера-хищника.
- Стой! - не вскрикнул даже, а взвизгнул Саади. - Вы не смеете!..
- Еще как смею, - стиснув зубы, ответил я, отталкивая его. Из перчатки
между указательным и средним пальцами выскочил ствол бластера. Теперь
последнее движение - чуть сжать кулак.
Но я недооценил Саади. Прежде чем я успел выстрелить, Набиль оказался у
меня за спиной и...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг